Можно очень легко нарисовать в своем воображении картину дождливого майского дня, если читать стих «Весенняя гроза» Тютчева Федора Ивановича. Это произведение поэт написал в 1828 году, когда находился в Германии, а затем, в 1854 году, исправил его. Главное внимание в стихотворении уделено обычному природному явлению - грозе, однако автору удалось воспроизвести все его детали так точно и выразительно, что до сих пор это стихотворение вызывает восхищение у читателей.
Весна была любимым временем года поэта. Она символизировала для него начало новой жизни, пробуждение природы. Сравнивая каждое время года с периодом человеческой жизни, Тютчев воспринимал весну как молодость. Природные явления он описывает, используя характерные для человека черты. Гром у Тютчева резвится и играет, словно ребенок, его раскаты он называет молодыми, а грозовая туча смеется, проливая на землю воду. Весенний гром похож на молодого человека, который делает первые шаги во взрослой самостоятельной жизни. Он также весел и беспечен, и жизнь его летит, словно бурный поток, не зная преград. Несмотря на веселое настроение, в стихотворении присутствует легкая грусть. Поэт словно сожалеет о тех временах, когда и сам он был молод и беззаботен.
Последнее четверостишие стихотворения обращает читателя к древнегреческой мифологии. Поэт проводит невидимую линию, соединяющую обычное явление природы с божественным началом. С точки зрения философии Тютчев подчеркивает, что в этом мире все повторяется, и как гремел весенний гром сотни лет назад, точно так же будет он греметь через сотни лет после нас. Для проведения урока литературы в классе можно скачать здесь текст стихотворения Тютчева «Весенняя гроза» полностью. Можно также в режиме онлайн учить это произведение наизусть.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный –
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Поэт золотого века русской поэзии Фёдор Иванович Тютчев смотрел на природу через призму философии, мастерски перенося мистическую многогранность пейзажей в текстовую форму. Стихотворение «Весенняя гроза» стало неким каноном изображения природных явлений. В нём присутствует эта глубокая концептуальность, гармонично вплетённая в образы, порожденные, пожалуй, самым вдохновляющим временем года.
Данное лирическое произведение имеет интересную судьбу: появившись в чужом краю, но воспевая прелесть российской весны, оно возникло в сознании юного поэта-дипломата и переродилось через четверть века. Фёдор Иванович написал «Весеннюю грозу», будучи в Германии на дипломатической службе в 1828 году. На тот момент поэту было всего 25 лет, однако, будучи даже в другой стране, он так ярко и точно описал великолепие российской природы, будто видел всё это воочию.
Впервые произведение появилось в московском журнале «Галатея». Впрочем, самое удивительное, что Тютчев вновь обратился к данному стихотворению в 1854 году, через 26 лет, переписав начальное четверостишье и дополнив его вторым.
Жанр, направление и размер
«Весенняя гроза» – лирическое произведение, оно ёмко, мелодично и изящно, в нём сконцентрировалось обширная палитра настроений, здесь чувствуется и мощь, и лёгкость, и игривость. Такая динамичность непривычна для пейзажной лирики.
Интересно то, как увеличивается темп по ходу прочтения стихотворения, меняется интонация. Это достигается за счёт стихотворного размера – четырёхстопного ямба и перекрёстной рифмовки.
Смысл названия
На первый взгляд название стихотворения понятно и однозначно, однако Тютчев озаглавил это произведение не просто «гроза», а подчеркнул, что данное явление относится именно к весеннему периоду, и это очень важная деталь, раскрывающая глубинный замысел поэта.
После суровой и беспощадной зимы, наступает, наконец, пробуждение, происходят перемены, всё обновляется, закладывается новое начало для жизни. А первые весенние грозы – предвестники этой зарождающейся силы, несущей радость. Настроение стихотворение может быть понято аллегорически: его ощущает всякий человек на пороге внушительных перемен.
Образы и символы
Данное стихотворение предстаёт перед читателем в виде чувств лирического героя, выражающего их в монологе, он сообщает нам о потаенных символах, заложенных в природе, а именно — в весенней грозе. Это самый яркий и главенствующий образ произведения. Интересно то, что автор превозносит и воспевает это явление, наделяя его не просто человеческими качествами, а некой божественной силой, что ясно проглядывается в заключительной строфе, где фигурируют герои из мифологии Древней Греции.
Торжество союза человека и природы – ключевой философский подтекст в данном произведении. Можно провести параллель в проявлении игривости, заложенной в природных явлениях, и человеческой молодости, юношеской поры, недаром причиной первой весенней грозы послужила неосторожность и легкомысленность богини юности Гебы, дочери Зевса – бога грома и молний.
Лирический герой общается с окружающим миром, посылающим ему весточки через раскаты грома, пение птиц, лучи света, шумные потоки ручьёв, прохладные капельки дождя.
Темы и настроение
Основная тема «Весенней грозы» заключается в самом названии. Кроме того, здесь присутствует философский подтекст – единство природы и человека, отождествление мира внутреннего и окружающей реальности.
Жизнерадостность — квинтэссенция настроения стихотворения. Триумф весны, врывающейся шумным громом в унылый мир, в закостеневшие души людей с целью оживить и исцелить то, что было уничтожено холодами, тяготами и невзгодами. Каждая строка стихотворения словно кричит нам: «Живи! Радуйся каждому дню! Стремись вперёд! У тебя столько лет впереди!».
Стихотворение Тютчева – это тёплый бальзам, согревающий заледеневшее сердце, яркий мотив неугомонных звуков, призыв к переменам, стимул идти вперёд и наслаждаться моментами мощной бури, поднимающейся в душе.
Идея
В стихотворении Тютчева два параллельных мира, реальный и идеальный, сосуществуют рядышком и находят отголоски друг друга в проявлении своей энергии. Сплетение этих начал порождают новую стихию. Здесь очевидна идея — запечатлеть живую картину, звучащую в унисон с внутренним «я», его желаниями, его мечтами, порывами, стремлениями и душевным состоянием. Весенняя буря – это отражение переживаний и надежд лирического героя. Он ждет перемен и радуется их вестнику – грому, изменяющему все вокруг.
Автор показал, что нерушимая связь природы и человека рождает мировую гармонию. Весенний пейзаж предстаёт перед нашими глазами как нечто мимолетное, меняющееся каждое мгновение, но при этом он застыл на века, чтобы потомки могли видеть ту первую и пленительную тютчевскую грозу, способную всколыхнуть потаённые чувства, оживить в памяти юность, беззаботность, радость. Стихотворение заставляет задуматься о месте человека в этом громадном, бушующем и неподвластном мире.
Средства художественной выразительности
Стихотворения изобилует литературными приемами и средствами выразительности, что предаёт ему особое звучание. Поэт использует аллитерацию, броское сочетание звуков «г» и «р», за счёт этого мы как будто можем услышать громовые раскаты, клокочущий гам. Большую роль в восприятии произведения играют эпитеты, которые служат спусковым механизмом для фантазии, так, яркие вспышки сцен сменяют друг друга в сознании читателя: «весенний, первый гром», «раскаты молодые», «перлы дождевые», «поток проворный», «громокипящий кубок». Кроме того, поэт использует метафору «солнце нити золотит». Отождествление человека и природы достигается с помощью олицетворения: «С горы бежит поток проворный», «И гам лесной и шум нагорный - / Все вторит весело громам». Инверсия здесь усиливает эффект хаотичности явлений: «поток проворный», «гам лесной», «шум нагорный».
Каждый с ранних лет знаком с этим невероятным произведением – легким, весёлым и глубоким одновременно, пленяющим с первых строк. «Весенняя гроза» – жемчужина русской пейзажной лирики.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Великие о стихах:
Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.
Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.
Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
Марина Цветаева
Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.
Гумбольдт В.
Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.
Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.
Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.
А. А. Ахматова
Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.
И. С. Тургенев
У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.
Г. Лихтенберг
Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.
Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.
Мурасаки Сикибу
Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.
Александр Сергеевич Пушкин
- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…
Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"
Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.
Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"
Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.
Александр Александрович Блок
Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.
Макс Фрай. "Болтливый мертвец"
Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…
Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!
Владимир Владимирович Маяковский
Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.
Борис Кригер. "Тысяча жизней"
Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.
Весенняя гроза
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые!
Вот дождик брызнул, пыль летит...
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит...
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный -
Все вторит весело громам...
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила!
I love May"s first storms:
chuckling, sporting spring
grumbles in mock anger;
young thunder claps,
a spatter of rain and flying dust
and wet pearls hanging
threaded by sun-gold;
a speedy current scampers from the hills.
Such a commotion in the woods!
Noises cartwheel down the mountains.
Every sound is echoed round the sky.
You"d think capricious Hebe,
feeding the eagle of Zeus,
had raised a thunder-foaming goblet,
unable to restrain her mirth,
and tipped it on the earth.
I love a thunder – storm at the beginning of May ,
when spring’s first thunder,
as though play , in a frolic ,
rumbles in the blue sky.
The young peals of thunder rattle.
Now it is drizzling,
dust is flying, pearls are hanging,
and the sun is gilding the treads.
A swift torrent rushes down the hill,
The birds’ clamour in the wood does not cease;
The clamour in the woods and the noise on the hillside
All gaily echo the thunder – claps.
You will say inconstant Hebe,
while feeding Zeus’s eagle,
laughing , emptied a cup seething with thunder
from heaven on to the earth
I love a thunder-storm in May
When here the first spring’s early thunder,
As though a joyful part of play,
Roars in the blue sky in its grandeur.
Being strong and young, it’s thundering,
Look, rain has started, dust is flying,
The rainy pearls have hung as strings,
The sun is gilding threads by smiling.
A stream runs quickly down the hill,
The birds of wood don’t cease songs’ wonders,
And whistle from wood and sound of rill
Both gaily echo to the thunders...
It’s carefree Hebe, you may say,
When feeding Zeus’s noble eagle,
Below her on the earth’s huge tray
Has spilled a cup, it makes her giggle.
Wie lieb" ich dich, o Maigewitter,
Wenn durch den blauen Wolkenspalt
Wie scherzend unter Blitzgezitter
Der erste Lenzesdonner hallt!
Das ist ein Rollen, Knattern, Splittern!
Nun spritzt der Regen, Staub fliegt auf;
Der Gräser Regenperlen zittern
Und goldig flirrt die Sonne drauf.
Vom Berge schnellt der Bach hernieder,
Es singt der grünbelaubte Hain,
Und Bachsturz, Hainlaub, Vogellieder,
Sie stimmen in den Donner ein ...
Hat Hebe in dem Göttersaale,
Nachdem sie Jovis Aar getränkt,
Die donnerschäumend volle Schale
Mutwillig erdenwärts gesenkt?
Lubię w początku maja burzę,
Kiedy wiosenny pierwszy grom,
Jakby swawoląc po lazurze,
Grzechoce w niebie huczną grą.
Odgromy młode grzmią rozgłośnie.
Już deszczyk prysnął, kurz się wzbił,
Zawisły perły dżdżu radośnie
I słońce złoci rośny pył.
Z pagórka potok wartki bieży,
Ptaszęcy zgiełk w dąbrowie wre,
I leśny zgiełk, i poszum świeży
Wesoło wtórzą gromów grze.
I rzekłbyś, że to płocha Heba,
Dzeusowe orlę karmiąc, w ślad
Piorunopienną czarę z nieba
Wylała, śmiejąc się, na świat!
Oluju volim ranog svibnja,
proljetni kada prvi grom
k"o da urezuje se, igra,
Na nebu tutnji plavetnom.
Gromovi grme, tutnje mladi,
Prah leti, kiša lije, gle,
Sunašce niti svoje zlati,
I visi kišno biserje.
Sa gore hita potok brzi,
U šumi ne mre ptica pjev,
I graja šume, zvuci brdski -
Veselo groma prate sijev.
Zeusu orla pojila,
pa gromobujni pehar s neba,
Smijuć se, zemljom prolila.
Oluju volim ranog svibnja,
Proljetni kada prvi grom
Kao da zabavlja se, igra,
Na nebu tutnji plavetnom.
Gromovi tutnje, grme mladi,
Prah leti, kiša lije se,
Sunašce svoje niti zlati,
I visi kišno biserje.
S planine hita potok brzi,
U šumi ne mre ptica pjev,
I žamor šume, zvuci brdski -
Veselo groma prate sijev.
Ti reć" ćeš: vrckava to Heba,
Zeusu orla pojila,
Munjonosni je pehar s neba
Smijuć se, zemljom prolila.
(Rafaela Šejić)
Люблю вясною навальніцу,
калі блакітным майскім днём,
нібы гуляе-весяліцца,
грукоча ў небе першы гром.
Грымяць грымоты маладыя,
вось дожджык пырснуў, пыл курыць,
у небе перлы дажджавыя,
і сонца ніткі серабрыць.
З гары бяжыць ручай вясёлы,
не заціхае гамана,
і грай лясны, і пошум долу -
усё туруе перунам.
Ты скажаш: ветрагонка Геба
з усмешкай, кормячы арла,
грымотнапенны кубак з неба
на дол праз край пераліла.
五月初的雷是可爱的：
那春季的第一声轰隆
好象一群孩子在嬉戏，
闹声滚过碧蓝的天空。
青春的雷一联串响过，
阵雨打下来，飞起灰尘，
雨点象珍珠似的悬着，
阳光把雨丝镀成了黄金。
从山间奔下湍急的小溪，
林中的小鸟叫个不停，
山林的喧哗都欢乐地
回荡着天空的隆隆雷声。
你以为这是轻浮的赫巴①
一面喂雷神的苍鹰，
一面笑着自天空洒下
满杯的沸腾的雷霆。
一八二八年
查良铮 译
В истории всем знакомого стихотворения, оказывается, есть малоизвестные страницы.
Весенняя гроза
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые...
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный -
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Федор Тютчев
Весна 1828 года
Эти строки, а в особенности первая строфа, - синоним русской поэтической классики. Весной мы просто перекликаемся этими строчками.
Люблю грозу... - задумчиво скажет мама.
В начале мая! - весело отзовется сын.
Малыш еще, быть может, и не читал Тютчева, а строки про грозу уже таинственно живут в нем.
И странно узнать, что "Весенняя гроза" приняла знакомый нам с детства хрестоматийный вид лишь через четверть века после написания, в издании 1854 года.
А при первой публикации в журнале "Галатея" в 1829 году стихотворение выглядело иначе. Второй строфы не было вовсе, а общеизвестная первая выглядела так:
Люблю грозу в начале мая:
Как весело весенний гром
Из края до другого края
Грохочет в небе голубом!
Именно в этом варианте "Весенняя гроза", написанная 25-летним Тютчевым, была знакома А.С. Пушкину. Не смею предполагать, что сказал бы Александр Сергеевич, сравнив две редакции первой строфы, но мне ближе ранний.
Да, в позднем варианте очевидно мастерство, но в раннем - какая непосредственность чувства! Там не только грозу слышно; там за тучами уже и радуга угадывается - "из края до другого края". И если томик Тютчева пролистаешь на пару страниц вперед, то вот она и радуга - в стихотворении "Успокоение", которое начинается словами "Гроза прошла..." и написанном, возможно, в том же 1828 году:
...И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася.
В ранней редакции "Весенней грозы" первая строфа взлетела так высоко и сказано в ней так много, что последующие строфы кажутся "прицепными", необязательными. И очевидно, что последние две строфы написаны, когда уже и гроза давно ушла за горизонт, и первое восторженное чувство от созерцания стихии погасло.
В редакции 1854 года эта неровность сглажена возникшей вдруг второй строфой.
Гремят раскаты молодые...
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
Строфа по-своему блистательна, но от первой-то осталась лишь первая и последняя строка. Исчезло восторженно полудетское "как весело...", исчезли "края" земли, меж которыми гулял гром. На их место пришла рядовая для поэта-романтика строка: "Как бы резвяся и играя..." Тютчев сравнивает гром с расшалившимся ребенком, придраться не к чему, но: ох, уж это "как бы"! Если бы Федор Иванович и собиравший его книгу в 1854 году Иван Сергеевич Тургенев знали, как в ХХI веке мы устанем от этого вербального вируса (так называют филологи злополучное "как бы"), они бы не стали усердствовать в правке первой строфы.
Но ведь никогда не знаешь, чего ждать от потомков.
