В 2017 году Россия отмечает 80-летние Большого террора. Это одно из самых страшных преступлений коммунистического режима по отношению к русскому народу. Анна Андреевна Ахматова, сын которой много лет провёл в сталинских концлагерях, так вспоминала эту трагедию:
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе… Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.
Конечно, православные понимали, и теперь понимают, что Господь пропустил и правление коммунистов, и террор за грехи русских. Можно сказать, сначала Ленин, а потом Сталин были орудиями наказания в руках Божиих. Но лично их самих это от ответственности за совершенные преступления не освобождает. Хотелось бы сразу обратить внимание на то, что репрессии 1937 были прежде всего направлены против Русской Православной Церкви. Надо сказать, что даже не Ленин, а именно Сталин начал в массовом порядке не просто закрывать, а взрывать православные храмы. Ближайшим другом и соратником Сталина был председатель “Союза воинствующих безбожников”Губельман-Ярославский, которых спокойно пережил все репрессии. Задачей Сталина, Губельмана и других партийцев было искоренение веры в Бога, религии, и прежде всего, Православия. Сейчас многие историки говорят о том, что толчком к репрессиям послужили результаты переписи населения. Перепись 1937 г., в которую включили вопрос о религиозных убеждениях, обнаружила, что 2/3 сельского населения, составлявшего тогда большинство, и 1/3 городского назвали себя верующими. Многих организаторов переписи расстреляли. Первым террору подверглась не столичная Москва, а Ленинград. Уже в 1935 году после убийства видного партийного деятеля Кирова начались повальные аресты. Кирова из ревности застрелил коммунист Николаев. Однако Сталин был настолько испуган, что приказал хватать всех без разбора. Первыми пострадали так называемые “бывшие”. Священнослужители, царские офицеры, чиновники дореволюционного времени, интеллигенция. Ленинград потерял около четверти коренного населения. Установка на начало чистки была дана на пленуме ЦК ВКП(б) 23 февраля - 3 марта 1937 года. На этом пленуме со своим докладом выступил Сталин, повторивший свою доктрину об «обострении классовой борьбы по мере строительства социализма». На пленуме были заслушаны обвинения в адрес Бухарина Н.И. в подпольном сколачивании «право-левой» оппозиции. В ходе террора из 72 лиц, выступавших на этом пленуме, 52 были расстреляны.
Начало массового террора
28 июня 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «1.Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель),начальника управления НКВД по Западной Сибири,тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии». 2 июля Политбюро приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик телеграмму: 16 июля состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждения предстоящей операции. С.Н. Мироновв (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю) позже рассказывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие её прора-батывал с каждым начальником управления „оперативный лимит“», то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР Миронов в заявлении на имя Л.П. Берия писал: «…в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному игородскому активу… рискованны, так как наряду сдействительными членами контрреволюционной организации они очень неубедительно показывают напричастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: „А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберётесь - на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил“. При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно „с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия“»
Массовый террор охватил всю страну
Сотрудник НКВД Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А.М. Ершова докладывал: «Ежов допустил такое выражение „Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей - беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует“». «Начальники управлений, - показывал А.И. Успенский,- стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных. Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве „Бей, громи без разбора“. Ежов прямо заявил, что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно». На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80-летними стариками, Ежов отвечал: «Если держится на ногах - стреляй». 31 июля 1937 приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б), одновременно было принято решение о расширении системы лагерей ГУЛАГа, и подписано Ежовым. Теперь многие неосталинисты требуют справки, бумаги, документы, цифры о репрессиях. Все это важно. Но это не главное. Главное – это судьбы реальных, живых людей, ставших мучениками и заложниками кровавой машины террора. Давайте их сегодня вспомним. И давайте помнить о них всегда.
Гонения на Церковь
Лазарь Каганович по приказу Сталина репрессирован, то есть взорвал в 1931 году главный храм России – Храм Христа Спасителя. Это было знаком того, что горькая участь ждёт и храмовых служителей. Так и случилось. В 1937 г. на 10 лет без права переписки осужден был особенно близкий митрополиту Сергию священник, бывший настоятель храма Христа Спасителя, протопресвитер Николай Арсеньев, расстрелян и бывший ключарь протопресвитер Александр Хотовицкий. В 30-х гг. он служил настоятелем храма Ризоположения на Донской улице в Москве. Прихожанин храма А.Б. Свенцицкий так вспоминает о нем: «Я присутствовал в 1936-1937 гг. много раз на служении отца Александра. Высокий, седой священник, тонкие черты лица, чрезвычайно интеллигентная внешность. Седые, подстриженные волосы, небольшая бородка, очень добрые серые глаза, высокий, громкий тенор голоса, четкие вдохновенные возгласы… У отца Александра было много прихожан, очень чтивших его… И сегодня помню глаза отца Александра; казалось, что его взгляд проникает в твое сердце”. А вот история простого сельского батюшки из подмосковной деревни, отца шестерых детей. Отца Николая арестовали в 1930 году и приговорили к двум годам исправительно–трудового лагеря. В заключении отец Николай работал сначала грузчиком торфа, а затем кладовщиком на Шатурской электростанции. Во время его заключения дома умерла от голода жена Елена. Голод был в то время такой, что если где умирала на дороге от истощения лошадь, то уже через несколько часов от нее не оставалось ни костей, ни копыт. В станицах на Кубани не осталось ни собак, ни кошек. Когда отец Николай освободился из заключения, ему был предложен приход в селе Высочерт в Белоруссии. Он был назначен в храм настоятелем и возведен в сан протоиерея. Во время служения отца Николая в Высочерте разразился голод. Семья спаслась от голодной смерти благодаря помощи директора маслозавода; это была глубоко верующая женщина, она оставляла семье священника бидон молока, за которым дети священника шли семь километров. В 1935 году протоиерей Николай был назначен настоятелем Введенского храма в селе Подлесная Слобода Луховицкого района Московской области. Когда отец Николай приехал в село, то община была рассеяна, а власти приняли твердое решение закрыть храм. Через некоторое время отец Николай собрал вокруг храма крепкую общину, храм был отремонтирован, а крест обновлен. Храм отец Николай содержал в идеальном порядке, это был дом Божий, куда люди шли на праздник. Несмотря на то, что у священника были больные ноги и порок сердца, он пешком обходил свой большой приход. Во время богослужений в храм приходило молиться столько народа, что он не вмещал всех, и люди стояли на улице. Для любого человека, проживающего в округе и попавшего в бедственное положение, священник стал последней опорой и надеждой. Никогда он не отказывал в просьбах нуждающимся. Зачастую, приходя домой, он говорил матери: «Мама, я сегодня вам на еду ничего не дам, у меня нет сейчас денег, все, что было, я отдал больным». Мать не возражала и не роптала, будучи уверенной, что Господь никогда не оставит того, кто оказал помощь ближнему. Сестра отца Николая, преподававшая пение, не раз говорила брату, что у него замечательные певческие способности. Видя, какие пришли времена, и опасаясь за судьбу брата, она не раз указывала ему на его исключительный слух и хорошо поставленный голос и уговаривала оставить священническое служение: «Надо тебе спасаться, у тебя семья, подумай о семье, переходи петь в театр, у тебя всё будет - и слава, и деньги». Но он всегда отказывался от подобных предложений, говоря, что он уже взял свой крест, который донесет до конца. Вечером 25 января 1938 года вся семья сидела в комнате после богослужения. Было темно, горела всего лишь одна свеча, топилась печь, на которой готовилась еда, рядом расп - Кандауров здесь проживает? - грубо выкрикнул он.
Дети, это всё! - сказал отец Николай, и хотя стал сосредоточенно серьезным, но прежний его мирный и ласковый настрой не изменился, и, уходя, он тепло попрощался со всеми. Во время обыска отец Николай держался спокойно, и, несмотря на то, что стоял январь и на дворе было холодно, из теплых вещей он взял лишь телогрейку. После ареста священник был заключен в тюрьму в городе Коломне, а затем в Москве. На следующий день состоялся допрос. Протоиерея Николая обвиняли в том, что он будто бы вел антисоветскую агитацию и распространял контрреволюционные слухи. Священник не признал себя виновным. В тот же день «дело» было закончено, следователь составил обвинительное заключение и отправил его на рассмотрение Тройки. 2 февраля Тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Кандауров был расстрелян 17 февраля 1938 года и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой. (Источники: ГАРФ. Ф. 10035, д. 19762. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 5. Тверь, 2001. Кандауров Ростислав Николаевич. Воспоминания. Рукопись).
Россия была обескровлена перед Великой Отечественной войной массовыми расстрелами священнослужителей, крестьян, интеллигенции, уничтожением храмов, раскулачивание и коллективизацией на селе. Обороноспособность страны Сталин подорвал и репрессиями в армии. Из пяти первых маршалов СССР были расстреляны Тухачевский и Егоров, умер в тюрьме Блюхер. В живых остались только Буденный и Ворошилов. В армии происходили тотальные аресты. Хватали командармов, флагманов флотов, комдивов, комбригов, а также офицеров высшего звена вплоть до полковников. По подсчетам известного военного историка Сувенирова, из 767 офицеров высшего ранга 412 были расстреляны (Сувениров О. Ф. Трагедия РКК 1937 -1938, М. 1998). Кстати, были расстреляны и многие чекисты, сотрудники НКВД проводившие массовые казни. Сами репрессии 1937 года в официальных источниках и в народе назывались ежовщиной. Николай Ежов с одобрения Сталина раскрутил маховик репрессий. Однако вскоре, как водится, руководство СССР заявило о перегибах. Николай Ежов сначала был перемещен в другое ведомство, потом арестован и через два года в 1940 расстрелян в Сухановской тюрьме.
Священники Кольского края
Если московских батюшек расстреливали в Бутово, то священнослужителей, церковнослужителей и простых мирян северных областей расстреливали на Левашовском полигоне под Ленинградом, сейчас там строится храм. Расскажу хотя бы о некоторых.
Константин Мелетиев родился 20 мая 1884 года в семье священника. Учился в 1894-1906 годах в Архангельске, сначала в духовном училище, потом в духовной семинарии. Окончил семинарию по второму разряду (на «хорошо»). В августе 1909 года был рукоположен во диакона, потом во пресвитера. В 1909 году отец Константин стал одновременно настоятелем Благовещенского собора, законоучителем Кольского одноклассного приходского училища, заведующим Кильдинской приходской школой. Кроме того, он впоследствии был благочинным всего нашего края. В советский период отец Константин приложил много усилий, чтобы старинный Благовещенский храм Колы (единственную в то время каменный храм на всем Кольском полуострове) не закрыли. Действительно, закрыть этот храм смогли только после ареста священника. К отцу Константину во время следствия применяли пытки, как и к тысячам людей, прошедшим через советскую мясорубку. Одна из самых страшных пыток состояла в том, что подследственному несколько ночей подряд попросту не давали спать. В ходе изнурительных ночных допросов отца Константина пытались уличить в развёртывании агитации контрреволюционного и антисоветского характера. Однако священник настаивал, что никакой агитационной работы не проводил. И всё же 3 сентября 1937 года на допросе многие пункты обвинения отец Константин подписал. Однако, подписывая «признание», отец Константан приял весь удар на себя: он ничего не подписал против проходившего с ним по одному делу члена церковной двадцатки Немчинова, не добились от протоиерея Константина и показаний «о соучастии в антисоветской деятельности» верующих мирян или иерархов Православной Церкви. Священник никого не оговорил. Обвинительное заключение, утвержденное 26 сентября 1937 года заместителем начальника Мурманского Окружного отдела НКВД г. Мурманска содержало такой вот перечень «преступных деяний», якобы совершённых отцом Константином: враждебное отношение к советской власти, систематическая контрреволюционная агитация, искажение сущности сталинской Конституции, активизация деятельности церковной двадцатки путём вовлечения в неё молодёжи, организация нелегального сборища верующих у поселкового совета. О законном суде и судопроизводстве тогда и речи не было для многих и многих людей. Второпях и неправедно судили особые «Тройки», судебные органы «чекистов». Вот и следственное дело отца Константина было направлено на рассмотрение Тройки УНКВД Ленинградской области. В протоколе её заседания от 4 октября 1937 года записан окончательный приговор – расстрел. Время исполнения точно не указано: скорее всего, протоиерей Константин Мелетиев был расстрелян 5 или 9октября 1937 года. Убитый чекистами батюшка был похоронен на Левашовском кладбище. Отец Константин пока еще не прославлен в лике святых. Даже памятной доски нет на том храме, ради сохранения которого он пошел на такие жертвы. Сам Спаситель сказал: «По плодам их узнаете их». Что нам до того, какое вранье нарисовал в своих протоколах жуликоватый следователь, какие подписи подделал! Главное, что протоиерей Константин отдал жизнь за Христа, а храм Благовещения в Коле стоит, его давно уже вернули верующим, там совершаются богослужения Если же случалось, что даже и в сталинские период какие-либо следователи выносили более-менее мягкие приговоры, то они сами подвергались взысканиям.
Пример тому – дело последнего настоятеля Трифонов Печенгского монастыря иеромонаха Паисия (Рябова). Его кассационная жалоба была услышана и поначалу вместо высшей меры ему дали 10 лет концлагерей. Однако потом власти спохватились, распустили всю тройку, выносившую вердикт, лишили их званий, должностей. Дело пересмотрели, отца Паисия приговорили к смертной казни. Последний настоятель Трифонов Печенгской обители был расстрелян в Левашовской пустыне под Ленинградом 28 декабря 1940 года в день памяти основателя своего монастыря преподобного Трифона Печенгского.
В одном из концлагерей Коми умер 2 августа 1940 года от непосильным работ, жестокого режима и цинги послушник Трифонов Печенгского монастыря Фёдор Абросимов. Он причислен к лику святых.
Можно привести как пример и дело простого колхозника. За что Сталин расстрелял русского мужика Чазова? Вот его история.
Простой народ как жертва геноцида. Дело Чазова
Колхозник колхоза «Труженик» Ново-Борчатского сельсовета Крапивинского района современной Кемеровской области Григорий Чазов, приговорённый «тройкой» к расстрелу 22 марта 1938 года был вызван с группой других заключеных якобы для отправки на этап. Их по одному выводили из камеры и направляли за дом, где уже была приготовлена братская могила. Григорий Чазов получил удар по голове сзади от коменданта тюрьмы, а двое неизвестных, насунув ему шапку на глаза, повели за дом и сильным толчком бросили его в глубокую яму. Упав в яму, Чазов почувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям неизвестные ему лица ходили и стреляли в них. Чазов, лёжа между трупами, не шевелился и таким образом остался жив. А когда расстреливавшие люди уехали, оставив яму незакопанной, - вылез и пошёл домой в колхоз, находившийся за 45 километров от места расстрела. Впоследствии, совместно с братом Фёдором, Чазов приехал в Москву искать справедливости - направились к Михаилу Калинину, откуда они оба были направлены в Прокуратуру СССР. Там после допроса с санкции заместителя Прокурора СССР Г. Ро-гинского оба были арестованы и Рогинский написал Фриновскому о необходимости привлечения к ответственности лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле». 20 июня 1938 года Григорий Чазов был расстрелян в Москве, а его брат 29 июля по докладу Рогинского был осуждён как социально-вредный элемент на 5 лет заключения. Дело № 33160 на 17 человек, в том числе Григория Чазова, было грубо сфабриковано: обвинительное заключение было составлено уже 19 января 1938 года, а все необходимые допросы были проведены позднее, с 16 по 19 февраля, и оформлены задним числом, причём в деле отсутствовали какие-либо документы и свидетельские показания. В связи с этим в 1939 году прокуратура СССР внесла протест на решение по делу Чазова. В чем же обвинялся Чазов? В поджоге пихтового завода, колхозной скирды соломы, отравлении стрихнином трёх колхозных лошадей и антисоветских разговорах (из книги ” Процедура. Исполнение приговоров в 1920 – 30 годах”). Несколько слов о Бутовском полигоне. Теперь там на окраине Москвы построен каменный храм в честь новомучеников Российских. А что же происходило там в 1937 году?
Кто лежит в погребальных рвах Бутовского полигона?
По имеющимся на сегодня документам в Бутове с 08 августа 1937 г. по 19 октября 1938 г. расстреляны 20761 человек. Основную часть расстрелянных составляют жители Москвы и Московской области; две с небольшим тысячи – из регионов Российской Федерации; 1,468 человек – уроженцы Украины, 604 человека – из Белоруссии; 1702 человека – выходцы из республик Прибалтики, есть уроженцы Молдавии, Закавказья, Средней Азии и Казахстана. В Бутове были расстреляны жители и уроженцы других государств: Германии, Польши, Франции, США, Австрии, Венгрии, Румынии, Италии, Югославии, Чехословакии, Турции, Японии, Индии, Китая и многих других. Кроме русских, которых в Бутове примерно 70% от общего числа, преобладают латыши, поляки и евреи, за ними по численности идут украинцы (755 человек), немцы, белорусы. Всего же национальностей насчитывается свыше шестидесяти. Подавляющее большинство расстрелянных (80-85%) были люди беспартийные; около половины из всех имели низшее образование. Одним словом, это были люди, далекие от политики. Здесь расстреливали и 15–16-летних мальчишек (есть один 13-летний) и 80-летних стариков. Опустошались целые семьи и селения.
В основном все-таки шло истребление мужской части населения: мужчин расстреляно здесь почти 20 тыс., женщин – 858. Если говорить о профессиях и роде занятий пострадавших в Бутове, то больше всего здесь загублено простых рабочих; за ними, по численности, следуют служащие советских учреждений, потом крестьяне. Следователи называют крестьян «землепашцами» и «хлеборобами», то есть – кормильцами земли Русской. По количеству расстрелянных вслед за крестьянами следуют люди, пострадавшие за веру. Надо сказать, что следственные крестьянские дела и так называемые дела «церковные» тесно переплетаются друг с другом. В первые годы после революции и вплоть до конца 1930-х гг. крестьянство было той силой, что встала на защиту гонимой и преследуемой Русской Православной Церкви. Множество уголовно-следственных дел (в том числе дел крестьян, расстрелянных в Бутове) свидетельствуют о сопротивлении крестьянства при изъятии церковных ценностей, поругании святынь, закрытии храмов и монастырей. Следом за «церковниками» по численности идут так. наз. «лица без определенных занятий», в числе которых могут быть и священники, и ученые, и люди из «бывших» (бывшие князья, графы и т. д.), и обычные уголовники. Что касается профессий, то, кажется, нет такого рода занятий, представителей которых не было бы в списках убиенных в Бутове. Тут железнодорожники, бухгалтеры, работники торговли и сферы обслуживания, сторожа, моряки, первые советские летчики, пенсионеры, кустари, преподаватели школ, училищ, техникумов и вузов, студенты, заключенные тюрем и ИТК, милиционеры, пожарные, врачи, агрономы, художники, литераторы, спортсмены, сотрудники НКВД, партийные и комсомольские работники, руководители крупных предприятий – трестов, фабрик, заводов, словом, в земле Бутова лежит весь народ, все его представители… (страница в контакте Храма новомучеников в Бутово «Бутовский полигон наша Русская Голгофа»
Антихристианская политика Сталина. Что в итоге?
Вот как рассказывает о репрессиях священник Владислав Цыпин. Власть не располагала иными надежными средствами атеистического воспитания населения, кроме террора. И он обрушился на православную Церковь в 1937 г. с таким тотальным охватом, что, казалось, приведет к искоренению церковной жизни в стране. Как и во времена древних врагов христианства Декия или Диоклетиана, самые большие потери понес епископат, почти полностью истребленный гонителями. В Казани арестовали и расстреляли правящего архиерея архиепископа Венедикта (Плотникова), уже ранее приговоренного к смертной казни по делу священномученика Вениамина, но потом помилованного. 25 июля 1937 г. в Нижнем был арестован правящий митрополит Феофан (Туляков). В тюрьме владыку подвергли жестоким пыткам, а 21 сентября особой тройкой областного управления НКВД он был приговорен к расстрелу и 4 октября казнен. Затем арестовали и викарного архиепископа Богородского Александра (Похвалинского) вместе с 13 священниками и диаконами приходских церквей. Тройкой НКВД все арестованные были осуждены на смертную казнь и 11 декабря расстреляны. Арестованы, а потом приговорены были к смертной казни викарий Нижегородской епархии епископ Ветлужский Неофит (Коробов) и проживавший на покое престарелый епископ Фостирий (Максимовский), все духовенство Ветлуги и множество мирян. Епископ Фостирий замерз на этапе в варнавинскую тюрьму. В октябре 1937 г. был арестован Патриарший экзарх Украины митрополит Киевский Константин (Дьяков). После 12 дней пыточных допросов его расстреляли. Одной из своих родственниц, особенно тяжело переживавшей его гибель, владыка явился во сне стоящим на пустыре у свеженасыпанного могильного холма и сказал: «Здесь лежит мое тело». На Лукьяновском кладбище, расположенном возле тюрьмы, где расстреляли владыку, она обратилась к одному из кладбищенских сторожей, внушившему ей своим видом особое доверие, и он оказался тем самым могильщиком, кто зарывал останки убитого митрополита. Отпевание священномученика совершил проживавший в Киеве схиархиепископ Антоний, в прошлом владыка Таврический Димитрий (князь Абашидзе). Митрополит Константин был из вдовых протоиереев, за год до его казни были расстреляны его дочь Милица и зять Борис. 1938 г. в застенках скончался от пыток митрополит Одесский Анатолий (Грисюк). В 1937 году на Украине были арестованы и потом расстреляны архиепископ Екатеринославский Георгий (Делиев), архиепископ Житомирский Филарет (Линчевский) и епископ Ананьевский Парфений (Брянских). Тогда же арестовали престарелого архиепископа Харьковского Александра (Петровского). Его посадили в холодногорскую тюрьму. Осенью 1939 г. в судебно-медицинский морг из корпуса неизлечимо больных колонии НКВД на Каченовке привезли останки старца с номером на ноге и с бумагой, в которой сообщалась фамилия усопшего -Петровский. Доктор морга оказался из бывших иподиаконов; вместе с привратником, который был монахом в сане архимандрита, они сразу опознали владыку Александра, несмотря на то, что он был острижен и обрит. Из тюрьмы поступило приказание: труп возвратить, так как он отправлен в морг по ошибке. Но архимандрит и доктор отправили труп одного безродного в тюрьму с документамизаключенного Петровского, а покойного архипастыря облачили по-архиерейски, и архимандрит-привратник, отпевавший тайком всех попадающих в морг, отпел и владыку.
Арестованным архипастырям НКВД предъявляло те же бредовые и фантастические обвинения, что и партийным вождям, военачальникам, инженерам, врачам, кретьянам. Архиепископа Смоленского Серафима (Остроумова) обвинили в том, что он возглавлял банду контрреволюционеров и террористов. Архиепископа Орловского Иннокентия (Никифорова) арестовали вместе с 16 священнослужителями города «за клерикально-фашистскую аговорщическую деятельность». Митрополиту Нижегородскому Феофану (Тулякову) ставилосьв вину, что по его указаниям, основанным на директивах московского церковно-фашистского центра, клерикальные банды проводили поджоги, диверсии и осуществляли террористические акты: совершили более 20 поджогов в Лысковском районе, уничтожали заготовленный пиломатериал и лес на корню, сожгли салотопный завод, принадлежавший Лыськовскому райпотребсоюзу. Епископа Ветлужского Неофита (Коробова) обвинили «в проведении активной контрреволюционной работы, направленной на свержение советской власти и реставрацию капитализма в СССР», «в создании церковно-фашистской, диверсионно-террористической, шпионско-повстанческой организации с общим числом свыше 60 участников», и в личном руководстве «подготовкой терактов, сбором шпионских сведений, поджогами колхозов, уничтожением колхозного поголовья», в том, что он переправлял «шпионские сведения митрополиту Сергию (Старгородскому) для передачи разведывательным органам одного из иностранных государств». В 1937- 1939 гг. был истреблен почти весь российский православный епископат. Помимо уже упомянутых архиереев погибли митрополиты Серафим (Александров) Павел (Борисовский), архиепископы священномученик Фаддей (Успенский), Питирим (Крылов), Прокопий (Титов), Гурий (Степанов), Ювеналий (Масловский), Серафим (Протопопов), Софроний (Арефьев), Глеб (Покровский), Никон (Пурлевский), Феофил (Богоявленский), Борис (Шипулин), Андрей (Солнцев), Максим (Руберовский), Тихон (Шарапов) - и это только малая часть сонма святителей-священномучеников, проливших кровь за Христа в годы большого террора. В день праздника Введения во храм Божией Матери в 1937 г. на допросе в тюрьме скончался от пыток бывший проректор Киевской Духовной Академии настоятель церкви Николая Доброго в Киеве протоиерей Александр Глаголев. В самом начале 1937 г. разворачивается кампания массового закрытия церквей. Только на заседании 10 февраля 1937 г. Постоянная комиссия по культовым вопросам рассмотрела 74 дела о ликвидации религиозных общин и не поддержала закрытие храмов только в 22 случаях, а всего за год закрыли свыше 8 тыс. церквей. В Одессе осталась одна действующая церковь на кладбище. В Мурманске, Коле и во всей Мурманской области с 1938 до 1946 года не было ни одного действующего храма. Они были закрыты, а их настоятели репрессированы (прим. авт.). В годы предвоенного террора смертельная опасность нависла над существованием самой Патриархии и всей церковной организацией. К 1939 г. из российского епископата помимо главы Церкви - Местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия на кафедрах остались 3 архиерея - митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Дмитровский и управляющий Патриархией Сергий (Воскресенский) и архиепископ Петергофский Николай(Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями (по книге протоиерея Владислава Цыпина “История Русской Православной Церкви 1917 – 1997 годы). Сейчас многие репрессированные священнослужители и миряне прославлены как новомученики. Их иконы есть в православных храмах, есть в наших домах. Мы молимся им, и по их святым молитвам возрождается Православие на Руси.
Основная цель данного поста — разбор циркулирующей в разных воплощениях и вариантах "неосталинистской концепции" о том, что число приговоров к высшей мере наказания в ходе террора 1937-1938 гг. якобы кардинально и радикально отличается от реально исполненных приговоров в сторону понижения.
Начну по традиции немного от Адама.
Наблюдая за бесконечными, бессмысленными и беспощадными дискуссиями по поводу масштабов массовых расстрелов в советский период, прихожу к банальному выводу о том, что среднестатистическому человеку в эру безумных СМИ всегда нужно очень внимательно читать и критически фильтровать материалы о 1937-1938 гг.
До и во время перестройки в общественном сознании правили бал безумные антисоветчики(утрированно), после перестройки и так называемой "архивной революции"(открытия архивов) 90-х- как реакция на безумных антисоветчиков- стали появляться не менее безумные "за-советчики" точно также искажающие фактуру и статистику, но уже с обратным знаком.
После революции возникает контрреволюция и реакция, после реакции очередная революция на реакцию.
Значительные преувеличения цифр репрессированных в доперестроечной, перестроечной и самиздатовской, мемуарной литературе безусловный факт. Как и факт того, что сейчас появились такие же "самиздатовцы" наоборот с противоположным идеологическим знаком, которые стараются всячески оправдать, рационализировать и преуменьшить репрессии. Отчего, кто, насколько и по каким причинам эти цифры преувеличивал в 1930-1980-е отдельный вопрос, который заслуживает подробной статьи и здесь мною рассматриваться не будет.
Но меня всегда занимал любопытный процесс борьбы с фальсификациями другими фальсификациями. Иначе говоря, свергая с пъедестала антисоветский миф, пламенные борцы(а иногда и солидные академические историки) воздвигают на его месте другой миф- "про-советский", причем порой преуменьшая и демагогируя, а зачастую и просто выдумывая факты, ничуть не хуже наиболее одиозных представителей с другого фланга.
Простому обывателю и не специалисту, конечно, в этом сногсшибательном потоке взаимоисключающей информации в эру медийного шарлатанства разобраться все сложнее и сложнее. Исполинский поток мнений, фактов, версий сливается в один монолитный уже ничего не значащий ком. Верифицированные источники, цифры, статистика теряют смысл для массового читателя. Люди уже начинают верить только тому, что вписывается в их "идеологически выверенную" картину мир. Все остальное кажется передергом, фальсификацией. Паблики в контакте и других социальных сетях, перепосты становятся пределом, выше которого аргументация не распространяется.
И вот тут-то как раз на политизированных, противоречивых темах ловят "жареное" нечистоплотные публицистические персонажи разных идеологических оттенков, которых принято называть в нашей стране фолк-историками. Их расплодилось в последнее время великое множество и традиционно академические историки очень редко вступают с ними в полемику. Как вы знаете, я этим все-таки иногда нет-нет, да и грешу, следуя простому принципу- если не разбирать все эти вирши, они нагромоздятся до таких чудовищных Хребтов Безумия, что Говард Лафкрафт напишет книжку Великий Оболганный Ктулху.
Причем есть разные градации и формы подобной залепухи. Есть залепуха наукообразная, а есть для перепостов. Наукообразная залепуха наиболее опасна, с моей точки зрения. Там сразу постулируется с апломбом вот такая вот сентенция-"Все оболгали. А мы знаем Правду(обязательно с большой буквы) У нас все основано на архивах. Мы непредвзяты, у нас научный подход, цифры, статистика, сухие факты, документы, вашим сознанием манипулируют, а я вот вашим сознанием нисколько не манипулирую, я честен, безэмоционален и объективен". И люди ведутся. Выдают за "непредвзятость" собственную предвзятость. Борются с манипулированием сознанием манипулированием сознанием. Тушат огонь огнем, ну и т.д. Это вечно как мир.
Идеальной иллюстрацией подобной профанации является небезызвестная "Манипуляция сознанием" химика С.Г.Кара-Мурзы, где автор, не будучи ни профессиональным историком, ни даже просто подкованным в вопросах истории репрессий человеком, бичующим глаголом борется с коварными технологиями манипуляции, применяя ровно те же самые методы против которых декларативно выступает.
Но ближе, собственно, к сути поста. Если рассуждать логически: что не нравится современным радикальным неосталинистам, которые "объективно", "беспристрастно" и "непредвзято" стараются спасти нашу историю от "очернения" и "плевков" с "опорой на архивы"? Им очень некомфортно от цифры порядка 700 тыс. расстрелянных за 1937-1938 гг.
Не буду подробно пересказывать фактологию, хронологию и канву Большого террора, она общеизвестна и ее подробное освещение не входит в тему данного очерка. Ограничусь самыми общими штрихами. Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов" (ЦА ФСБ РФ, Ф.66, Оп. 5. Д. 2. Л.155-174. Подлинник.) после утверждения его текста Политбюро и длительной подготовки процессуальных нюансов был подписан наркомом Н.И. Ежовым и разослан в территориальные органы НКВД в конце июля 1937 года.
Этот приказ положил начало "кулацкой операции" и был дополнен целой серией других приказов, начавших так называемые "национальные операции".
Специально для проведения репрессивной акции в максимально высоком темпе и упрощенном порядке на местах были образованы так называемые спецтройки, куда входили прокурор, начальник местного УНКВД и секретарь обкома(помимо спецтроек в эти годы действовали и другие квазисудебные и судебные органы: так называемые "двойки", созданные хронологически позже особые тройки, работали и обычные суды, военные трибуналы, Военная Коллегия Верховного Суда СССР, Особое совещание). Они и наделялись правом вынесения приговоров. Ни защиты, ни даже очного присутствия обвиняемому не полагалось. Объем рассматриваемых дел был настолько велик, что часто "спецтройками" выносились решения по 200-300 делам за день, а иногда и больше.
Операция проводилась(планировалась, финансировалась, координировались и направлялась) в обстановке строжайшей секретности и четко по плану из центра- регионам выделялись определенные квоты на расстрел (так называемая 1-я категория) и на лишение свободы (2-я категория).
На основании "кулацкого" приказа с августа 1937 года по ноябрь 1938 года 390 тыс. человек были казнены, 380 тыс. направлены в ИТЛ. Соответственно, установленные первоначально "лимиты" — репрессировать 268,95 тыс. человек, из которых 75,95 тыс.расстрелять, были превышены в несколько раз. Сроки операции многократно продлевались Москвой, регионам предоставлялись дополнительные "квоты" на расстрел и посадку. Всего в ходе "кулацкой операции", в основном завершенной к весне-лету 1938 г., было осуждено не менее 818 тысяч чел., из которых расстреляно не менее 436 тыс. чел. Все повышения "лимитов" согласовывались с центром посредством сверхсекретных телеграфных сообщений.
В комплексе вся оперативная работа ГБ (при поддержке милиции, прокуратуры и партийных органов) сложилась в так называемые "массовые операции" НКВД 1937-1938 гг.: самую крупную единовременную репрессивную акцию советской власти в XX веке мирного времени.
Всего же по всем операциям (их было 12 общим счетом) в 1937-1938 гг. было расстреляно около 700 тыс. человек. В соответствии с указаниями Политбюро они были начаты, в соответствии с указаниями Политбюро закончены.
Итак, что классическая историография знает о статистике так называемых "массовых операций" НКВД этих двух пиковых лет? Согласно "Справки 1 спецотдела МВД СССР о количестве арестованных и осужденных в период 1921-1953 гг по делам органов НКВД."(т.е только по линии госбезопасности, без линии рабоче-крестьянской милиции, прокуратуры и обычных нарследователей) от 11 декабря 1953 г., всего было арестовано за 1921-1938 г.г. 4 835 937 человек (к/р — 3 341 989, другие преступления — 1 493 948) из них осуждено 2 944 879, их них к ВМН 745 220. В 1939-1953 осуждено за к/р — 1 115 247, из них к ВМН 54 235 (из них 23 278 в 1942 г.)
Это — один и тот же документ, являющийся набором четырех таблиц-справок, напечатанных на пяти листах.
Хранятся они в ГАРФ, ф.9401, оп.1, д.4157, л.л.201-205.
Вот его скан в интересующей нас части.
В феврале 1954 года Генеральный прокурор СССР Р. Руденко, министр внутренних дел СССР С. Круглов и министр юстиции СССР К. Горшенин в докладной записке на имя Хрущева назвали цифру в 642.980 чел., приговоренных к ВМН с 1921 по начало 1954 гг.
В 1956 году комиссия Поспелова назвала цифру в 688.503 расстрелянных за тот же период. В 1963 году в докладе комиссии Шверника была названа еще большая цифра — 748.146 расстрелянных за период 1935-1953 гг., из них 681.692 — в 1937-38 гг. (в том числе 631 897 по решению внесудебных органов.) В 1988 году в справке КГБ СССР, представленной Горбачеву было названо 786 098 расстрелянных в 1930-55 гг. В 1992 году по данным начальника отдела регистрации и архивных форм МБРФ за 1917-90 гг. имеются данные о 827 995 приговоренных к ВМН за государственные и аналогичные преступления.
Существуют также сводные данные в ЦА ФСБ. Согласно Справке 1 спецотдела НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г. (ЦА ФСБ РФ. Ф. 8 ос. Оп. 1. Д. 70. Л.97- 98. Подлинник..Опубликовано:Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. В 5 томах. Т. 5. Кн. 1,2. М.: РОССПЭН, 2006.) за подписью Зам. начальника 1 спецотдела НКВД СССР капитана государственной безопасности Зубкина и начальника 5 отделения старшего лейтенанта государственной безопасности Кремнева с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г. осуждено к ВМН 668 305 чел.
Я сейчас не хочу вдаваться в нюансы и объяснять эти расхождения, в целом, они вполне объяснимы и верифицируемы.
Так вот этот порядок цифр заставляет нервничать. Обычно делают большие глаза и используют словосочетание "всего лишь". Было расстреляно не 7 млн., а "всего лишь" 700 тыс. Якобы, это "снижение" превращает произошедшее в СССР за эти два года в "не такое уж и страшное и особенное".
Этот демагогический прием, кстати, активно применяется и отрицателями Холокоста и неонацистами всяческих мастей. В Матхаузене погибло не 1.5 млн., а "всего лишь" 320 тыс. человек.
(Nota Bene: также неосталинистам очень некомфортно и нервно от беспрецедентной сверхсмертности в 1932-1933 гг, для этого и выдумываются безумные вбросы об американском/ царском голодоморе, чтобы оттенить уникальный характер катастрофы и доказать, что "при царе было еще хуже, это наследие гнилого царизма/в других развитых странах того времени было тоже самое, поэтому ответственность за уникальность катастрофы с большевиков полностью(или хотя бы частично) снимается, они, наоборот, всех спасли).
В среднем, за два года в 1937-1938 гг. по стране казнили от 1000 до 1200 чел в день. Никогда за всю историю нашей юстиции такого количества казней в мирное время не было. Это медицинский, четкий факт. Подобная интенсивность расстрелов даже совсем упрямого человека, но еще не атрофировавшегося к восприятию цифр и масштабов явления может заставить задуматься. За пару недель 1937 г. расстреляли больше, чем все военно-окружные и военно-полевые суды царской России за 100 лет. Как же тогда рассуждать о кровавости царизма, о плетках урядника, копытах казаков и полковнике Римане(а без этого никуда), если в глазу не то чтобы бревно, а целый корабельный лес.
Поскольку цифра в 700 тыс. уничтоженных физически за два года определенно не нравится, радикальным сталинистам срочно необходимо как-то ее занизить. Навести тень на плетень. Но как? Распространенный прием "всего лишь"700 тыс." действует только уж на совсем дремучих индивидуумов.
С другой стороны, как занизить фундированную цифру, если в многочисленных архивных, аутентичных и легко верифицируемых документах, отложившихся в государственном архиве Российской Федерации, Центральном архиве ФСБ, справках со сводной статистикой деятельности органов госбезопасности и советской юстиции содержится примерно такой вот порядок цифр и никакой другой? Очень легко.
Нехитрая, но действенная идея пришла к некому итальянскому коммунисту Марио Соузе на рубеже 2000-х. Вот как аннотирована его книга в русском издании: "Несмотря на ряд фундаментальных работ, построенных на фактическом материале архивов, показавших несоответствие обвинений Сталина в массовых репрессиях, злобные клеветники типа Радзинского, Суворова, Солженицына, Яковлева (ныне покойного — ред.) продолжают свою грязную работу по очернению советской истории. Эта клевета вызывает возмущение у честных исследователей зарубежных стран. Предлагаемая брошюра, являющаяся переводом с английского языка работы Марио Соуса, напечатанной в канадском журнале Northstar compass (1999 г., декабрь), опровергает выдумки о преднамеренности голода на Украине, о чрезмерной жестокости советской карательной системы, а, главное, о фантастических масштабах репрессий против кулачества и заговорщиков" (доктор философских наук, профессор И. Чангли).
Честный исследователь Марио Соуза решил оказать братскую интернациональную помощь нашим неосталинистам всех итераций и сфальсифицировать количество жертв массовых операций НКВД в 1937-1938 гг. Ему это удалось. Помощь была с радостью принята. И растащена по рунету и "правоверным" пабликам в соцсетях. Обрела своих бесчисленных эпигонов.
Суть "объективного, непредвзятого, безэмоциональнго и учитывающее плохое и хорошее, безусловно основанного на архивах открытия" Марио Соузы в том, что он в своей работе ГУЛАГ: архивы против лжи, заботливо изданную в Москве в 2001 году, утверждает буквально следующее: "Другая информация идет от КГБ: согласно информации, представленной прессе в 1990 г., к смертной казни за контрреволюционную деятельность было приговорено 786 098 человек за 23 года с 1930 по 1953 гг. Из этих приговоренных, согласно данным КГБ, 681 692 были осуждены в 1937-1938 гг. Это невозможно проверить, и хотя это цифры КГБ, но последняя информация вызывает сомнения.
Действительно, очень странно, что всего за 2 года так много людей было приговорено к смертной казни. Но следует ли нам ожидать от капиталистического КГБ более правильных данных, чем от социалистического? Таким образом, нам остается лишь проверить, распространялась ли статистика по осужденным за 23 года, использованная КГБ, на обычных уголовных преступников и контрреволюционеров, или же на одних контрреволюционеров, как это утверждает перестроечное КГБ в пресс-релизе за февраль 1990 г. Из архивов также следует, что число приговоренных к смертной казни обычных уголовников и контрреволюционеров было примерно одинаково. На основании сказанного мы можем сделать вывод, что число приговоренных к смертной казни в 1937-1938 гг. было около 100 тысяч, а не несколько миллионов, как утверждает западная пропаганда.
Необходимо также принять во внимание, что не все приговоренные к смертной казни были на самом деле расстреляны. Огромная часть смертных приговоров была заменена сроками в трудовых лагерях."
Данное сенсационное утверждение Соузы мало того, что не имеет даже формальной логики, оно не подтверждено ни одной ссылкой на архив и это при том, что в названии пафосно продекларировано:против лжи у автора борятся архивы. И вот так у них все.
В западном мире книга Соузы была проигнорирована, а у нас Вы можете найти его книгу на любом сайте соответствующей "объективной" и "непредвзятой" направленности. Например: http://www.greatstalin.ru/truthaboutrep risals.aspx .
И пошла писать губерния.
На одном сайте , к созданию которого приложил руку небезызвестный в интернетах публицист И. В. Пыхалов и где почему-то есть раздел "Сакральное" со статьей "Глаза Сталина") опубликована статья некоего Михаила Позднова "Смертная казнь в СССР в 1937-1938 годы". Там автор опять пытается как-то пошатнуть очень не нравящуюся сталинистам цифру в 700 тыс. расстрелянных вот такими вот рассуждениями: "Другой, более необъяснимой нестыковкой является следующее обстоятельство. Согласно Справке, к лишению свободы в ИТЛ, ИТК и тюрьмах за два года осуждено около 635 тыс. человек, однако по гулаговской статистике только в ИТЛ в 1937 году поступило 539923 заключенных (освобождено 364 тыс.), в 1938-м — 600 724 (освобождено 280 тыс.). Кроме того, за 1937-1938 год увеличилось и число отбывающих наказание в ИТК и тюрьмах. Кем были осуждены "лишние" сотни тысяч оказавшихся в лагерях и тюрьмах людей? В качестве одной из версий можно предположить, что в лагерях находилась часть мнимых осужденных к ВМН, а число фактически расстрелянных в 1937-1938 гг. на самом деле гораздо меньше, чем это следует из официальной статистики".
Для Михаила Позднова, который безусловно не ангажирован, будет наверное чудесным открытием, что помимо дел, которых вели органы госбезопасности(и движение которых отражено в справке на которую он ссылается), в СССР уголовные дела вели и обычные народные следователи и прокуратура, а осуждали к заключению не только внесудебные органы ГБ, но и "обычные" суды всех уровней и видов, а также военные трибуналы(движение по которым в Справке не отражено), причем понятно, что не только по "контрреволюционным" делам. Но незнание помогает конспирологам. Если ты чего то не знаешь, всегда можно обобщить и выдумать загадочное объяснение о том, что власти скрывают.
Я никогда не понимал. Ну не знаете вы систему юстиции Советского Союза 1930-х годов, виды действовавших в то время судов и квазисудебных органов, не знакомы с первичной отчетностью госбезопасности и наркомюста со сводной статистикой, не были ни дня в архивх, не вникали в процессуальные особенности делопроизводства тех лет, неинтересны Вам реальные цифры и факты, а интересная только идеологическая борьба — так зачем лезть в те сферы, где изначально некомпететен, попутно размахивая броскими заявлениями о том, что я де борюсь за Правду против фальсификаций архивными данными, на деле искажая и фальсифицируя? Получается классический самозастрел из ружья.
Далее трансцедентное открытие Соузы о "фиктивной" цифре расстрелянных в 700 тыс. и только якобы приговоренных воплощается в очередной статье от очередного "правдоруба", на этот раз некоего С. Миронина, чей труд опубликован на сайте Сталинизм.ру.
Цитата из его "труда": "Расстреляно же за весь период начиная с 1930-х годов до 1953 года не более 300 тыс. человек. Итак, все цифры, из книг памяти, из моих расчетов и разрешенная цифра хорошо совпадаю друг с другом.Поэтому лично я считаю документально доказанным следующее мнение: число казненных в 1937-1938 гг. не превышает 250-300 тысяч и эти жертвы были сосредоточены в основном элите".
Естественно, никаких ссылок на документы нет, а 33-я ссылка ведет нас все к тому же "срыву покровов" от М. Соузы. В данном утверждении, кстати, сосрердоточено сразу два вранья: помимо занижения числа казненных, присутствует еще крайне популярная в определенных кругах сентенция о том, что в 1937-1938 пострадали, в основном, партийные бюрократы, казнокрады, ленинская гвардия, троцкисты и т.д., что опять же совсем не совпадает с данными архивов. Но зачем нам архивы, если можно заниматься мифотворчеством и бороться с антисоветской пропагандой еще одной просоветской пропагандой?
Дровишек в огонь подкинул и уже упоминавшийся "специалист" С. Г. Кара-Мурза в своей советской цивилизации: "Точная статистика исполнения приговоров пока не опубликована. Но число расстрелов заведомо меньше числа смертных приговоров. Причина в том, что работники ОГПУ, сами составлявшие очень уязвимую группу, скрупулезно выполняли предписания и документировали свои действия".
Итак, давайте ознакомимся с документами, чтобы раз и навсегда покончить со спекуляциями насчет реального количества расстрелянных и исполнения приговоров к ВМН в ходе массовых операций НКВД в 1937-1938 гг.
1. Принять предложение НКВД о передаче оставшихся нерассмотренных следственных дел на арестованных по к.р. национальным контингентам, согласно приказов НКВД СССР NN 00485, 00439 и 00593 — 1937 года и NN 302 и 326 — 1938 года, на рассмотрение Особых Троек на местах.
2. Особые Тройки образуются в составе: первого секретаря обкома, крайкома ВКП(б) или ЦК нацкомпартий, Начальника соответствующего управления НКВД и Прокурора области, края, республики. В Украинской и Казахской ССР и Дальневосточном крае Особые Тройки создаются по областям.
3. Особые Тройки рассматривают дела в отношении лиц, арестованных только до 1-го августа 1938 года, и заканчивают работу в 2-х месячный срок.
4. Дела на всех лиц указанных нац. к.-р. контингентов, арестованных после 1-го августа 1938 года, направлять для рассмотрения в соответствующие судебные органы, по подсудности (Военные Трибуналы, Линейные и Областные Суды, Военную Коллегию Верховного Суда), а также на Особое Совещание при НКВД СССР.
5. Предоставить право Особым Тройкам выносить приговоры в соответствии с приказом НКВД СССР N 00485 от 25-го августа 1937 года по первой и второй категориям, а также возвращать дела на доследования и выносить решения об освобождении обвиняемых из-под стражи, если в делах нет достаточных материалов для осуждения обвиняемых.
6. Решения Особых Троек по первой категории приводить в исполнение НЕМЕДЛЕННО.
Мемориал «Маска скорби» в Магадане, посвященный памяти жертв политических репрессий. Фото: Расула Месягутова
Лекция * , прочитанная в рамках совместного проекта Музея истории ГУЛАГа, Фонда Памяти и Московского дома книги по случаю открытия 30 октября 2017 года в Москве, на проспекте Сахарова, общенационального мемориала жертвам массовых репрессий «Стена скорби».
В нашей стране очень долгое время была распространена концепция, которую предложил Хрущев в известном докладе на XX съезде КПСС о культе личности. Он говорил о 1937–1938 годах, как о периоде ужасных репрессий. При этом не называл никаких цифр. Характерная черта этой концепции в том, что он ничего не говорил о других массовых операциях, которые проводились в СССР при Сталине, например, в период коллективизации. Это считалось «нормальным» террором, а вот террор 1937–1938 годов был не нормальный. Почему? Потому что главной жертвой террора в 1937–1938 годов, как утверждал Хрущев, была сама партия, были номенклатурные работники. Это такая концепция, которая позволяла вывести партию из-под удара. Она не просто организовала этот террор, а сама стала жертвой этого террора, поэтому она ни в чем не виновата. И причиной террора, по мнению Хрущева (и это очень долго у нас пропагандировалось, это изучали и в школе, и в вузах), - был культ личности. И я должен сказать, что до сих пор эта концепция Хрущева чрезвычайно распространена в нашем обществе. Если вы с кем-нибудь поговорите о 1937-м, то вам скажут: «Ну и ничего! Большое дело! Постреляли там несколько начальников. Так им и надо. Они воровали, их и уничтожили. Все нормально».
«Доархивные» концепции
Однако что на самом деле произошло в эти годы и что историки узнали после того, как в начале 1990-х открылись архивы и, в частности, архивы НКВД, архивы ОГПУ, архивы МВД и мы получили всю статистику, все приказы, решения Политбюро и т.д. и т.п. Прежде всего, стало ясно, что те концепции, которые выдвигались ранее, помимо хрущевской, например, концепция тоталитарная, - они уже не работают и не объясняют нам того, что произошло в 1937–1938 годах. Многих из вас наверняка знают книжку (англо-американского историка Роберта Конквеста) «Большой террор». Собственно говоря, он и пустил в ход этот термин - «Большой террор», и мы им до сих пор широко пользуемся. И в исследованиях этого периода, доархивных, речь шла о ведущей роли Сталина, назывались очень высокие цифры жертв террора, и основной акцент делался на судьбах отдельных людей: писателей, художников, партийных деятелей, военачальников. И таким образом создавалось впечатление, что террор обрушился в основном на руководителей, представителей советской элиты. Потом появились так называемые ревизионисты. Это историки западные, но сегодня ревизионизм широко распространен и в современной России, и вы сможете найти немало книг, которые фактически повторяют западные концепции. Это были, как правило, очень левые историки, которые писали, что Сталин был слабым диктатором, был хаос в управлении, и поэтому террор стал следствием некой инициативы местных партийных руководителей и чиновников, которые заставляли Сталина проводить массовые репрессии. Сегодня очень многие в России взяли на вооружение этот тезис, и он в популярной публицистике определенного свойства очень широко распространен, и вы можете найти эти утверждения в большом количестве книг, которые доказывают, что Сталин ни при чем.
Истина - в документах
Мы сегодня имеем возможность работать с документами. И вот когда эти документы стали доступными, выявился очень интересный и неожиданный, я бы сказал, для всех факт. Стало ясно, что террор и массовые операции 1937–1938 годов проводились по планам. Издавались в Москве специальные приказы (вот один из них - приказ НКВД № 00447, утвержденный Политбюро), в которых каждой области, каждой республике доводились планы на аресты, заключение в лагеря и расстрелы: Московская область - столько-то направить в лагеря, столько-то расстрелять; Горьковская область - столько-то в лагеря и столько-то расстрелять. Очень подробно описывался механизм осуществления этих операций, создавались специальные «тройки». Эти «тройки» должны были рассматривать дела быстро, списками, и поэтому они осуждали за один день сотни людей. В регионах должны были запрашивать разрешение на дополнительные планы, но в этой системе, если прописано такое положение, что нужно запрашивать доппланы, это подразумевало, что вы обязаны запрашивать эти доппланы. И вот таким образом эти операции осуществлялись.
НКВД вел учет всех «подозрительных» граждан страны: тех, кто когда-то состоял в каких-то партиях - эсеров, меньшевиков и так далее, или тех, у кого были родственники за границей, кто в свое время был раскулачен в годы коллективизации, кто был сослан, а затем вернулся в свои деревни или города из мест ссылки. Все они попадали на учет. Прежде всего, арестовали этих людей, провели вот эту операцию. А затем начинал действовать механизм расширения репрессий. Человека арестовывали, его допрашивали, причем допрашивали при помощи пыток. Они применялись и раньше, но в 1937-м Сталин санкционировал официально возможность применения пыток по делам «антисоветских элементов». Человек называл какие-то новые имена, своих родственников, например, своих знакомых, сослуживцев, из них формировались новые группы, якобы враждебные. Этих людей тоже арестовывали, их допрашивали. Они давали новые показания. И таким образом этот вал репрессий распространялся все дальше и дальше, как снежный ком. И очень скоро первоначальные лимиты были исчерпаны, и регионы стали просить у Москвы разрешить им больше арестовать, больше расстрелять, больше послать в лагеря. В результате в 1937–1938 годах - это официальная статистика, ведомственная, она, конечно, была совершенно секретной - были арестованы более 1 600 000 человек, и из них 680 тысяч были расстреляны.
Историки, которые сейчас анализируют эти цифры, предполагают, что они были процентов на восемь выше, но и этого вполне достаточно, чтобы осознать, насколько ужасными были эти события. Достаточно сказать, что в этот период каждый день расстреливали приблизительно по две тысячи человек. И если мы сравним эти данные с другими периодами, например с 1936 годом, то мы увидим, что уровень репрессий повысился в несколько раз, то есть если в 1936 году расстреляли 1 тысячу человек, то в 1937-м - 350 тысяч, в 1938-м - 330 тысяч. Этот террор действительно был «большим», в отличие от других периодов.
Изучение этих событий идет сейчас очень интенсивно. В большом количестве выходят сборники документов. «История сталинского ГУЛАГа» - документальная серия, к которой писал введение А.И. Солженицын. Выходят тома документов из архивов ФСБ, из архива Политбюро - о том, как был реализован террор, какие принимались приказы. И есть большое количество научных книг - они, конечно, малотиражные и не всегда попадают в поле зрения широкого читателя, но их много. Изучались и в целом массовые операции, изучались операции в отдельных местах (книга А.Ю. Ваклина, профессора МГУ, например, посвящена террору в масштабах Кунцевского района - тогда это был отдельный район, он не входил в Москву, это была Московская область). Есть хорошие биографии Николая Ежова, наркома внутренних дел того периода, который, собственно говоря, руководил всеми этими операциями под руководством Сталина. Есть специальные работы о том, каким образом Сталин участвовал в этих событиях. Благодаря этому мы сегодня знаем о массовых операциях, Большом терроре, так много, что можно даже сказать, что знаем почти все. Не о многих событиях советской истории так можно сказать, но об этих событиях можно сказать с полным основанием.
Роль Сталина
При подготовке этих книг историки опираются на важные документы, один из них - упомянутый приказ НКВД № 00447, утвержденный Политбюро, но сохранилось также большое количество других документов. Например, шифротелеграмм, шифровок, которыми обменивался Сталин с руководителями региональных партийных комитетов, секретарями обкомов, республиканских компартий. Он лично санкционировал увеличение планов на репрессии. Например, к нему обратились из Кирова с просьбой увеличить лимиты, и он пишет: увеличить по первой категории на 300 человек, по второй - на 500 человек, то есть расстрелять на 300 человек больше в данной области и направить в лагеря на 500 человек больше, чем предварительно намечалось. Сохранились также так называемые расстрельные списки - списки номенклатурных работников, приблизительно на 35-40 тысяч человек, которых осуждали поименно, с непосредственной санкцией Политбюро. Все эти все списки завизированы Сталиным. И на основании этих решений выносились приговоры, как правило, приговоры к расстрелу. Всего, если брать общие цифры, из этого 1 млн 600 тысяч человек, о которых я сказал, были репрессированы примерно 40 тысяч номенклатурных работников, то есть чиновников. Они составляли в этом потоке меньшинство, просто ничтожно малый процент, а основная доля репрессированных - обычные граждане: колхозники, рабочие, служащие. Их имена во многих областях сейчас заносятся в книги памяти, эти книги издаются, и совершенно легко увидеть, кто попадал под удар массовых операций.
Конечно, историков очень интересовал вопрос, как были инициированы и как управлялись эти массовые операции. И тут нужно было исследовать ревизионистские концепции, о которых говорилось в начале, - что это были якобы хаотические явления, которыми руководил не столько центр, сколько начальники на местах. Поэтому механизму репрессий уделялось особое внимание, и изучалась, в частности, роль Сталина в организации этих операций и Ежова, наркома внутренних дел. Очень коротко о том, какие были сделаны выводы. Сталин самым непосредственным образом и очень активно был вовлечен в проведение этих операций в 1937–1938 годах. Впервые за многие годы он даже не уехал в отпуск, а остался в Москве и каждодневно занимался утверждением новых лимитов на арест, на расстрелы. Каждый день читал протоколы допросов. Ежов регулярно присылал ему эти протоколы, большая их часть уже опубликована. Сталин оставлял на протоколах свои пометки, распоряжения и так далее. В 1937–1938 годах Ежов постоянно присутствовал в кабинете Сталина. Есть журналы посещений кабинета Сталина, и они показывают, что за эти два года Ежов был у него 288 раз, провел 850 часов и был, так скажем, рекордсменом по посещению Сталина в этот период. Сохранились многочисленные указания, которые давал Сталин НКВД по поводу организации и дальнейшему развитию террора. То есть в научной историографии абсолютно четко решен вопрос об уровне централизации и инициировании террора. Мы считаем, что он, несомненно, был организован высшим руководством страны. Этими массовыми операциями руководило Политбюро, а точнее, сам Сталин. И те отклонения, которые можно зафиксировать на местах, в принципе не очень сильно нарушали те приказы, которые приходили из Москвы. Массовые операции были абсолютно централизованным явлением.
Цель террора
Когда стало ясно, что это был организованный, централизованный порядок, что это не хаос, не случайность, то, конечно, встал следующий вопрос. А зачем? Почему? И здесь мнения разделились, историки предложили несколько концепций, которые, с их точки зрения, являются более правильными для объяснения тех событий. Одна из первых - хрущевская концепция: расправа с партийной гвардией, которая позволила Сталину утвердиться как единоличному правителю. Но поскольку мы узнали, что среди репрессированных 1 600 000 человек номенклатурные партийные работники составляли несколько десятков тысяч, это объяснение не работало: а за что же тогда арестовали, направили в лагеря и расстреляли 1,5 млн человек? Это объяснение не подходит. В свете новых тенденций появилась такая концепция, что Сталин проводил своеобразную унификацию советского общества. Считается, что отличительной чертой ХХ века является стремление государства к тому, чтобы его граждане представляли собой однородную массу, чтобы они были максимально социально однородны, чтобы думали более-менее одинаково и, соответственно, действовали более-менее одинаково. Конечно, как общая концепция она не так уж и плоха, но все равно остается вопрос, почему такую унификацию Сталин решил провести именно в 1937–1938 годах? Почему именно в это время произошла огромная волна террора и были проведены массовые операции? Это объяснение слишком общее для того, чтобы оно могло работать для понимания конкретных причин, хотя в целом, может быть, оно и неплохое. Очень многие считают, что это было связано с подготовкой к выборам 1937 года: в 1936 году была одобрена новая сталинская Конституция, и на ее основании должны были впервые проводиться выборы в Верховный совет. Причем тайные выборы. До этого голосовали открыто, поднятием рук, а теперь должны были, как мы сегодня делаем, бросать бюллетени. И вот некоторые историки полагают, что для того, чтобы люди проголосовали, как надо, решили определенную часть «врагов» уничтожить. <...>
Я не очень верю в эту версию, и многие мои коллеги не верят. Во-первых, потому что я прекрасно знаю, как считают бюллетени, и вовсе никто не боялся в высшем руководстве страны, что люди как-то плохо проголосуют. Если плохо проголосуют, мы просто хорошо посчитаем. Тут ничего особенного нет. Кроме того, выборы прошли в декабре 1937-го, а в 1938-м террор даже усилился, что еще раз говорит о том, что, возможно, конечно, этот фактор сыграл какую-то роль, но не такую значительную.
И еще одна версия, что в условиях нарастающей угрозы войны у высшего руководства страны, в частности, у Сталина, обострились страхи по поводу потенциальной «пятой колонны». Надо сказать, и это очень важно подчеркнуть, что не реальной «пятой колонны», а мифической. Той «пятой колонны», которой боялись, которую воображали себе руководители страны. Они считали, что определенное количество людей в стране, которые в свое время были как-то обижены, арестованы, попали в ссылку, заключение, лишались избирательных прав и так далее, в случае войны могут ударить в спину. И вот было решено этих людей собрать, и раз и навсегда вопрос с ними решить: или расстрелять, или отправить в лагеря. Эта точка зрения сейчас, я бы сказал, преобладающая в научной литературе, и ее подтверждением служит, действительно, синхронизация усиления международной напряженности и террора. Вспомним 1936 год, первые суды над оппозиционерами, большой московский процесс по делу Каменева, Зиновьева. Их расстреливают. Это период, когда началась ревитализация рейнской зоны, то есть туда опять входят немцы. Война в Испании оказывала очень сильное воздействие на Сталина, именно во время войны в Испании, кстати, появилось само понятие «пятая колонна». Есть много шифровок Сталина, которые он отправлял в Испанию нашим военным специалистам, где постоянно требует искать шпионов в штабах. Эта идея им просто овладела. Наконец, заключается соглашение между Японией и Германией. В 1937 году к нему присоединяется Италия. Усиливается в 1937-м война в Испании, и Япония нападает на Китай. Многие вообще считают, что Вторая мировая война именно в этот период и началась, когда Япония напала на Китай. Мы видим, что чем сильнее обостряется международная обстановка, тем сильнее становятся вот эти массовые операции внутри СССР.
Слишком много врагов
Есть еще очень много других аргументов, которые можно привести в пользу этой версии. Есть внутренние документы НКВД, есть выступления руководителей НКВД на разного рода совещаниях, где они тоже говорят, что нам нужно в преддверии войны уничтожить врагов, которые поднимут голову непременно в случае войны. И вот сегодня мы все-таки склоняемся к тому, что этот всплеск террора в 1937–1938 годах был связан с резким обострением международной обстановки, с тем, что война из некой потенциальной возможности все более очевидно превращалась в реальность и уже шла во многих европейских странах и на Дальнем Востоке. Но я повторю еще раз - к сожалению, сейчас есть такая тенденция - Сталин боролся с «пятой колонной». Точка. Однако мы должны совершенно четко понимать, что в круговорот террора, под каток террора, попали в большинстве своем совершенно невиновные люди. Очень часто даже просто не имеющие никакого отношения к этим подозрительным элементам, против которых должен был быть направлен террор. Это не значит, что все те, кто состоял на учете в НКВД, тоже были реальными шпионами, врагами и так далее, но руководство страны в силу определенных причин, о которых можно много говорить, было, если хотите, заражено повышенной подозрительностью, было заражено верой в то, что вокруг слишком много врагов и что с ними надо расправляться. Для того чтобы понять, насколько это было безумно, я приведу только одну цифру: в 1937–1938 годах были арестованы 200 тысяч шпионов! Было ли такое количество спецслужб, которые были способны подготовить и заслать в СССР 200 тысяч шпионов? Тем не менее они были якобы выявлены, арестованы и, как правило, расстреляны.
Вот, очень коротко, что мы сегодня знаем на основании документов о сути Большого террора. Это были массовые централизованные операции. Они были организованы и инициированы высшим руководством страны и направлялись высшим руководством страны от начала до конца. По поводу прекращения массовых операций также был издан специальный приказ, и они прекратились в ноябре 1938 года. Мы представляем себе механизм террора на всех уровнях, включая районные отделения, и мы имеем обоснованные суждения по поводу тех целей, которые преследовало руководство страны, организовав эти массовые операции.
* Хлевнюк Олег Витальевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор НИУ ВШЭ, главный специалист Государственного архива Российской Федерации.
