Рэп-баттлам понадобилось немного времени, чтобы их признали и дружно назвали трендом.
Депутаты Госдумы и учителя, актёры и ведущие, писатели и певицы - все обсуждают новое явление.
СМИ теперь тоже не могут об этом не говорить, но как говорить - пока не поняли. С одной стороны, они пытаются показать, что понимают, о чём речь, - секут фишку - шарят, а с другой стороны, продолжают к этому относиться снисходительно. Молодо-зелено, скоро перебесятся.
Школьники, которые отлично разбираются в хип-хопе и баттлах, чувствуют этот снобизм и высмеивают его. Будущее находится на "Ютубе" - они прекрасно это понимают и неплохо в нём ориентируются. И в будущем, и в "Ютубе".
Соблазна посмотреть с родителями вечером телевизор ни у кого не осталось. Теперь родители вместе с редакторами программ, которые потом покажут по телевизору, приходят к детям, чтобы немного актуализироваться.
Успех баттлов - это в первую очередь победа молодёжи над старшим поколением.
И вот ещё один повод так утверждать.
Вице-премьер России Ольга Голодец на заседании Совета по русскому языку при Правительстве РФ заявила, что рэп-баттлы формируют новый русский язык, который нельзя игнорировать.
Этот новый язык сильно отличается от литературного русского языка и создаёт разрыв между поколениями, считает вице-премьер Правительства РФ.
"У нас образуется сейчас огромный разрыв, мы с вами говорим на нормальном литературном языке, но вы посмотрите, как молодые люди переписываются. Мы же не можем игнорировать те факты, которые в русском языке появляются. Вы слышали рэп-баттлы? Я даже слов не понимаю, о чём идёт речь", - сказала Голодец.
Во многих СМИ появились её цитаты, где она говорит про Оксимирона, которого молодёжь понимает с ходу, и про то, как параллельно формируется другой язык. Между тем заголовки этих новостей, акцент в которых сделан именно на баттлах, не отражают главного.
На заседании Совета по русскому языку обсуждалась проблема более широкая - урегулирование систем словарей русского языка, тема животрепещущая и крайне важная. Может быть, она особенно важна для филологов и людей, профессионально так или иначе связанных с языкознанием, работающих в тех же СМИ, например, но так или иначе она касается любого человека, который пишет и говорит на русском языке.
Речь идёт о формировании языка как таковом. Баттлы - это лишь удачный пример, который иллюстрирует развитие современного русского языка, живого и многогранного.
Мы сами не всегда отдаём себе отчёт, насколько он интересный и местами даже парадоксальный.
Как в том анекдоте.
Лингвистика в вузе. Профессор монотонно читает лекцию:
- В мире существует множество языков, в которых двойное отрицание означает утверждение. Но нет ни одного языка, в котором двойное утверждение означало бы отрицание…
- Ага, конечно!
Появление новых слов в языке неизбежно. Этот процесс иллюстрирует, что у каждой общности, будь она большой или маленькой, есть коммуникативные особенности, порой выходящие за рамки так называемой литературной нормы. Подобные процессы должны отслеживать специалисты.
Уж в такое время мы живём, что то же общение в Сети с завидным постоянством порождает новые словечки. И, давайте будем честны, не только поколение из 20-го века не способно в них с ходу разобраться. Наверняка каждый человек нет-нет да и ловил себя на том, что не знает, что обозначает условный "лойс" или "сигна". А как быть с орфографическими нормами в таких случаях? Ведь если слово новое, оно еще не зафиксировано ни в одном из словарей. В системе образования хорошо бы учитывать подобные трансформации, происходящие в нашем языке.
В целом эта тема может показаться нам не столь важной. В конце концов не каждому человеку есть дело до того, как он напишет очередное новое слово. Однако сложно представить реальное число людей, которые ежедневно сталкиваются с трудностями в своей работе или повседневной жизни, завязанными как раз на данной проблеме.
Приведу такой пример для ясности.
У меня есть знакомая, которая работает корректором в одной небезызвестной газете. Филолог по образованию, она является ярким примером работников "старой гвардии" - в голове у таких справочник Розенталя моментально открывается на любой странице. Так уж вышло, что в двух номерах она допустила разные написания слова "хайпануть" - "хайпануть" и "хайпонуть". Разночтение приметил зоркий глаз главреда, коллега была немедленно вызвана на ковёр. В ходе беседы ей поручили выяснить, как же всё-таки правильно писать слово. А человек впервые вообще с этим словом встретился!
Звонки в институт Виноградова и письма на портал "Грамота.ру" не дали никакого результата - только ответы в стиле "для жаргонных слов "правильного" написания не существует".
Вот и получается, что в каждой отдельной редакции могут устанавливаться свои правила для написания того или иного слова. И на следующий день, читая эту самую газету, может быть, именно вы запомните слово так, а не иначе. Так и формируется язык: слова тиражируются в СМИ, а потом передаются из уст в уста. Ошибок, укоренившихся в печати, огромное множество!
Интернет порождает много спорных моментов. Обусловлены они тем, что новые слова зачастую являются заимствованными, соответственно, нормы правописания и их семантическое значение сложно установить.
Объясню на пальцах.
Как сейчас из английского, так в XIX веке из французского языка к нам пришло множество заимствований. Что-то прижилось, что-то нет. Но то, что мы себе всё-таки оставили, великий и могучий приспособил под себя, избавившись от пошлости или, наоборот, опошлив донельзя.
Дебаты, дебош, дебют, дежавю, дежурный и декольте почти совсем потеряли свой французский запах.
А слово "шансон" (от французского "песня") вообще все давно считают русским, и ассоциация с ним отнюдь не самая приятная. Вряд ли в наших тюрьмах под шансоном подразумевают Шарля Азнавура и Эдит Пиаф.
Русский язык развивается настолько стремительно, что внутри него формируются новые языки. Например, так называемый олбанский, о котором столько рассуждали ведущие лингвисты страны.
Этот "язык подонков" породил такие пёрлы, как "превед", "кросавчег" и "креведко". Надеюсь, из-за упоминания этих слов под статьёй не напишут "аффтар, выпей йаду".
Или другой пример - очень распространённое слово "телек". Начиная с 90-х годов почему-то многие отдают предпочтение именно такому варианту написания. Можете себе представить, есть даже еженедельная газета "ТЕЛЕК", которая выпускается по сей день! А на телеканале "Культура" несколько лет назад шла передача "Помогите телеку". Меж тем правильно писать "телик" - так и только так! Разве в подобных ситуациях нет смысла разбираться незамедлительно?
Поэтому давайте немного успокоимся, перестанем упоминать рэп-баттлы к месту и не к месту и снимем вездесущий портрет Оксимирона со стены.
У нас во владении самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык. Надо понимать, что русский язык перемалывает всё лишнее и в итоге остаются только "Слово о полку Игореве", "Капитанская дочка", "Война и мир" и "Мёртвые души".
Рэп-баттлы - это не "Мёртвые души". А вот рэперы…
Древнегреческому философу Соктару в марте 399 года до н.э. предъявили ряд обвинений. По сообщению Диогена Лаэрция, подтвержденному и Платоном, и Ксенофонтом, клятвенное заявление перед судом было такое: «Заявление подал и клятву принес Мелет, сын Мелета из Питфа, против Сократа, сына Софрониска из Алопеки: Сократ повинен в том, что не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; а наказание за то – смерть» .
Таким образом, формально Сократу инкриминировалось три эпизода:
Сократ не чтит богов, которых чтит город.
Сократ вводит новые божества.
Сократ развращает (портит) юношество.
И он был осужден Афинским судом к смерти через испитие яда...
Из истории религии:
Но мне особенно тяжело, Сократ, что ты приговорен к смертной казни несправедливо,- сказал один из учеников.
А тебе, дорогой мой Аполлодор, приятнее было бы видеть, что я приговорен справедливо? - улыбнулся Сократ и потрепал юношу по волосам.
Мимо с видом победителя прошествовал Анит.
\"Он гордится,- весело заявил Сократ,- как будто совершил какой-то великий славный подвиг, предав меня смертной казни за то, что я, видя, каких великих почестей удостоили его сограждане, сказал, что не следует ему учить сына кожевенному делу. Как жалок он! Видно, он не понимает, что кто из нас совершил дела более полезные и славные на вечные времена, тот и победитель\" (19).
Теперь жилищем Сократа на долгий месяц должна была стать афинская тюрьма. Казнь отложили, так как накануне суда ушел корабль на праздник в Делос. Согласно обычаю, до его возвращения приводить смертные приговоры в исполнение в Афинах запрещалось. Таким образом, Сократ получил отсрочку. По свидетельству Ксенофонта, он все это время оставался верен себе, был бодр, разговорчив, не терял отличного расположения духа. Для этого непостижимого человека даже смерть, казалось, не была чем-то трагическим.
Надо заметить, что в темнице Сократ пользовался относительной свободой; к нему допускали близких, и он подолгу беседовал с ними. Когда же он оставался в одиночестве, то вспоминал тот таинственный голос, который призывал его служить музам. Впервые в жизни он написал стихотворение. Но все же делал он это, по-видимому, для того, чтобы скоротать досуг.
Друзья сделали все, чтобы спасти его от казни; старый товарищ Сократа Критон организовал побег и явился в тюрьму, чтобы помочь философу скрыться.
Когда он вошел, закованный старец спал тихим, безмятежным сном, словно его ожидала не чаша с ядом, а радостное пиршество в кругу друзей. Критона поразило это зрелище, и он долго в молчании сидел у изголовья Сократа.
Дождавшись пробуждения узника, Критон сообщил ему, что скоро прибудет корабль с Делоса и нужно бежать, пока не поздно. Друзья сочтут позором для себя, если не спасут учителя.
Но Сократ только улыбнулся: он был уже как бы за пределами этого мира. Он рассказал Критону, что ему снился вещий сон:
Прекрасная женщина в белом одеянии произнесла слова из Гомера о скором возвращении на родину.
Странный сон, Сократ!
А ведь смысл его как будто ясен, Критон. Очевидно, он имел в виду, что сон знаменует близость перехода в иной мир. О побеге Сократ не желал и слушать. Где он, старик, будет скитаться, покинув город, к которому его \"приставило\" Божество? К тому же бегство будет нарушением законов, а он сам требовал их соблюдения. \"Оставь же это, Критон, и сделаем так, как указывает Бог\" (20).
И вот настал день, которого в трепете и горе ждали ученики. По Афинам разнеслась весть: в порту появился корабль, украшенный венками...
Десять самых близких людей поспешили в тюрьму к Сократу. Платона среди них не было. Он был болен, и болезнь была, видимо, тяжелой, ибо иначе как мог бы он пропустить этот день. А скорее всего Платон просто чувствовал себя не в состоянии присутствовать при последних часах учителя (21).
У ворот тюрьмы ученикам и родным объявили, что казнь состоится сегодня. Вскоре их пустили. Ксантиппа вела детей. Она заплакала и начала причитать: \"Ох, Сократ, нынче в последний раз беседуешь ты с друзьями, а друзья - с тобой\". Но Сократ не хотел душераздирающих сцен и попросил, чтобы кто-нибудь увел жену. Слуги проводили Ксантиппу, и она ушла, крича и ударяя себя в грудь; для нее все случившееся было совершенно непонятным: чем мог ее муж так провиниться перед городом?
Тюремщики, исполнявшие свою должность по избранию, сняли с осужденного цепи. Сократ довольно улыбнулся и стал растирать затекшие ноги. Подавленные ученики молчали. Они никак не могли заставить себя поверить, что это конец. \"Сидя подле него,- говорит очевидец казни,- я испытывал удивительное чувство. Я был свидетелем кончины близкого друга, а между тем жалости к нему не ощущал - он казался мне счастливцем... я видел поступки и слышал речи счастливого человека! До того бесстрашно и благородно он умирал, что у меня даже являлась мысль, будто и в Аид он отходит не без божественного предопределения и там, в Аиде, будет блаженнее, чем кто-либо иной\".
Последние часы Сократа скрасила привычная дружеская беседа. Разговор, разумеется, касался посмертной судьбы человека, но то, что мы находим в \"Федоне\", скорее уже выражает воззрения Платона.
Несомненно одно: вера в Провидение не покидала Сократа, и в эти предсмертные минуты она восторжествовала над естественным человеческим страхом смерти.
Тюремный сторож пытался заставить мудреца молчать: он знал, что возбуждение может помешать яду и его придется приниматъ несколько раз. Но Сократ отмахнулся; он готов два и три раза пить яд, но не откажет себе в удовольствии еще раз поговорить с друзьями.
Незаметно пролетели часы. Наконец Критон робко спросил:
А как нам тебя похоронить?
Как угодно, если, конечно, сумеете меня схватить и я не убегу от вас.
Он засмеялся: неужели Критон может думать, что окоченелый труп, который они скоро увидят, будет тем самьм Сократом, который учил их мыслить? Не следует так легкомысленно бросаться неточными выражениями.
Потом Сократ вышел, чтобы совершить омовение: ему хотелось избавить от хлопот тех, кто будет его хоронить.
\"И мы ждали,- вспоминает его ученик,- переговариваясь и раздумывая о том, что услышали, но все снова возвращались к мысли, какая постигла нас беда: мы словно лишались отца и на всю жизнь оставались сиротами\".
По возвращении Сократа к нему еще раз пустили Ксантиппу, но он, простившись с ней, пожелал остаться только в окружении друзей.
Наступил вечер. Перед заходом солнца в камеру вошел служитель, смущенный и печальный. Он сказал, что никогда не видел такого кроткого и спокойного узника, и выразил надежду, что Сократ не винит его: \"Итак, прощай и постарайся как можно легче перенести неизбежное\". Заливаясь слезами, он пошел к выходу. \"Прощай и ты,- ответил тронутый сочувствием Сократ, а потом добавил, обращаясь к ученикам:- Какой обходительный человек! Он все это время навещал меня, а иногда и беседовал со мною, просто замечательный человек! Вот и теперь, как искренне он меня оплакивает. Однако ж, Критон, послушаемся его - пусть принесут яд, если уже стерли. А если нет, пусть сотрут\".
Но Критон цеплялся за каждую минуту, словно смерть ждала его самого. Видя замешательство, Сократ твердо сказал, что эти отсрочки смешны: \"Не спорь со мною и делай, как я говорю\".
Принесли чашу с цикутой. Деловым тоном Сократ обратился к палачу:
Вот и прекрасно, любезный. Ты со всем этим знаком - что же мне надо делать?
Да ничего,- ответил тот,- просто выпей и ходи до тех пор, пока не появится тяжесть в ногах, а тогда ляг. Оно подействует само.
Было что-то отвратительное в этих прозаических советах исполнителя казни, но старец, не дрогнув, не изменившись в лице, принял из его рук чашу. Можно совершить этим питьем возлияние богам? Нет? Яда приготовлено лишь необходимое количество? Но помолиться, конечно, можно, чтобы \"переселение\" совершилось благополучно...
И со словами: \"Об этом я и молю, и да будет так\",- Сократ неторопливо осушил кубок.
Тут ученики уже не в силах были сдержаться и заплакали, а один из юношей так громко рыдал, что Сократ воскликнул: \"Ну что вы, что вы, чудаки! Я для того главным образом и отослал отсюда женщин, чтобы они не устроили подобного бесчинства,- ведь меня учили, что умирать должно в благоговейном молчании. Тише, сдержите себя!\"
Все постарались взять себя в руки, а Сократ стал прохаживаться по камере. Когда ноги отяжелели, он лег и покрылся плащом. Тело его постепенно теряло чувствительность, но он по-прежнему оставался невозмутимым. Вдруг он откинул плащ и обернулся к Критону: \"Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте\"...
Это были последние слова Сократа.
Петуха приносили в дар богу Асклепию по выздоровлении; очевидно, умирающий хотел сказать этим, что считает свою гибель выздоровлением для лучшей жизни в вечности.
Так закончил свой долгий жизненный путь этот удивительный человек, неутомимый искатель истины. Он уверовал в разум, но с улыбкой встретить смерть помогло ему нечто более глубокое, нежели логика,- его доверие к благости высшего Начала. Принимая яд, он не знал, что ожидает его за гробом, но до конца предался небесной воле. Это и было источником его мужества и спокойной радости, которые так поразили учеников. Не случайно Отцы Церкви причислили Сократа к \"христианам до Христа\"
СОКРАТ
В споре рождается истина...
- Что ты, Сократ, не надо!
Спорить с богами бессмысленно, выпей-ка лучше яду!
- Пей, говорят по-гречески!
- Просят, как человека!
Так осудило жречество самого мудрого грека.
Праведность - дело верное.
Правда карается строго.
Но не боялись смертные выступить против бога.
Против его бессмысленных, бесчеловечных догматов.
В спорах рождались истины.
И умирали сократы.
Про режиссера Петра Шерешевского петербуржцы вам обязательно расскажут, что когда-то, в конце 1990-х, еще совсем юным, он поставил прекрасных «Чудаков» в «Русской антрепризе» и замечательных «Вечного мужа» и «Собачий вальс» в «Приюте комедианта». Дальше рассказ, как правило, теряет связность, а то и прерывается: хождение Шерешевского в штат Театра Комиссаржевской большого успеха не имело, у режиссера сложилась локальная репутация заумного зануды, не сочувствующего чаяниям билетных столов, в крупные театры его звали нерегулярно и по случаю, а с глаз долой - из сердца вон. Свой индивидуальный творческий почерк Шерешевский оттачивал не в родном городе, а в провинции, и на брегах Невы плохо осведомлены о его успехах. В прошлом году он наконец шагнул в программу «Золотой маски» - с «Ивановым» , поставленным в Новокузнецке. И примерно в то же самое время оказался в Ижевске, подписав контракт главного режиссера с Русским драматическим театром Удмуртии. Пушкинские «Маленькие трагедии» - дебют Шерешевского в новой должности, до известной степени его авторский манифест и, возможно, лучший на сегодня спектакль.
Павел Шрамковский
Вряд ли эту заметку следовало затевать исключительно для того, чтобы напомнить человечеству, что в городе Ижевске живет и работает Петр Юрьевич Шерешевский. То, что в столице Удмуртии из-за этих «Трагедий» разыгралась настоящая гражданская война - половина зала аплодирует стоя и подпевает артистам на поклонах, вторая в гневе ретируется и пишет в инстанции подметные письма, - любопытно, но в наши дни для войн (не только театральных) бывает достаточно и пустячных поводов. Можно, конечно, было бы сделать упор на то, как расцвела, оказавшись в руках хорошего режиссера, крепкая и талантливая труппа Ижевской драмы, с которой доселе в столицах были знакомы лишь очень узкие профессионалы, - но я рискую наткнуться на недопонимание редактора и быть посланным в какое-нибудь профильное издание СТД. Делать большие глаза из-за того, что у Шерешевского пушкинские герои носят современные костюмы, пьют пиво на вокзале, поют песни The Cure и разговаривают со статуей Командора под дозой ЛСД, тоже не хочется. В спектакле есть тысяча презабавных мелочей, ловко смонтированных с классическим текстом (чего стоит одна Дона Анна, под реплику «Как ваше имя?», адресованную Дон Гуану, залезающая в записную книжку мобильника, или два веселых милиционера, расточающих комплименты Лауре: «Как роль свою ты верно поняла, как развила ее»), но за неимением целого они вряд ли стоили бы отдельного пересказа. На хороший текст потянула бы статья об удивительной свободе режиссера от модного ныне ханжества: спектакль так густо приправлен здоровым эротизмом, что должен вызывать настоящую ненависть у импотентов. Но куда интереснее поговорить о месседже этих «Маленьких трагедий» - далеком от штампов поверхностной публицистики, но при этом своевременном.
Павел Шрамковский
Спектакль начинается перед закрытым занавесом - пресс-конференцией юбиляра. Седовласый и благообразный лауреат Государственной премии и международных конкурсов господин Сальери, похожий разом на нескольких бывших и настоящих российских худруков, будет расточать залу белозубые улыбки и в доверительной манере произносить пушкинский монолог, который оказывается очень удобным поставщиком дежурных ответов на дежурные вопросы. «Вас называют сторонником консервативных, традиционных подходов в искусстве?» - лучезарная улыбка в пол-лица и красноречивый жест: рука, приставленная к горлу. Мол, как же надоели эти разговоры. На самом деле Сальери надоели любые разговоры, не только эти. Занавес откроется, обнажив интерьер шикарной квартиры маститого композитора, а сам Сальери скинет пиджак и улыбку, запахнется в домашний халат и процедит сквозь зубы решительное credo : «Нет правды на земле, но правды нет и выше». Актер Юрий Малашин, явно незаслуженно малоизвестный в стране, в этой роли демонстрирует крутой пилотаж: предельная, почти документальная достоверность существования, порою вызывающая «не-игра», способность держать пудовые паузы на большой сцене соседствуют у него время от времени со смачным актерским сарказмом, резкими оценками, раскрывающими персонажа с неожиданной стороны. Мизантроп и циник Сальери у Малашина и Шерешевского - сложный, неоднозначный образ, в чем-то даже симпатичный и достойный жалости. И завидует этот Сальери вовсе не славе Моцарта и даже, наверное, не его таланту - а идеализму, способности увлекаться и верить.
Спектакль так густо приправлен здоровым эротизмом, что должен вызывать настоящую ненависть у импотентов.
Моцарт (Вадим Истомин) в ижевском спектакле - не антипод Сальери, они соприродны, недаром юный гений явится на сцену из недр того самого стола, за которым юбиляр устраивал свой брифинг: такой сюрприз. Кто знает, быть может, это сам Сальери в юности? Не хипстер, не пай-мальчик, не надменный фрукт из «золотой молодежи» - этот Моцарт, кажется, откуда-то с городской окраины, где принято носить дурацкие черные шапочки. Смешной и гениальный дурак, он прыгает вокруг Сальери, как радостный щенок, распираемый изнутри своим талантом - словно нежданным счастьем.
То, что мы увидим дальше, - «Дон Гуан» и «Скупой рыцарь» - в композиции спектакля суть сочинения Моцарта, которые он, чуть стесняясь, показывает Сальери. Художник спектакля Елена Сорочайкина создала эффектную декорацию-трансформер, легко переносящую действие из квартиры на вокзал (сцены на вокзале - явный поклон «Лесу» Кирилла Серебренникова), площадь, в телевизионную студию и ресторан. Тут есть даже статуя Командора, чьи циклопические ботинки опускаются из-под колосников под депешмодовское « Try Walking in My Shoes » . Зачин обеих моцартовских историй бесшабашен: жестокие проказы рокера Дон Гуана (ирония, драйв и психологическая подвижность актера Михаила Солодянкина великолепно вписались в предложенный режиссером образ), горькая бедняцкая доля байкера Альбера (Иван Овчинников), лишившегося последнего мотоциклетного шлема. Веселый трэш-хеппенинг ломается пополам в начале второго действия. Подкинув яда в бокал Моцарта, Сальери как будто набивается в соавторы - и увлекательные анекдоты оборачиваются трагедиями.
Павел Шрамковский
Режиссер Петр Шерешевский хорошо понимает, что важнейшим из приемов трагедии для нас сегодня является трагический абсурд. Отравленные сальерианским ядом, истории Моцарта на глазах мутируют в пугающую бессмыслицу. Барон (Николай Ротов) и Альбер выясняют отношения на телешоу «В гостях у Герцога» («Ужасный век, ужасные сердца, встретимся через неделю»), а видеосюжеты о жизни каждого из них - наспех слепленные поделки. Влиятельный Командор (очень тонкая работа актера Андрея Демышева), явившись на квартиру своей вдовы и застав ее в постели с Дон Гуаном, лишь ухмыльнется и велит жене подать борща. А мятежному перформансисту Гуану ответит не каменной десницей, а чтением стихов Иосифа Бродского, безупречного каталогизатора «усталой культуры». Побежденный рокер Гуан сделает то, что свойственно многим отечественным рокерам: съест свой дармовой борщ, вылижет хозяйскую тарелку и на цыпочках просочится за кулисы.
Главная ценность спектакля Шерешевского, пожалуй, заключена в подспудном вопросе. Право, так ли виноваты вечный Жид и столь же бессмертный Командор? Виктимный сценарий и бессмыслица в финале - уж не выдумка ли наших Сальери, поверивших алгеброй гармонию? Та единственная пьеса, которую они знают наизусть и готовы передать по наследству… Не они ли Адуевы, совратители душ, вечно возвращающие нас в точку начала пути? Хотя это и их трагедия тоже: в финале спектакля отравитель напивается в кабаке, тщетно пытаясь перекричать песню Григория Лепса и рассказать залу что-то про Буонарроти. К режиссеру Петру Шерешевскому в этом вопросе можно прислушаться: он сам из тех Моцартов, которым наливали. Просто оказался крепкий организм.
