Драйзер финансист продолжение. «Финансист». Секреты финансовой гениальности Теодор Драйзер. Заговор против Каупервуда

И Банком США, которое в то время было одной из важнейших тем для обсуждения. По понятным причинам, его беспокоил «идеальный шторм» ничем не обеспеченных бумажных денег, которые вращались вокруг и постоянно приходили в его банк – разумеется в обесцененном виде, – откуда возвращались к озабоченным заемщикам в виде прибыли. Третий Национальный банк Филадельфии, где он служил, был расположен на Третьей улице в самом центре города и тогда, по сути дела, являлся национальным финансовым центром, а его владельцы занимались брокерской деятельностью в качестве побочного бизнеса. В то время, как моровое поветрие, большие и малые банки в отдельных штатах почти бесконтрольно выпускали банковские билеты, обеспеченные ненадежными или неизвестными активами, и в конце концов с поразительной скоростью банкротились или приостанавливали платежи. Знание всех этих тонкостей было необходимым требованием для должности, которую занимал мистер Каупервуд. В результате он стал настоящим воплощением осторожности. К сожалению, ему сильно не хватало двух вещей, необходимых для достижения успеха на любом поприще, – личного обаяния и дальновидности. Ему не выпало участи стать великим финансистом, хотя и удалось добиться некоторого успеха.

Миссис Каупервуд, миниатюрная, со светло-каштановыми волосами и ясными карими глазами, набожная женщина, в свои лучшие годы была очень привлекательной, но стала довольно чопорной и склонной с большой серьезностью подходить к материнской опеке трех своих сыновей и единственной дочери. Сыновья во главе с первенцем, Фрэнком, были источником постоянной досады для нее, ибо совершали вылазки в разные концы города, где, судя по всему, водились с дурной компанией, видели и слышали то, что им не полагалось видеть и слышать.

В десятилетнем возрасте Фрэнк Каупервуд уже был прирожденным лидером. Сначала в начальной школе, а потом и в центральной средней школе его считали здравомыслящим человеком, безусловно заслуживающим доверия. Характер у него был независимый, смелый и решительный. С самых юных лет он интересовался экономикой и политикой; книги его не занимали. Он был статным, подтянутым и опрятным мальчиком с ясным, четко очерченным проницательным лицом, большими серыми глазами, широким лбом и короткими, стоявшими торчком темно-каштановыми волосами. Его манеры выдавали остроту ума, порывистость и самоуверенность; он постоянно задавал вопросы с желанием получить внятные и осмысленные ответы. Он никогда не болел, ел с аппетитом и железной дланью повелевал своими братьями. «Давай, Джо!», «Живее, Эд!» Эти команды были не грубыми, но властными, так что Эд и Джо подчинялись. Они с самого начала смотрели на Фрэнка как на хозяина положения и внимательно прислушивались к его словам.

Он неустанно размышлял над разными вещами, одни факты были для него не менее поразительными, чем другие, поскольку он не мог разобраться, каким образом устроена окружающая жизнь. Как люди пришли в мир? Что они здесь делают? Кто, в конце концов, привел все это в движение? Мать поведала ему историю об Адаме и Еве, но он не поверил. Недалеко от его дома находился рыбный рынок, и там, по пути в банк к отцу или во время одной из вылазок с братьями после школьных занятий, он любил рассматривать выставленный перед лавкой аквариум с морскими диковинками, добытыми рыбаками в бухте Делавэр. Однажды он видел там морского конька – просто необычную рыбку, отдаленно похожую на жеребенка, а в другой раз полюбовался на электрического угря, природу которого объясняло открытие Бенджамина Франклина. Однажды он увидел, как в аквариум помещают кальмара и лобстера, и стал невольным свидетелем трагедии, которая оставалась с ним до конца его жизни и значительно прояснила существующее положение вещей. Судя по разговорам праздных зевак, лобстера не накормили, поскольку кальмар считался его законной добычей. Он лежал в прозрачном стеклянном резервуаре на засыпанном желтым песком дне и вроде бы ничего не видел – нельзя было судить, в какую сторону смотрят его черные глаза-бусинки, – но, как оказалось, он не сводил взгляда с кальмара. Последний, бледнокожий и податливый на вид, похожий на кусок свиного сала, двигался толчками, как торпеда, но его перемещения ни на миг не ускользали от глаз противника. Постепенно мелкие кусочки его тела начали исчезать, отхваченные безжалостными клешнями его преследователя. Лобстер как катапульта подскакивал туда, где якобы мирно дремал кальмар, но бдительный кальмар срывался с места и одновременно выпускал облачко чернил, за которым исчезал из виду. Увы, он не всегда добивался успеха. Кусочки его туловища или хвоста часто оказывались в клешнях чудовища, поджидавшего внизу. Зачарованный этой драмой, юный Каупервуд ежедневно приходил наблюдать за ее развитием.

Однажды утром он стоял перед аквариумом, почти прижавшись носом к стеклу. Кальмар был сильно обглодан, а его чернильный мешок почти пуст. В углу на дне сидел лобстер, явно готовый к действию.

Мальчик оставался так долго, как только мог; зрелище ожесточенной борьбы увлекало его. Возможно, кальмар умрет через час или же протянет еще один день, но в конце концов лобстер сожрет его. Он снова посмотрел на зеленовато-бронзовую машину уничтожения в углу и задумался, когда это случится. Скорее всего, сегодня вечером. Он вернется вечером.

Вечером он вернулся – и вот неизбежное свершилось. Вокруг аквариума собралась небольшая толпа. Лобстер находился в углу, а перед ним лежал кальмар, располосованный пополам и частично съеденный.

– Он наконец добрался до бедняги, – сказал один из зрителей. – Я стоял здесь час назад, когда лобстер прыгнул и схватил его. Кальмар слишком устал, ему не хватило реакции. Он отпрянул, но лобстер уже рассчитывал на это. Все движения кальмара были предугаданы, и сегодня он расстался с жизнью.

Фрэнк жалел, что пропустил этот момент. Лишь слабое подобие жалости шевельнулось в нем, когда он смотрел на убитого кальмара. Потом он перевел взгляд на победителя.

«Так должно было случиться, – подумал он. – Кальмар был недостаточно проворным».

Он разобрался в том, что произошло. «Кальмар не мог убить лобстера: у него не было оружия. Лобстер мог убить кальмара: он имел тяжелое вооружение. Кальмару было нечем кормиться, а лобстер рассматривал его как свою добычу. Каким был результат? Как еще это могло закончиться? У кальмара не было ни одного шанса», – заключил он по пути к дому.

Этот случай произвел огромное впечатление на Фрэнка. Он наглядно отвечал на загадку, так сильно занимавшую его: «Как устроена жизнь?» Одни существа живут за счет других, вот и все. Лобстеры питаются кальмарами и другими морскими существами. Кто питается лобстерами? Люди, кто же еще! Но тогда кто питается людьми? Неужели другие люди? Дикие животные едят людей; индейцы и каннибалы делали то же самое. Некоторые люди погибают от ураганов или несчастных случаев. Он не был уверен, что одни люди живут за счет других, но люди определенно убивали друг друга. Вот, например, войны, уличные драки, разъяренные толпы. Однажды он видел толпу, нападавшую на здание газеты «Паблик Леджер»3
Public Ledger – популярная филадельфийская газета, выходившая с 1836 по 1942 г. Во время конфликта между Севером и Югом занимала нейтральную позицию и выступала за немедленное перемирие.

Когда возвращался домой из школы. Отец объяснил ему, что это произошло из-за вопроса о рабстве. Вот оно! Разумеется, одни люди живут за счет других. Только посмотрите на рабов – ведь они тоже люди. Вся эта шумиха поднялась из-за того, что одни люди убивали других людей, то есть негров.

Фрэнк вернулся домой, вполне довольный собой и своими мыслями.

– Мама! – воскликнул он, когда вошел в дом. – Он наконец поймал его!

– Кого? Кто кого поймал? – удивленно спросила она. – Иди-ка, вымой руки.

– Лобстер наконец поймал кальмара, о котором я вчера рассказывал тебе и папе.

– Какая жалость. Почему ты интересуешься такими вещами? Бегом мыть руки!

– Знаешь, такое нечасто можно увидеть. Я, например, никогда не видел. – Фрэнк отправился на задний двор, где находился водопроводный кран и столик, на котором стоял блестящий жестяной таз и ведро воды. Там он помыл руки и сполоснул лицо.

– Папа, ты помнишь того кальмара? – немного позже обратился он к отцу.

– Так вот, он умер. Лобстер сцапал его.

– Очень жаль, – равнодушно отозвался отец, не отрываясь от газеты.

Следующие месяцы Фрэнк много размышлял об этом и о жизни вообще, поскольку уже начинал задумываться, кем будет и как обустроит свои дела. Наблюдая за отцом, считавшим деньги, он был уверен, что ему понравится банковское дело. А Третья улица, где находился банк, в котором служил отец, казалась ему самой приятной улицей на свете.

Глава 2

Взросление юного Фрэнка Алджернона Каупервуда приходилось на годы, которые можно было назвать уютным и счастливым семейным существованием. Баттонвуд-стрит, где он провел первые десять лет своей жизни, была чудесным местом для мальчика. Улица была застроена в основном небольшими двух– и трехэтажными домами красного кирпича с мраморными крылечками, ведущими к парадному входу, и с мраморной отделкой дверей и окон. Повсюду в изобилии росли раскидистые деревья. Мостовая, выложенная крупным округлым булыжником, была дочиста отмыта дождями, а влажные тротуары, вымощенные красным кирпичом, отдавали прохладой. На заднем дворе росли деревья, трава и цветы, и, хотя вдоль улицы фасады тесно примыкали друг к другу, за домом было просторно.

Каупервуды располагали достаточными средствами, чтобы обзавестись детьми со всеми их радостями и заботами, поэтому после Фрэнка в семье каждые два-три года появлялся ребенок, и ко времени переезда в новый дом на Нью-Маркет-стрит семья представляла собой веселую компанию. Связи Генри Уортингтона Каупервуда увеличивались, по мере того как его должность становилась все более ответственной, и постепенно он стал довольно известной личностью. Он уже был знаком с несколькими процветающими коммерсантами, которые вели дела с его банком, а поскольку его обязанности требовали тесного общения с другими банкирскими домами, он завел знакомства в Банке США, среди банковских учреждений Дрекселей4
Дрексели – семья банкиров, выходцев из Австрии, имевшая банки и инвестиционные фирмы в Филадельфии, Чикаго и Нью-Йорке. Во время действия романа во главе банка стоял Энтони Джозеф Дрексель (1826–1893), который основал университет Дрекселя.

Эдвардсов5
Альберт Галлатин Эдвардс (1812–1892) был секретарем казначейства США при президенте Линкольне и основал банковский дом своего имени, предшественник современного банка «Уэллс Фарго».

И многих других, имевших о нем благоприятное мнение. Маклеры знали его как представителя очень надежного учреждения, и хотя его не считали выдающимся умом, он был известен как человек, достойный всяческого доверия.

Юный Каупервуд был свидетелем успехов отца. Ему часто разрешали приходить в банк по субботам, где он с большим интересом наблюдал за стремительным оборотом денег на брокерских счетах. Ему хотелось знать, откуда приходят денежные средства, зачем требуют и принимают скидки при учете векселей и что люди делают с деньгами, которые они получают. Отец, довольный его интересом, с радостью давал объяснения, поэтому уже в юном возрасте – от десяти до пятнадцати лет – мальчик приобрел глубокие знания о финансовой системе страны: что такое банк штата и национальный банк, чем занимаются брокеры, что такое акции и почему их цена колеблется. Он рано понял, что означают деньги как средство обмена и каким образом все виды стоимости исчисляются по отношению к первичной – к стоимости золота. Он был прирожденным финансистом, и любые знания, связанные с этим великим ремеслом, были для него такими же естественными, как тонкости чувствования для поэта. Золото как средство обмена особенно интересовало его. Когда отец объяснил, как добывают золото, он видел себя во сне владельцем золотого прииска и просыпался с желанием, чтобы это стало правдой. Он также проявлял интерес к акциям и облигациям, поэтому вскоре узнал, что некоторые не стоят даже бумаги, на которой они напечатаны, зато другие стоят гораздо больше своей номинальной стоимости.

– Вот, сынок, – однажды обратился к нему отец, – такое добро нечасто можно увидеть в наших местах.

Он имел в виду серию акций Британской Ист-Индской компании, заложенных под две трети их номинальной стоимости под ссуду в сто тысяч долларов. Магнат из Филадельфии оставил их в залог под наличные средства. Юный Каупервуд с любопытством разглядывал их.

– На вид они не особенно ценные, правда?

– Они стоят в четыре раза больше номинала, – насмешливо ответил отец.

Фрэнк по-новому посмотрел на акции.

– Британская Ист-Индская компания, – прочитал он. – Десять фунтов. Это почти пятьдесят долларов.

– Сорок восемь долларов тридцать пять центов, – деловито поправил его отец. – Так что если бы у нас была пачка таких бумаг, нам не пришлось бы трудиться. Обрати внимание, они почти без булавочных отметок. Это значит, что они редко были в обращении; думаю, их впервые использовали в качестве залога.

Тогда Каупервуд-младший с особенной остротой почувствовал, как огромен финансовый мир. Что это за Ист-Индская компания? Чем она занимается? Отец рассказал ему об этом.

Дома он часто слышал разговоры о финансовых инвестициях и рискованных операциях. К примеру, он слышал о любопытном персонаже по имени Стимбергер, крупном спекулянте на мясном рынке из Виргинии, который в те дни приехал в Филадельфию, надеясь на большие легкие кредиты. По словам отца, Стимбергер был близок с Николасом Биддлом, Лэрднером и другими важными персонами из Банка США, по крайней мере, состоял в дружеских отношениях с ними, поэтому мог получить практически все, о чем он просил. Он закупал скот в Виргинии, Огайо и в других местах в огромных количествах и фактически монополизировал поставки говядины в восточные штаты. Он был румяным здоровяком, лицо его, по словам отца Фрэнка, смахивало на свиное рыло; он носил высокую бобровую шапку и длинный сюртук, свободно болтавшийся на его широкой груди и толстом животе. Он поднял цену на мясо до тридцати центов за фунт, что возмущало розничных продавцов и покупателей и привлекало к нему всеобщее внимание. Он обращался в брокерский отдел банка Каупервуда-старшего за годовыми займами в сто или двести тысяч долларов под гарантийные кредитные обязательства Банка США на тысячу, пять или десять тысяч долларов, которые он обналичивал с дисконтом десять-двенадцать процентов от номинала, предварительно оставив в Банке США собственный четырехмесячный вексель на всю сумму сделки. Деньги он получал по номиналу в брокерской конторе Третьего Национального банка пачками банкнот, выпущенных банками Виргинии, Огайо и Западной Пенсильвании, так как оплачивал свои расходы преимущественно в этих штатах. Первоначальная комиссия Третьего Национального банка составляла от четырех до пяти процентов, а поскольку он принимал западные банкноты с дисконтом, то получал прибыль еще и оттуда.

Был еще один человек, о котором говорил отец, – Фрэнсис Гранд, знаменитый газетчик и лоббист из Вашингтона, обладавший талантом раскапывать всевозможные секреты и лазейки, особенно связанные с финансовым законодательством. Казалось, тайны президентского кабинета, сената и палаты представителей были открытой книгой для него. Несколько лет назад Гранд приобрел через брокеров значительное количество техасских облигаций и долговых сертификатов. В борьбе с Мексикой за независимость республика Техас выпускала разнообразные сертификаты и облигации ценой от десяти до пятнадцати миллионов долларов. Позднее в связи с планом присоединения Техаса к Соединенным Штатам был опубликован законопроект, обеспечивающий возмещение в размере пяти миллионов долларов для погашения этой старой задолженности. Гранд знал об этом, как и о том, что часть долга из-за особых условий выпуска предусматривала полную выплату, а остальное подлежало деноминации и что на одной из сессий будет предпринята попытка провалить законопроект, чтобы отпугнуть посторонних, которые могли прослышать о планах правительства и скупать техасские сертификаты с целью получить прибыль. Он ознакомил Третий Национальный банк с этим обстоятельством, и, разумеется, информация дошла до Каупервуда, занимавшего должность кассира. Он рассказал об этом своей жене, и когда его рассказ дошел до Фрэнка, его большие, ясные глаза загорелись. Он гадал, почему отец не хочет воспользоваться благоприятной ситуацией и приобрести несколько техасских сертификатов лично для себя. По словам отца, Гранд и еще три-четыре человека отхватили по сотне тысяч долларов. Это было не вполне законно, но если подумать, то все-таки законно. Почему служебная осведомленность не должна быть источником вознаграждения? Фрэнк понимал, что отец был слишком честным и осторожным человеком, но он обещал себе, что когда вырастет, то станет брокером, или финансистом, или банкиром и провернет такую сделку.

Примерно в то время к Каупервудам приехал дядя, которого никогда раньше не видели. Сенека Дэвис был братом миссис Каупервуд: грузный, ростом пять футов и десять дюймов, с большим округлым телом, румяный, голубоглазый, с остатками золотистых волос на круглой голове. Он одевался элегантно и по моде щеголял в жилетах в цветочек и длинных светлых сюртуках, носил цилиндр, этот символ преуспевающего человека. Фрэнк сразу же пленился его видом. Дядя был плантатором на Кубе, имел там большое ранчо и рассказывал мальчику истории о кубинской жизни – о бунтах, засадах, рукопашных схватках с мачете на его собственной плантации и тому подобных вещах. Он привез с собой коллекцию индейских диковинок, много денег и нескольких рабов, один из которых, высокий и костлявый негр, по имени Мануэль, был его слугой и телохранителем. Суда, нагруженные сахаром-сырцом с его плантации, разгружались на пристанях Саутарка в Филадельфии. Фрэнку нравилось бодрое, добродушное отношение дяди к жизни, грубоватое и довольно бесцеремонное, что было не принято в их спокойной и сдержанной семье.

– Ну, Нэнси-Арабелла, – обратился он к миссис Каупервуд в воскресный день, после того как поверг семейство в радостное изумление своим неожиданным появлением, – ты не раздалась ни на дюйм! Когда ты вышла за старину Генри, я думал, что ты раздобреешь, как твой брат, но только посмотри на себя! Небом клянусь, ты не набрала и пяти фунтов! – и он подкинул ее, обхватив за талию, чем смутил детей, не привыкших к такому фамильярному обращению с матерью.

Генри Каупервуд был доволен прибытием преуспевающего родственника, поскольку двенадцать лет назад, когда состоялась свадьба, Сенека Дэвис почти не обратил на него внимания.

– Только посмотрите на этих бледных филадельфийцев, – продолжал он. – Им нужно приехать ко мне на Кубу и как следует поджариться у меня на ранчо. Тогда они не будут похожи на восковых куколок, – и он ущипнул за щеку Анну-Аделаиду, которой исполнилось пять лет. – Что сказать, Генри, у тебя здесь довольно-таки приятное место!

«Финансист» - первая книга «Трилогии желания» выдающегося американского писателя Т. Драйзера (1871–1945). Роман начинается с юношеских лет американского капиталиста Фрэнка Каупервуда и заканчивается в тот период жизни главного героя, когда он, чувствуя силу накопленных им капитала и профессионального опыта, провозглашает свой жизненный лозунг, давший название всей трилогии «Мои желания прежде всего».

Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала тогда более двухсот пятидесяти тысяч жителей. Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины. Многого из того, что знаем мы и что позднее узнал Фрэнк, тогда еще не существовало - телеграфа, телефона, доставки товаров на дом, городской почтовой сети и океанских пароходов. Не было даже почтовых марок и заказных писем. Еще не появилась конка. В черте города курсировали бесчисленные омнибусы, а для дальних путешествий служила медленно развивавшаяся сеть железных дорог, все еще тесно связанная с судоходными каналами.

Фрэнк родился в семье мелкого банковского служащего, но десять лет спустя, когда мальчик начал любознательно и зорко вглядываться в окружающий мир, умер председатель правления банка; все служащие соответственно повысились в должностях, и мистер Генри Уортингтон Каупервуд «унаследовал» место помощника кассира с блистательным, по его тогдашним понятиям, годовым окладом в три с половиной тысячи долларов. Он тотчас же радостно сообщил жене о своем решении перебраться из дома 21 по Батнвуд-стрит в дом 124 по Нью-Маркет-стрит: и район не такой захолустный, и дом - трехэтажный кирпичный особнячок - не шел ни в какое сравнение с нынешним жилищем Каупервудов. У них имелись все основания полагать, что со временем они переедут в еще более просторное помещение, но пока и это было неплохо. Мистер Каупервуд от души благодарил судьбу.

Генри Уортингтон Каупервуд верил лишь в то, что видел собственными глазами, и был вполне удовлетворен своим положением, - это открывало ему возможность стать банкиром в будущем. В ту пору он был представительным мужчиной - высокий, худощавый, подтянутый, с вдумчивым взглядом и холеными, коротко подстриженными бакенбардами, доходящими почти до мочек ушей. Верхняя губа, странно далеко отстоявшая от длинного и прямого носа, всегда была чисто выбрита, так же как и заостренный подбородок. Густые черные брови оттеняли зеленовато-серые глаза, а короткие прилизанные волосы разделялись аккуратным пробором. Он неизменно носил сюртук - в тогдашних финансовых кругах это считалось «хорошим тоном» - и цилиндр. Ногти держал в безукоризненной чистоте. Впечатление он производил несколько суровое, но суровость его была напускная.

Оценил книгу

Трилогия желания #1

Я мучила эту книгу два месяца, мучила и не понимала, в чём же прелесть Драйзера, за что его любят и так часто спрашивают у нас в книжном?
Но потом сказав-таки этой книге, кто здесь хозяин, я за день прочитала оставшуюся половину. И меня вштырило! Я просто влюбилась в "Финансиста", в Драйзера и в Каупервуда, главного героя романа.

На самом деле меня не могло привлечь в книге вот что:
1.Бесонечные описания домов, столиков, ставенек, скатертей, каждого уголочка, и всё это такого-то цвета, такой-то формы... ох... не люблю я настолько реалистичные подробности, прямо до мелочей. Раздражают они меня.
2.Диалоги! Диалоги у Драйзера - это монологи. Там по 2-3 страницы реплики. Все герои такие ораторы, что прям куда бежать. И никто друг друга не перебивает! Выслушивают ведь и потом отвечают на монолог монологом.

То, что восхитило и понравилось:
1.Изученность Драйзером материала, касащегося финансовой системы США и биографии Чарльза Тайзона Йеркеса (прототип Каупервуда). И необычайная смелость писателя! Ведь описывать в книге, пусть даже и художественной, правительственные махинации - это очень рискованный поступок. Не зря же "Финансиста" какое-то время запрещали издавать в США.
2.Фигура главного героя. Пожалуй, это один из самых сильных персонажей, которые когда-либо встречались мне в книгах. Фрэнк Каупервуд не человек, а железо. Несмотря на крах своего бизнеса и банкротство, несмотря на годы в тюрьме, он не сломлен, он готов действовать дальше и даже в самые отчаянные моменты у него всегда найдётся запасной выход. Всё продумано. И он верит в то, что всё у него получится. И делает всё для этого. Такой уверенности в себе, которая бы восхищала и прямо-таки вела за Каупервудом, как флейта Крысолова, стоит только позавидовать.
И да! Я завидую!
Настоящий финансист!
Но как же мораль, нравственность? Вот, честно говоря, смотря на Каупервуда, от неё как-то хочется отмахнуться и восхититься этим человеком. Всё-таки не делал он ничего противозаконного. Ну да, хотел нажить себе капитал на махинации. Ну да, изменял жене. Но и там, и там его хочется оправдать. Эх, Каупервуд, что же ты со мной делаешь?

Оценил книгу

Бывают случаи, когда книге предначертано появиться в твоей жизни. Первый раз я увидел книгу «Финансист» в книжном магазине, как это ни странно, но цены, сами знаете, что дешевле травку купить, чем книгу. А потом в букинистическом магазине на глаза мне попалось прекрасно-сохранившееся издание в красной обложке с золотыми буквами. Надо ли говорить, что не устоял? Вместе с ней я купил еще несколько книг, которые уже давно прочитаны, а эта задержалась, почему? Потому что попала в очередь флэшмоба-14, где много хороших книг и выбрать, какую читать, очень сложно.

2 июля стало днем, который я запомню надолго. Читая много книг, возникает состояние, когда многие нравятся, но нет того чувства всепоглощающего интереса, когда все время хочешь проводить с книгой. «Финансист» - то самое произведение. Как только я прочитал первые десять страниц, стало понятно, что не будет мне покоя, пока прочитанных страниц не станет 642. Их стало 642 третьего июля, и еще день я отходил от этого.

Мне даже писать ничего не хочется об этом романе. Для меня в нём все идеально.
Сильный и беспринципный человек. Есть.
А этот человек еще и чувства имеет. Есть.
Детальное и подробное описание всего. Есть.
Руководство «Как заработать миллион в 19 веке». Есть.
Любовь. Ревность. Эмоции. Есть.
Обман, ложь и подлость. Есть. Но есть и наказание, справедливое и правильное. Только вот героя жизнь ничему не научила, ну, только если не попадаться. Это временно вызывает негативное отношение к герою, но ведь и это должно быть в произведении.

Объедините все эти составляющие, и вы получите прекрасный роман, который балансирует на грани передоза, но не переходит её. Мера. Пожалуй, первое слово, которое возникло после прочтения, после бессознательных восторгов и восхищения. Драйзер мог бы в чем-нибудь переборщить, хотя, не мог. У меня есть еще две книги этого автора и уровень доверия к автору бесконечен. Возможно это неправильно, но впечатления после прочтения настолько ярки и сильны, что пойду-ка чая попью, и к Дрейзеру вернусь позже, может прямо сейчас…

Оценил книгу

Книга оставляет противоречивые впечатления! Читала ее аж ТРИ раза (последний в рамках Минского книжного клуба) и каждый раз впечатления были разными.

Когда читала в первый раз, еще в школе, Фрэнк меня просто поразил. Мне безумно понравилась его предприимчивость, дерзость, расчетливость… Мне казалось, что все взрослые себя так ведут и мне тоже надо к этому стремиться (тем более что на носу было поступление, и приходилось серьезно батрачить). В общем, весьма сожалела, что не похожа на Фрэнка.

Когда читала во второй раз (на первом курсе института нам эту книгу посоветовали на парах по экономической теории: в книге очень хорошо и подробно описывается эпоха капитализма в США конца 19 века, так сказать, наглядный пример чистого рынка). И я поняла, что мне Фрэнк уже отнюдь не симпатичен! Более того, он стал мне неприятен! Человек, поставивший во главу угла только свои желания и потребности, и готовый пожертвовать ради них всеми желаниями и мечтами окружающих. Мне он показался пустым, и эгоистичным, и вообще, человеком, с которым я не хотела бы водить близкое знакомство.

Прочитав третий раз, я поняла, что повзрослела, и теперь терпимее отношусь к Фрэнку, хотя и не считаю его примером для подражания. Это просто человек, живущий здесь, сейчас и только для себя… Что ж. Это его право. И это его выбор. Так же как у меня есть право сделать другой выбор. Но книгу читать стоит обязательно.

Прочитано в рамках Минского книжного клуба