«Живопись - это поэзия, которую видят, а поэзия - это живопись, которую слышат» - так перевели изречение Леонардо да Винчи одни знатоки языка, но правильнее, мне лично так кажется, следующий вариант перевода: «Живопись - это немая поэзия, а поэзия - это слепая живопись». Пабло Пикассо сказал, что «Живопись - занятие для слепцов. Художник рисует не то, что видит, а то, что чувствует». Абсолютно применимо это изречение и к поэтам, они пишут стихи так же о том, что чувствуют, а не просто созерцают.
Автор, насколько это возможно, «отсутствует», чтобы наилучшим образом выразить коллективную память, так что читатель испытывает чувство личной практики анамнеза, верного тому, что он знает о художнике. С другой стороны, тексты подражания относятся к точной модели, автор которой не может предположить, что она известна читателям. Вот почему их публикация изначально публикуется в иллюстрированных изданиях, которые представляют текст и изображение вместе, как в двуязычной работе. Наконец, как мы только что напомнили, стихотворение, которое будет видно, присваивает пластическое измерение, оно само по себе является иллюстрацией.
Что же прозвучало выше? Какой основной лейтмотив из выше сказанного я бы хотел взять? Ответ можно втиснуть в рамки одного предложения – поэзия и живопись – это 2 стороны одной медали, это чувственное, эмоциональное отображение происходящего вокруг внутри творческого человека.
Всю свою жизнь тянется к прекрасному. Совсем иное дело и другой вопрос в том, что это «прекрасное» для каждого отдельного человека свое или имеет свои нюансы. «На вкус и цвет…»,- как говорится. Творческое начало у каждого человека имеет свою степень выраженности - у одних оно развито чрезвычайно сильно, у других почти полностью атрофировано. Но никто не станет спорить, что те или иные события или явления в жизни волнуют, впечатляют, заставляют радоваться или горевать. Если не впечатляется ничем, то у него психологические проблемы или отклонения, которые следует лечить или исправлять.
Часть видимого увеличивается, когда мы продвигаемся по вектору, несущему поэтическое по отношению к пластику. Таким образом, книги с оригинальными отпечатками находятся на стадии подражания, когда, напомним, именно поэт вмешивается после художника. Когда художник действует после поэта, его вмешательство занимает три основные формы. Можно говорить о ссылочной иллюстрации, когда пластическая работа визуально развивает текстовое изображение, равно как и Роджер Вийяр, чьи долота символически представляют тематическое содержание стихов, которые он вписывает в рамку в основе его композиции.
Но вот эмоции, чувства, размышления – это и есть родители живописи и поэзии. Именно – общие родители, а значит, что эти 2 вида искусства родные друг для друга. Лично я считаю, что при всем моем почтении к глубокоуважаемому, великому и несравненному Леонардо, мастер был не прав в своем суждении. Так сказать – это слишком недопустимо поверхностно. Потому, что бывает, и это мое неоспоримое субъективное мнение, когда поэзия рисует в моем воображении картины, а живопись поет.
Существует аккомпанемент, когда две произведения, поэтические и пластиковые, собраны вместе и, если можно сказать, идут вместе, не имея возможности определить, если не прилагаемой информацией, порядок вмешательства: художник меньше относится к тексту, чем к близости, которая связывает его с творческой вселенной поэта. Превосходство результата доказывает реальность глубокого понимания вверх по течению. Наконец, художник может понять текст таким образом, чтобы он вмешивался в чтение, которое будет сделано из него: он затем предлагает истинную интерпретацию этого.
Живопись и поэзия неразделимо связаны тем объединяющим чувственно-эмоциональным фактором, который у них никак не отнять. Они отображают видение сердцем творца того или иного явления, переживания, ситуации.
«Творенье может пережить творца: Творец уйдет, Природой побеждённый, Однако образ, им запечатлённый, Веками будет согревать сердца.», - писал Микеланджело и очень правильно отметил еще одну общую черту поэзии и живописи. Они обе запечатляют художественные и поэтические образы на века, делают их всеобщим достоянием.
Текст может быть воспринят читателем только посредством посредничества или посредника художника, который рассматривает поэтический текст, поскольку музыкант интерпретирует оценку. Например, Жан Корто, поднимая цвета в некоторых отрывках Маленького Бестиария Пожирания, драматизирует смысл и подчеркивает метафизический резонанс.
Или же, Хейм Керн заставляет нас открыть стихотворение, скрытое в драматической работе, вставив в серию пластиковых композиций слова, прочитанные вслух Ребенка вечером в Провансе: мы больше не можем читать без восприятия конкретного резонанса, который ему оказал вмешательство художника. Жан Тардье, со своей стороны, никогда не практиковал аккомпанемент, поскольку референтная функция является постоянной в его письменной форме, даже на стадии видимых стихов, которые подчиняются общей модели абстрактного искусства.
Насколько был бы беден и скуден без живописи и поэзии. Они дарят нам чувство прекрасного, дарят нам светлые и правильные эмоции, культивируют в нас Человека. Именно Человека с большой буквы, который интеллектуальный, интеллигентный, со светлой головой и правильными вкусами. Да что там говорить, я считаю, что именно поэзия и живопись и есть тем отличающим фактором, который детерминировал наше отличие от зверей.
С другой стороны, примеры можно найти в других поэтах. В Тардье есть пример: отпечаток Бертрана Дорни, на котором поэт начертил дистих. Когда мы видим этот акватинт или великий гобелен, который был сделан из него мастерскими Гобеленов, нас поражает очевидный факт: эти два стиха дают голос пластической работе и вмешательство поэта значительно увеличивает смысл. Слова и цвета обманывали в той же воде. Примеры изобилуют, и для каждого из них потребуется отдельное исследование. Ясно одно: когда дело доходит до этих интерактивных работ, которые в одиночку заслуживают именно названия «диалоговых книг», типологические соображения отходят на пользу другой перспективы, которая в противном случае интересна, а именно их история.
Ноя 13 2016
Любите живопись, поэты! Лишь ей, единственной, дано Души изменчивой приметы Переносить на полотно. Н. Заболоцкий Живопись - один из древнейших видов искусства, достигший своего расцвета в эпоху Возрождения: Рафаэль и Леонардо да Винчи, а вслед за ними… Рокотов и Левицкий, Брюллов и великие французы: Ренуар, Сезанн… Разве всех перечислишь?! Это искусство, которое совершенствуется, движется вперед, собирая вокруг себя все новых и новых поклонников. Еще не понимая ничего в поэзии и живописи, я услышала стихи Заболоцкого “Любите живопись, поэты!” и рисовала в своем детском воображении прекрасный Струйской, которой посвящены эти строки.
Отношения между поэзией, музыкой и живописью
Жан Тардье и Пьер Алечинский, Хрупкий сад, Париж, Галлимар. Какова связь между поэзией и другими искусствами, особенно музыкой и живописью? Это то, что Ив Пейре пытается определить в первой главе своей книги «Живопись и поэзия, диалог через книги». Письмо, будь то проза или поэзия, связано с непостижимым. Страница смотрит на себя, она не пренебрегает стороной рисования, но она читает, и там уже не видно видимое, это звук. В этом смысле установлены отношения между поэзией и музыкой, между поэзией и изобразительным искусством?
Она мне виделась то Золушкой, то героиней сказок Пушкина. Позже копирование запрещено 2005 я увидела ее портрет в Третьяковской галерее, и мне казалось, что я увидела свою давнюю знакомую, даже родственницу, о которой много слышала, давно мечтала об этой встрече. Но как точно определил состояние этой необыкновенной женщины!
Ее глаза - Как два тумана. Полуулыбка, полуплач, Ее глаза - Как два обмана, Покрытых мглою неудач. Оттенки серого цвета, в которых написан портрет, поражают своим разнообразием: от серебристого газа или тончайшего шелка, окутывающего красавицу, до почти черного блеска ее глаз и общего фона картины. Ее глаза именно “мерцают”. Лучшего слова не подобрать. Портрет написан в минорных тонах. Струйская о чем-то грустит или размышляет, и лишь глаза горят внутренним огнем, раскрывая зрителям пылкую душу, яркую натуру необыкновенной женщины.
Поэзия и музыка имеют общий звук. И этот звук, благодаря неопределенному воскрешению, становится песней души, которая выражает человека. Ну, во-первых, музыка универсальна. Нет необходимости знать язык музыканта. Поэт использует музыкальность своего языка, чтобы выразить себя. Эти два искусства используют ритм и свою противоположность, тишину, чтобы выразить самое глубокое из бытия. Но каждый делает это на языке, который все понимают, а другой - в особенности словесного выражения, знака рождения поэта.
Они могут каждый использовать рефрен и куплеты, первый - произнесением звучной фразы, которая является первой мелодией, которая позволяет воображению создавать свое бесхитростное изобилие. Припев возвращается, обращается вспять, меняет режимы и другие потрясения, но отличается от поэзии, которая использует повторение как доказательство музыкальности и возвращение к теме без вышивки, которая искажает звук и теряет его в ловушках понимания. Как музыка, поэзия понимается, ее нельзя читать как роман.
Поэт помогает и тут понять потаенные мысли этого неземного создания. Соединенъе двух загадок, Полувосторг, полуиспуг. Безумной нежности припадок, Предвосхищенъе смертных мук. Полюбить живопись, стараться ее понять мне помог поэт Заболоцкий, который сумел передать в небольшом стихотворении красоту не просто женского лица, но художественного произведения в целом, отныне ставшего для меня эталоном красоты и совершенства. Вслед за поэтом я часто повторяю: Когда потемки наступают И приближается . Со дна души моей мерцают Ее прекрасные глаза. Конечно же, есть работы известнее, совершеннее этого небольшого портрета, но благодаря стихотворению Заболоцкого Рокотов стал моим любимым художником.
И когда вы читаете стихотворение, вы говорите это - пойте в своей голове, даже не осознавая этого. Музыка стихотворения исходит от себя, и если она не наступит, это не стихотворение, а проза, вложенная в стих. Поэзия также использует аллитерацию, анафору, аннаклазу, ассонанс, хиазм и т.д. Поэзия и живопись имеют общий образ. Изображение представляет собой форму и цвет, которые вызывают воскрешение. Цвет простейший, чтобы выявить в уме, благодаря уловкам языка и обилию слов, которые его вызывают: аллегория, сравнение, многоточие и т.д. в форме могут использоваться антитеза, оксюморон и т.д. форма, конечно, ближе к музыке, но и цвет.
Его портреты поражают меня реализмом и изысканной манерой исполнения. Они гармоничны, как сама , которую художник пытался отразить в своем . Благодаря Заболоцкому я стала интересоваться живописью. Пусть не на профессиональном уровне, но самостоятельно пыталась проникнуть в замысел художника, увидеть и понять красоту и гармонию, которые он несет людям в своем искусстве. Так поэт и художник, объединившись, несут в мир добро и красоту.
Мы хорошо говорим о цвете звуков. Постройте образ и тот же вызов для поэта и музыканта. Они используют другой материал, но оба не имеют реальных отношений с тем, что они хотят выразить: разговорный или музыкальный звук, чтобы выразить видение, чтобы поделиться со слушателем. Художник дает свое видение в форме и цвете, которые, собранные, вызывают желаемое изображение без обхода.
Какая чудесная комбинация этих трех искусств, которые переплетаются и ищут по существу одно и то же: часть воскрешения, которая оживляет момент, событие, впечатление и которая позволяет нам делиться ею с тем, кто ее получает и знает нет. Этот человек велик и таинственен!
