Текст: Екатерина Чекушина
Рудольф Врба и Альфред Ветцлер были первыми, кому удалось сбежать из Освенцима. И первыми, кто рассказал всему миру, что на самом деле происходит за воротами с надписью «Труд освобождает».
Ворота Освенцима. Послевоенный снимок
Рудольф стоял на платформе, морщась от холода, и смотрел, как к сортировочному тупику медленно подползает очередная скотовозка. Мыслей не было в его бритой, слегка кружившейся от голода голове. Неподготовленный человек, увидевший впервые то, что ему предстояло сейчас увидеть, принял бы это за ночной кошмар. Но для Рудольфа это был просто очередной рабочий день. День, который ему предстояло перетерпеть.
Поезд остановился, с него соскочили конвоиры и передали ключи офицерам СС, стоявшим на платформе. Те распахнули двери вагона и закричали лающими голосами: «Аллес раус! Аллес раус!» Все на выход! Из вагонов в облаках пара и зловонных испарений начали вываливаться люди. Тех, кто пытался захватить с собой свой багаж, били по рукам. Скотовозки были заполнены под завязку, по сто человек в каждом вагоне. Люди ехали восемь дней без еды и воды. Это были еврейские семьи, «депортированные» нацистами. Как ни странно, большая часть пассажиров этого страшного поезда были еще живы. Они стояли и щурились от яркого света. Их быстро разделили на две колонны: женщин, детей и стариков в одну сторону, мужчин — в другую. Затем серьезный и брезгливый доктор бамбуковой палочкой отделил процентов десять работоспособных мужчин и процентов пять — женщин. Их отправляли в лагерь. Остальных увозили на «санитарную обработку» — в газовые камеры.
Год назад Рудольф вытянул счастливый билет. Он оказался достаточно сильным, чтобы работать. Теперь узнику в очередной раз предстояло доказать, что он еще не растерял свои силы и способен трудиться в составе подразделения «Канада». Они были чистильщиками. После того как пассажиров скотовозки, способных двигаться самостоятельно, увозили с платформы, им предстояло вынести из поезда трупы, инвалидов и тех, кто не способен был встать. Их клали на платформу и шли сортировать багаж. Категорически запрещалось разговаривать с больными или оказывать им помощь. После того как все сумки были отгружены, подъезжал грузовик-мусоровоз, в который вперемешку относили живых и мертвых, взрослых и детей. Дальше, вооружившись тряпками и дезинфицирующими средствами, надо было отмыть вагоны и платформу от крови и человеческих выделений, чтобы не осталось никаких следов того, что здесь происходило. За один рабочий день Рудольф «сортировал» по нескольку составов.
Место смерти
Рудольф Врба и Альфред Ветцлер
Сортировочная платформа была расположена в так называемом внешнем периметре лагеря Аушвиц (Освенцим). Сюда приходила ветка железной дороги, здесь выполнялись дневные работы. Днем внешний периметр охранялся цепью сторожевых башен с пулеметчиками. Однако до заката все заключенные должны были быть пересчитаны и отправлены во внутренний периметр, огороженный электрической проволокой, рвом и еще одной цепью сторожевых башен, куда переходила охрана с внешнего периметра, когда там заканчивались работы.
Когда началась депортация еврейского населения, никто не понимал, что происходит. Люди ехали на новое место жительства, захватив скарб и сбережения
Вечером у Рудольфа было немного свободного времени, и он отправлялся в гости к своему земляку Альфреду. Оба они были родом из Словакии, из маленького городка на окраине. Когда два года назад, в 1942-м, началась депортация еврейского населения, никто не мог представить, что на самом деле происходит. Люди ехали на новое место жительства, захватив хозяйственный скарб, сбережения, одежду. Все это сваливалось в огромную кучу сразу же по прибытии в лагерь, сортировалось и отправлялось на фронт или в бедные районы Германии. Тех, кто прошел отсев, брили наголо, татуировали им на левой груди порядковый номер. У Рудольфа он был «юбилейным» — 28 600. Именно столько несчастных оказалось за этим забором до него. Он знал, что почти никто из них не выжил, так так крайне редко встречал более ранние номера.
Естественная убыль в Аушвице составляла 20-50 человек в день. Люди умирали от истощения, болезней и просто по нелепой случайности. Например, охранники лагеря во время работы во внешнем периметре на стройке какого-нибудь объекта очень любили послать новичка принести что-то, находивше-еся за пределами ячейки десять на десять метров, которую запрещалось покидать. Едва человек выходил из этой зоны, ему в спину раздавался выстрел. Приятель Рудольфа, Альфред, работал в морге, где регистрировались все эти смерти.
Это было одно из самых спокойных мест в лагере. Трупы складывали на полки без всякого охлаждения, и в бараке стоял стойкий неприятный запах. Офицеры СС сюда не заходили, поэтому земляки могли спокойно поговорить.
Смерть в своих самых жутких проявлениях была обычным фоном местной жизни.
Как и в любом лагере, тут любили поговорить о побеге. Однако за те два года, что Рудольф провел в Освенциме, еще никому не удалось сбежать
Впоследствии во время допроса на одном из процессов над нацистами Рудольф Врба рассказывал о том, что ему пришлось увидеть в Аушвице: «В декабре 1942 года я шел по территории лагеря. У забора я заметил квадратные ямы внушительных размеров. Оттуда струился теплый воздух. Рядом никого не было. Когда я заглянул внутрь, то увидел много фрагментов обгоревших костей и детские головы. Почти нетронутые огнем детские головы. Тогда я не понимал, почему они не сгорели. Впоследствии выяснилось, что голова ребенка содержит гораздо больше жидкости, чем голова взрослого человека, и ей требуется больше времени и более высокая температура, чтобы полностью сгореть».
Процесс массового убийства в газовых камерах тоже происходил по оптимизированному сюрреалистичному сценарию. Осужденные на смерть до самого последнего момента не подозревали, что их ожидает. Измотанные и апатичные после долгих дней, проведенных в скотовозке, они послушно шли под конвоем в «предбанник», где раздевались догола, а для завершения иллюзии о том, что им предстоит мыться, получали по кусочку мыла и полотенце. Затем толпу загоняли в тесное герметичное помещение камеры. Чтобы люди набились как можно плотнее, у входа раздавались выстрелы, и задние ряды испуганно теснились. Огромные двери закрывались. Прижавшись голыми телами, осужденные некоторое время стояли в полной тишине. Их палачи ждали, чтобы температура внутри камеры поднялась до определенного уровня, при котором порошок-инсектицид Циклон Б превращается в удушающий газ. Через 10-15 минут ожидания в потолке камеры открывали люки и люди в противогазах засыпали в них отравляющий порошок. Достаточно было пяти минут, чтобы он подействовал. Затем камеру проветривали, извлекали трупы и сжигали их в негасимых печах крематория.
«По злой иронии судьбы изобретатель Циклона Б, который изначально задумывался как порошок от клопов и прочих вредителей, был евреем. Его звали Фриц Габер, в 1918 году он получил Нобелевскую премию по химии. После прихода Гитлера к власти Габер был вынужден эмигрировать из Германии. Многие члены его семьи погибли в газовых камерах фашистских концентрационных лагерей »
План побега
Сидя в закутке между полками морга, Альфред и Рудольф обсуждали последние новости. Во внешнем периметре планировалась большая стройка. Сооружали новую железнодорожную сортировочную платформу, которая должна была обслуживать проект «Венгерская салями». В скором времени в Освенциме ожидали прибытия большого количества поездов из Венгрии. Строили новые печи, бараки и газовые камеры. Аушвиц выходил на невероятные мощности.
Рудольф, 19-летний юноша в затертой советской шинели, которая считалась тут самой завидной одеждой, сидел обхватив голову руками.
— Ты помнишь, как они говорили, что это переезд? Просто переселение... И люди спокойно грузились в поезда. Если бы нам тогда кто-то сказал, если бы предупредил о том, что здесь происходит... Ведь никто, никто во внешнем мире не знает.
— Как их предупредить? Ты же знаешь, что отсюда только один выход — через печь крематория, — отвечал 26-летний Альфред.
Как и в любом лагере, тут любили обсуждать тему побега. Однако за те два года, что Рудольф провел в стенах Освенцима, еще никому не удалось сбежать. Существовало две переклички: вечерняя и утренняя. Каждый раз всех заключенных, живых и мертвых, выводили или выносили из бараков и клали на землю рядами по десять. Таким образом конвоиры оперативно пересчитывали общее количество. Если кто-то отсутствовал, в лагере немедленно поднимали тревогу и начинали поисковую операцию. В этом случае охрана дежурила всю ночь во внешнем и внутреннем периметре, отряды засылали прочесывать окружающую территорию. Это длилось три дня, и еще не было случая, чтобы беглецов не нашли. Если они были живыми, их публично вешали на центральной улице между бараками. Если находили труп, его сажали у выхода из внешнего периметра и вкладывали ему в руку табличку с надписью «А вот и я».
Освенцимский крематорий. Снимок 1945 года
Однако в лагере все же существовала специальная подпольная организация, которая постоянно разрабатывала планы побега. Альфред знал о ней и рассказал Рудольфу, что в настоящий момент как раз существует один очень рискованный, но очень эффективный план.
Для строительства новых венгерских бараков во внешний периметр завезли огромное количество деревянных щитов, которые надо было сложить в кучи. Люди, работавшие на разгрузке этих щитов, сложили одну из куч так, что в ней образовалась внутренняя камера на двух человек. Двум заключенным из тех, кто допускался к перемещению по лагерю (Рудольф как раз перешел из команды «Канада» на такую работу!), предстояло незаметно подойти днем к этой секретной куче и спрятаться внутри. Их завалят досками, а сверху положат табак, вымоченный в бензине, — он собьет со следа собак-ищеек. Три дня беглецам придется сидеть внутри, а когда на четвертую ночь снимут внешнюю охрану — бежать по течению близлежащей реки в сторону Словакии.
Свобода
Прибытие евреев в Освенцим. 1942 год
Рудольф и Альфред понимали, что они смертельно рисковали. Был ли риск оправдан? Прожив два года в лагере, они достигли кое-каких позиций и могли рассчитывать выжить в этом аду. Впрочем, никаких гарантий жизни в лагере смерти не было — например, эпидемия тифа унесла почти 80 процентов населения женских бараков в Освенциме. Никого из заболевших и не думали лечить. Всех, кто выказывал малейшие признаки заражения, сразу же отправляли на «дезинфекцию» в газовую камеру.
Никаких гарантий жизни в лагере смерти не было. Эпидемия тифа унесла почти 80% населения женских бараков
Побег, хоть и в охваченную войной Европу, избавлял от ежедневных ужасов смерти. К тому же на карту были поставлены жизни сотен тысяч человек в Венгрии. Итак, основательно посовещавшись за полкой в морге, друзья решили использовать этот шанс.
7 апреля 1944 года, перед закатом, по лагерю Биркенау (Аушвиц II) разнесся вой сирен. Двое заключенных не явились на вечернюю перекличку! Они будто провалились сквозь землю. Три дня и три ночи территорию лагеря тщательно прочесывали двести собак. В соседние деревни и леса были разосланы поисковые отряды. Тщетно.
Тем временем Рудольф и Альфред, скорчившись, сидели в своем укрытии. В лагере они привыкли к скудному рациону, и голод не был проблемой. Сложнее было с водой и с затекшими руками и ногами. К тому же волнение и жажда почти не позволяли им спать. К вечеру третьего дня они услышали голоса над головой.
— А что если они спрятались в этой куче? — говорил один из конвоиров другому.
— Да ладно, тут с собаками ходили раз десять, наверное! — отвечал его товарищ.
— А все же! Давай посмотрим?
Замерев и взяв наизготовку заранее запасенные ножи, Рудольф и Альфред приготовились к разоблачению. Догадливые немцы принялись разбирать деревянные щиты. Они сняли один слой, затем второй. Между ними и беглецами оставался последний тонкий слой дерева. И тут по лагерю опять завыли сирены.
— Их поймали! — закричал один конвоир другому, и они тут же ушли смотреть.
Однако сирены означали всего лишь отмену поисков. Рудольф и Альфред не могли поверить своей удаче. Однако они еще не знали, насколько им на самом деле повезло. На рабочую площадку спустились сумерки. Настало время выбираться наружу. Беглецы долго растирали затекшие руки и ноги и наконец попытались сдвинуть деревянный щит над головой. Тщетно. Тела, совсем ослабевшие за три дня бессонницы, голода и волнения, не слушались хозяев. Они были замурованы в своей импровизированной камере. Однако узники не зря пережили когда-то переезд в скотовозке и все сложности лагерной жизни. Они не хотели сдаваться. В течение трех часов друзья сантиметр за сантиметром сдвигали деревянную панель на расстояние, достаточное для того, чтобы протиснуться наружу. И наконец свобода!
Только выбравшись на поверхность, они осознали, какую огромную услугу оказал им дотошный немецкий конвоир. Без этой неожиданной помощи нечего было бы и мечтать о том, чтобы вырваться наружу.
Мир узнает об Аушвице
Полной грудью вдыхая запах оттаявшей земли, друзья пробирались вдоль русла маленькой речки. Они ориентировались по страничке из детского атласа, которую им передали друзья, работавшие на сортировке багажа.
Самое главное состояло в том, чтобы избегать дружелюбных с виду домиков в деревнях. Местные поляки были давно выселены, на их месте прописались немецкие переселенцы из самых агрессивных слоев. Патрульные эсэсовцы давно научили их обращаться с беглецами самым жестоким образом. К счастью, друзья знали об этом по историям предыдущих побегов. Стоило заключенным обратиться за едой или помощью — и их сразу же сдавали.
Однако у Рудольфа и Альфреда была вода из местной речки, а это уже неплохо! Один раз им удалось укрыться в лесу от немецкого конвоя. Другой раз — добыть еды, настоящей деревенской еды: молока и яиц! И это после двух лет, проведенных на жидком реповом супе и очень плохом хлебе...
Ближе к Карпатам беглецам еще раз повезло: им повстречался партизан, который знал все местные тропинки и сумел перевести их через словацкую границу без проблем и лишних приключений. 21 апреля 1944 года Рудольф и Альфред в первый раз за два года спали на белых простынях в настоящих постелях в словацкой деревушке Скалайт.
Местный фермер помог им установить контакт с еврейским доктором из соседнего городка, а тот записал их отчет о лагере Аушвиц. Невероятно подробный отчет, с описью всех поездов, которые Рудольф очищал во время своей работы в подразделении «Канада», с перечнем всех смертей, которые Альфред зарегистрировал во время своей работы в морге. Это было первое сообщение о холокосте, первая правда об Освенциме и о том, куда на самом деле отправляются поезда с «депортированными» евреями. Доктор послал отчет в еврейскую общину в Братиславе.
Однако отчет не смог сохранить жизни венгерских евреев. Дело в том, что еврейская община Венгрии в этот момент как раз вступила в переговоры с нацистской Германией об обмене «крови на товары». Гиммлер предложил пощадить большую часть венгерских евреев в обмен на поставки грузовиков и прочего обеспечения для немецкой армии. Из-за этих переговоров отчет об Освенциме, хоть он и дошел до еврейской общины Венгрии, не был опубликован, чтобы не испортить сделку. Однако Германия нарушила свои обещания, и 450 тысяч венгерских евреев были уничтожены в печах концентрационных лагерей.
Красная армия освобождает Освенцим. 1945 год
Рудольф и Альфред не смогли выполнить свой гуманистический план, но сумели сами вырваться из лагеря смерти. Впоследствии они будут выступать свидетелями на антифашистских процессах, по их истории будет написана не одна книга.
Рудольф стал профессором фармакологии в Университете Британской Колумбии в Ванкувере. Он получил мировую известность как исследователь сахарного диабета и рака.
Врба женится. 1975 год
Альфред реализовал себя как журналист и писатель. Под псевдонимом Йозеф Ланик он написал книгу «Чего не видел Данте».
Писатель Ветцлер. 1964 год
Красный — политические заключенные.
Черный — тунеядцы, антисоциальные элементы.
Розовый — гомосексуалисты.
Фиолетовый — члены религиозных сект, пацифисты, которые преследовались в нацистской Германии.
Красно-желтый — двумя наложенными треугольниками, составляющими звезду Давида, обозначали евреев.
АД ЗА ОГРАДОЙ
Австрия. 20 километров от чудесного города Линц, знаменитого в том числе тем, что Гитлер мечтал перенести сюда столицу из ненавистной ему Вены.
Кругом зеленые луга и перелески с живописно разбросанными игрушечно-милыми домиками. На вершине огромного холма - тяжелая каменная стена, похожая на ограду средневекового замка. Но за оградой - не замок.
Ад.
С 1938 по 1945 год здесь, в концлагере Маутхаузен, только по официальным данным было уничтожено 122 766 человек, из них 32 180 советских граждан.
О, это был хорошо организованный, логистически безупречный ад!
Но даже внутри него была особая, с невероятным усердием охраняемая преисподняя. 20-й барак. Блок смерти. Он же блок "К", от слова "кугель" - пуля. Хотя как раз пуль на этих узников жалели.
Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми.
За каждым - по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы. В 20-м бараке люди выдерживали не больше двух-трех недель.
Рейх считал их особо опасными.
И не ошибся.
20-й БАРАК
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок № 20, для русских.
Узники 20-го блока получали 1/4 общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проёмах не было ни рам, ни стёкол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.
"Смертники" имели "привилегию" — они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались "физическими упражнениями"— безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключённые "блока смерти" были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.
В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей.
Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии и за время своего пребывания в плену были признаны "неисправимыми". В сопроводительных документах каждого из них стояла буква "К", означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки.
Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель.
За год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. К концу января в блоке № 20 оставалось в живых около 570 человек. По всем законам у тех, кто ещё был жив, не должно остаться ни разума, ни воли.
Но именно эти "живые мертвецы" совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена.
ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ
В январе 1945 года в лагерь привезли новеньких - в основном летчиков.
Летчиков вообще было много в 20-м бараке, может, потому, что сама профессия отбирала особо смелых.
В местном музее (бывшем лазарете), сделанном на европейский манер с интерактивными стендами, нахожу скромную тумбу с надписью "20-й блок".
Включаю наушники. И слышу будничный голос Михаила Рыбчинского - одного из новичков. И немногих выживших:
Нас определили в 20-й барак... Мы посмотрели - страшное дело. Там уже был комитет из политруков. Мы рассказали обстановку: среди нас были те, кто недавно с фронтов. Обсудили. Решили делать побег...
Лётчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой.
В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил.
В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-лётчика.
220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза.
Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его всё же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя.
Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег.
Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен.
И взялся за своё: организацию сопротивления.
Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих лётных подвигах ходили легенды...
Ждать было нельзя - это они понимали.
Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу.
Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.
Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться.
Кто-то один кричал:
"Ко мне!".
И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова.
Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони. Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной?
На мужество и смекалку.
Нет оружия?
Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток?
Накинем на неё одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!
Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего.
Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют.
Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас!
И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком:
Я хочу жить! Я что-то знаю!
Ночью 26 января эсэсовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали. Их всех сожгли в крематории заживо.
Восстание не отменили.
Его перенесли.
В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами. И поднялись в атаку.
Их было 419 человек.
В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулемётная стрельба. Доносившиеся снаружи крики "Ура!" не оставляли сомнений: в лагере идёт настоящий бой. Это 500 узников блока № 20 (блок смертников) атаковали пулемётные вышки.
В назначенную ночь около полуночи "смертники" начали доставать из тайников своё "оружие"— булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника.
Главным "оружием" были два огнетушителя.
Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулемётные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками "Ура!" смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулемёты открыли огонь. В лица пулемётчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног.
Один пулемёт захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы.
Завладев пулемётом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на неё одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря.
Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку.
Самая большая группа бежала к лесу. Когда её стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею.
Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощённые, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
В поисках беглецов кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались "Мюльфиртельская охота на зайцев".
К розыскам было привлечено местное население.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях "зайцев" и убивали их прямо на месте.
Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.
Здесь же эсэсовцы вели подсчёт, зачёркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что "счёт сошёлся".
Они соврали.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею.
Девяносто два дня рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта.
19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны.
8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
После войны они встретятся в Новочеркасске по приглашению журналистки Ариадны Юрковой. Виктор Украинцев, Иван Битюков, Владимир Соседко... Расскажут о товарищах. Попытаются восстановить события.
Ни один из героев 20-го барака не стал Героем своей страны.
Никто из участников восстания не удостоен медалей и орденов.
О них не снимали фильмы и не писали книги.
Понятно - в сталинские времена само пребывание в лагере считалось позором.
Но и сегодня у большинства из них нет даже имен...
ПАМЯТЬ
Семьдесят лет спустя я стою во дворе, где был 20-й барак. Земля с дырами от кротовьих нор. На небольшом стеклянном стенде - несколько слов о восстании. И это всё.
Узники 20-го блока - это люди, чьими именами надо называть улицы!
Таких солдат не было ни в одной армии мира!
А мы их забыли! - с горечью говорит кинорежиссер Вячеслав Серкез.
Он первым из россиян решил сделать документальный фильм о подвиге наших соотечественников. Пять лет собирал материал. Успел записать интервью с уцелевшими узниками 20-го блока - сейчас все они умерли.
Потом долго искал деньги на съёмки. И только в этом году по каналу "Культура" сможет показать свою работу.
Я был зимой в Маутхаузене, в день 70-летия восстания, - вспоминает режиссер. - Кроме моей съемочной группы, россиян на церемонии не было. А их ждали...
Узники 20-го барака не боялись смерти.
Страшнее для них было забвение.
Отдавая свою одежду тем, кто ещё мог бежать, прощаясь перед атакой, прикрывая собой товарищей, они просили об одном: расскажите о нас.
Умирая, шептали свои фамилии и протягивали заранее написанные листочки с адресами.
Они не хотели быть перечёркнутыми палочками.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»).
За время существования концентрационного лагеря в польском городе Освенцим, за период с 1940 по 1945 годы, нацисты убили там более миллиона человек. Побег оттуда был практически невозможен и тем не менее за всю историю Освенцима такое удалось около полутора сотням человек. Один из таких побегов был осуществлен 20 июня 1942 года.
Поляк Казимерж Печовский в детстве был бойскаутом. С началом Второй мировой войны служил в польской армии. После поражения Польши пытался бежать во Францию. В Венгрии его поймали и отправили в немецкий плен. Он попал в краковскую тюрьму, а затем в Освенцим. Уже тогда в лагере нацисты начали уничтожать людей. Казимерж попал в рабочую команду, занимавшуюся утилизацией трупов заключенных.
К. Печовский. Лагерная фотография.
В лагере Печовский познакомился с украинцем, которого звали Евгений Бендера. Тот работал автомехаником и имел доступ к местному гаражу. Они вдвоем и решились на дерзкий побег. Для этого они привлекли еще двух человек: священника Йозефа Лемпарта и Станислава Ястера. Для осуществления плана приятели устроились на совместную работу, это затрудняло администрации лагеря провести возмездие в случае благоприятного исхода побега, согласно правилам, в случае побега заключенного нацисты казнили тех лиц, кто был задействован с ним на работах.
20 июня 1942 года был выходной день и большая часть администрации отдыхала. Через угольный бункер, в котором Печовский предусмотрительно заранее ослабил крепление болтов люка, четверка попала на склад, где разжилась униформой охранников лагеря. Затем заключенные, не вызывая подозрений прошли в гараж, который открыли дубликатом ключа, изготовленным ранее Бендерой. На автомобиле, принадлежащем одному из старших чинов местной администрации, друзья подъехали к центральным воротам. Там их ждала неприятность, охрана не торопилась открывать ворота. Тогда Печовский, переодетый в офицерскую форму, наорал на охрану, требуя немедленно пропустить машину. Испуганная охрана выполнила его требование. Так друзья оказались на свободе. Вырвавшись из лагеря, четверка на машине проследовала еще около 60-ти км. Затем из-за технической неисправности машину пришлось бросить, сами же друзья разделились.
Судьбы участников побега сложились по-разному. Е. Бендера участвовал в Сопротивлении, после войны жил в Варшаве, умер в 70-х годах. Й. Лемпарт в состоянии истощения добрался до одного из монастырей, где был спрятан. В отместку за побег, нацисты отправили в концлагерь его мать, где та погибла. После войны оставил священство, погиб в автокатастрофе. С. Ястер, который был самым молодым из беглецов, примкнул к Армии Крайовой, погиб в 1943 году. Его родственников, как и в случае с Лемпартом, также отправили в концлагерь.
Казимерж Печовский же после недолгих скитаний также попал в Армию Крайову. Он служил в подразделении которым командовал лейтенант Адам Кущ, впоследствии ставший известным как один из членов т.н. "Проклятых солдат". Это сыграло с Печовским злую шутку, уже после войны новая коммунистическая власть опять бросила его за решетку. В тюрьме он провел еще семь лет. После заключения работал в Померании.
Ну а сама история приобрела известность уже после крушения коммунистического режима в Польше. Про дерзкий побег было снято несколько документальных фильмов, а британская актриса и певица Кэти Карр спела об этом песню. Сам же Печовский в конце 80-х годов переехал в Гданьск, при этом путешествуя по миру с женой и рассказывая о своих приключениях.
Одной из наиболее острых тем в современной российской истории по сей день остаётся Вторая Мировая война. Многие историки отмечают, что романтизация событий той войны отразилась не только на литературных и художественных произведениях, посвящённых той эпохе, но и на трактовке исторических событий. За концертами и парадами теряется память о конкретных людях, совершивших подвиг и спасших жизни, сотни жизней. Тому пример - Александр Аронович Печерский, организовавший успешный побег из фашистского лагеря смерти и оставшийся для властей предателем.
«SS-Sonderkommando Sobibor» - лагерь смерти Собибор. Польша, недалеко от деревни Собибур, 1942 год. Собибор - один из лагерей смерти, что был организован для содержания и уничтожения евреев. За время существования лагеря с мая 1942 года по октябрь 1943 года здесь было уничтожено около 250 тысяч уздников. Всё происходило, как ко множестве других фашистских лагерей смерти: большинство прибывших евреев уничтожалось сразу же в газовых камерах, остальные направлялись на работы внутри лагеря. Но именно Собибор подарил людям надежду – здесь был организован единственный в истории удачный массовый побег заключенных.
Лагерь смерти Собибор
Организаторами побега их Собибора было еврейской подполье, но немалую роль в организации побега сыграла группа советских солдат, попавших в плен. Солдаты были евреями, а посему и были направлены в этот лагерь смерти. Среди них был и советский офицер, младший лейтенант Александр Аронович Печерский.
Все началось в июле 1943 года. Группа евреев-подпольщиков, руководил которой Леон Фельдхендлер, узнав, что в лагере содержится группа советских солдат, задумала, связавшись с ними, организовать восстание. Согласились пленённые военнослужащие на восстание не сразу, поскольку Печерский опасался, что подполье может оказаться немецкой провокацией. Тем не менее, к концу июля все военнопленные красноармейцы согласились поддержать восстание.
Александр Печерский - герой Собибора
Просто бежать было нельзя. Восстание должно было быть хорошо организовано. Печерский разработал план, согласно которому нужно было обезглавить гарнизон лагеря и захватить оружейную комнату. На подготовку всего ушла почти неделя. В итоге 14 октября 1943 года подпольщики начали бунт. Руководство лагеря было «приглашено» в рабочую часть, якобы с целью осмотра проделанной заключёнными работы. В результате подпольщикам удалось устранить 12 офицеров СС. Лагерь фактически оказался обезглавлен, однако на очереди была оружейная комната. Сняв часть часовых, подпольщики, казалось, были близки к цели, но охрана лагеря успела поднять тревогу. Захват «оружейки» не удался, и заключённые решили бежать. Более 420 человек бежало через ограждение прежде, чем солдаты вермахта открыли огонь. Осложнилась ситуация тем, что бежать пришлось через минное заграждение. К тому же охрана лагеря развернула пулеметы и начала вести огонь. Но выигранное время и пускай хоть и не до конца выполненный чёткий план помогли беглецам. Красноармейцам удалось перевели через минное поле около 300 беглецов, четверть же погибла от мин и пулемётных очередей. Из 550 заключённых лагеря не приняли участие в побеге около 130, но они были расстреляны.
Красная стрелка - Третьей лагерь - зона уничтожения.
Эту схему составил офицер Эрих Бауэр, которого в лагере Собибор называли "газмайстером".
Схему отредактировал бывший узник лагеря Томас Блатт
Практически сразу солдаты вермахта и польская «синяя полиция» начали поисковые мероприятия. К сожалению, без поддержки местного населения беглецы были обречены. В первые дни было найдено, рассекречено местными и сразу же расстреляно около 170 беглецов. В течении месяца - еще 90. Некоторые пропали без вести. Дожить до конца войны удалось лишь 53 беглецам из Собибора.
Сам лагерь был стёрт с лица земли самим фашистами. На его месте войска вермахта вспахали землю и посадили картофельное поле. Вероятно, чтобы стереть память о единственном удачном побеге.
Что же касается дальнейшей судьбы одного из руководителей мятежа Печерского Александра, уже 22 октября 1943 года он вместе с группой освобождённых узников и спасшимися красноармейцами смог выйти в сектор оккупированных фашистами территорий, что находился под влиянием партизан. В этот же день Александр Печерский вступает в местный партизанский отряд, в котором продолжает воевать вплоть до освобождения советскими войсками Беларуси. В отряде Печерский стал подрывником.
Ужасы Собибора
Однако в 1944 году, после освобождения Беларуси, он был обвинен в измене Родине, и его направили в штурмовой стрелковый батальон (штрафбат). Там Александр воевал до Победы, дослужился до звания капитана, был ранен в ногу и получил инвалидность. В госпитале, Печерский познакомился со своей будущей женой, которая родила ему дочь. Еще во время службы в штрафбате, Печерский посетил Москву, где выступил свидетелем по делу обвинения фашистов в ряде злодеяний. Добиться этого для «изменника» Родины смог майор Андреев, командир батальона в котором служил Печерский, после того, как узнал о событиях в Собиборе и для которого ничего не значила пропаганда.
Встреча боевых друзей в Ростове. Печерский - третьий слева
Послевоенная жизнь Печерского была нелегкой. До 1947 года он работал в театре, однако после, почти на 5 лет лишился работы из-за своего «предательства». В 50-х смог устроиться на завод рабочим. Доживал свой век Печерский в Ростове-на-Дону. Никаких наград за организацию мятежа в Собиборе, помимо клейма «изменника», офицер не получил и после распада СССР.
Умер Александр Аронович 19 января 1990 года. Лишь в 2007 году, жители Ростова смогли добиться появления мемориальной таблички на доме, где жил ветеран. В Тель-Авиве в честь подвига Печерского и всех участников освобождения Собибора установили памятник. Еще при СССР рядом писателей и самим офицером было написано несколько книг о событиях Собибора. Все они были запрещены цензурой СССР. Впервые книга Александра Печерского «Восстание в Собиборовском лагере» в России появилась в 2012 году на 25-й Московской международной книжной выставке-ярмарки. Издана книга при поддержке фонда «Преображение» издательством «Гешарим - Мосты Культуры».
Чтобы увидеть эту доску, необходимо зайти во двор дома
Не «глянцевый», не романтизированный подвиг участников восстания в Собиборе так и не приобрел ни народного признания, ни известности. История Печерского не единична в своем случае - история, в которой нет никакой военной романтики.
АД ЗА ОГРАДОЙ
Австрия. 20 километров от чудесного города Линц, знаменитого в том числе тем, что Гитлер мечтал перенести сюда столицу из ненавистной ему Вены.
Кругом зеленые луга и перелески с живописно разбросанными игрушечно-милыми домиками. На вершине огромного холма - тяжелая каменная стена, похожая на ограду средневекового замка. Но за оградой - не замок.
Ад.
С 1938 по 1945 год здесь, в концлагере Маутхаузен, только по официальным данным было уничтожено 122 766 человек, из них 32 180 советских граждан. О, это был хорошо организованный, логистически безупречный ад!
Но даже внутри него была особая, с невероятным усердием охраняемая преисподняя. 20-й барак. Блок смерти. Он же блок "К", от слова "кугель" - пуля. Хотя как раз пуль на этих узников жалели.
Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми. За каждым - по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы. В 20-м бараке люди выдерживали не больше двух-трех недель.
Рейх считал их особо опасными.
И не ошибся.
20-й БАРАК
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок № 20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделённый от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулемётами. Узники 20-го блока получали 1/4 общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проёмах не было ни рам, ни стёкол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.
"Смертники" имели "привилегию" — они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались "физическими упражнениями"— безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключённые "блока смерти" были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.
В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии и за время своего пребывания в плену были признаны "неисправимыми". В сопроводительных документах каждого из них стояла буква "К", означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель.
За год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. К концу января в блоке № 20 оставалось в живых около 570 человек. По всем законам у тех, кто ещё был жив, не должно остаться ни разума, ни воли.
Но именно эти "живые мертвецы" совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена.
ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ
В январе 1945 года в лагерь привезли новеньких - в основном летчиков. Летчиков вообще было много в 20-м бараке, может, потому, что сама профессия отбирала особо смелых.
В местном музее (бывшем лазарете), сделанном на европейский манер с интерактивными стендами, нахожу скромную тумбу с надписью "20-й блок". Включаю наушники. И слышу будничный голос Михаила Рыбчинского - одного из новичков. И немногих выживших:
Нас определили в 20-й барак... Мы посмотрели - страшное дело. Там уже был комитет из политруков. Мы рассказали обстановку: среди нас были те, кто недавно с фронтов. Обсудили. Решили делать побег...
Лётчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой. В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил. В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-лётчика. 220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза. Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его всё же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя. Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег.
Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен. И взялся за своё: организацию сопротивления.
Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих лётных подвигах ходили легенды...
Ждать было нельзя - это они понимали. Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу. Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.
Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться. Кто-то один кричал: "Ко мне!". И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова.
Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони. Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной?
На мужество и смекалку.
Нет оружия? Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток? Накинем на неё одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!
Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего.
Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют. Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас!
Все было готово. Назначена дата - 29 января, час ночи. И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком:
Я хочу жить! Я что-то знаю!
Ночью 26 января эсэсовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали. Их всех сожгли в крематории заживо.
Восстание не отменили. Его перенесли. В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами. И поднялись в атаку.
Их было 419 человек.
В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулемётная стрельба. Доносившиеся снаружи крики "Ура!" не оставляли сомнений: в лагере идёт настоящий бой. Это 500 узников блока № 20 (блок смертников) атаковали пулемётные вышки.
В назначенную ночь около полуночи "смертники" начали доставать из тайников своё "оружие"— булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным "оружием" были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулемётные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками "Ура!" смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулемёты открыли огонь. В лица пулемётчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемёт захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулемётом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на неё одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда её стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощённые, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
В поисках беглецов кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались "Мюльфиртельская охота на зайцев". К розыскам было привлечено местное население.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях "зайцев" и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.
Здесь же эсэсовцы вели подсчёт, зачёркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что "счёт сошёлся".
Они соврали.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею.
Девяносто два дня рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта.
19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
После войны они встретятся в Новочеркасске по приглашению журналистки Ариадны Юрковой. Виктор Украинцев, Иван Битюков, Владимир Соседко... Расскажут о товарищах. Попытаются восстановить события.
Ни один из героев 20-го барака не стал Героем своей страны. Никто из участников восстания не удостоен медалей и орденов. О них не снимали фильмы и не писали книги. Понятно - в сталинские времена само пребывание в лагере считалось позором. Но и сегодня у большинства из них нет даже имен...
ПАМЯТЬ
Семьдесят лет спустя я стою во дворе, где был 20-й барак. Земля с дырами от кротовьих нор. На небольшом стеклянном стенде - несколько слов о восстании. И это всё.
Узники 20-го блока - это люди, чьими именами надо называть улицы! Таких солдат не было ни в одной армии мира! А мы их забыли! - с горечью говорит кинорежиссер Вячеслав Серкез. Он первым из россиян решил сделать документальный фильм о подвиге наших соотечественников. Пять лет собирал материал. Успел записать интервью с уцелевшими узниками 20-го блока - сейчас все они умерли. Потом долго искал деньги на съёмки. И только в этом году по каналу "Культура" сможет показать свою работу.
Я был зимой в Маутхаузене, в день 70-летия восстания, - вспоминает режиссер. - Кроме моей съемочной группы, россиян на церемонии не было. А их ждали...
Узники 20-го барака не боялись смерти. Страшнее для них было забвение. Отдавая свою одежду тем, кто ещё мог бежать, прощаясь перед атакой, прикрывая собой товарищей, они просили об одном: расскажите о нас. Умирая, шептали свои фамилии и протягивали заранее написанные листочки с адресами.
Они не хотели быть перечёркнутыми палочками.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»).
