Археология ХХ века привела к открытию уникального исторического источника — берестяных грамот.
Правда, следует оговориться, что первую коллекцию берестяных грамот собрал еще в конце XIX века новгородский коллекционер Василий Степанович Передольский
(1833-1907). Именно он, проведя самостоятельные раскопки, выяснил, что в Новгороде есть прекрасно сохранившийся культурный слой. Найденные или выкупленные у крестьян берестяные грамоты Передольский выставил в первом в городе частном музее, построенном на собственные деньги, Берестяные грамоты, по его словам, были «письменами предков наших». Однако разобрать что-либо на старых обрывках бересты было невозможно, поэтому историки говорили о мистификации или считали "письмена предков" каракулями безграмотных крестьян. Словом, разыскания "русского Шлимана" относили к разряду чудачеств.
В 1920-х годах музей Передольского был национализирован, а потом закрыт. Директор государственного Новгородского музея Николай Григорьевич Порфиридов
выдал заключение о том, что «большинство вещей не представляло особой музейной ценности». В результате первая коллекция берестяных грамот была безвозвратно утеряна. Чисто русская история.
Сенсация пришла с полувековым опозданием. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло... При восстановлении города в 1950-х годах проводились масштабные археологические раскопки, открывшие в толще многометрового культурного слоя средневековые улицы и площади, терема знати и дома простых горожан. Первая берестяная грамота (конец XIV в.) в Новгороде была обнаружена 26 июля 1951 года на Неревском раскопе: она содержала перечень феодальных повинностей в пользу некоего Фомы.
Академик Валентин Янин
в книге «Берестяная почта столетий» описывал обстоятельства находки так: «Случилось это 26 июля 1951 года, когда молодая работница Нина Федоровна Акулова
нашла во время раскопок на древней Холопьей улице Новгорода, прямо на настиле ее мостовой XIV века, плотный и грязный свиток бересты, на поверхности которого сквозь грязь просвечивали четкие буквы. Если бы не эти буквы, можно было бы думать, что обнаружен обрывок еще одного рыболовного поплавка, каких в новгородской коллекции к тому времени насчитывалось уже несколько десятков. Акулова передала свою находку начальнику раскопа Гайде Андреевне Авдусиной
, а та окликнула Артемия Владимировича Арциховского
, на долю которого достался главный драматический эффект. Оклик застал его стоящим на расчищаемой древней вымостке, которая вела с мостовой Холопьей улицы во двор усадьбы. И стоя на этой вымостке, как на пьедестале, с поднятым пальцем, он в течение минуты на виду у всего раскопа не мог, задохнувшись, произнести ни одного слова, издавая лишь нечленораздельные звуки, потом хриплым от волнения голосом выкрикнул: «Я этой находки ждал двадцать лет!»
В честь этой находки 26 июля в Новгороде отмечается ежегодный праздник — «День берестяной грамоты».
Этот же археологический сезон принёс ещё 9 документов на бересте. А сегодня их насчитывается уже больше 1000. Самая древняя берестяная грамота относится к X веку (Троицкий раскоп), самая «молодая» — к середине XV-го.
Буквы на грамотах процарапывали заостренным писалом.
Писала находили в археологических раскопах регулярно, но было непонятно, зачем их обратная сторона сделана в виде лопатки. Ответ был вскоре найден: археологи стали находить в раскопах хорошо сохранившиеся доски с углублением, залитым воском — церы, служившие также для обучения грамоте.
Воск разравнивали лопаткой и писали по нему буквы. Самая древняя русская книга — Псалтирь XI века (ок. 1010 г., более чем на полвека древнее Остромирова Евангелия), найденная в июле 2000 года, была именно такой. Книга из трех табличек 20х16 см, залитых воском, несла на себе тексты трех Псалмов Давида.
Берестяные грамоты уникальны тем, что, в отличие от летописей и официальных документов, дали нам возможность «услышать» голоса простых новгородцев. Основная масса грамот — это деловая переписка. Но среди грамот есть и любовные послания, и угроза вызвать на божий суд — испытание водой...
Широкую известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и рисунки семилетнего мальчика Онфима. Процарапав буквы азбуки, он напоследок изобразил себя в виде вооруженного воина, верхом на коне сокрушающего врагов. С тех пор мечты мальчишек не сильно изменились.
Подлинной сенсацией стала берестяная грамота №9. Это — первое на Руси женское письмо: «Что мне дал отец и родичи дали в придачу, то за ним (имеется ввиду — за бывшим мужем). А теперь, женясь на новой жене, он мне не дает ничего. Ударив по рукам в знак новой помолвки, он меня прогнал, а другую взял в жены». Вот уж, действительно, долюшка русская, долюшка женская…
А вот любовное письмо, написанное в начале XII в. (№ 752): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался… хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».
Интересно, что письмо это было разрезано ножом, обрывки завязаны в узел и выброшены в кучу навоза. У адресата, видно, завелась уже другая зазнобушка...
Есть среди берестяных грамот и первое на Руси предложение руки и сердца (конец XIII в.): "От Микиты к Анне. Пойди за мене. Я тебя хочу, а ты меня. А на то послух (свидетель) Игнат..." (№377). Вот так буднично, зато без обиняков.
Еще один сюрприз преподнес 2005 год, когда было найдено несколько посланий XII-XIII веков с нецензурной лексикой — е... (№35, XII в.)., б... (№ 531, начало XIII в.), п...(№ 955, XII в.) и т. д.. Так был окончательно похоронен устоявшийся миф о том, что своеобразием нашего «русского устного» мы якобы обязаны монголо-татарам.
Берестяные грамоты открыли нам поразительный факт почти поголовной грамотности городского населения древней Руси. Причем, русские люди в те времена писали практически без ошибок — по оценкам Зализняка, 90% грамот написаны грамотно (простите за тавтологию).
Бродя по Новгородскому музею, натолкнулся на грамоту, которая может служить хорошей альтернативой заглавию известной книги Янина "Я послал тебе бересту" — "Я послал тебе ведёрко осетрины", ей-Богу, звучит лучше, заманчивее))...
По оценкам археологов, Новгородская земля хранит еще не менее 20-30 тысяч берестяных грамот. Но поскольку их обнаруживают в среднем по 18 в год, потребуется больше тысячи лет, чтобы извлечь на свет божий всю эту бесценную библиотеку.
Полный свод берестяных грамот выложен в 2006 г. на сайте
Знали ли о берестяных грамотах до находок археологов?
Знали. О книгах, написанных «не на харатиях (кусках специально выделанных овечьих шкур), но на бересте» сообщали отдельные древнерусские авторы. Кроме того, была известна старообрядческая традиция XVII-XIX веков переписывать целые книги на расслоенной бересте.
Когда нашли первую грамоту?
Новгородская археологическая экспедиция под руководством Артемия Арциховского работала в Новгороде с 1930-х годов и находила, в том числе писáла – острые металлические или костяные стержни, которыми на берёсте процарапывались буквы. Правда, сначала писáла принимали за гвозди.
На время фашистской оккупации археологические раскопки в Новгороде пришлось свернуть, они возобновились только к концу 1940-х.
Кто нашёл первую грамоту?
Новгородка Нина Окулова , пришедшая подработать в археологической экспедиции во время декретного отпуска. За свою находку она получила премию в сто рублей.
Находка грамоты – уникальное событие или их находят часто?
Относительно часто. Уже летом 1951 года, помимо грамоты №1, было найдено ещё девять грамот. Дальше их количество варьировалось от нуля до сотни с лишним в год – в зависимости от того, какие археологические слои изучались.
Правда, что берестяные грамоты находят только в Великом Новгороде?
Нет. Кроме Великого Новгорода, где грамот найдено уже 1064, берестяные грамоты находили в Старой Руссе (45), Торжке (19), Смоленске (16), Пскове (8), Твери (5), Москве (3) и других городах.
В Новгороде грамот больше. Новгородцы чаще других умели писать?
Совершенно необязательно. Просто в Новгороде сохранности грамот благоприятствуют особенности быта и почвы.
Для того, чтобы хрупкая берёста сохранилась на протяжении нескольких веков, она должна попасть в условия, где её не разрушали бы вода и воздух. Не случайно большинство найденных грамот – частные письма или черновики документов – купчих, расписок, завещаний (иногда предварительно уничтоженных – разрезанных на части). По-видимому, ставшие ненужными записи просто выбрасывали на улицу, там они попадали под свежий слой почвы и мусора.
Важную роль в находке грамот играет сохранность в Новгороде археологического слоя XI-XIII веков. К сожалению, после многочисленных перестроек разных веков не многие города отличаются той же особенностью.
Кто ведёт раскопки?
Новгородская археологическая экспедиция МГУ, а также экспедиции научных институтов. К участию в раскопках широко привлекают студентов и школьников.
Какие самые известные учёные занимались грамотами?
Академик Артемий Владимирович Арциховский (1902-1978) – первый заведующий возобновлённой в Московском университете кафедры археологии (1939), впоследствии (1952-1957) – декан исторического факультета, основатель и глава Новгородской археологической экспедиции (1932-1962), первый публикатор берестяных грамот. Ввёл в университетскую программу общий курс археологии, разработал общую методику анализа культурного слоя.
Академик Валентин Лаврентьевич Янин (1929) – начальник Новгородской археологической экспедиции (с 1963), заведующий кафедрой археологии МГУ (с 1978), специалист по древнерусской нумизматике. Впервые использовал берестяные грамоты как исторический источник.
Разработал методику комплексного источниковедения, при которой анализ делается одновременно на основе письменных источников, археологических находок, найденных монет и печатей и памятников искусства.
Подробно разработал топографию, историю вечевых отношений и денежную систему древнего Новгорода.
Академик Андрей Анатольевич Зализняк (1935) – лингвист, с 1982 года занимается изучением языка новгородских грамот. Установил особенности древненовгородского диалекта и в целом особенности древнерусского языка. Известен своими лекциями о берестяных грамотах в МГУ.
Как выглядят раскопки?
Раскоп – это небольшая – в несколько сотен квадратных метров площадь, на которой экспедиция должна произвести изучение культурного слоя за одно лето или в течение нескольких археологических сезонов.
Основная работа экспедиции состоит в том, что постепенно, слой за слоем с места работ поднимают грунт и изучают всё, что находится в разных слоях: фундаменты домов, древние мостовые, разнообразные предметы, в разные годы потерянные или выброшенные жителями.
Особенность работы археологов основана на том, что в древности масштабные земляные работы – выемка или наоборот отсыпка грунта – не велись, поэтому все следы жизни и деятельности оставались тут же, под ногами у людей.
Например, новый дом могли построить на венцах от сгоревшего, разобрав верхние обуглившиеся брёвна. Раз в тридцать-сорок лет в Новгороде перестилали деревянные мостовые – прямо поверх старых досок. Сейчас, когда датировка этих работ хорошо изучена, по тому, над каким слоем мостовой найден предмет или грамота, их легко датировать.
Толщина культурного слоя в отдельных местах Новгорода достигает семи метров. Поэтому полностью выработанный раскоп – это яма соответствующей глубины; в ней археологи сняли, просеяли и изучили все верхние слои и дошли до материка – слоя, в котором следов жизни и деятельности человека уже нет. Новгородский материк соответствует двадцатым-тридцатым годам X века.
О чём писали в грамотах?
Грамоты – это текущая деловая и повседневная переписка. В отличие от официальных бумаг – княжеских указов, летописей, духовной литературы, – авторы которых предполагали, что их произведения проживут долго, грамоты рассказывают о повседневной и неофициальной жизни древних русичей.
Благодаря грамотам удалось подробно изучить генеалогию боярских родов древнего Новгорода (среди документов много завещаний), понять географию его торговых связей (есть купчие и расписки). Из грамот мы узнали, что женщины в Древней Руси умели писать и были довольно самостоятельны (есть письма, в которых мужьям даются распоряжения по хозяйству). Дети в Древней Руси учились писать обычно в десять-тринадцать лет, но иногда раньше (есть прописи и просто каракули).
Гораздо меньшее место в грамотах занимают духовные сочинения и молитвы – по-видимому, считалось, что им место в церковных книгах, зато есть заговоры.
Самые интересные грамоты
Грамоты 199-210 и 331 – прописи и рисунки новгородского мальчика Онфима, который жил в XIII веке.
Из грамот известно, что Онфиму было около семи лет, и он только учился писать. Часть грамот – это прописи Онфима, который учился по традиционной древнерусской методике – сначала выписывал слоги, потом – небольшие кусочки молитв из Псалтири, отдельные формулы деловых документов. В свободное на уроках время Онфим рисовал – например, изобразил себя воином.
Грамота 752. Любовное письмо девушки XI века:
«Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался… хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».
- На правах рекламы: Лето - традиционный период отпусков и турпоходов. Если понадобилась спортивная обувь вы можете купить кеды украина женские на этом сайте быстро и недорого.
06.12.2015 0 11757
Как-то так получилось, что в России вот уже несколько веков бытует мнение, что всё самое интересное, ошеломляющее и загадочное со стародавних времён находится за пределами нашей страны. Древние пирамиды-это Египет, Парфенон-Греция, замки тамплиеров-Франция. Стоит только сказать слово «Ирландия», как тут же представляешь: в тусклом лунном свете из тумана зеленых холмов грозно выезжают таинственные «всадники Сидов».
А Россия? Ну, сидели семьсот лет назад замшелые бородатые мужики над лоханками с квашеной капустой, моргали васильковыми глазами, строили деревянные городки, от которых остались еле заметные валы да курганы, и всё.
Но на самом деле средневековое материальное наследие наших предков поражает настолько, что порой начинает казаться, что наша почти что тысячелетняя история растёт прямо из травы.
Одно из главных событий, полностью перевернувших наше представление о мире русского Средневековья, произошло 26 июня 1951 года в Великом Новгороде. Там, на Неревском археологическом раскопе, была впервые обнаружена берестяная грамота . Сегодня она носит гордое название «Новгородская № 1».
Прорись берестяной грамоты № 1. Она сильно фрагментирована, однако состоит из длинных и совершенно стандартных фраз: «С такого-то села позёма и дару шло столько-то», поэтому легко восстанавливается.
На довольно большом, но сильно изорванном, как говорят археологи, фрагментированном куске бересты, несмотря на повреждения, довольно уверенно прочитывался текст о том, какие доходы с ряда сёл должны получить некие Тимофей и Фома.
Как это ни странно, первые берестяные грамоты не произвели ни в отечественной, ни в мировой науке сенсации. С одной стороны, это имеет своё объяснение: содержание первых найденных грамот очень скучно. Это деловые записки, кто кому что должен и с кого что причитается.
С другой стороны, объяснить невысокий интерес со стороны науки к этим документам трудно, практически невозможно. Помимо того что в том же, 1951 году новгородская археологическая экспедиция нашла ещё девять таких документов, а в следующем, 1952 году первую берестяную грамоту нашли уже в Смоленске. Один этот факт свидетельствовал о том, что отечественные археологи находятся на пороге грандиозного открытия, масштабы которого оценить невозможно.
На сегодняшний день в одном только Новгороде найдено почти 1070 берестяных грамот. Как уже было сказано, эти документы были обнаружены в Смоленске, сейчас их количество достигло 16 штук. Следующим, после Новгорода, рекордсменом стала Старая Русса, в которой археологи обнаружили 45 грамот.
Берестяная грамота № 419. Молитвеник
В Торжке их найдено 19, в Пскове - 8, в Твери - 5. В этом году археологическая экспедиция Института археологии РАН при раскопках в Зарядье, одном из старейших районов столицы, обнаружила четвёртую московскую берестяную грамоту.
Всего же грамоты найдены в 12 древнерусских городах, два из которых находятся на территории Белоруссии, и один - на Украине.
Помимо четвёртой московской грамоты, в этом году первая берестяная грамота была найдена в Вологде. Манера изложения в ней коренным образом отличается от новгородской. Это говорит о том, что в Вологде существовала своя, самобытная традиция эпистолярного жанра берестяных посланий.
Накопленный опыт и знания помогли учёным разобрать этот документ, но некоторые моменты в записке - всё еще тайна даже для самых лучших специалистов по древнерусской эпиграфике.
«Этой находки я ждал 20 лет!»
Практически каждая грамота-загадка. И за то, что постепенно нам, жителям XXI века, открываются их тайны, за то, что мы слышим живые голоса наших предков, мы должны быть благодарны нескольким поколениям учёных, занимавшихся систематизацией и расшифровкой берестяных грамот.
И, в первую очередь, здесь нужно сказать об Артемии Владимировиче Арциховском, историке и археологе, организовавшем в 1929 году новгородскую экспедицию. С 1925 пода он целенаправленно занимается археологическими раскопками памятников Древней Руси, начиная с курганов вятичей Подольского уезда Московской губернии и заканчивая грандиозными раскопками Новгорода и открытием берестяных грамот, за которое он и получил всеобщее признание.
Берестяная грамота № 497 (вторая половина XIV века). Гаврила Постня приглашает своего зятя Григория и сестру Улиту в гости в Новгород.
Сохранилось красочное описание того момента, когда одна из вольнонаёмных работниц, участвовавших в раскопках, увидев на вынутом из мокрой почвы свитке бересты буквы, отнесла их начальнику участка, который просто онемел от неожиданности. Увидевший это Арциховский, подбежал, взглянул на находку, и, превозмогая волнение, воскликнул: «Премия-сто рублей! Этой находки я ждал двадцать лет!»
Помимо того, что Артемий Арциховский был последовательным и принципиальным исследователем, он обладал и педагогическим талантом. И здесь достаточно сказать одно: учеником Арциховского был академик Валентин Янин. Валентин Лаврентьевич первым ввёл в научный оборот берестяные грамоты как исторический источник.
Это позволило ему систематизировать денежно-весовую систему домонгольской Руси, проследить её эволюцию и взаимосвязь с теми же системами в других средневековых государствах. Также академик Янин, опираясь на комплекс источников, в том числе на берестяные грамоты, выявил ключевые принципы управления феодальной республикой, особенности вечевого строя и института посадников, высших должностных лиц Новгородского княжества.
Но настоящую революцию в понимании того, чем же на самом деле являются берестяные грамоты, сделали не историки, а филологи. Имя академика Андрея Анатольевича Зализняка стоит здесь на самом почётном месте.
Новгородская грамота № 109 (ок. 1100 г.) о покупке краденой рабыни дружинником. Содержание: "Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, и вот меня за это схватила [подразумевается: уличая в краже] княгиня. А потом за меня поручилась дружина. Так что пошли-ка к тому мужу грамоту, если рабыня у него. А я вот хочу, коней купив и посадив [на коня] княжеского мужа, [идти] на своды [очные ставки]. А ты, если [еще] не взял тех денег, не бери у него ничего."
Для того, чтобы понять важность открытия Зализняка, надо учесть, что до открытия берестяных грамот в филологичёской науке, занимавшейся древнерусскими текстами, бытовало представление, что все источники, по которым мы можем что-либо узнать о литературном языке того времени, уже известны и вряд ли могут быть чем-то дополнены.
А документов, написанных языком, близким к разговорному, вообще сохранились единицы. К примеру, известны лишь два таких документа XII века. И вдруг вскрывается целый пласт текстов, вообще выходящих за рамки того, что было известно учёным о языке русского Средневековья.
И когда исследователи в 50-60-х годах прошлого века начали расшифровывать, реконструировать и переводить первые берестяные грамоты, у них сложилось полное убеждение, что эти документы написаны как попало. То есть их авторы путали буквы, допускали какие угодно ошибки и не имели представления об орфографии. Настолько язык берестяных грамот отличался от прекрасно изученного, на тот момент, высокого, литературного и богослужебного стиля Древней Руси.
Андрей Анатольевич доказал, что берестяные грамоты написаны по строгим грамматическим правилам. Иными словами, он открыл бытовой язык средневекового Новгорода. И, как ни странно, уровень грамотности был настолько высок, что находка грамоты с орфографической ошибкой становится настоящим подарком для лингвистов.
А ценность таких ошибок заключается в том, что современные методики позволяют реконструировать особенности умолкнувшего языка.
Самый тривиальный пример. Допустим, наша культура в одночасье исчезла. Через тысячу лет археологи находят чудом сохранившиеся книги на русском языке. Филологам удаётся прочесть и перевести эти тексты.
Но письменный источник не даёт возможности услышать исчезнувшую речь. И вдруг, находится ученическая тетрадь, в которой написано слово «карова», «дериво», «сонце», «чё». И учёным тут же становится понятным, как мы говорили и чем отличалась наша орфография от фонетики.
Рисунки мальчика Онфима
До открытия Андрея Зализняка мы не представляли уровня грамотности на Руси. Говорить о том, что она была поголовной, мы пока не имеем права, но то, что она была распространена в гораздо более широких слоях населения, чем думали прежде, уже доказанный факт.
И об этом очень красноречиво свидетельствует грамота за номером 687. Она датируется 60-80-ми годами XIV века. Это небольшой обрывок грамоты, и, судя потому, что удалось прочитать на ней специалистам, это письмо-распоряжение от мужа к жене. В расшифровке оно звучит следующим образом: «...масло себе купи, а детям одежду [купи], [того-то - очевидно, сына или дочь] отдай грамоте учить, а коней...»
Из этого лаконичного текста мы видим, что обучение грамоте детей в те времена было довольно заурядным делом, стоявшим в одном ряду с обычными бытовыми поручениями.
Грамоты и рисунки Онфима
Благодаря берестяным грамотам мы знаем, как дети средневекового Новгорода учились писать. Так, в распоряжении учёных есть два десятка берестяных грамот и рисунков мальчика Онфима, детство которого пришлось на середину XIII века.
Онфим умеет читать, знает, как пишутся буквы, умеет записывать богослужебные тексты со слуха. Есть довольно аргументированное предположение, что в Древней Руси, ребёнок, обучавшийся грамоте, начинал писать сначала на церах, тонких деревянных дощечках, покрытых тонким слоем воска. Это было легче для нетвердой детской руки, и уже после того, как ученик освоит эту науку, его обучали выцарапывать стилосом буквы на бересте.
Именно эти первые уроки Онфима дошли до нас.
Этот мальчуган из XIII века, по всей видимости, был большим шалопаем, поскольку его прописи богато приправлены разного рода рисунками. В частности, бесподобен автопортрет Онфима в образе всадника, протыкающего копьём поверженного врага. О том, что в образе боевого удальца мальчишка изобразил себя, мы знаем по прорисованному справа от всадника слову «Онфиме».
Закончив художественную композицию, озорник будто спохватился и вспомнил, что вообще-то этот кусок бересты он получил не для прославления своих предстоящих подвигов, а для обучения грамоте. И на оставшемся вверху незарисованном участке он довольно коряво и с пропусками выводит алфавит от А до К.
Вообще, именно благодаря тому, что Онфим был бесшабашным шалуном, такое количество его прописей дошло до нас. По всей видимости, этот мальчишка однажды разом потерял целую стопку своих прописей на улице, так же, как некоторые из нас, возвращаясь по дороге из школы домой, теряли тетрадки, учебники, а порой и портфели целиком.
Летоисчисление
Если вернуться к открытиям академика Зализняка в области берестяных грамот, то стоит сказать еще об одном. Андрей Анатольевич разработал уникальный метод датировки берестяных грамот. Дело в том, что большинство грамот датируются стратиграфическим способом. Его принцип довольно прост: всё, что оседает на землю в результате деятельности человека, укладывается слоями.
И если в определённом слое находится грамота с упоминанием какого-то новгородского должностного лица, скажем посадника, или архиепископа, а их годы жизни, или, по крайней мере, правления, хорошо известны из летописей, то мы можем уверенно сказать, что этот слой принадлежит такому-то временному промежутку.
Этот метод подкрепляется способом дендрохронологической датировки. Все знают, что возраст спиленного дерева можно легко посчитать по количеству годовых колец. Но эти кольца имеют разную толщину, чем она меньше, тем неблагоприятнее для роста был год. По последовательности чередования колец, можно узнать в какие годы это дерево росло, а зачастую, если сохранилось последнее кольцо, и в каком году это дерево было срублено.
Дендрохронологические шкалы для региона Великого Новгорода разработаны на 1200 лет назад. Эту методику разработал отечественный археолог и историк Борис Александрович Колчин, посвятивший свою научную деятельность раскопкам в Новгороде.
При археологических исследованиях оказалось, что Новгород стоит на очень топкой почве. Улицы на Руси мостили расколотыми вдоль волокон бревнами, обращая их плоской стороной вверх. Со временем, эта мостовая погружалась в топкую почву, и приходилось делать новый настил.
При раскопках оказалось, что их количество может доходить до двадцати восьми. Более того, последующие открытия показали, что новгородские улицы, проложенные в X веке, оставались на своих местах вплоть до XVIII столетия.
Заметив явные закономерности в последовательности толщины колец на этих мостовых, Борис Колчин составил первую в мире дендрохронологическую шкалу. И сегодня любую находку, сделанную на северо-западе России, в любом месте от Вологды до Пскова можно датировать с точностью практически до одного года.
Но что делать, если берестяная грамота найдена случайно? И таких насчитывается ни много ни мало, а чуть менее тридцати штук. Как правило, их находят в уже отработанном грунте с раскопов, который вывозится для благоустройства разных клумб, газонов и скверов. Но бывали и курьёзные случаи. Так, один новгородец пересаживал комнатный цветок из одного горшка в другой и в грунте обнаружил небольшой берестяной свиток.
Количество грамот, найденных случайно, приближается к 3 % от общего числа. Это немалая величина, и, конечно, всех их неплохо было бы датировать.
Академик Зализняк разработал так называемый внестратиграфический способ датировки. Возраст грамоты определяется по собственным свойствам её языка. Это и форма букв, которые, как известно, изменяются во времени, и формы обращения, и формы языка, поскольку язык развивается и немного меняется с каждым поколением.
Всего же для датировки надписи на бересте внестратиграфическим способом может использоваться порядка пятисот параметров. Этим способом можно датировать грамоты с точностью примерно в четверть века. Для документов семисотлетней давности это великолепный результат.
«300 детей учить книгам»
Крайне интересные изыскания в отношении берестяных грамот принадлежат доктору филологических наук, член-корреспонденту РАН Алексею Алексеевичу Гиппиусу. Он выступил с очень аргументированной гипотезой о том, кто, и почему начал писать первые берестяные грамоты. Прежде всего, Алексей Алексеевич указал на то, что до официальной даты Крещения Руси мы не имеем никаких данных, подтверждающих использование кириллицы в этот период.
Но после Крещения такие артефакты начинают появляться. Например, печать Ярослава Мудрого и «Новгородский кодекс»-древнейшая русская книга. Найдена она была относительно недавно, в 2000 году. Это три тонких липовых дощечки, соединявшиеся между собой по тому же типу, как современные книги.
Дощечка, размещавшаяся в середине, была покрыта тонким слоем воска с двух сторон, внешние дощечки были покрыты воском только изнутри. На страницах этой «книги» написано два псалма и начало третьего.
Инструменты для письма на бересте и воске. Новгород. XII-XIV вв.
Сам по себе этот памятник очень интересен и скрывал немало тайн, часть из которых уже разгадана. Но в контексте грамот он интересен тем, что он датируется самым началом XI века, в то время как самые ранние берестяные тексты были написаны в 30-х годах того же столетия.
По мнению профессора Гиппиуса, это означает, что после Крещения Руси и до появления первых грамот был довольно продолжительный период, когда уже существовала книжная традиция, государственная власть в своих атрибутах использовала надписи, а традиции бытового письма пока не появилось. Для того чтобы эта традиция появилась, сначала должна была сформироваться социальная среда, которая была бы готова и умела бы использовать этот способ коммуникации.
И сведения о том, как эта среда могла появиться, донесла до нас первая Софийская летопись. Под 1030 подом читается следующее сообщение: «Сем же лете идее Ярослав на чюдь, и победи я, и постави град Юрьев. И прииде к Новуграду и сьбра от старост и попов детии 300 учити книгам. И преставися архиепископ Акимь; и бяше ученикъ его Ефремь, иже ны учаше».
По-русски этот отрывок звучит так: «В этом же году ходил Ярослав на чудь и победил её и поставил град Юрьев (ныне Тарту). И собрал от попов и старост 300 детей учить книгам. И преставился архиепископ Иоаким, и был ученик его Ефрем, который нас учил».
И в этом бесстрастном хроникальном отрезке мы, по всей видимости, слышим голос одного из тех первых новгородских школьников, которые, окончив учиться, и положили бытовую традицию обмениваться посланиями, нацарапанными на бересте.
«От Рожнёта к Коснятину»
Коллекция берестяных грамот пополняется в среднем на полтора десятка в год. Примерно четверть из них - целые документы. Остальные - более или менее полные фрагменты записок. Как правило, новгородцы, получив весточку и прочитав её, сразу старались уничтожить послание. Именно этим и объясняется такое количество испорченных берестяных записок. Чем меньше грамота по размеру, тем больше вероятность, что её не разорвут и она дойдёт до нас в полной сохранности.
Единственная целая грамота, найденная в Новгороде в этом году, содержит такой текст: «я щеня». Вверху этого небольшого, размером пять на пять сантиметров, кусочка бересты проделана дырочка. Нетрудно догадаться, что какой-то ребенок нацарапал эту фразу для того, чтобы повесить её на ошейник своего питомца.
Однако думать, что наши предки писали послания по поводу и без повода - неправильно. Новгородцы были прагматиками и Писали грамоты только тогда, когда это было необходимо.
Огромный пласт дошедших до нас документов-письма. Отец пишет сыну, муж-жене, домовладелец -приказчику, и в подавляющем большинстве случаев содержание исключительно деловое. На втором месте по количеству стоят деловые записи, кто кому сколько должен, с кого какой оброк причитается. Есть даже небольшой корпус заговоров и заклинаний.
Подавляющее большинство грамот эпистолярного жанра начинаются с фразы, которая указывает, от кого к кому адресовано послание, например, «от Рожнёта к Коснятину». Неподписанные берестяные письма встречаются только в двух случаях: если это военные приказы или донесения и если это любовные письма.
Каждый год у учёных пополняется комплекс накопленных знаний о берестяных грамотах. Некоторые расшифровки, сделанные ранее, оказываются ошибочными, и, казалось бы, досконально изученные надписи предстают перед исследователями в совершенно новом свете. Можно не сомневаться, что самые ближайшие годы берестяные грамоты многократно удивят нас и откроют немало неизвестных доселе черт древних новгородцев.
Берестяная грамота R24 (Москва)
«Поехали есмы, господине, на Кострому, Юры с матьрью нас, господине, увернул в задь. А взял себе с матьрью 15 бел, тиун взял 3 белы, потом, господине, взял 20 бел да полтину».
Несмотря на то что в Москве уже были найдены три берестяные грамоты, именно четвёртая оказалась «настоящей» - берестяной грамотой того типа, который был классическим в Новгороде. Дело в том, что первые две московские грамоты-очень маленькие фрагменты, по которым невозможно реконструировать текст.
Третья, довольно объёмная, но написана она была чернилами. Такой способ письма в Новгороде встречается только один раз. Все остальные нацарапаны на бересте писалом-приспособлением, больше всего напоминающим стилос.
Примечательно, что писала давно известны археологам, занимающимся русским Средневековьем, но только с обнаружением первых грамот стало понятно назначение этого предмета, который прежде считали заколкой или булавкой, а порой вообще называли вещью неопределённого назначения.
Московская берестяная грамота № 3, сохранившаяся в виде нескольких полосок бересты
.
Четвёртая московская грамота написана именно писалом, содержит, как и большинство классических грамот, финансовый отчёт о некоем предприятии, в данном случае о поездке в Кострому.
Некий человек пишет своему господину: «Поехали мы, господин, в Кострому, а Юрий с матерью нас завернул назад, и взял себе 15 бел, тиун взял 3 белы, потом господин, он взял 20 бел да полтину».
Итак, некто отправился по какому-то делу в Кострому-а на период написания грамоты эти края считались самым тихим и мирным владением московских князей из-за их удалённости от Орды. А Юрий с некоей матерью их завернул назад.
Более того, путешественники, которые пишут о себе во множественном числе, вынуждены были расстаться с довольно немалой суммой денег. В общей сложности они отдали и Юрию с матерью, и тиуну (так в Московской Руси называли княжеских наместников) 28 бел и полтину. Много это или мало?
Бела-это мелкая денежная единица, названа она так потому, что некогда эта монетка была аналогом цены беличьей шкурки. Из этого же ряда другая денежная единица, куна, которая равнялась по цене шкурке куницы.
Академик Валентин Лаврентьевич Янин для Новгорода чуть более ранней эпохи достоинство белы определяет как 1,87 г серебра, то есть 28 бел равно 52,36 грамма серебра.
Полтина и в древности означала половину рубля, а рубль в те времена был не монетой, а серебряным слитком весом 170 граммов.
Таким образом, авторы московской грамоты № 4 расстались с деньгами, общий номинал которых можно оценить в 137 граммов серебра! Если перевести это на современные цены в инвестиционных монетах, получится, что убыток составил 23,4 тыс. рублей. Сумма вполне ощутимая и для современного путешественника, если ему с ней придётся расстаться просто так.
Дмитрий Руднев
БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ – письма, записки, документы 11–15 вв., написанные на внутренней стороне отделенного слоя березовой коры (бересте).
Возможность использования бересты в качестве материала для письма была известна многим народам. Античные историки Дион Кассий и Геродиан упомянули записные книжки, изготовленные из бересты. Заготавливавшие бересту для своих писем американские индейцы долины реки Коннектикут называли росшие в их земле деревья «бумажными березами». Латинское название этого вида берез – Betula papyrifera – включает искаженную латинскую лексему «бумага» (papyr). В знаменитой Песне о Гайавате Г.У.Лонгфелло (1807–1882) в переводе И.А.Бунина также приведены данные об использовании бересты для письма североамериканскими индейцами:
Из мешка он вынул краски,
Всех цветов он вынул краски
И на гладкой на бересте
Много сделал тайных знаков,
Дивных и фигур и знаков
…
О берестяных письмах индейцев Канады рассказал, основываясь на фольклоре описываемых им племен, американский писатель Джеймс Оливер Кэрвуд (его роман Охотники на волков опубликован по-русски в 1926).
Первое упоминание о письме на бересте в Древней Руси относится к 15 в.: в Послании Иосифа Волоцкого говорится, что основатель Троице-Сергиева монастыря Сергий Радонежский писал на ней по причине бедности: пергамент берегли для летописей. На эстонской земле в 14 в. бытовали берестяные грамоты (и одна из них 1570 с немецким текстом была обнаружена в музейном хранилище перед Второй мировой войной). О берестяных грамотах в Швеции 15 в. писал автор, живший в 17 столетии; известно также о позднем их употреблении шведами в 17–18 вв. В Сибири 18 в. берестяные «книги» использовали для записи ясака (государственного налога). Старообрядцы и в 19 в. хранили берестяные богослужебные книги «дониконовской поры» (то есть до церковной реформы патриарха Никона середины 17 в.), они написаны чернилами.
Однако вплоть до начала 1950-х российским археологам не удавалось обнаружить древнерусских берестяных грамот в раскапываемых ими ранних культурных слоях 10–15 вв. Первой случайной находкой была золотоордынская берестяная грамота 14 в., обнаруженная при рытье силосной ямы под Саратовом в 1930. После этого археологи пытались найти берестяные письма именно там, где к бересте нет доступа влаги, как это было в Поволжье. Однако этот путь оказался тупиковым: в большинстве случаев береста превращалась в труху, и обнаружить следы писем не удавалось. Лишь глубокая убежденность советского археолога А.В.Арциховского в том, что берестяные письма следует искать на северо-западе России, заставила организовать специальные раскопки в центре Новгорода. Там почвы, в отличие от Поволжья, очень влажны, но к слоям глубокого залегания нет доступа воздуха, а потому в них хорошо сохраняются именно предметы из древесины. Арциховский основывал свои гипотезы и на древнерусских упоминаниях в литературных текстах, и на сообщении арабского писателя Ибн ан-Недима, приведшего слова «одного кавказского князя» 987 года: «Мне рассказывал один, на правдивость которого я полагаюсь, что один из царей горы Кабк послал его к царю руссов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезаемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева, на котором были изображения…» Вот этот «кусок белого дерева» – береста, плюс информация о распространенности писем на бересте среди аборигенов Нового Света и заставляли его искать берестяные письма на северо-западе России.
Предсказание Арциховского о неизбежности находок берестяных грамот в русской земле, впервые высказанное им в начале 1930-х, сбылось 26 июня 1951. Первая новгородская берестяная грамота была обнаружена на Неревском раскопе Великого Новгорода разнорабочей Н.Ф.Акуловой. С тех пор число найденных берестяных грамот перевалило уже за тысячу, из них свыше 950 найдено как раз в новгородской земле. Помимо Новгорода, за 50 лет раскопок найдено около 100 берестяных грамот (полтора десятка во Пскове, по несколько грамот в Смоленске, Твери, Витебске, единственная, свернутая и заложенная в закрытый сосуд, найдена в 1994 в Москве). Всего известно около 10-ти городов России, где были найдены берестяные грамоты. Более всего их, как предполагают, можно найти во Пскове, где почвы схожи с новгородскими, но культурный слой в нем расположен в застроенном центре города, где раскопки практически не возможны.
Берестяные свитки были распространенным бытовым предметом. Единожды использовав, их не хранили; потому-то большая часть их найдена по обеим сторонам деревянных мостовых, в слоях, насыщенных грунтовой водой. Некоторые тексты, вероятно, случайно выпали из новгородских вотчинных архивов.
Хронология грамот на бересте устанавливается различными способами: стратиграфическим (по ярусам раскопок), палеографическим (по начертанию букв), лингвистическим, историческим (по соответствию известным историческим фактам, личностям, датам, указанным в тексте). Древнейшая из берестяных грамот относится к первой половине 11 в., самая поздняя – ко второй половине 15 в.
Историки предполагают, что малообученные горожане и дети писали главным образом на вощеных дощечках; а те, кто освоил графику и набил руку, умели выдавливать острой костяной или металлической палочкой («писалом») собственно письма на бересте. Подобные палочки в крохотных кожаных чехольчиках археологи находили и ранее, но не могли определить их назначения, именуя то «булавками», то «обломками украшений». Буквы на бересте выдавливались обычно на внутренней, более мягкой стороне, на отслоенной части, специальным образом вымоченной, выпаренной, развернутой и таким образом подготовленной для письма. Написанные чернилами или иными красками грамоты, по всей видимости, не найти: чернила выцвели и вымылись за столетия. Отсылаемые адресату грамоты на бересте сворачивались в трубку. При находке и расшифровке грамот их вновь размачивают, разворачивают, вычищают грубой кистью верхний темный слой, просушивают под прессом между двумя стеклами. Последующая фотосъемка и прорисовка (руководителем этих работ долгие годы был М.Н.Кислов, а после его смерти – В.И.Поветкин) – особый этап чтения, подготовка к герменевтике (толкованию, интерпретации) текста. Определенный процент грамот остается прорисованным, но нерасшифрованным.
Язык большинства берестяных грамот отличается от литературного языка того времени, он, скорее, разговорный, бытовой, содержит нормативную лексику (что говорит о том, что запрета на ее использование не было). Около десятка грамот написано по-церковнославянски (литературный язык), несколько – на латыни. По самым скромным подсчетам, в новгородской земле еще можно отыскать не менее 20 000 «берёсто» (новгородское название таких писем)
По содержанию преобладают частные письма бытового или хозяйственного характера. Они классифицируются по сохранившейся информации: о земле и земельных собственниках, о данях и феодальной ренте; о ремесле, торговле и купечестве; о военных событиях и т.д., частная переписка (включая азбуки, прописи, рисунки), литературные и фольклорные тексты в отрывках, избирательные жеребья, календари и т.п.
Как исторический источник периода ранней письменности, берестяные грамоты уникальны по содержащейся в них информации о Руси 10–15 вв. Имеющиеся в них данные позволяют судить о размерах повинностей, взаимоотношениях крестьян с вотчинной администрацией, «отказах» крестьян от своего владельца, жизни «своеземцев» (владельцев земли, обрабатывавшейся силами семьи и изредка нанимавших кого-то в помощь). Там же можно найти сведения о продаже крестьян с землей, их протестах (коллективные челобитные), чего нельзя найти в иных источниках столь раннего времени, поскольку летописи об этом предпочитали умалчивать. Грамоты характеризуют технику купли-продажи земельных участков и строений, землепользования, сбора дани в городскую казну.
Ценны сведения о юридической практике того времени, деятельности судебных органов – княжеском и «уличанском» (уличном) суде, о порядке судопроизводства (решении споров на «поле» – кулачном судебном поединке). Некоторые из грамот сами являются судебными документами, содержащими изложение реальных казусов по делам наследства, опеки, кредита. Значимость открытия берестяных грамот – в возможности проследить персонификацию исторического процесса, претворение в жизнь правовых и законодательных норм Русской Правды и других нормативных документов уголовного и гражданского права. Древнейший брачный древнерусский контракт – 13 в. – также берестяной: «Пойди за меня. Я тебя хочу, а ты – меня. А на то послух (свидетель) Игнат Моисеев».
В нескольких грамотах содержатся новые данные о политических событиях в городе, отношении к ним горожан.
Наиболее яркие свидетельства бытовой жизни горожан, сохраненные берестяными грамотами, – бытовая переписка мужей, жен, детей, других родственников, заказчиков товаров и изготовителей, владельцев мастерских и зависимых от них ремесленников. В них можно найти записи шуток («Невежа писал, недум[ающий] показал, а кто се читал...» – запись оборвана), оскорблений с использованием бранной лексики (новейшие находки 2005). Есть и текст древнейший любовной записки: «Я посылала к тебе трижды на этой неделе. Почему ни разу не отозвался? Чувствую, что тебе не угодна. Если б была угодна, ты, сбежав от глаз людских, прибежал бы ко мне стремглав. Но если ты [теперь] надо мной насмеешься, то судьей тебе будет Бог и моя худость (слабость) женская»).
Исключительное значение имеют нашедшие в грамотах свидетельства конфессиональных практик, в том числе дохристианских. Некоторые из них связаны со «скотьим богом Велесом » (языческий бог-покровитель скотоводства), другие – с заговорами «ведунов», третьи являют собой апокрифические (неканонические) молитвы Богородице. «Возмутилось море, и вышли из него семь жён простоволосых, окаянных видом своим...», – говорится в одной из грамот с текстом заговора от этих «семи жён – семи лихорадок» и призывом к демоноборцам и «ангелам летящим с небеси» спасти от «трясовицы».
По значимости открытие берестяных грамот сопоставимо с расшифровкой египетских иероглифов, находкой описанной Гомером Трои, открытием загадочной культуры древних майя. Прочтение берестяных грамот опровергло существовавшее мнение о том, что в Древней Руси грамотными были лишь знатные люди и духовенство. Среди авторов и адресатов писем немало представителей низших слоев населения, в найденных текстах есть свидетельства практики обучения письму – азбук (в том числе с обозначениями владельца, одна из них, 13 в., принадлежит мальчику Онфиму), прописей, числовых таблиц, «проб пера». Небольшое число грамот с отрывками литературных текстов объясняется тем, что для памятников литературного характера употреблялся пергамент, а с 14 в. (изредка) – бумага.
Ежегодные раскопки в Новгороде после смерти археолога Арциховского ведутся под руководством академика РАН В.Л.Янина. Им продолжено академическое издание прорисей берестяных грамот (последний из томов включил грамоты, найденные в 1995–2000). Для облегчения пользования текстами грамот пользователями Интернета с 2005 ведется пересъемка грамот в цифровом формате.
Наталья Пушкарева
Ещё в начале XX историки рассматривали население древнерусских княжеств как почти поголовно безграмотное. В это легко было поверить, поскольку в начале XX века основная масса населения России не умела ни читать, ни писать. Представить, что в «Темные века» кто-то кроме князя или монашеского сословия знал грамоту, было совершенно невозможно. По всеобщему убеждению, очагами древнерусской письменной культуры были монастыри , где переписывались священные тексты и велись летописи эдакие островки света среди океана тьмы и невежества. «Нестор-летописец», склонившийся над книгой в монашеской келье, стал символом средневековой культуры, прочно вошедший в общественное сознание.
Воск разравнивали лопаткой и писали по нему буквы. Самая древняя русская книга Псалтирь XI века , найденная в июле 2000 года, была именно такой. Книга из трех табличек 20х16 см, залитых воском, несла на себе тексты трех Псалмов Давида. При реставрации оказалось, что таблички использовались неоднократно и, нанося буквы, писала процарапывали дерево основы. Заманчивая идея академика Андрея Анатольевича Зализняка прочитать тексты, ранее написанные на том же воске и сохранившие следы букв на подложке, к сожалению, пока не увенчалась успехом.Уникальность Новгорода в том, что почти ни в одном средневековом городе Европы не было ни бересты в товарном количестве, ни высоких грунтовых вод, ни столь хорошо сохранившегося культурного слоя толщиной до девяти метров. Несколько лет назад, когда берестяные грамоты выставлялись в Швеции , одна местная газета написала: «Когда наши предки высекали на камне руны, славяне уже писали друг другу письма».
Так о чем же писали друг другу славяне? Полный свод найденных берестяных грамот с текстами и фотографиями был выложен в 2006 году в Интернете на сайте «Древнерусские берестяные грамоты» .
«Поклон от Петра Марье. Я скосил луг, а озеричи (жители деревни Озера) у меня сено отняли » .
О чем же просил Петр? Можно было бы предположить, что муж просил жену созвать сельчан вооружиться вилами и бежать на подмогу, чтобы силой вернуть отобранное. Все же на дворе Средние века, вроде как царит Faust recht, кулачное право. Однако средневековый крестьянин просит жену сделать совершенно невероятное:
« Спиши копию с купчей грамоты да пришли сюда, чтобы было понятно, как проходит граница моего покоса» .
Одна эта фраза раскрывает неожиданную картину. У грамотного крестьянина грамотная жена, которая умеет читать и писать. У них есть купчая грамота на землю. Хозяйственные споры решаются не мордобоем, а разбором документов. А копия с купчей грамоты (вполне возможно копия именно на бересте) признается сторонами решающим аргументом. Всё это несколько переворачивает наши представления о «Темных веках»...
Грамоте в Новгороде обучали с детства, и общеизвестны детские берестяные письмена, где изучение письма по складам перемежалось с детскими рисунками. Грамоты, несущие на себе учебные тексты, встречаются довольно часто русские азбуки и даже цифры натурального ряда ( грамота 342 , 1320-е годы ). Найден и русско-карельский словарик ( грамота 403 , 1360-е годы ).
Грамоты отражают параллельное сосуществование православия и других религий и верований. Наряду с православными текстами была найдены литургические записи на латинском языке ( грамота 488 , 1380-е годы ), а также языческие заговоры как на карельском языке ( грамота 292 , 1240-е годы ), так и на русском языке: « Так пусть разгорится сердце твое и тело твое и душа твоя страстью ко мне и к телу моему и к лицу моему » ( грамота 521 , 1400-е годы ).
Были найдены и любовные записки. Из них становилось ясно, что женщина в Новгороде была не забитым домашним существом времен Домостроя, а совершенно свободным равноправным партнером. Жена зачастую посылала мужу «приказы» и вела денежные дела. Вдобавок женщины часто сами выбирали себе мужей и даже назойливо домогались объектов своей страсти. Кстати, такие опубликованные берестяные грамоты некоторые западные историки объявляют подделками, потому что в России в Средние века такого быть не могло в принципе Но письма продолжают находить.
Любовное письмо 1100−1120 года ( грамота 752 ): «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я» .
Реакция возлюбленного, получившего это послание, была своеобразна. Письмо было в сердцах разрезано ножом, обрывки завязаны в узел и выброшены в кучу навоза.
Позднее грамоты были найдены на раскопках и в других городах. Самая большая грамота длиной более полуметра была найдена на раскопках Торжка, который ранее входил в новгородские земли. Она содержала выдержку из «Слова о премудрости» Кирилла Туровского, где был выписан весь перечень грехов. Такие грамоты были распространены перед татарским нашествием церковные авторитеты объявляли появление татар возмездием господнем по грехам нашим, а потому все грехи надо было помнить и усердно замаливать. Грехи были выписаны на большой лист бересты, который, как полагают, хранился под прессом, чтобы он не покоробился. Однако, как видно, владелец не успел замолить все перечисленные грехи выше неповрежденной грамоты шел двухметровый слой углей от пожара. Пришли татары
Когда же перестали писать берестяные грамоты? Когда пресеклась многовековая народная традиция учить детей письму, писать записки и указания, вести деловые заметки? Когда новгородский народ перестал быть грамотным? Тут мнения расходятся.Некоторые историки утверждают, что после присоединения Новгорода к Москве писать грамоты вовсе не перестали. Просто с московскими властями пришел прогресс, и все горожане вместо бесплатной бересты, которая всегда под рукой, стали писать на дорогой покупной бумаге, которая в земле уже не сохраняется.
Были высказывания, что берестяные грамоты продолжали писать и позднее падения Новгородской республики. Однако при Екатерине II в городе провели дренажные работы, верхние слои культурного слоя подсохли, и грамоты позднее конца XV века истлели в пыль равномерно по всей территории культурного слоя.
Были и такие мнения, что после того, как Иван III отобрал у новгородцев их земли, нужда во всякой переписке и вовсе исчезла. Городским жителям стало бессмысленно переписываться с управляющими их несуществующих владений.
Хотя возможно, правы те, кто считает, что берестяные грамоты исчезли вместе с их авторами. Тут надо вспомнить и выселение 2000 новгородских жителей Иваном III из Новгорода. И церковные преследования новгородских «ересей» сопровождавшиеся казнью еретиков. И разгром Новгорода опричниками Ивана Грозного с уничтожением Новгородского архива. И более позднюю шведскую оккупацию. И продовольственный кризис, и жестокий голод. Пришли другие времена и нравы, и Новгородские земли стремительно опустели. Так, при составлении «дозорных книг», переписи населения, в 1614 году выяснилось, что Новгородские земли практически вымерли. Население Бежецкой и Деревской пятин составляли 4% и 1,5% от численности 1500 года.
Ещё в 1842 году Александр Иванович Герцен заметил: «Как Новгород жил от Ивана Васильевича до Петербурга, никто не знает» . Историк Сергей Федорович Платонов считал, что время от опричнины до Северной войны было «страдальческим периодом» в истории Новгорода. Что, впрочем, до конца не объясняет, почему жители новгородских земель вдруг разом перестали писать на бересте.
Однако, по утверждению академика Валентина Лаврентьевича Янина , в Новгороде раскопано менее 2% площади культурного слоя. А значит, работа по изучению берестяных грамот находится в самом начале. Возможно, новые находки смогут дать ответ и на этот вопрос.
Новости партнёров
