Камо (партийное имя Семена Аршаковича Тер-Петросяна; 1882-1922) - род. в гор. Гори Тифлисской губ., в семье состоятельного подрядчика.
Отец, самодур и деспот, любил поесть и угостить "именитых" гостей, но семье уделял мало. Мать, молодая и красивая (когда К. родился, ей еще не было 16 лет), имела чуть не дюжину детей, из которых осталось пятеро, и души не чаяла в старшем сыне. Семи лет К. попал в армянскую школу, в которой учили на армянском языке, мало доступном мальчику, в семье которого говорили по-грузински.
Одиннадцати лет он перешел в городское училище, где насильственно заставляли изучать совершенно чуждый ему русский язык. К. еще в детстве сближался с беднотой, что вызывало недовольство отца. Будучи свидетелем грубого и оскорбительного отношения отца к матери, которую К. обожал, он становился на сторону матери и, подросши, выступил энергично в ее защиту.
В 1898 г. К. был исключен из школы за дурное поведение (вольнодумство в законе божьем).
Он решил было готовиться на вольноопределяющегося и с этой целью поехал в Тифлис к тетке. Уроки он брал у уроженцев родного Гори - Сталина и Вардаянца, уже тогда принимавших деятельное участие в революционном движении.
Они свели К. с новыми товарищами и познакомили его с основами революционного марксизма.
Но смертельно заболела мать, и К. вернулся домой. Отец в это время разорился, семья узнала нужду, и не хватало средств на лечение.
После смерти матери К. с сестрами опять уехал в Тифлис к тетке. Здесь он с 1901 г. вступил в с.-д. партию, два года исполнял разного рода партийные технические поручения и получил имя "К." (испорченное русское кому). В 1903 г. К. вступил в число членов союзного кавказского комитета РСДРП, организовал типографию союзн. ком. и принимал энергичное участие в отправке делегатов на 2-й съезд партии.
Находчивость его в распространении нелегальной литературы была неистощима.
В ноябре 1903 г. К. был арестован, но спустя 9 месяцев бежал из тюрьмы.
В 1904 г. он примкнул к партии большевиков.
Перейдя на нелегальное положение, К. продолжал работать в кавк. союзн. комитете.
В декабре 1905 г. вспыхнуло в Тифлисе восстание, и здесь во время борьбы с казаками К. был ранен, избит и арестован.
В тюрьме К. просидел 2? месяца.
Поменявшись фамилией с одним грузином, он сумел скрыться.
В 1906 г. К., чувствуя недостаточность знаний, решил было ехать в Петербург, но партия дала ему ответственное поручение - закупить оружие за границей.
Попытка окончилась неудачей - пароход с оружием по дороге из Болгарии затонул.
В 1901 г. К., под именем князя Дадиани, ездил в Финляндию, был у Ленина и вернулся с оружием и взрывчатыми веществами в Тифлис.
Здесь он произвел чрезвычайно смелую экспроприацию и в августе 1901 г. уехал в Берлин.
В сентябре был арестован германской полицией, причем было найдено оружие и чемодан со взрывчатыми веществами.
Ему было предъявлено обвинение как террористу-анархисту и угрожала выдача русскому правительству.
К. начал симулировать буйное умопомешательство и успешно проделывал это целых 4 года. В 1908 г. его перевели в больницу Бух для душевнобольных, близ Берлина, и поместили в палату, где было десять буйнопомешанных.
Из Буха К. в 1909 г., как "поправившийся", был переведен в следственное отделение тюрьмы Альт-Моабит, но здесь опять симулировал больного, страдающего анестезией, После долгих и мучительных испытаний врачи признали его душевнобольным, а затем власти передали его России.
Жандармы препроводили его в Тифлис и заключили в Метехский замок. От виселицы его спасло вмешательство с.-д. германской прессы, обрушившейся на германское правительство за то, что оно выдало заведомо больного человека как политического преступника реакционной России.
Адвокат О. Кон переслал в Тифлис свидетельство о хронической душевной болезни К., подписанное известными берлинскими психиатрами.
На суде в Тифлисе, среди залы, переполненной публикой, желавшей взглянуть на прославленного героя, К. опять симулировал душевнобольного.
Военный суд постановил подвергнуть К. новым испытаниям в психиатрической больнице Метехского замка, где он пробыл год и четыре месяца и где его подвергали тем же пыткам, как и в Бухе. Врачи наконец признали его душевнобольным.
К. перевели в Михайловскую больницу для умалишенных, откуда он бежал, сначала скрывался в квартире матери прежнего товарища и затем в течение месяца в уединенном доме одного чиновника.
Власти приняли все меры для поимки знаменитого революционера, город был оцеплен и выход из него или посадка из него были строго контролируемы.
К., однако, удалось скрыться на велосипеде, под видом гимназиста, в Мцхет, а оттуда в Батум. Батумские товарищи поместили его в трюме парохода между бочками и ящиками, и К. уезжает в Париж к Ленину, который снабдил его деньгами, а из Парижа уехал в Константинополь, а затем в Болгарию.
Из Бургаса он поехал через Константинополь в Трапезунд.
В Константинополе он во время попытки перебраться на пароход, идущий в Батум, был арестован турецкими властями.
К. назвал себя Иваном Зоидзе, который был известен турецким агентам как человек, ведший антирусскую пропаганду на Кавказе.
Тогда его освободили и предложили ехать в Афины. К. удалось опять уехать на Кавказ.
Здесь он снова собрал своих боевиков и предпринял в 1912 г. попытку устроить экспроприацию денежной почты на Каджорском шоссе. Экспроприация не удалась, четверо было убито, а сам К. ранен и арестован и опять помещен в Метехский замок. Через непродолжительное время его судили по 4 делам и по каждому вынесли смертный приговор.
Приговор должен был быть приведен в исполнение через месяц. Но прокурор суда, Голицинский, чрезвычайно заинтересовавшийся личностью К., медлил с посылкой приговора на утверждение, ожидая появления манифеста по поводу трехсотлетия дома Романовых.
За эту уловку прокурор поплатился выговором и карьерой, но К. по манифесту смертная казнь была заменена 20-летней каторгой.
В 1915 г. К. был переведен в Харьковскую тюрьму, где сидел вместе с уголовными.
Освободила его из тюрьмы Февральская революция.
К. уехал в Москву, а затем в Питер. Ленин отправил его на Кавказ для поправления здоровья.
Немного отдохнув на горном курорте, К. направился в Баку, работал в Бакин. совете и ЧК и затем поехал в Москву.
Здесь ЦК партии поручил ему организовать группу для работы в тылу Деникина.
Набрав себе отряд и испытав его стойкость оригинальным образом, К. уехал на юг, но взятие Ростова спутало его расчеты.
К. отправился в Тифлис, был арестован меньшевистским правительством и опять очутился в Метехском замке. Освобожденный из тюрьмы, К. уехал в Баку и вел здесь подпольную работу вплоть до вступления Красной армии 27 апреля 1920 г. Боевая работа кончилась.
К. решил пополнить свои знания, и Ленин предложил ему готовиться в Акад. Ген. штаба. От предлагаемых ему не раз ответственных постов К. постоянно отказывался, считая себе недостаточно подготовленным. 14 июля 1922 г. К. случайно был убит в Тифлисе автомобилем, наскочившим на его велосипед. (См. С. Ф. Медведева, "Герой революции" ["тов. К."], 1925, Истпарт.). {Гранат} Камо (Тер-Петросян, Симон Аршакович).
Род. 1882, ум. (погиб) 1922. Революционер-подпольщик, создатель партийного подполья на Кавказе и на юге России (1918-20).
Предложенная им программа чистки партии от действительных и потенциальных полицейских осведомителей была жёсткой. Суть предложения состояла в идее переодеть в форму жандармерии нескольких боевиков и его самого, и произвести ложные аресты ведущих большевистских активистов в России:
"Придём к тебе, арестуем, пытать будем, на кол посадим. Начнёшь болтать: ясно будет, чего ты стоишь. Выловим так всех провокаторов, всех трусов."
Лидеры революционеров в эмиграции, всегда были заняты поисками средств. Анархисты и часть эсеров нашли способ добывать нужные средства - просто путём вооружённых ограблений капиталистов и банков. Это на революционном деловом жаргоне называлось «экс-ами» или (экс).Но братские социал-демократические партии, давно играющие в респектабельность и принимающие часто участие в правительствах, решительно отвергают эту практику. Отвергают её и русские меньшевики. Нехотя делает декларации в этом смысле и Ленин. Но Коба (Сталин) быстро соображает, что тот только делает вид, а будет рад всяким деньгам.
Коба принимает деятельное участие в том, чтобы соблазнить некоторых кавказских бандитов и перевести их в большевистскую веру. Наилучшим завоеванием в этой области является Камо
, головорез и бандит отчаянной храбрости. Несколько вооружённых ограблений, сделанных его бандой, приятно наполняют партийную кассу (есть трудности только в размене денег). Натурально Ленин принимает эти деньги с удовольствием. Организует эти ограбления Коба, причем сам он в них из осторожности не участвует.
Камо (Симон Аршакович Тер-Петросян ; 1882-1922) - родился в Гори Тифлисской губернии, в семье состоятельного подрядчика. Отец, самодур и деспот, любил поесть и угостить "именитых" гостей, а семье уделял мало времени и средств. Мать, молодая и красивая женщина (когда родился Камо, ей еще не было 16 лет), имела чуть не дюжину детей, из которых в живых осталось пятеро, и души не чаяла в старшем сыне. Будучи свидетелем грубого и оскорбительного отношения отца к матери, которую он обожал, маленький Симон становился на сторону матери и, подросши, выступил энергично в ее защиту. В 1898 г. он был исключен из школы за дурное поведение (вольнодумство в законе божьем). Вскоре отец разорился, семья узнала нужду, и не хватало средств на лечение заболевшей матери. После ее смерти,он с сестрами уехал в Тифлис к тетке.
В это же самое время он сформировал банду и за короткое время стал известен по всей губернии своими дерзким налетами.
О происхождении своего прозвища, позже, на допросе разъяснил: «Ещё тогда,когда я учился в горийском городском училище, меня товарищи в насмешку называли «Каму» за то, что я неудачно отвечал один раз по-русски, на вопрос учителя вместо «чему», я сказал «каму»
Тифлис. Эриванская площадь.
В 1903 году вошёл в союзный кавказский комитет РСДРП, организовывал подпольные типографии, денежные «экспроприациия», доставки из-за границы пропагандистской литературы и оружия, в чём ему помогал Борис Стомоняков. Активно участвовал в отправке делегатов на II съезд РСДРП. В ноябре 1903 года был арестован, но спустя 9 месяцев бежал из тюрьмы. В 1904 году примкнул к большевикам. В 1905 году приехал в Тифлис, где в декабре того же года во время восстания был ранен, избит казаками и арестован. Просидев в тюрьме два с половиной месяца и поменявшись фамилией с неким грузином, сумел скрыться. Участвовал в организации побега 32 заключённых из Метехского замка. В 1906 году закупил оружие для большевистских боевиков за границей, однако пароход с оружием из Болгарии затонул по пути.
В 1907
году под именем князя Дадиани ездил в Финляндию, был у Ленина и вернулся с оружием и взрывчатыми веществами в Тифлис. 13 июня 1907 года совершил ограбление филиала Государственного банка в на Эриванской площади в Тифлисе , причем организация этого нашумевшего на всю империю налета, позже, советским историками была приписана Сталину. В августе того же года года уехал в Берлин. По наводке жандармского «крота» в рядах большевиков Якова Житомирского, немецкая полиция провела 9 ноября 1907 года обыск на берлинской квартире Камо, где было найдено большое количество оружия, а также чемодан с двойным дном, заполненным взрывчаткой, и литература революционного содержания, он был арестован. По результатам обследования Камо, проведенного немецкими врачами после его ареста, в Моабитской тюрьме, его признали душевнобольным. Ему было предъявлено обвинение как террористу-анархисту и угрожала выдача русскому правительству. Камо начал симулировать буйное умопомешательство и успешно проделывал это целых 4 года. В 1908
г. его перевели в больницу Бух для душевнобольных, близ Берлина, и поместили в палату, где было десять буйнопомешанных.
Адвокат О. Кон переслал в Тифлис свидетельство о его хронической душевной болезни, подписанное известными берлинскими психиатрами. На суде в Тифлисе, среди залы, переполненной публикой, желавшей взглянуть на прославленного героя, Камо опять симулировал душевнобольного. Военный суд постановил подвергнуть его новым испытаниям в психиатрической больнице Метехского замка, где он пробыл год и четыре месяца и где его подвергали тем же пыткам, как и в Бухе. Врачи наконец признали его душевнобольным. "Героя революции" перевели в Михайловскую больницу для умалишенных, откуда он вскоре бежал, сначала скрывался в квартире матери прежнего товарища и затем в течение месяца в уединенном доме одного чиновника. Власти приняли все меры для поимки знаменитого революционера, город был оцеплен.Однако ему удалось скрыться на велосипеде, под видом гимназиста, в Мцхет, а оттуда в Батум. Батумские товарищи поместили его в трюме парохода между бочками и ящиками, и Камо уехал в Париж к Ленину, который снабдил его деньгами, а из Парижа в Константинополь, а затем в Болгарию. Из Бургаса он поехал через Константинополь в Трапезунд. В Константинополе, во время попытки перебраться на пароход, идущий в Батум, был арестован турецкими властями, но назвал себя Иваном Зоидзе, который был известен турецким агентам как человек, ведший антирусскую пропаганду на Кавказе. Тогда его освободили и предложили ехать в Афины, но он опять приехал на Кавказ.
В 1912
г. попытка устроить экспроприацию денежной почты на Каджорском шоссе, оказалась неудачной, четверо было убито, а сам Камо ранен и арестован и опять помещен в Метехский замок. Через непродолжительное время его судили по 4 делам и по каждому вынесли смертный приговор. Приговор должен был быть приведен в исполнение через месяц. Но прокурор суда, Голицинский, чрезвычайно заинтересовавшийся личностью легендарного бандита, медлил с посылкой приговора на утверждение, ожидая появления манифеста по поводу трехсотлетия дома Романовых. За эту уловку прокурор поплатился выговором и карьерой, но спас Камо жизнь, по манифесту смертная казнь была заменена 20-летней каторгой. В 1915 г. он был переведен в Харьковскую тюрьму, где сидел вместе с уголовными. Освободила его из тюрьмы Февральская революция. Камо отправился на Кавказ для поправления здоровья и отдохнув на горном курорте, направился в Баку, работал в Бакинском совете и ЧК и затем поехал в Москву. Здесь ЦК партии поручил ему организовать группу для работы в тылу Деникина. Набрав себе отряд и испытав его стойкость оригинальным образом, уехал на юг, но взятие Ростова спутало его расчеты. Он отправился в Тифлис, где был арестован меньшевистским правительством и опять очутился в Метехском замке. Освобожденный из тюрьмы, снова уехал в Баку и вел здесь подпольную работу вплоть до вступления Красной армии 27 апреля 1920 г
По официальным данным, погиб в Тифлисе в результате несчастного случая, попав под автомобиль, когда спускался по своему обычному маршруту по Верийскому спуску
. Однако А. Авторханов считает, что Симона Тер-Петросяна убрали его «верные друзья» Сталин и Орджоникидзе
.
«История с таинственным „наездом" еще не выяснена до сих пор, - пишет историк Ф. Волков. - Возможно, что Сталин не хотел иметь свидетеля, хорошо знавшего его уголовное прошлое. Камо слишком тесно в своей политической работе в большевистской партии соприкасался с Кобой. Он знал очень хорошо мало кому известные темные страницы его жизни и деятельности... Смерть легендарного "героя революции" вызвала в стране глубокую скорбь. Но Сталин мстил Камо и после смерти - памятник ему в Тбилиси был снесен, его сестру арестовали.
P.S . Если бы Камо был жив, то агент царской охранки, трус и предатель, сын пьяницы и прачки Иосиф Джугашвили, никогда бы не стал "отцом народов" и "вождем угнетенных пролетариев"
Симон, сына Аршака — это Симон Аршакович Тер-Петросян, известный миру как Камо. Тогда почему Камо? По причине недостаточного владения русским языком, чему поспособствовал сам товарищ Сталин.
Отсюда поподробнее. Когда в Гори живут два молодых человека, не отличающихся примерным поведением, они обязательно встретятся и в зависимости от обстоятельств станут либо дружить, либо враждовать. Симон с Иосифом сдружились, более того, Иосиф взялся подтянуть Симона в русском языке, но нельзя сказать, что сильно в этом преуспел — вместо "кому" Симон не переставал говорить "камо", в результате чего получил это наречие как имя собственное.
О Камо горийского периода в самых общих чертах. Учился в армянской школе, с одиннадцати лет перешел в городское училище, откуда был исключен за дерзкое поведение (характер боевика начинает складываться). Переезд в Тифлис, затем снова в Гори, на что просим обратить особое внимание. По той причине, что роль товарища Сталина, на этот раз уже в политическом просвещении Камо, несомненна и эффективна.
В 1901 году он становится членом РСДРП, два года спустя — первая отсидка в тюрьме и первый побег. Затем снова камера в Метехской тюрьме Тифлиса и организация побега тридцати двух заключенных. Сюжет для кино в жанре "экшен"!
…Не стань Камо профессиональным революционером — быть ему замечательным артистом. Марсельскому моряку Эдмону Дантесу войти в роль графа Монте-Кристо было легко уже потому, что тот стал владельцем многомиллионного клада — богатство это обязывает вести себя соответственно. Камо же, по существу оборванец, на несколько дней присвоивший себе титул, должен был вести себя согласно поговорке: "Если ты в посконной рубахе не можешь показать себя князем, какой же ты князь?". Камо показал: важность, сановитость, вальяжность, но поскольку Дадиани не просто князь, а князь грузинский, то требовались оттенки. Все было сыграно — лучше не сыграешь!
Узнаем больше. Лето 1907 года, Тифлис, Эриванская площадь. Конный экипаж в сопровождении усиленной охраны следует к зданию Государственного банка. Неожиданно гремят взрывы, выстрелы, смешались в кучу кони, люди, льется кровь. Ограбление! Группа Камо похищает мешки золотых рублей (сегодня — около тридцати миллионов долларов) и что интересно: ни Сталин, спланировавший операцию, ни Камо, осуществивший ее, не оставляют себе ничего, а все до копейки — в Финляндию, Ленину, на дело революции.
Во времена, когда она называлась Великой Октябрьской, хотел бы я посмотреть на человека, посмевшего назвать изъятие денег налетом, а Камо налетчиком или в лучшем случае боевиком? Между тем, ограбления в его классическом виде налицо. Разница в одном: бандиты отнимают у чужих и для себя, Камо забирал у государства и тоже не для себя (иначе называется "денежная экспроприация"). В этом его близость с Робин Гудом, который брал тоже не для себя. Но тот во имя бедных грабил богатых.
Очередной арест Камо состоялся в Германии, в ноябре 1907 года — взяли по наводке провокатора, заточили в Маобитскую тюрьму и тут арестант выкинул новый фортель — притворился неизлечимым сумасшедшим, которого сколько и как ни бей, а ему не больно. В качестве эксперта по делу пригласили светило медицины:
"Да, терпеть, не показывать боль можно, но, как бы там ни было, а зрачки при ней непроизвольно расширяются. Во всех случаях".
© Sputnik / Валентин Шияновский
Симон Аршакович Тер-Петросян, партийный псевдоним "Камо"
И вот тюремщики проводят по руке Камо раскаленным шомполом, дымится кожа, зрителю кажется, что пахнет паленым, но на лице Камо, как пишут в романах, "не дрогнул ни один мускул". А зрачки? А вот зрачки предательски расширяются. Светило, пораженное мужеством подопытного революционера, нарушает клятву Гиппократа и признает Камо невменяемым.
Это должно было облегчило участь подсудимого. Камо выдают России, привозят в Тифлис, помещают в тюремную больницу, откуда, он как нетрудно догадаться, бежит.
А дальше была предпринята еще одна попытка ограбления денежной почты, на этот раз неудачная. Камо ранили, арестовали, суд приговорил его к смертной казни. Прокурор, симпатизировавший Камо, затянул посылку приговора на утверждение, дотянув до объявления амнистии по случаю трёхсотлетия дома Романовых, после чего приговор заменили двадцатилетней каторгой. Отсидка — в Харьковской тюрьме.
Но Камо не был бы Камо, если бы, сложа руки, двадцать лет ждал воли. "Он собирался бежать как граф Монте-Кристо — притворившись мертвецом", — пишет английский историк Саймон Монтефиоре. Но побег пришлось отложить. Почему? Дело в том, что романами Дюма зачитывались не только арестанты, но и тюремщики, решившие на всякий случай разбивать кувалдами головы умерших узников.
…Последний год жизни — 1922-ой. 13 июня, Тифлис, Верийский спуск. Камо едет на велосипеде, навстречу движется грузовик. Столкновение.
"Удар был настолько силён, — писала тифлисская газета, — что товарища Камо отбросило в сторону, и, ударившись головой о тротуарную плиту, он потерял сознание. В больнице, не приходя в себя, Камо скончался".
Послесловие. Что осталось? Именем Камо в Советском Союзе называли улицы и площади, школы и предприятия, совхозы и районы. С 1982 года и до развала СССР в Гори действовал музей Камо. Все в прошлом.
Имя Камо носила одна из улиц Баку (переименована в Сулеймана Рагимова). До 1966 года имя Камо носил город Нор-Баязет в Армении (нынешний Гавар).
Осталось Камо как имя собственное. Им в Армении называли и продолжают называть новорожденных.
Мои детские годы пришлись на застойные 70-ые. Мы гоняли резиновый мяч во дворах армянских городов, предварительно начертив на торцах домов прямоугольники футбольных ворот. Героями наших мальчишеских игр были Чингачгук - Гойко Митич, капитан Клос и, конечно же, легендарный революционер Камо в исполнении незабвенного Гарегина Тонунца. Как же мы восхищались отвагой этого пламенного большевика и бесшабашностью его дерзких акций, как, затаив дыхание, следили за нечеловеческими пытками раскаленным железом в Моабитской тюрьме, сопереживали мучениям, поражались стальной воле героя и его фантастической выдержке. Да что там говорить, когда среди нас самих не один и не двое носили имя прославленного революционера. Вернее, кличку. Или, если хотите, партийный псевдоним.
Сегодня былая слава Камо померкла. Города, колхозы и улицы, носившие его имя, переименованы. Да и где они, те колхозы? Памятники Камо снесены, музеи закрыты, место захоронения никому, кроме родных, не известно.
В данной работе я попытался обобщить все дошедшие до нас сведения о Камо, освободив их как от коммунистической мишуры прошлого, так и от модных сегодня обвинений в «международном терроризме». Хотя, вынужден признаться, определенные симпатии к этому незаурядному человеку не испытывать трудно. Иначе, наверное, я бы и не брался за перо. А уж насколько мне удалось остаться беспристрастным, решать тебе, уважаемый читатель.
Тер-Петросян (Тер-Петросов) Симон Аршакович, псевдоним - Камо (1882-1922)
Боевик большевистской партии. Деятель российского революционного движения.
Симон Тер-Петросян родился 15 (27) мая 1882 в городе Гори Тифлисской губернии и был первенцем в зажиточной семье подрядчика. Отец его обладал своенравной и деспотичной натурой, воспитанию детей внимания практически не уделял. Мать, которой на момент рождения Симона было всего 15 лет, напротив, души не чаяла в старшем сыне. Она, молодая, красивая и сильная женщина, рожала почти каждый год, но выжили всего пятеро детей. Забегая вперед, скажем, что и Симон отвечал матери поклонением, а когда подрос, без раздумий встал на ее защиту от оскорблений и рукоприкладства отца.
В семь лет Симон приступил к учебе в армянской школе, однако учение давалась тяжело, поскольку в семье разговаривали на грузинском языке. В раннем детстве наш герой был очень религиозным ребенком, регулярно посещал церковь и даже принимал участие в работе церковного хора. Но ранней весной 1892 года довелось ему присутствовать на казни двух молодых грузинских мятежников - братьев Хубулури. Ожидаемого мальчиком помилования не произошло, и юный Симон понял, что справедливость в этот мир вносится не божьей, но твердой рукой мятежника и революционера.
Вообще, с Гори - этим небольшим даже по меркам имперского Кавказа городком - в разное время и в разной мере были связаны судьбы множества людей, сыгравших далеко не последние роли в жизненной драме под названием «Русская революция». Помимо героя нашего повествования, с этим городом была связана деятельность Степана Шаумяна, Алексея Пешкова - знаменитого пролетарского писателя Максима Горького, Серго Орджоникидзе и, конечно же, Сосо Джугашвили - будущего кровавого диктатора и «отца народов» Иосифа Сталина.
В одиннадцать лет Симон перешел в церковное училище города Гори. Но учиться там было еще труднее, поскольку приходилось изучать еще и практически незнакомый ему русский язык. В итоге в 1898 году Симон был отчислен за «неспособность» (по другим данным - «за дурное поведение», по официальной советской версии - «за вольнодумство в законе божьем»).
После отчисления из училища он решил податься в вольноопределяющиеся и для осуществления этой цели отправился к родной тетке в Тифлис, который к этому времени превратился в один из революционных центров империи. Здесь Симон начал брать уроки у своих земляков-горийцев — Варданянца и Сосо Джугашвили, которые в ту пору уже являлись активными участниками российского революционного движения. Они то и дали юному Симону первые уроки учения Маркса. Интересно, что сам Камо отрицает начало знакомства со Сталиным именно тогда, перенося его на более поздние годы. Позже он напишет: «В 1905 году приехал в Тифлис, где познакомился со Сталиным и под его руководством начал нелегальную партийную работу ».
В это же время в Гори тяжело заболела мать Симона, и юноша возвратился домой. Отец в это же самое время разорился, семья познала нужду, и мать, на лечение которой попросту не хватало средств, тихо угасла. Забегая вперед, скажем, что отец Камо позднее откажется от сына - государственного преступника и, так и не оправившись от разорения, смерти жены и отъезда детей, умрет в Гори от алкоголизма.
После смерти матери Симона больше ничто не удерживало в Гори, и он вместе с сестрами окончательно перебрался в Тифлис к тетке. Здесь в 1901 г. вступил в социал-демократическую партию и, начав с небольших поручений, в течение двух лет исполнял разнообразные технические задания партийцев, в основном - распространял нелегальную литературу по всему российскому Кавказу - от Батума до Баку. Из Тифлиса же берет начало и его знаменитый партийный псевдоним - Камо. Утверждается даже, что эту кличку ему дал лично Джугашвили-Сталин, поскольку, дескать, неважно говоривший по-русски Тер-Петросян произносил вместо русского «кому» - «камо». Здесь добавим, что еще одной кличкой Тер-Петросяна была кличка «Косой», данная ему за поврежденный левый глаз.
В 1903 году Камо принимает членство союзного кавказского комитета РСДРП. В качестве помощника знаменосца участвует в первой на Кавказе первомайской демонстрации в Тифлисе, продолжает распространять нелегальную литературу. А еще активно участвует в отправке делегатов на II-й съезд РСДРП в Брюссель и Лондон. 27 ноября 1903 года на станции Батум его впервые задерживают с прокламациями, по поводу этого начальник Батумского отделения жандармского полицейского управления Закавказских железных дорог ротмистр Станов пишет донесение в Кутаисское губернское жандармское управление:
«...при обыске оказались свежепечатанные в листовом формате прокламации под заглавием «Листок борьбы пролетариата» №4 от 15 ноября 1903 г. на грузинском языке - 827 штук, на армянском - 146 и на русском - 100 штук. В каждом экземпляре помещены статьи: 1. «Действия правительства. Железнодорожный батальон». 2. «Оплеуха самодержавию или неудавшаяся поездка царя в Италию». Часть прокламаций, как видно из надписей на бланках, должна быть им отвезена в гор. Поти ».
На момент ареста за ним, кроме вышеперечисленного, еще и осуществление подкопа под казначейство в родном Гори и организация трех подпольных типографий в Тифлисе, в том числе, знаменитой Авлабарской.
Через восемь месяцев, в июле 1904-го Камо совершает свой первый побег из тюрьмы. Во время дневной прогулки, когда часовой отвернулся, Камо воспользовался выступом в стене тюремного двора, разбежался, оттолкнулся, прыгнул… и был таков. Из телеграммы начальника батумской тюрьмы:
«Всем полицейским управлениям. Бежал важный политический арестант. Возраст 22 года. Уроженец Гори. Семен Тер-Петросов кличка Камо. Волосы черные глаза карие. Коренастый. Немедленно арестовать конвоем препроводить батумскую тюрьму ».
Поиски беглеца по горячим следам результатов не дали. Сам же Камо в образе князя Давдариани поездом прибыл в Тифлис.
В 1904 году Камо примыкает к большевикам. Перейдя на нелегальное положение, продолжает работать в Кавказском союзном комитете, участвует в собраниях в Нахаловке и железнодорожном депо, сопровождает транспорты с контрабандным оружием. Во многих делах он получает помощь от своих революционно настроенных сестер Арусяк и Джаваир (которым за революционную деятельность впоследствии тоже доведется посидеть в Тифлисской губернской тюрьме). К слову сказать, Джаваир Хутулашвили (по мужу) (1888-1961 - Пандухт ) сама была участницей революционного движения и общественным деятелем, после утверждения советской власти в Закавказье занимала пост наркома здравоохранения и первой среди женщин в Грузии была удостоена звания Героя труда.
В декабре 1905 года в Тифлисе произошли трагические события. Расстрел казаками Тифлисской городской думы спровоцировал вооруженные выступления социалистов и примкнувших к ним рабочих. 18 декабря 1905 г. Камо участвует в столкновениях с казаками и драгунами (прибывшими из-за забастовки на железной дороге походным порядком) в Нахаловке. В столкновениях получает ранения (которых потом насчитают пять!), пытается выбраться, его находят казаки, допрашивают, он называет себя случайно оказавшимся на месте событий крестьянином, его пытают, решают повесить, однако, на его счастье, обрывается веревка. Казаки постарше творят крестное знамение: все очень напоминает вмешательство потусторонних сил. Избитого Камо арестовывают и заключают в Метехский замок.
Там ему вновь пригодилось врожденное мастерство перевоплощения: просидев в тюрьме два с половиной месяца, он выдает себя за заключенного фармацевта Шаншиашвили - работника аптеки Рухардзе, и покидает переполненную Метехскую тюрьму.
Из донесений полицейского управления:
«...На основании дознания, учиненного моим старшим помощником, имею честь донести, что третьего дня вечером, на товарной станции обнаружены были ящики с пометкой «электрические принадлежности», прибывшие в адрес «предъявителя дубликата ж/д накладной». Полицейскому агенту, несшему службу на товарной станции, вышеупомянутые ящики показались подозрительными, и он не преминул произвести их осмотр. Вместо электрических принадлежностей в ящиках оказались патроны, переправленные революционными организациями, очевидно, для преступных целей, из Батума в Тифлис. Дальнейшее следствие, продолженное по сему поводу уже мной лично, с бесспорностью установило, что вышеуказанные патроны отправило из Батума лицо, по всем признакам являющееся ни кем иным, как известным вам Камо, который к настоящему моменту должен находиться уже в Тифлисе ».
«...Обращаю ваше внимание на то обстоятельство, что сегодня в багажное отделение Тифлисского вокзала явились трое неизвестных и предъявили квитанции на получение багажа, прибывшего из Батума. На плотно упакованных деревянных ящиках значилась надпись «мандарины». В крышке одного из ящиков доска оказалась отодранной, и железнодорожный агент заметил, что в ящике упакованы были не мандарины, а винтовки. Когда он спросил, почему в ящиках вместо мандаринов винтовки и в чей адрес следует оружие, один из неизвестных, приставив к его груди револьвер, приказал молчать, а своим единомышленникам предложил скорее вытаскивать ящики на перрон. Багаж был бы унесен неизвестными, если бы в тот момент не вошли в багажное отделение пассажиры. Сбив одного из них с ног, неизвестный, угрожавший железнодорожному агенту револьвером, выскочил на перрон и вместе с остальными злоумышленниками скрылся. По срочно наведенным справкам и дознанию, учиненному жандармским унтер-офицером, неизвестный, грозивший револьвером, был ни кто иной, как известный вам Камо ».
А это донесение о побеге из Метехского замка 32 политических узников:
«...Только сейчас стало известно, при каких обстоятельствах произошел побег из Метехского замка 32 политических преступников. Снаружи, под стенами замка, неизвестными был прорыт подземный ход, который весьма искусно был подведен под камеры заключенных. Глубокой ночью, при помощи и поддержке злоумышленников, заключенным удалось выйти на свободу. Снаряженная утром погоня не дала никаких результатов. Путем допроса одного из служителей замка, сознавшегося в своем соучастии, удалось установить, что подкопом, а затем и побегом руководил известный политический преступник Камо. К сожалению, ни места его пребывания, ни имена участников организации побега установить не удалось »…
В это же время Камо становится организатором и исполнителем самых громких отъемов денежных средств у капиталистов, банков и государственной казны. А если уж совсем называть вещи своими именами - вооруженных ограблений и налетов на почтовые вагоны, банки, перевозчиков денег. Эти ограбления вошли в историю революционного движения под названием «экспроприации» или попросту «эксы». Что же представляли из себя «эксы» и для чего они были нужны?
Лидеры социалистов, как в России, так и за рубежом, постоянно находились в поисках финансовых средств для революционных нужд. И часть революционеров нашла оригинальный способ добычи этих средств с помощью «эксов». Особо широкий размах «эксы» получили на Кавказе, где только с декабря 1905-го по июнь 1907 года было совершено пять вооруженных налетов на казначейства. Однако эта уголовная практика вскоре была отвергнута большинством социал-демократических партий, в том числе, и российскими меньшевиками. На IV («Объединительном») съезде РСДРП в Стокгольме (10-25 апреля (23 апреля — 8 мая) 1906 г. - П. ) уже не в первый раз обсуждался вопрос о боевых отрядах партии. Была принята специальная резолюция с осуждением террористических акций, которые в тот период перестали носить сугубо политический характер. Резолюция съезда давала разрешение на проведение налетов только на оружейные склады. Однако вопреки резолюции съезда, летом того же года «эксы» продолжились. Коба (Сталин) в тот момент даже чуть не угодил под партийный суд за нарушение резолюции. Таким образом, на словах Ленин и Сталин открестились от «эксов». Однако деньги от бандитских налетов приятно пополняли большевистскую партийную казну, деньгами распоряжался так называемый Большевистский центр ЦК РСДРП, куда входили В. Ульянов-Ленин, Л. Красин и А. Богданов (Малиновский), а Камо, ввиду врожденной авантюрности своей натуры, а также отчаянной смелости, для подобной деятельности подходил как нельзя лучше. Кстати, иногда для страховки накануне «эксов» их непосредственные исполнители выходили из партии, чтобы в случае провала последняя могла от них откреститься.
В общей сложности за полтора года (с ранней осени 1905-го по февраля 1907-го) боевики Камо - Тер-Петросяна успели ограбить ломбард в Тифлисе, казначейство в Квирилах, почтовую контору в Чиатурах и почту на Коджорском шоссе. Камо, как некий прототип будущих «воров в законе», брал деньги только «на расходы», а остальное вливалось в большевистскую партийную кассу. В это же время он создает еще целый ряд подпольных типографий - в Тифлисе, Кутаисе и Чиатурах, а также организовывает мастерскую по изготовлению фальшивых паспортов. В марте 1906 г. Камо лично, под именем сиятельного грузинского князя Дадиани (по другим данным - Дадешкелиани) отвозит несколько тысяч экспроприированных рублей в Военно-технический центр большевиков, впервые встречается с их лидером Владимиром Ульяновым-Лениным в Куоккале (Финляндия). Ему поручается с помощью большевика-эмигранта Бориса Стомонякова произвести закупку оружия в Османской империи. Однако операция заканчивается неудачей — пароход с оружием по дороге из Болгарии идет ко дну.
В костюме грузинского князя
Один малоизвестный факт: помимо своей основной деятельности, Камо вел и контрразведку в партийной среде, выявлял предателей и провокаторов и лично участвовал в их ликвидации.
В 1907 году Камо организовал и осуществил серию самых громких и дерзких «эксов» за всю историю Российской империи.
Первый из них был произведен на денежный транспорт, шедший из Тифлиса в сторону Джульфы.
Два экипажа под охраной вооруженных казаков тронулись из Тифлиса в восемь часов утра, а в три часа дня управляющему конторой государственного банка было сообщено, что данный транспорт подвергся нападению и был забросан бомбами. При этом один из казаков получил тяжелые ранения, остальные не пострадали, не пострадал и сейф с деньгами. По нападавшим был открыт ответный огонь, и одного из них удалось также тяжело ранить. Однако это не помешало банде скрыться в лесу.
Как вы наверно догадались, тяжело раненым при нападении на денежный транспорт был Камо. Кроме того, он получил ожоги от взрыва неудачно брошенной бомбы. В тот же день его доставили в больницу в образе вымышленного персонажа - техника железнодорожных мастерских некоего Акакия Дадвадзе.
Операция по захвату джульфинского денежного транспорта оказалась самой неудачной акцией за все время деятельности боевой экспроприаторской группы. Причем черная полоса тер-петросяновцев продолжилась в виде неудачной попытки экспроприации кассы марганцевых рудников в Чиатурах. План нападения на экипаж, везший деньги, сорвался из-за крестьян, которые должны были довести экспроприаторов до назначенного места, но в последний момент струхнули и отказались от затеянного. Отметим также, что сам Камо по причине своего ранения в данном «эксе» участия не принимал.
24 февраля (9 марта) 1907 года в субботу днем группа Камо совершила очередной «экс», напав на казначейскую карету в городе Кутаисе. В результате налета четверо охранников погибло, а боевикам удалось скрыться с деньгами. «Куш» в размере 15 тысяч рублей Камо опять же доставил в партийную кассу большевиков в Петербурге.
Воодушевленный этой удачей, он начинает подготовку к своему самому крупному делу - ограблению транспорта с деньгами филиала Государственного банка в центре Тифлиса, вошедшему в историю под названием «Тифлисский экс». О нем подробнее.
Еще в начале 1907 г. из агентурных источников русской полиции становится известно, что в связи с подготовкой предстоящего съезда РСДРП и организацией борьбы с самодержавием, лидер радикального крыла российской социал-демократии В. И. Ульянов-Ленин планирует провести своеобразную «психологическую увертюру» к предстоящим событиям, например, в виде осуществления громкого террористического акта. Позднее партийцами было решено, убив одним выстрелом двух зайцев, провести тот самый «Тифлисский экс». А. Гартинг, заведующий заграничной агентурой русской полиции, сообщал в одной из своих депеш, что, помимо политического резонанса, эта акция должна будет обеспечить финансовые потребности партии на пять лет вперед. О предстоящей отправке казенных денег из Петербурга в Тифлис проведал казначей большевиков Красин. Через Кобу-Сталина информация об этом дошла до Камо, который, переодетый офицером, был послан в Финляндию к Ленину. Получив у него оружие и бомбы, Камо вернулся в Тифлис. За деньгами следили с момента их отправки из Петербурга.
Итак, непосредственным организатором «Тифлисского экса» был назначен Симон Тер-Петросян, известный полиции под псевдонимом Камо. Руководство операцией от имени ЦК РСДРП возлагалось на Леонида Красина (псевдоним - Никитич).
Солнечным утром 25 (12) июня 1907 г. примерно в 10 часов 30 минут кассир государственного банка Курдюмов со счетоводом Головней прибыли на почту для получения денег, присланных в Тифлис из Петербурга. Почтовый чиновник выдал им указанную сумму.
Кассир, проверив пачки ассигнаций, уложил их в кожаный баул и, выйдя вместе со счетоводом из здания, сел в один из двух фаэтонов, которые сопровождал эскорт из пяти казаков, а дополнительные караульные находились на переднем сиденье фаэтона. Экипаж тронулся по направлению к Эриванской площади, где, кстати говоря, в то время располагался штаб Кавказского военного округа.
На площади в это время происходила обычная суета. Лишь пристав, выйдя из ресторанчика «Тилипучури», что возле старой грузинской семинарии, и заняв место посередине площади, живо разгонял вялотекущую толпу прохожих: «Через площадь проход закрыт, господа! »
Вскоре Эриванская площадь опустела. Лишь один человек в фетровой шляпе и сапогах медленно расхаживал по ней, углубившись в чтение газеты. Но на него пристав не обращал никакого внимания.
На площадь въехал первый фаэтон в сопровождении казачьего караула. В этот самый момент навстречу экипажу бросился человек высокого роста и метнул под колеса экипажа пакет. Раздался взрыв, другой, третий, затем еще - в разных концах площади. Взрывной волной выбросило из фаэтона кассира, кучера и охранников. Перепуганные лошади понесли прочь караул. Никем не управляемый, фаэтон пересек Эриванскую площадь и понесся по Сололакской улице. Позднее один из трех караульных - А. Жиляев сообщит на допросе:
«...Не доезжая до Сололакской улицы почти у поворота на эту улицу, неизвестными злоумышленниками и неизвестно откуда были брошены три бомбы в сопровождающий конвой... Брошено всего восемь снарядов. Первым снарядом разбило кузов фаэтона и выбросило кассира Курдюмова на мостовую. Конвоировавшие казаки от взрыва получили тяжелые поранения... Злоумышленники, пользуясь общей паникой... схватили мешок с деньгами и скрылись неизвестно куда. От взрывов снарядов выбиты стекла домов и магазинов по всей Эриванской площади. ..»
В результате данных действий было похищено 250 тысяч рублей (около 5 млн. долларов сегодняшними деньгами), в том числе 100 тысяч рублями в 200-х банкнотах достоинством в 500 рублей, которые имели серию АМ и номера 02901-63000 и 63701-63800. Были убиты и ранены несколько десятков человек, в том числе, казаки из конвоя. О случившемся были тут же извещены высшие чины Департамента полиции. Весь состав полиции Российской империи был поднят на ноги. Как это делалось всегда в подобных случаях, номера краденых купюр передали по телеграфу во все коммерческие и государственные банки Российской империи, а также за границу. Департаментом полиции была поставлена задача: в максимально короткие сроки выявить организаторов и пособников преступления. Сам полицмейстер Тифлиса, не вынеся позора, покончил жизнь самоубийством. Расследование, начатое по горячим следам, установило, что экспроприация произведена боевой организацией революционного комитета. Человек, вырвавший баул оказался известным членом этой организации по имени Котэ. Следствие установило, что Котэ был тем самым человеком в фетровой шляпе, который читал газету на площади. Именно она послужила сигналом к нападению.
Лишь спустя много лет, в ходе расследования другого преступления, жандармское управление выяснит, что приставом, разгонявшим толпу на Эриванской площади, был Симон Тер-Петросян по кличке Камо.
Но, несмотря на внушительность суммы, особой пользы большевикам «Тифлисский экс» не принес. Вот как рассказывала об этом впоследствии «боевая подруга» Ульянова-Ленина Надежда Крупская:
«Деньги от тифлисской экспроприации были переданы большевикам на революционные цели. Но их нельзя было использовать. Они были в пятисотках, которые надо было разменять. В России этого нельзя было сделать, ибо в банках всегда были списки номеров, взятых при экспроприации пятисоток. И вот группой товарищей была организована попытка разменять пятисотки за границей одновременно в ряде городов. В Париже при этой попытке попался Литвинов — будущий нарком иностранных дел (Меер-Генох Валлах - будущий Максим Литвинов был задержан при пересечении Ла-Манша - П .), в Женеве подвергся аресту и имел неприятности Семашко — будущий нарком здравоохранения. Впрочем, часть добычи удалось реализовать... Чтобы не было в Европе компрометирующих партию новых попыток размена экспроприированных пятисоток, в 1909 г., по настоянию меньшевиков, оставшиеся неразмененные билеты решено было сжечь ».
К сказанному Крупской добавим, что в общей сложности в разных странах Европы при попытке обменять находящиеся в розыске билеты Государственного Банка Российской империи было арестовано шесть человек. Четверо из них были привлечены к уголовной ответственности в тех странах, на территории которых они были задержаны. Двое - М. Валлах и его жена Ф. Ямпольская были высланы за пределы Франции. В 1910 году Закавказский комитет РСДРП, ведший расследование тифлисского «экса» и нескольких менее масштабных экспроприаций, постановил исключить из партии всех лиц, уличенных в содействии Тер-Петросяну в ограблении Тифлисского филиала Государственного банка. Среди временно исключенных окажется и Джугашвили-Сталин.
Деньги, добытые тифлисским «эксом», различными хитроумными способами (в винных бочонках с двойным дном, бурдюках, шляпных коробках и т. д.) доставлялись Ленину на его конспиративную дачу «Ваза» в финской Куоккале. Согласно информации агента Гартинга, весь июль и первую половину августа 1907 г. там проходили совещания большевистского руководства, на которых решался вопрос дальнейшей судьбы похищенных денег. Учитывая, что основная масса купюр, как уже говорилось выше, была в крупных ассигнациях, а номера - переписаны полицией, решено было закупать на них крупные партии оружия за рубежом и доставлять в Россию морем через Одессу. В качестве перевалочных пунктов должны были использоваться болгарские порты на Черном море. А для осуществления этой операции, опять же, лучше всех подходил, конечно же, Камо. К содействию ему были привлечены несколько членов большевистской партии, в том числе, Мигран Ходамирянц (Армен Бекзадян) и Тигран Багдасарян (Константин Зарян). Деньги в стеганый жилет Камо вшивала лично Крупская. В подготовке к контрабандным отправкам принимала участие даже престарелая теща вождя мирового пролетариата. Старушка своими руками заботливо увязывала револьверы на спине Камо.
Продолжение следует...
Настоящее имя – Симон Аршакович Тер-Петросян (род. в 1882 г. – ум. в 1922 г.)
Известный революционер, в молодости бывший сподвижником Сталина, руководитель боевой группы социалистов, террорист, специализировавшийся на грабежах для пополнения партийной кассы большевиков. Находясь в заключении, в течение четырех лет столь удачно симулировал безумие, что обвел вокруг пальца светил европейской и российской психиатрии, благодаря чему сумел избежать смертной казни. Ушел из жизни в 40-летнем возрасте в результате нелепого несчастного случая. По утверждению современных историков, Камо был устранен по личному указанию Сталина.
Симон Аршакович Тер-Петросян родился в 1882 году в Гори, в семье торговца мясом. Образования получить не смог: даже из трехклассного училища его отчислили за неуспеваемость и полную неспособность к учебе. О дальнейшей судьбе мальчишки «позаботился» его земляк и друг Иосиф Джугашвили, который свел Симона с социал-демократами. Их дома – богатый дом Тер-Петросяна и жалкая лачуга Джугашвили – стояли по соседству. Эти двое ребят дружили с малолетства.
Тер-Петросян, не отличавшийся спокойным и покладистым нравом даже в общении с родными, среди ровесников был известен как изворотливый, хитрый и жестокий человек. К тому же он обладал значительной физической силой, абсолютным бесстрашием и какой-то гипертрофированной гордостью. В общем, Симон рос признанным лидером среди ребят. Однако когда рядом с ним появлялся Сосо, мальчишка моментально терялся, попадая в странную зависимость от своего приятеля, и превращался в безропотную тень, исполнительного вассала при властном Иосифе. Сосо прощались все выходки, даже насмешки; при этом остальные очень жестоко расплачивались за значительно меньшие провинности. Отец Тер-Петросяна не раз злился, видя безропотную покорность сына нищему соседу. Он не мог понять: что нашел его наследник в этом голодранце, если в Гори предостаточно достойных людей? И каждый раз, увидев мальчишек вместе, вздыхал: не доведет этот Сосо сына до добра. Однако всякие увещевания были бесполезны: стоило появиться Джугашвили, как все нравоучения отца тут же забывались.
Именно Сталин подметил у Симона, считавшегося безнадежным учеником, совсем другие способности: как никто другой, он мог организовать людей для проведения демонстрации, создать подпольную типографию, вооружить и обучить боевиков. Кроме того, этот прирожденный террорист был незаменим в вопросе пополнения партийной кассы. Его не смущали ни разбои, ни грабежи. И хотя официально считалось, что большевики получают деньги исключительно из добровольных пожертвований, на деле все обстояло далеко не так безобидно; Ленин сам дал «добро» на проведение многих терактов, осуществленных товарищем Камо.
Своим партийным прозвищем Тер-Петросян был также обязан издевательской шутке Сталина. Однажды Коба, у которого оказалась серьезно повреждена рука в локтевом и плечевом суставе, из-за чего началось воспаление и сильный жар, поручил свою миссию – доставить пакет – давнему приятелю, на чью честность и изворотливость он мог вполне положиться. В пакете находились деньги, добытые в ходе ограбления, которые было необходимо срочно передать Ленину. Симон, который плохо говорил по-русски и часто коверкал слова, спросил: «К камо отнести?» Это искаженное «кому» вызвало злое издевательство Кобы, принявшегося передразнивать друга. И если даже за намек на насмешку любой другой человек поплатился бы жизнью, то все, что исходило от Иосифа, Симон безропотно терпел. Так что с этого момента Тер-Петросян стал называться Камо. Позже, правда, это прозвище попытались соотнести с названием травы, растущей в Крыму и на Кавказе: не могли же официальные идеологи коммунизма признать, что имя одного из лидеров революционного движения – обыкновенная злая ирония вождя!
Итак, с легкой руки Кобы Симон получил новое имя и начал жизнь борца за революцию. Постепенно он превратился в личность почти легендарную, одно упоминание о которой вызывало страх и раздражение у полицейских чиновников. Неоднократно Камо подвергали арестам, но ему всегда удавалось сбежать из заключения, какой бы неприступной ни считалась очередная тюрьма. Наибольшую известность приобрел случай побега из батумской тюрьмы в июле 1904 года, до этого инцидента в течение 15 лет имевшей репутацию самой надежной в Закавказье. Побег, совершенный из нее среди бела дня, во время прогулки, фактически на глазах тюремной охраны, – был совершенно невероятным и нелепым! Причем это происшествие случилось именно в тот день, когда должен был приехать прокурор из Тифлиса, чтобы лично допросить Камо. Но этот заключенный умудрился испариться с тюремного двора, полного охраны, со стенами высотой в пять аршин. Теоретически такую преграду могла преодолеть разве что птица. Оказалось, что арестант использовал небольшой выступ на внешней стене, и, воспользовавшись моментом, когда часовой отвернулся, вспрыгнул на него и перебрался через ограду. Чтобы совершить такое, нужно было обладать не только завидной ловкостью, но и изрядной наглостью.
Вскоре по всем станциям и портам Черного моря, по полицейским управлениям побережья были разосланы сообщения о побеге важного политического преступника, 22-летнего уроженца Гори Симона Тер-Петросяна. В сводках приводились приметы разыскиваемого. Но все старания оказались напрасными: Камо как сквозь землю провалился. Оказалось, что он под видом грузинского князя сел в скорый поезд, направлявшийся из Батума в Москву. Причем ехал беглый арестант в одном купе с тем помощником прокурора, который как раз и собирался беседовать с ним в тюрьме по поводу числившихся за молодым человеком «геройских» дел. К тому времени Камо успел провести экспроприацию в Квирилах, организовать три подпольных типографии в Тифлисе, совершить подкоп под казначейство в Гори, организовать контрреволюционную деятельность в среде революционеров, собственноручно ликвидировать нескольких провокаторов. Особой жестокостью отличался случай с мальчишкой-рассыльным, в котором этот боевик заподозрил шпиона: Симон спустил ребенка живым под лед на реке.
Имя Камо вновь всплыло в декабре 1905 года в связи с рабочими собраниями в Нахаловке, предместье Тифлиса. Здесь, явно не без помощи этого террориста, начала действовать таинственная подпольная типография, появились отряды рабочей дружины, возникли слухи о контрабандных транспортах оружия и появлении большой партии революционной литературы. В это же время наместник императора на Кавказе получил доклад особого отдела управления, в котором сообщалось, что национальная вражда в Тифлисе может вскоре вылиться в анархию. В связи с этим необходимо было прекратить игру с межнациональной резней: она дала возможность революционерам заявить, что правительство сознательно проводит политику натравливания. Начальник особого отдела предложил выдать рабочим 600 берданок. Это должно было сразу поднять престиж правительства, успокоить общественное мнение и морально разоружить рабочих. Нахаловка получила оружие под поручительство демократических лидеров. Однако и после прекращения погромов рабочие не спешили возвращать оружие. В конце концов им был послан ультиматум, в ответ на который Нахаловка взбунтовалась. Это произошло, как оказалось, под влиянием выступления Камо, который позднее был захвачен казаками во время столкновения. Вахмистр решил повесить бунтовщика. Но на выручку пленному пришел Его Величество Случай: под рукой попросту не оказалось веревки. Так что Симона доставили в тюрьму. Здесь ему неожиданно помог местный фармацевт, схваченный по ошибке. Он много слышал о Камо, откровенно восхищался им и поэтому решился на аферу: выдал себя за Тер-Петросяна, а революционер воспользовался его фамилией, чтобы ускользнуть от жандармов. Подлог обнаружили только на следующий день.
Вскоре на товарной станции были обнаружены ящики с пометкой «электрические принадлежности». Полицейский агент нашел в них патроны. Следствие установило, что груз отправил Камо. Несколько позднее трое неизвестных пытались получить по квитанции багаж, на котором стояла пометка «мандарины». На одном из ящиков оказалась оторвана доска, и железнодорожный агент заметил, что в нем находятся винтовки. Чересчур внимательный служащий подвергся нападению, но в багажное отделение зашли пассажиры, и неизвестные вынуждены были скрыться. Человеком, совершившим нападение на агента, был опять-таки Камо. После небольшого затишья это имя снова всплыло: Симон организовал побег 32 политических преступников из Метехского замка через подземный ход, подведенный к камерам заключенных.
Задержать Тер-Петросяна было невероятно сложно, поскольку он был великолепным актером, наделенным совершенно фантастическим даром перевоплощения. Позже, обучая молодежь искусству маскировки, он говорил, что любую роль нужно играть так, чтобы совсем забывать, кто ты есть на самом деле. Под началом этого террориста находилась группа молодых революционеров. Из них Симон растил закаленных бойцов. При этом методы, которыми пользовался Тер-Петросян, были жестокими: чаще всего он инсценировал налет полиции, угрожал пытками и расстрелом, чтобы добиться «признания». Некоторые «террористы» в ходе таких проверок сходили с ума или умирали от разрыва сердца. Кроме работы с молодежью, Камо выполнял еще многие другие поручения революционного комитета. То он умудрялся спрятать подпольную типографию на свалке, вывезя ее под видом мусора, то снимал с поездов грузы оружия под носом у охранки, то при помощи либерального князя Дадиани выписывал фальшивые паспорта для своих людей. Ему удалось наладить контакт с писарем жандармского управления, что давало возможность оттискивать печати на заготовленных пустых бланках. Камо не раз снабжал офицерской формой своих товарищей, ездивших по делам революции в Баку. Удивительно, но этот человек научился даже не спать. Он доказывал, что человеческий организм вполне способен без ущерба для себя обходиться без отдыха четыре месяца. Дальнейшие события продемонстрировали, что Тер-Петросян говорил совершенно серьезно. Вскоре в Тифлис поступило сообщение из Петербурга: в Турции кто-то закупает оружие для проведения революционных мятежей в городе и губернии. Посредником, совершавшим сделки, оказался агент кавказского социал-демократического союза Камо. Но на этот раз удача отвернулась от него. Транспорт с оружием (маленький старый пароход, приобретенный им в Болгарии) затонул во время бури у берегов Румынии. А через две недели Симон дал отчет товарищам по организации. Некоторые члены группы заявили, что к катастрофе привела мелочность посредника, который купил развалину вместо нормального парохода. Другие участники встречи возмущались, говоря, что экономить приходилось исключительно из-за того, что не хватало денег. Сам же Камо потребовал от комитета санкции на террористический акт: он обещал вернуть двойную сумму в компенсацию за потерянное оружие. Тер-Петросян доказывал, что революция не просит, а требует. Так что другого пути не существует, а если при нападении пострадают невинные люди, то в бою приходится жертвовать всем.
Через несколько дней из Тифлиса должен был идти денежный транспорт. Два экипажа под охраной казаков в 8 часов утра отправились в путь, а уже в три часа дня было получено сообщение о попытке ограбления. Но охрана открыла по нападавшим огонь, так что деньги удалось сохранить. В этот же день в одну из больниц города поступил техник железнодорожных мастерских Акакий Дадвадзе с тяжелыми ранениями и обширными ожогами тела (пострадали даже стенки желудка!). Больной сказал, что на него упал кусок раскаленного железа, сорвавшийся с неисправного крана. Состояние Дадвадзе было очень тяжелым, ночью ему стало плохо, у него начался бред. Врач решил, что пациент не доживет до утра. Но спустя неделю «безнадежный» больной начал садиться, а еще через 10 дней он уже ходил. Через месяц и 9 дней Дадвадзе выписали из больницы. Это был не кто иной, как Камо, пострадавший от взрыва неудачно брошенной во время попытки ограбления бомбы. Он был полон решимости наверстать упущенное время и пополнить-таки партийную кассу.
Через сутки члены группы узнали, что Тифлисский городской банк должен получить 250 тыс. рублей. Группа тут же оживилась и приняла решение перехватить эти деньги. Экспроприация была тщательно спланирована и проведена блестяще. Камо пришлось по ходу дела сыграть роль полицейского пристава. Боевикам удалось захватить деньги и скрыться; после этого ЧП полицмейстер Тифлиса покончил жизнь самоубийством. На этот раз были подняты на ноги все силы закавказского сыска.
В конце концов Камо был арестован в Германии в августе 1907 года. Он изображал из себя страхового агента, но в его чемодане с двойным дном обнаружили взрывчатые вещества. Симона доставили в тюрьму Альт Моабит, но следователю не удалось добиться от него вразумительных ответов. На вопрос о национальной принадлежности террорист заявил, что он одновременно является армянином, русским, грузином, немцем, французом, англичанином, малайцем и даже. негром! Это заставило следователя всерьез задуматься о психическом здоровье арестованного. Странности в поведении Камо, сидевшего в одиночной камере, убедили надзирателей, что под их присмотром оказался умалишенный. Следователь потребовал, чтобы в тюрьму прислали врачей-психиатров. Специалисты подтвердили мнение тюремщиков, выдав заключение о сумасшествии поднадзорного. Но прокурор все же считал, что подобное состояние заключенного – лишь попытка избежать смертной казни. Для проверки Камо (в одном белье и босиком) посадили на семь дней в подвал с минусовой температурой. Ни один нормальный человек не мог бы вести себя так, как он, – с полным безразличием простаивая часами в углу и совершенно не реагируя на холод. Переведенный обратно в камеру, он вдруг отказался от пищи, и его пришлось кормить принудительно. Кроме того, заключенный в течение двух недель обходился без сна. Однажды он едва не повесился, а после этого умудрился вскрыть себе вену костью из супа. В общем, директор клиники считал дальнейшую проверку бессмысленным издевательством над душевнобольным человеком. Но прокурор все же перевел Камо в клинику в Бухе, под наблюдение светил психиатрии. На седьмые сутки персонал был уверен в том, что Тер-Петросян страдает умопомешательством анестетической формы, при котором человек полностью теряет чувствительность к боли. Перед тем как дать такое заключение, было проведено испытание на чувствительность: под ногти пациенту загонялись иглы, к телу прикладывалось раскаленное железо. Камо продолжал оставаться неподвижным, равнодушным к происходящему, отчужденным и удивительно спокойным. Только на лбу у него выступили крупные капли пота. Во время проверки один из врачей наблюдал за его глазами. Наука утверждает, что если зрачки человека остаются в нормальном состоянии, то это свидетельствует об отсутствии болевых ощущений. При попытке же скрыть боль они расширяются. Врач несколько раз отметил, что зрачки Камо действительно изменились в размере. Но при этом лицо его все равно оставалось спокойным, тело – неподвижным, а мышцы – расслабленными. Врачи были в недоумении: кто обманывает – пациент или наука? Они впервые усомнились в правильности теории. Прокурор же получил уведомление о том, что русское правительство просит выдать Камо, сославшись на необычайную тяжесть совершенных им преступлений. Немецкой стороной было дано согласие, но от клиники в Бухе затребовали медицинское свидетельство о состоянии террориста. Согласно утверждению психиатров, Тер-Петросян был человеком с недостаточными умственными способностями, находящимся в состоянии явного помешательства. Кроме того, в свидетельстве говорилось о том, что ни о какой симуляции со стороны больного не может быть и речи. Вердикт врачей был однозначен: Камо не способен принимать участие в судебном процессе в настоящее время и не будет способен к этому уже никогда. В связи с этим больной не способен нести наказание ни в настоящем, ни в будущем. Его психическое состояние было признано безнадежным.
21 сентября 1909 года Камо под охраной был доставлен на границу и передан представителям русской жандармерии. Немецкие социал-демократические газеты тут же набросились на правительство, обвиняя его в выдаче русской охранке героя революционного движения, которого германские лечебницы довели до сумасшествия. Симон в кандалах был препровожден в Метехский замок. В тот же день он был предан военно-окружному суду по законам военного времени, что было полнейшим абсурдом: в 1909 году Россия ни с кем не воевала. Но вскоре выяснилось, что повесить обвиняемого вряд ли удастся. Он действительно был помешан. Кроме того, Столыпин уведомил судей, что смертная казнь Камо может привести к нежелательным последствиям в отношениях с Германией. Во всяком случае, впредь на высылку русских анархистов при подобном повороте событий рассчитывать не приходится.
В тюрьме Симон вел себя так же, как и в немецких клиниках. Происходящее вокруг он, кажется, почти не воспринимал; вскоре было принято решение подвергнуть его длительному наблюдению в психиатрической лечебнице. Камо отправили в Михайловскую больницу, в изолятор для буйнопомешанных. Здешние врачи в который раз заявили о том, что он – безнадежный душевнобольной. А через четыре года после ареста в Германии, 15 августа 1911 года Тер-Петросяну удалось совершить побег, сняв решетку с окна уборной и спустившись вниз по веревке. Правда, она внезапно оборвалась, и мнимый сумасшедший полетел вниз с высоты двух саженей. Но он отделался лишь сильным ушибом ноги. Внизу Симона ждал его товарищ. Тревогу объявили почти сразу, Тифлис оцепили, были вызваны собаки, но все бесполезно. Камо, следуя своей традиции, будто испарился. Только через год на Коджорском шоссе произошло очередное нападение на почтовый транспорт, перевозивший большую партию денег. В ходе террористической акции четыре человека были убиты, два – получили тяжелые ранения. Но экспроприаторам все же не удалось захватить деньги. Следствие точно установило, что среди нападавших был Камо. 10 января 1913 года его все же задержали и вновь водворили в Метехский замок, проведя очередное переосвидетельствование. Врачи не обнаружили у арестанта никаких следов душевного расстройства; четырехлетнее «помешательство» Тер-Петросяна оказалось все-таки симуляцией. Дело поручено было вести как раз тому юристу, с которым террорист ехал в поезде после побега из батумской тюрьмы. Из бесед с заключенным стало ясно, что он понимает неизбежность смертной казни, ни о чем не жалеет и ни в чем не раскаивается. Дело слушалось при закрытых дверях, защитник просил лишь о «снисхождении и милости», а сам подсудимый подтвердил все обвинения и вновь сказал, что не ждет помилования. Камо приговорили к повешению. Приговор должен был быть приведен в исполнение не позднее чем через месяц. Но во время очередной встречи с террористом в камере смертников прокурор сказал, что через полмесяца будет праздноваться 300-летие царствующего дома, и по этому поводу уже получен проект закона об амнистии. Юрист сознательно задержал исполнение приговора, за что впоследствии был понижен в должности до помощника прокурора. Самому же Тер-Петросяну повешение заменили 20 годами каторжных работ. По дороге к месту заключения он все же попытался сбежать, угостив конвой пирогами со снотворным, но у него сломалась пилка, которой он перепиливал кандалы.
Харьковская тюрьма оказалась достаточно надежной, так что Камо просидел там вплоть до революции 1917 года. После освобождения он вновь включился в активную работу. А в 1919 году предложил организовать в тылу белых ряд террористических актов. Когда разрешение было получено, он снова применил свою излюбленную тактику проверок молодежи. Но начать активные действия на этот раз не успел: белые начали отступление на юг. И террористу пришлось привыкать к мирной жизни: Симон был назначен начальником учреждения. А вскоре друзья узнали, что он начал изучать предметы школьной программы: Ленин распорядился, чтобы этот опытный террорист готовился к поступлению в Академию Генерального Штаба.
Его жизнь оборвалась внезапно и нелепо. 14 июля 1922 года Камо ехал на велосипеде по Верийскому спуску, ведущему к Куре. Позади него появился грузовик, который на середине дороги ускорил ход. Водитель утверждал впоследствии, что заметил человека на велосипеде только тогда, когда машину сильно тряхнуло. Через 10 минут пострадавший, находившийся без сознания, был доставлен в ближайшую больницу, а через два часа врач доложил спешно прибывшему члену Совнаркома, что состояние раздавленного безнадежно. Вскоре Камо умер. Ему было 40 лет.
Современные историки склонны думать, что Тер-Петросян не был жертвой несчастного случая. Скорее всего, его смерть была необходима Сталину, всего три месяца назад выбранному генсеком ЦК РКП(б). Дело в том, что Камо принимал участие во всех грабежах, организованных в свое время Кобой, и знал о «вожде народов» то, что его бывший приятель хотел бы скрыть от окружающих. Ведь и знаменитое нападение на Эриванской площади, и захват парохода «Николай II», и убийство диктатора Грузии генерала Грязного были спланированы именно Сталиным, а Камо являлся лишь исполнителем. Коба принимал деятельное участие во многих террористических актах. Но партия приняла решение о запрещении террористической деятельности. И вообще, разве мог оказаться вождем государства жестокий грабитель и убийца? Именно поэтому он тщательно скрывал свою деятельность боевика, хотя о ней и без того было многим известно. Еще в 1918 году меньшевик Мартов заявил, что Сталин не имеет права занимать руководящие посты в партии, будучи отчислен из рядов большевиков за терроризм и грабежи. Вождь возмущался, называя это обвинение гнусной клеветой. Но утверждать, что он совершенно непричастен к террору, все же не стал. Его оппоненты приводили веские доказательства и требовали вызова свидетелей. Дело заглохло лишь потому, что все лица, причастные к нему, находились на Кавказе, где в этот момент шли военные действия. А вскоре все, кто участвовал вместе с Кобой в разбойных нападениях, погибли в тюрьмах. Камо, главный партнер вождя по терактам, ушел из жизни первым. Да и о каком несчастном случае можно говорить, если он попал под автомобиль, бывший большой редкостью в городе, да при этом на совершенно пустой дороге? Получается, что не только водитель грузовика не увидел велосипедиста, но и велосипедист «не заметил» машину с включенными фарами. И вообще, в одних публикациях говорилось, что Камо ехал перед машиной, а в других – навстречу ей. Как можно понять это расхождение в описании аварии? Кстати, невольно обращает на себя внимание тот факт, что Тер-Петросян погиб сразу же после того, как друзья уговорили его написать мемуары, а чтоб дело пошло скорее, приставили к нему стенографистку. Уж очень вовремя для его прежнего приятеля произошел «несчастный случай»! Да и удар автомобиля был такой силы, что Камо отлетел на несколько метров и потерял сознание от удара о тротуар; в больнице врач констатировал у него наличие тяжелейшей черепной травмы и других серьезных увечий. С какой же скоростью шла машина? Камо скончался, так и не придя в сознание, и унес с собой тайну ночного наезда. По крайней мере, он умер быстро, в отличие от других «коллег» Кобы по терактам. Может, это был последний подарок бывшего друга?
