Неизвестный андрей соболь. Смотреть что такое "Соболь, Андрей" в других словарях

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Андрей Соболь

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Имя при рождении:	Израиль Моисеевич Соболь
Псевдонимы:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Полное имя	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:
Дата смерти:
Гражданство:	Российская империя, СССР
Род деятельности:
Годы творчества:	с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Направление:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Жанр:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Язык произведений:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дебют:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Андрей Со́боль (настоящее имя Юлий Михайлович (Израиль Моисеевич) Соболь , также Собель ; 1 августа [20 июля ] , Саратов - 8 июня , Москва) - русский писатель.

Биография

Родился в семье мелкого служащего. "Родился в Саратове 20 июля (1 августа по новому стилю) 1887 г. - именно эта дата значится в Книге регистрации членов еврейской общины г. Саратова или в деле Виленского военно-окружного суда, вынесшего Соболю приговор, а не 13 (25) мая 1888 г., как о том говорится в справочной литературе" С 1904 - член группы сионистов-социалистов . В начале 1906 арестован в Мариямполе и по обвинению в «доставлении средств необнаруженным противозаконным сообществам» (из «Обвинительного акта» Виленского военно-окружного суда) осужден к 4 годам каторжных работ на строительстве «Колесухи» - Амурской колёсной дороги , окончательно подорвавшей его физическое и психическое здоровье. Здесь он сблизился с крупными деятелями партии социалистов-революционеров (Е. Созонов , П. Прошьян). Заболел чахоткой и был переведён на поселение , откуда в 1909 вместе с Натаном Гринфельдом бежал за границу.

С юношеских лет страдал от тяжелой депрессии, неоднократно пытался покончить с собой. 7 июня 1926 года застрелился в Москве, на Тверском бульваре , у памятника Пушкину. Нет доказательств тому, что Соболь специально нанес себе рану в живот, подражая ранению А. С. Пушкина. По утверждению людей, лично знавших Соболя, разговаривавших с врачами и занимавшихся его похоронами, «он целил в грудь, но рука дрогнула, и он попал в живот» (см. Саломея Хлавна «Наедине со смертью». Книга основана на хранившихся в семье документах, впоследствии переданных в Иерусалимский университет, и воспоминаниях матери автора - первой жены писателя, Р. С. Бахмутской). Незадолго до смерти закончил подготовку к печати своего собрания сочинений в четырёх томах.

Первая супруга (до 1919 года) - Рахиль Сауловна Бахмутская-Соболь (1893-1979), во втором браке Рочко (была сестрой Льва Сауловича Бахмутского, мужа актрисы М. Д. Синельниковой , и Софьи Сауловны Рубиной, супруги философа Арона Ильича Рубина).

Творчество

Вершиной художественной прозы Соболя считается повесть «Салон-вагон» (1922). Её герой, комиссар Временного правительства, в прошлом революционер и каторжанин (автобиографические черты), видит, как долгожданная революция превращается в кровавый кошмар, но бессилен помешать этому.

Соболь - хороший стилист, умело сочетающий возможности реалистического и фантастического подхода к теме и исключительно тонко передающий манеру речи своих персонажей.

В 1925-м году один из журналов, издававшийся газетой «Гудок», распространил газету с просьбой назвать имя лучшего беллетриста. Большинство читателей назвали Андрея Соболя (см. «Гудок» № 131(1813) 9 июня 1926 г. Вал. К. «Андрей Соболь»). После 1928 г. книги Соболя были признаны (по отзыву Горького) упадническими и не переиздавались.

Книги

Рассказы. М.: Северные дни, 1915. - 225 с.
Пыль: Роман. М.: Северные дни, 1916. - 183 с.
- То же. Изд. 2-е. М.: Северные дни, 1917. - 185 с.
На каторге. М.: Северные дни, 1917. - 46 с.
На чужбине: [Рассказы]. М.: Северные дни, 1917. - 98 с.
Песнь песней: Повесть. М.: Универсальная б-ка, 1917. - 60 с.
Салон-вагон; Бред: [Повести]. М.: Северные дни, 1922. - 183 с.
Люди прохожие: Вторая книга рассказов (1916-1918 гг.). М.: Земля и фабрика, 1923. - 144 с.
Обломки: Третья книга рассказов (1920-1923 гг.). М.- Пг.: Круг, 1923. - 224, с.
На каторжном пути. М.: ГИЗ, 1924. - 69 с.
Человек за бортом. Харьков: Пролетарий, 1924. - 60, с.
«Давай улетим…»: Пьеса из жизни каторжан на «колесухе». М.: изд-во Всесоюз общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 70 с.
Записки каторжанина: Воспоминания о царской каторге. М. - Л.: Круг, . - 111 с.
Китайские тени; [Когда цветёт вишня]: Рассказы. М.: Огонёк, 1925. - 46, с.
Книга маленьких рассказов (1922-1925 гг.). [М.]: Моск. т-во писателей, 1925. - 126, с.
«Колесуха»: Амурская колёсная дорога. М.: изд-во Всесоюз. общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 32 с. ()
Паноптикум: Четвёртая книга рассказов. М.: Никитинские субботники, 1925. - 227 с.
Рассказ о голубом покое в девяти неправдоподобных главах. М.: [газ «Правда»], 1925. - 60 с.
Рассказы. [М.]: Круг, . - 224, с.
Мемуары веснущатого человека. [Посмертное изд.] М.: Огонёк, 1926. - 40 с.
По чужим краям: [Очерки]. М.: Огонёк, 1926. - 48 с.
Салон-вагон: [Повесть]. М. - Л.: ГИЗ, 1926. - 125 с.
Там, где решётки: Из жизни Зерентуйской каторги. Посмертный очерк / Предисл. В. А. Плескова. М.: изд. Всесоюзного общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1926. - 64 с.
Собрание сочинений. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. 1: Тихое течение: Повести и рассказы / Предисл. Д. Горбова. - 1-я тыс. XVI, 181 с.
- Т. 2: Любовь на Арбате: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 110 с.
- Т. 3: Человек за бортом: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 120 с.
- Т. 4: Китайские тени: Повести и рассказы. - 4-я тыс. 124, с.
Собрание сочинений / Предисл. Зел. Штейнман. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. I: Тихое течение. - 248 с.
- Т. II: Любовь на Арбате. - 134 с.
- Т. III: Человек за бортом. - 145 с.

Напишите отзыв о статье "Соболь, Андрей"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Соболь, Андрей

Эти простые слова, когда-то давно жившего человека, согрели мою душу и поселили в ней крохотную надежду, что когда-нибудь я возможно и встречу кого-то ещё, кто будет для всех остальных таким же «необычным», как я сама, и с кем я смогу свободно говорить о любых «странностях» и «ненормальностях», не боясь, что меня воспримут «в штыки» или, в лучшем случае, – просто безжалостно высмеют. Но эта надежда была ещё настолько хрупкой и для меня невероятной, что я решила поменьше увлекаться, думая о ней, чтобы, в случае неудачи, не было бы слишком больно «приземляться» с моей красивой мечты в жёсткую реальность…
Даже из своего короткого опыта я уже понимала, что во всех моих «странностях» не было ничего плохого или отрицательного. А если иногда какие-то из моих «экспериментов» и не совсем получались, то отрицательное действие теперь проявлялось уже только на меня, но не на окружающих меня людей. Ну, а если какие-то друзья, из-за боязни быть вовлечёнными в мои «ненормальности», от меня отворачивались – то такие друзья мне были просто не нужны…
И ещё я знала, что моя жизнь кому-то и для чего-то видимо была нужна, потому, что в какую бы опасную «передрягу» я не попадала, мне всегда удавалось из неё выйти без каких-либо негативных последствий и всегда как-будто кто-то неизвестный мне в этом помогал. Как, например, и произошло тем же летом, в момент, когда я чуть было не утонула в нашей любимой реке Нямунас...

Был очень жаркий июльский день, температура держалась не ниже +40 градусов. Накалившийся «до бела» воздух был сухим, как в пустыне и буквально «трещал» в наших лёгких при каждом вздохе. Мы сидели на берегу реки, бессовестно потея и ловили ртами воздух, как выброшенные на сушу перегревшиеся караси… И уже почти что полностью «поджарившись» на солнышке, тоскующими глазами смотрели на воду. Привычной влаги абсолютно не чувствовалось и поэтому всей ребятне дико хотелось как можно быстрее окунуться. Но купаться было немножко боязно, так как это был другой, не привычный нам берег реки, а Нямунас, как известно, издавна была той глубокой и непредсказуемой рекой, с которой шутки шутить не советовалось.
Наш старый любимый пляж был на время закрыт для чистки, поэтому мы все временно собрались на месте более или менее кому-то знакомом, и все пока что дружно «сушились» на берегу, никак не решаясь купаться. У самой реки росло огромное старое дерево. Его длинные шелковистые ветви, при малейшем дуновении ветра, касались воды, тихо лаская её нежными лепестками, а мощные старые корни, упираясь в речные камни, сплетались под ним в сплошной «бородавчатый» ковёр, создавая своеобразную, нависающую над водой, бугристую крышу.
Вот это-то старое мудрое дерево, как ни странно, и являло собой реальную опасность для купающихся… Вокруг него, по какой-то причине, в воде создавалось множество своеобразных «воронок», которые как бы «всасывали» попавшегося человека в глубину и надо было быть очень хорошим пловцом, чтобы суметь удержаться на поверхности, тем более, что место под деревом как раз было очень глубоким.
Но детям говорить об опасности, как известно, почти что всегда бесполезно. Чем больше их убеждают заботливые взрослые, что с ними может произойти какая-то непоправимая беда, тем больше они уверенны, что «может быть с кем-то это и может случиться, но, конечно же, только не с ними, не здесь и не сейчас»… А само ощущение опасности, наоборот – их только ещё больше притягивает, тем самым, провоцируя иногда на глупейшие поступки.
Вот примерно так же думали и мы – четверо «бравых» соседских ребят и я, и, не вытерпев жары, всё же решили искупаться. Река выглядела тихой и спокойной, и никакой опасности вроде бы собой не представляла. Мы договорились наблюдать друг за другом и дружно поплыли. В начале вроде бы всё было, как обычно – течение было не сильнее, чем на нашем старом пляже, а глубина не превышала уже знакомой привычной глубины. Я расхрабрилась и поплыла уже более уверенно. И тут же, за эту же слишком большую уверенность, «боженька стукнул меня по головушке, да не пожалел»… Я плыла недалеко от берега, как вдруг почувствовала, что меня резко потащило вниз… И это было столь внезапно, что я не успела никак среагировать, чтобы удержаться на поверхности. Меня странно крутило и очень быстро тянуло в глубину. Казалось, время остановилось, я чувствовала, что не хватает воздуха.
Тогда я ещё ничего не знала ни о клинической смерти, ни о светящихся туннелях, появлявшихся во время неё. Но то, что случилось далее, было очень похожим на все те истории о клинических смертях, которые намного позже мне удалось прочитать в разных книжках, уже живя в далёкой Америке…
Я чувствовала, что если сейчас же не вдохну воздуха, мои лёгкие просто-напросто разорвутся, и я, наверняка, умру. Стало очень страшно, в глазах темнело. Неожиданно в голове вспыхнула яркая вспышка, и все чувства куда-то исчезли... Появился слепяще-яркий, прозрачный голубой туннель, как будто весь сотканный из мельчайших движущихся серебристых звёздочек. Я тихо парила внутри него, не чувствуя ни удушья, ни боли, только мысленно удивляясь необыкновенному чувству абсолютного счастья, как будто наконец-то обрела место своей долгожданной мечты. Было очень спокойно и хорошо. Все звуки исчезли, не хотелось двигаться. Тело стало очень лёгким, почти что невесомым. Вероятнее всего, в тот момент я просто умирала...
Я видела какие-то очень красивые, светящиеся, прозрачные человеческие фигуры, медленно и плавно приближающиеся по туннелю ко мне. Все они тепло улыбались, как будто звали к ним присоединиться… Я уже было потянулась к ним… как вдруг откуда-то появилась огромная светящаяся ладонь, которая подхватила меня снизу и, как песчинку, начала быстро подымать на поверхность. Мозг взорвался от нахлынувших резких звуков, как будто в голове внезапно лопнула защищающая перегородка... Меня, как мячик, вышвырнуло на поверхность… и оглушило настоящим водопадом цветов, звуков и ощущений, которые почему-то воспринимались мной теперь намного ярче, чем это было привычно.
На берегу была настоящая паника… Соседские мальчишки, что-то крича, выразительно размахивали руками, показывая в мою сторону. Кто-то пытался вытащить меня на сушу. А потом всё поплыло, закружилось в каком-то сумасшедшем водовороте, и моё бедное, перенапряжённое сознание уплыло в полную тишину... Когда я понемножку «очухалась», ребята стояли вокруг меня с расширившимися от ужаса глазами, и все вместе чем-то напоминали одинаковых перепуганных совят… Было видно, что всё это время они находились чуть ли не в настоящем паническом шоке, и видимо мысленно уже успели меня «похоронить». Я постаралась изобразить улыбку и, всё ещё давясь тёплой речной водой, с трудом выдавила, что у меня всё в порядке, хотя ни в каком порядке я в тот момент естественно не была.
Как мне потом сказали, весь этот переполох занял в реальности всего лишь минут пять, хотя для меня, в тот страшный момент, когда я находилась под водой, время почти, что остановилось... Я искренне радовалась, что мамы в тот день с нами не было. Позже мне кое-как удалось упросить «соседскую маму», с которой нас тогда отпустили купаться, чтобы то, что случилось у реки, осталось нашим секретом, так как мне совершенно не хотелось, чтобы моих бабушку или маму хватил сердечный удар, тем более, что всё уже было позади и не имело никакого смысла кого-либо так бессмысленно пугать. Соседка сразу же согласилась. Видимо, для неё это был такой же желанный вариант, так как ей не очень-то хотелось, чтобы кто-то узнал, что общего доверия ей, к сожалению, не удалось оправдать…

Соболь, Андрей


Соболь, Андрей
Андрей Со́боль
Писатель Андрей Соболь
Имя при рождении:	Израиль Моисеевич Соболь
Дата рождения:
Дата смерти:
Гражданство:	Российская империя → СССР
Род деятельности:

Андрей Со́боль (настоящее имя Юлий Михайлович (Израиль Моисеевич) Соболь , также Собель ; , Саратов - 8 июня , Москва) - русский писатель.

Биография

Родился в семье мелкого служащего. С 1904 - член группы сионистов-социалистов . В начале 1906 арестован в Мариямполе по обвинению в «доставлении средств необнаруженным противозаконным сообществам» (из «Обвинительного акта» Виленского военно-окружного суда) и присужден к 4 годам каторжных работ на строительстве «Колесухи» - Амурской колёсной дороги , окончательно подорвавшей его физическое и психическое здоровье. Здесь он сблизился с крупными деятелями партии социалистов-революционеров (Е. Созонов , П. Прошьян). Заболел чахоткой и был переведён на поселение , откуда в 1909 бежал за границу.

С юношеских лет страдал от тяжелой депрессии, неоднократно пытался покончить с собой. 7 июня 1926 года застрелился в Москве, на Тверском бульваре , у памятника Пушкину. Нет доказательств тому, что Соболь специально нанес себе рану в живот, подражая ранению А.С.Пушкина. По утверждению людей, лично знавших Соболя, разговаривавших с врачами и занимавшихся его похоронами, "он целил в грудь, но рука дрогнула, и он попал в живот" (см. Саломея Хлавна "Наедине со смертью". Книга основана на хранившихся в семье документах, впоследствии переданных в Иерусалимский университет, и воспоминаниях матери автора - первой жены писателя, Р.С. Бахмутской). Незадолго до смерти закончил подготовку к печати своего собрания сочинений в четырёх томах.

Первая супруга (до 1919 года) - Рахиль Сауловна Бахмутская-Соболь (1883-1979), во втором браке Рочко (была сестрой Льва Сауловича Бахмутского, мужа актрисы М.Д. Синельниковой , и Софьи Сауловны Рубиной, супруги философа Арона Ильича Рубина).

Творчество

Вершиной художественной прозы Соболя считается повесть «Салон-вагон» (1922). Ее герой, комиссар Временного правительства, в прошлом революционер и каторжанин (автобиографические черты), видит, как долгожданная революция превращается в кровавый кошмар, но бессилен помешать этому.

Соболь - хороший стилист, умело сочетающий возможности реалистического и фантастического подхода к теме и исключительно тонко передающий манеру речи своих персонажей.

Книги

Рассказы. М.: Северные дни, 1915. - 225 с.
Пыль: Роман. М.: Северные дни, 1916. - 183 с.
- То же. Изд. 2-е. М.: Северные дни, 1917. - 185 с.
На каторге. М.: Северные дни, 1917. - 46 с.
На чужбине: [Рассказы]. М.: Северные дни, 1917. - 98 с.
Песнь песней: Повесть. М.: Универсальная б-ка, 1917. - 60 с.
Салон-вагон; Бред: [Повести]. М.: Северные дни, 1922. - 183 с.
Люди прохожие: Вторая книга рассказов (1916-1918 гг.). М.: Земля и фабрика, 1923. - 144 с.
Обломки: Третья книга рассказов (1920-1923 гг.). М.- Пг.: Круг, 1923. - 224, с.
На каторжном пути. М.: ГИЗ, 1924. - 69 с.
Человек за бортом. Харьков: Пролетарий, 1924. - 60, с.
«Давай улетим…»: Пьеса из жизни каторжан на «колесухе». М.: изд-во Всесоюз общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 70 с.
Записки каторжанина: Воспоминания о царской каторге. М. - Л.: Круг, . - 111 с.
Китайские тени; [Когда цветёт вишня]: Рассказы. М.: Огонёк, 1925. - 46, с.
Книга маленьких рассказов (1922-1925 гг.). [М.]: Моск. т-во писателей, 1925. - 126, с.
«Колесуха»: Амурская колёсная дорога. М.: изд-во Всесоюз. общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 32 с. ()
Паноптикум: Четвёртая книга рассказов. М.: Никитинские субботники, 1925. - 227 с.
Рассказ о голубом покое в девяти неправдоподобных главах. М.: [газ «Правда»], 1925. - 60 с.
Рассказы. [М.]: Круг, . - 224, с.
Мемуары веснущатого человека. [Посмертное изд.] М.: Огонёк, 1926. - 40 с.
По чужим краям: [Очерки]. М.: Огонёк, 1926. - 48 с.
Салон-вагон: [Повесть]. М. - Л.: ГИЗ, 1926. - 125 с.
Там, где решётки: Из жизни Зерентуйской каторги. Посмертный очерк / Предисл. В. А. Плескова. М.: изд. Всесоюзного общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1926. - 64 с.
Собрание сочинений. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. 1: Тихое течение: Повести и рассказы / Предисл. Д. Горбова. - 1-я тыс. XVI, 181 с.
- Т. 2: Любовь на Арбате: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 110 с.
- Т. 3: Человек за бортом: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 120 с.
- Т. 4: Китайские тени: Повести и рассказы. - 4-я тыс. 124, с.
Собрание сочинений / Предисл. Зел. Штейнман. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. I: Тихое течение. - 248 с.
- Т. II: Любовь на Арбате. - 134 с.
- Т. III: Человек за бортом. - 145 с.

Примечания

Ссылки

Категории:

Персоналии по алфавиту
Писатели по алфавиту
Родившиеся 25 мая
Родившиеся в 1888 году
Родившиеся в Саратове
Умершие 8 июня
Умершие в 1926 году
Умершие в Москве
Писатели России по алфавиту
Писатели-самоубийцы
Застрелившиеся
Русские писатели по алфавиту
Социалисты
Персоналии, известные под литературными псевдонимами
Похороненные на Новодевичьем кладбище
Русские писатели XX века
Писатели России XX века

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Соболь, Андрей" в других словарях:

- (наст. имя Юлий Михайлович) (1888 1926) русский писатель. В рассказах (сборники Обломки, 1923, Паноптикум, 1925, Любовь на Арбате, 1926), повестях (в т. ч. Салон вагон, 1922), отмеченных яркой экспрессивностью, душевное смятение, слом… … Большой Энциклопедический словарь

- (настоящее имя Юлиан Михайлович) (1888 1926), русский писатель. В рассказах (сборники «Обломки», 1923, «Паноптикум», 1925, «Любовь на Арбате», 1926), повестях (в том числе «Салон вагон», 1922), отмеченных яркой экспрессивностью, душевное… … Энциклопедический словарь

- (наст. имя Юлий Михайлович Соболь; 1888–1926) – рус. писатель. Род. в бедной евр. семье. Рано ушел из дому, скитался. Вел социалистич. пропаганду, сослан в Сибирь. В 1909 бежал, жил в Швейцарии, ездил по Европе. В 1915 пробрался в Россию, снова… … Энциклопедический словарь псевдонимов

СОБОЛЬ Андрей - (наст. Имя Юлий Михайлович) (18881926), русский советский писатель. Кн. повестей и рассказов «Люди прохожие» (1923), «Человек за бортом» (1924), «Рассказ о голубом покое», «Паноптикум» (оба 1925), «Любовь на Арбате» (1926). Ром.… … Литературный энциклопедический словарь

- … Википедия

Род. 1888, ум. (покончил с собой) 1926. Писатель. Произведения: "Пыль" (роман, 1916), "Салон вагон" (повесть, 1922), "Обломки" (рассказы, 1923), "Паноптикум" (рассказы, 1925), "Записки… … Большая биографическая энциклопедия

3 107

Жизнь и творчество Андрея Соболя, одного из первых, если не первого, переводчика Шолом-Алейхема на русский язык, писателя с широко и разнообразно представленной еврейской тематикой, еврейскими персонажами и еврейскими заботами и переживаниями, практически не изучены. Трудно понять, почему при столь обостренном и вроде бы непоказном интересе, который вызывают сегодня русско-еврейская литература и русско-еврейские писатели куда меньшего калибра и масштаба, затонувшая литературная Атлантида Соболя до нынешнего дня не встретила подобающего исследовательского и издательского внимания и сочувствия.

Андрей Соболь (незадолго до ареста). Вильна, 1906 год

Кратко напомню биографию писателя. Андрей (он же Юлий, а еще аутентичней - Израиль) Михайлович (Моисеевич) Соболь родился в Саратове в 1888 году. Рано потерял отца и 14-летним подростком начал самостоятельную жизнь. Жизнь в основном бродяжническую, безбытную, без определенного плана и замысла, но зато богатую с точки зрения накопления впечатлений. Как и многие его сверстники-соплеменники, с ранних лет оказался окутан романтической революционной дымкой и героическими легендами о кровавом терроре, жаждущем отмщения сильным мира сего за унижения и страдания. В 16 лет стал революционным агитатором, не только писал пламенные стихи о свободе, но и числился членом эсеровской организации, и вооруженная борьба с самодержавием была для него не одной лишь красивой метафорой, хотя впоследствии он рассказывал об этом не без эстетического флера: «…разъезжал по еврейским городкам и местечкам, очень милым девушкам рассказывал о французской революции, “разъяснял” Энгельса, цитировал Блосса». 5 июля 1906 года состоялся совсем не метафорический Виленский военно-окружной суд, который приговорил Соболя к четырем годам каторги «за хранение оружия для доставления средств необнаруженному преступному сообществу, имевшему целью вооруженное восстание против верховной власти». Местом отбывания наказания была определена Восточная Сибирь - Амурская колесная дорога, Горный Зерентуй, откуда он в 1908 году бежал и, умудрившись пройти в качестве беглого каторжанина весь гигантский путь с востока на запад, добрался до Западной Европы. После этого Соболь и Европу избороздил как Россию. В анкете, заполненной годы спустя, на вопрос: «Были ли в эмиграции, где, когда и сколько?» - он ответит: «1909–1914. Повсюду, кроме Англии, Испании и Португалии» ГА РФ. Ф. 533. Оп. 3. Ед. хр. 2762. Л. 2. .

В годы первой мировой войны Соболь тайно вернулся в Россию, без которой своей жизни не мыслил. Именно этим всепожиравшим его чувством российского genius loci только и можно объяснить то, что он, эсер с младых, что называется, ногтей, заклятый антибольшевик, когда Русь стала советской, не ушел в эмиграцию, а в качестве весьма заметного творческого деятеля остался служить большевистской тирании. Внешне его жизнь сопровождал литературный успех - «удачно» складывавшаяся карьера советского писателя: в 1920-х годах его много печатали, он был членом правления Всероссийского писательского союза, членом бюро секции работников печати, входил в Общество политкаторжан и пр. Еще не наступил в стране тот кровавый кошмар, когда все эти должности и звания, наряду с чувством удовлетворения творческих амбиций и воплощения карьерных притязаний, рождали чувство животного страха и неуверенности, что положение сие ненадежно и продлится очень недолго. Наступления подлинной «советской ночи» Соболь не дождался: 8 июня 1926 года при очередном припадке «черной меланхолии», которыми страдал едва ли не всю жизнь и которые выражали его тяжелейшие внутренние кризисы, он покончил жизнь самоубийством.

Две нижеследующие заметки посвящены одному маленькому документу: недавно найденному в Израиле его письму, по существу, записке, предположительно датируемой 1913 годом.

Рассказ «Встань и иди» (1918) Соболь создал путем соединения двух своих ранее написанных рассказов - «Нечаянно» (1916) и «Старая история» (1915), внеся лишь маргинальную текстовую правку. По сюжету рассказа, главный герой Александр Гомельский, он же Яков Балцан, он же Сурайский (обычный для Соболя прием ономастической мультипликации героя), крестился, чтобы соединиться с любимой женщиной-христианкой. Однако в ходе разгоревшейся между ними ссоры жена бросает ему в лицо оскорбительное «жид», которое тот перенести не может. В результате произошедшего разрыва (хотя об этом ничего не говорится, но понятно само собой, что речь идет о среде политэмигрантов, в которой существовал сам Соболь после бегства с каторги) начинаются странствия героя по белу свету: он оказывается то в Салониках, то в Париже и, наконец, в Италии, приобретя в напарники ослика, древний символ скитания.

Рассказ этот был впервые опубликован в сборнике «Сафрут», вышедшем в 1918 году в революционной Москве под редакцией еврейского поэта, переводчика и общественного деятеля Л. Яффе, который два года спустя покинет Россию и отправится в Палестину. В 1922 году в переработанном и измененном виде издание «Сафрута» было повторено в Берлине, в перебравшемся тогда в немецкую столицу издательстве С. Зальцмана. Венгерская исследовательница еврейской литературы на русском языке Жужа Хетени, одна из немногих, уделившая внимание данному соболевскому рассказу, датирует его именно этим, вторым, изданием, т. е. 1922 годом См.: Хетени Жужа. Андрей Соболь, русско-еврейский писатель // Русско-еврейская культура. М., 2006. С. 75; то же: Hetenyi Zsuzsa. In a Maelstrom: The History of Russian-Jewish Prose (1860–1940). Budapest; New York, 2008. Р. 197, 198. . Справедливо обращая внимание на его центральную тему - антисемитизма, пробирающегося в самые интимные и заповедные уголки человеческого существа и существования (любовные, семейные отношения) и совершающего там свою грязную и предательскую работу, - ученый показывает, как Соболь безбоязненно идет на заострение темы: юдофобия не только выплата дани вековым общественным предрассудкам, но глубокая душевная болезнь, поражающая всех и вся на своем пути. Она разрушительна по самой своей сути, и для нее нет преград - она рвет любые наипрочнейшие человеческие связи, будь то приятельство, дружба или даже любовь.

Оказавшись в Париже, герой соболевского рассказа в поисках заработка поступает в кочующую по градам и весям еврейскую театральную труппу, разыгрывающую перед зрителями спектакль «Мендель Бейлис» о знаменитом, шагнувшем за пределы России и приковавшем к себе внимание всего мира кровавом навете - обвинении киевского приказчика М. Бейлиса в убийстве в 1911 году с ритуальными целями христианского подростка Андрюши Ющинского. Герой «Встань и иди», совершивший отступничество от веры предков, играет в этом спектакле роль евреененавистника Пранайтиса, литовского ксендза, выступившего на процессе Бейлиса в роли богослова-эксперта: он не только по внешним данным «до смешного похож на ксендза из Литвы - высокий, худой, жилистый, длинноногий» Соболь Андрей. Встань и иди // Сборники «Сафрут». Кн. 1. М., 1918. С. 47. , но и как бы по внутренней сути, совершенным в реальной жизни переходом в христианство, соответствует «масштабу» исполняемой роли.

Встреча рассказчика с Гомельским-Балцаном-Сурайским, которого он знал по его старым местам обитания - Швейцарии и Франции, происходит в Италии, где тот, купив вышеупомянутого ослика, а к нему тележку и старую шарманку, «которая шипела, как шипят иногда разозлившиеся дряхлые кошки» Там же. , стал добровольным скитальцем, что, как можно думать, на языке соболевской метафорики должно означать возвращение в прежнее - еврейское - состояние. Иудейскую коннотацию, несомненно, содержит и само название рассказа, на что справедливо обращает внимание Ж. Хетени: используемая в самом тексте форма ашкеназийского иврита «лех лейхо» корреспондирует не с «встань и иди» («кум леха», Ион., 1:2), а восходит к началу 12-й главы книги Бытия: «И сказал Г-сподь Авраму: пойди из земли твоей…» Хетени Жужа. Андрей Соболь, русско-еврейский писатель. C. 77.

Однако рассказ этот, судя по всему, заключает в себе некий еще более глубокий, таинственный и доныне не прочитанный подтекст, который ассоциативно связан с возвращением в еврейство конкретной личности - Петра (Пинхаса) Моисеевича Рутенберга.

В прошлом питерский инженер, человек близкий к террористам, мастерам «красного цеха», наводившим ужас на сильных мира сего, приставленный как член партии эсеров к Гапону, организовавшему и возглавившему шествие рабочих с петицией к царю 9 января 1905 года (Кровавое воскресенье), Рутенберг после разоблачения бывшего попа, ставшего полицейским агентом, явился организатором его казни. В результате этого он бежал из России, где его ждал неизбежный арест, и оказался в Италии. В свои «итальянские каникулы» он на время оставил революционную деятельность и занялся более мирными инженерными делами. Будучи в России женат на христианке Ольге Николаевне Хоменко, хозяйке демократического издательства «Библиотека для всех», и в связи с этим крестившийся, Рутенберг в Италии, вместе с мыслью о разводе, вынашивал решение «расправославиться». В свое время в книге о Рутенберге я привел его письмо Ольге Николаевне, хранящееся в личном архиве современного санкт-петербургского историка Ф. Лурье. Письмо это написано из Милана и датировано 30 декабря 1911 года. В нем автор прямо говорит о «расовой неприязни» той, кто еще вчера считалась верной спутницей его жизни:

Не я к тебе, а ты ко мне относишься враждебно, хоть и бессознательно, может быть; это злоба на незаслуженную тяжелую долю, доставшуюся тебе благодаря мне, злоба, органически существующая, понятная, проявившаяся в слишком ощутительной форме, к сожалению, затуманенная подсказанной тебе (?) расовой неприязнью Хазан Владимир. Пинхас Рутенберг: От террориста к сионисту. Опыт идентификации человека, который делал историю: В 2-х томах. Т. 1. Иерусалим; М. <2008>. C. 289. .

В верхнем ряду справа налево: А. Соболь, неизвестное лицо.
В нижнем ряду: П. Рутенберг, Л. Яффе

А год спустя, 7 января 1913 года, Рутенберг обратился к находившемуся тогда же в Италии Б. В. Савинкову и просил помочь найти адвоката, дабы узнать у него, «что я должен сделать, чтобы расправославиться и быть по-прежнему записанным в документах евреем» ГА РФ. Ф. 5831. Оп. 1. Ед. хр. 174. Л. 31. . Очень похоже, что адвокат, рекомендованный Савинковым, был не кто иной, как будущий защитник упомянутого выше Бейлиса (суд над которым произойдет осенью того же 1913 года) Оскар Осипович Грузенберг, - по крайней мере, в своих воспоминаниях последний пишет о встрече с Рутенбергом в Италии Национальная библиотека Израиля (Иерусалим). Arc. Ms Var 322/4. .

Когда писалась упомянутая выше книга о Рутенберге, где прослежен его путь от российского революционера-террориста до главы электрической компании в Эрец-Исраэль, о его контактах с Соболем в Италии мне было известно крайне мало (в рутенберговском дневнике имеется фраза, записанная, по всей видимости, позднее и носящая «мемуарный» характер: «Тогда в Италии встретил Андрея Соболя. Позже роман “Пыль” Роман Соболя «Пыль» печатался в первых четырех номерах журнала «Русская мысль» за 1915 год. . Все его мысли были тогда о России»). Не имея на руках никаких других свидетельств этого знакомства и встречи (встреч?), я, невольно «микшируя» их значение, писал: «Сам А. Соболь о встрече с Рутенбергом, насколько нам известно, нигде не упоминал - скорей всего, она ему не запомнилась или не показалась важной или интересной» Хазан Владимир. Пинхас Рутенберг: От террориста к сионисту. C. 213. . Обнаруженное недавно в израильском архиве Рутенберга недатированное письмо к нему автора рассказа «Встань и иди» не только дополняет их отношения новой информацией, но и, в порядке опровержения приведенного высказывания, отбрасывает важный отсвет на раннее творчество писателя.

Это любопытное во многих отношениях полустраничное письмецо завершается приветом, который Соболь шлет «милому ослику» Рутенберга, интересуясь при том, «как он там поживает» и помнит ли «персонально» его, Соболя? В известных мне источниках об итальянском периоде жизни Рутенберга, включая донесения загранотдела российской охранки, которая вела пристальное наблюдение за вчерашним «возмутителем порядка», никаких упоминаний об ослике вроде бы нет. Не склонный к украшению жизни бессмысленными безделицами и безделушками, суровый Рутенберг в качестве хозяина столь экзотического животного выглядит по крайней мере странно, и единственным объяснением, что он таковым обзавелся, служила, по-видимому, практическая надобность в «перевозочном транспорте» (как было сказано выше, в Италии бывший террорист и убийца Гапона вернулся к инженерному труду и приобрел имя как талантливый и изобретательный гидростроитель).

Следует полагать, Соболь был осведомлен о произошедшей в жизни Рутенберга семейной драме и о планах «раскаявшегося отступника» вернуться в еврейство. Именно этот реальный сюжет, как представляется, послужил импульсом для сочиненного им рассказа, в котором ненадуманные события, в полном соответствии с требованиями изящной словесности, укутаны вымыслом: так, рабочий ослик Рутенберга оказался обвешан разноцветными веселыми лентами бродяги Александра Гомельского.

Вызывающая прилив адреналина поэтика секретного и конспиративного имеет свойство приковывать общественное внимание. Нет поэтому ничего удивительного в том, что один из величайших провокаторов всех времен Евно Азеф превратился в аттрактивнейшую фигуру российской политической и социальной жизни. Кажется, пути-дороги Азефа и Соболя никогда не пересекались и пересекаться не могли. В России революционный агитатор Соболь был для главного заправилы отечественного террора мелкой сошкой. За границей он оказался в конце 1908 года, когда Азеф был уже разоблачен, бежал из Парижа в Берлин и до смерти в 1918 году прожил там, затаившись и полностью сойдя с общественной сцены. Вместе с тем Соболь был близко знаком со многими ведущими участниками российского революционно-кровавого спектакля, а с известной террористкой Ксенией Ксенофонтовной Памфиловой, женой выданного охранке Азефом и затем казненного в 1907 году боевика Льва Ивановича Зильберберга, состоял, живя в эмиграции, в интимных отношениях. Соболь попал в Европу, когда политэмигранты бурлили от еще не пережитого шока, испытанного в связи с разоблачением Азефа. Понять и переварить это казалось невозможным: «великий провокатор» одной рукой управлял Боевой организацией, державшей в страхе всю пирамиду российской власти - от Николая II, министров и членов Государственного совета до губернаторов и градоначальников, и далее вниз по сословной и служебной лестнице - вплоть до полицмейстеров и жандармских чинов, а другой направлял в Департамент полиции донесения на тех самых боевиков, которых посылал или намеревался послать совершать «возмездные акты». В случае с Азефом правая рука хорошо знала, что делает левая.

Осуществленное В. Л. Бурцевым, с которым Соболь был близко знаком, разоблачение Азефа как полицейского агента достигло кульминации 26 декабря 1908 года, когда главный партийный орган эсеров «Знамя труда» поместил на своих страницах следующее сообщение:

Центральный комитет п<артии> с.-р. доводит до сведения партийных товарищей, что инженер Евгений Филиппович Азев <так!>, 38 лет (партийн<ые> клички: «Толстый», «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич»), состоявший членом партии с.-р. с самого основания, неоднократно избиравшийся в центральные учреждения партии, состоявший членом БО и ЦК, уличен в сношениях с русской политической полицией и объявляется провокатором. Скрывшись до окончания следствия над ним, Азев, ввиду своих личных качеств, является человеком крайне опасным и вредным для партии. Подробные сведения о провокаторской деятельности Азева и ее разоблачении будут напечатаны в ближайшем времени.

Это было официальное признание не просто произошедшей политической катастрофы или фактически несмываемого нравственного позора, но некое деяние, которому трудно подыскать прецеденты как в российской, так и в мировой истории. В литературе такая тема оказалась бы по плечу разве что Достоевскому.

Азеф, по-видимому, заинтересовал Соболя именно с этой, литературной, стороны - как своего рода «минус-герой» большой исторической драмы. В том же самом письме-записке, о котором шла речь в первой заметке, он сообщает Рутенбергу о задуманном им романе об Азефе. Свой замысел молодой писатель передавал в предельно сжатой форме, богатой в то же время достаточно глубокими потенциальными смыслами. Обращаясь к Рутенбергу, он, как думается, искал одобрения своим мыслям у одного из тех, кто Азефа, к своему великому несчастью, очень хорошо знал лично:

Но самое ужасное в случае с Азефом, - писал Соболь Рутенбергу, - это то, что полиция и правительство хорошо знали, кто есть Азеф на самом деле, и все-таки позволяли ему продолжать эту игру. Все всё знали и делали вид, что не знают. Вы согласны со мной, Петр Моисеевич? Это же ведь была игра с заранее разученными ролями, и каждая сторона имела в ней свою выгоду. И Азеф знал, конечно, что они знают, и продолжал играть «двойную» роль. Но тогда в том-то вся и суть этой печальной и трагической истории. Вот бы удалось написать роман о том, как все это случилось.

Роман об Азефе Соболь не написал. Вероятнее всего, это был один из тех случайных и летучих литературных замыслов, которые так же быстро оставляют писателя, как и овладевают им. Не исключено, однако, что замысел об Азефе предшествовал и в какой-то мере стимулировал роман «Пыль», над которым Соболь, судя по всему, начинает работать именно в это время. В нем отразилась жизнь революционеров-террористов с довольно неожиданной стороны: антисемитизм захватывает не только семейную сферу, но проникает в лагерь политических единомышленников и разводит по разные стороны бывших «товарищей по оружию». Впрочем, в рассказе «Встань и иди» данный смысловой оттенок тоже присутствует: неспроста ослик Гомельского окрещен «товарищем Михаилом» - по имени брата жены героя, его вчерашнего партийного соратника. Интересно, если это когда-нибудь окажется возможным, выяснить, как звали рутенберговского ослика и не воспользовался ли Соболь и здесь каким-то не измышленным, а вполне реальным источником сюжетостроения.

) - русский писатель.

Биография

Творчество

Соболь - хороший стилист, умело сочетающий возможности реалистического и фантастического подхода к теме и исключительно тонко передающий манеру речи своих персонажей.

Книги

Рассказы. М.: Северные дни, 1915. - 225 с.
Пыль: Роман. М.: Северные дни, 1916. - 183 с.
- То же. Изд. 2-е. М.: Северные дни, 1917. - 185 с.
На каторге. М.: Северные дни, 1917. - 46 с.
На чужбине: [Рассказы]. М.: Северные дни, 1917. - 98 с.
Песнь песней: Повесть. М.: Универсальная б-ка, 1917. - 60 с.
Салон-вагон; Бред: [Повести]. М.: Северные дни, 1922. - 183 с.
Люди прохожие: Вторая книга рассказов (1916-1918 гг.). М.: Земля и фабрика, 1923. - 144 с.
Обломки: Третья книга рассказов (1920-1923 гг.). М.- Пг.: Круг, 1923. - 224, с.
На каторжном пути. М.: ГИЗ, 1924. - 69 с.
Человек за бортом. Харьков: Пролетарий, 1924. - 60, с.
«Давай улетим…»: Пьеса из жизни каторжан на «колесухе». М.: изд-во Всесоюз общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 70 с.
Записки каторжанина: Воспоминания о царской каторге. М. - Л.: Круг, . - 111 с.
Китайские тени; [Когда цветёт вишня]: Рассказы. М.: Огонёк, 1925. - 46, с.
Книга маленьких рассказов (1922-1925 гг.). [М.]: Моск. т-во писателей, 1925. - 126, с.
«Колесуха»: Амурская колёсная дорога. М.: изд-во Всесоюз. общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925. - 32 с. ()
Паноптикум: Четвёртая книга рассказов. М.: Никитинские субботники, 1925. - 227 с.
Рассказ о голубом покое в девяти неправдоподобных главах. М.: [газ «Правда»], 1925. - 60 с.
Рассказы. [М.]: Круг, . - 224, с.
Мемуары веснущатого человека. [Посмертное изд.] М.: Огонёк, 1926. - 40 с.
По чужим краям: [Очерки]. М.: Огонёк, 1926. - 48 с.
Салон-вагон: [Повесть]. М. - Л.: ГИЗ, 1926. - 125 с.
Там, где решётки: Из жизни Зерентуйской каторги. Посмертный очерк / Предисл. В. А. Плескова. М.: изд. Всесоюзного общ-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1926. - 64 с.
Собрание сочинений. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. 1: Тихое течение: Повести и рассказы / Предисл. Д. Горбова. - 1-я тыс. XVI, 181 с.
- Т. 2: Любовь на Арбате: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 110 с.
- Т. 3: Человек за бортом: Повести и рассказы. - 2-я тыс. 120 с.
- Т. 4: Китайские тени: Повести и рассказы. - 4-я тыс. 124, с.
Собрание сочинений / Предисл. Зел. Штейнман. М. - Л.: Земля и фабрика, .
- Т. I: Тихое течение. - 248 с.
- Т. II: Любовь на Арбате. - 134 с.
- Т. III: Человек за бортом. - 145 с.

Родился в семье мелкого служащего. С 1904 - член группы сионистов-социалистов. В начале 1906 арестован в Мариямполе по обвинению в "доставлении средств необнаруженным противозаконным сообществам" (из "Обвинительного акта" Виленского военно-окружного суда) и присужден к 4 годам каторжных работ на строительстве "Колесухи" - Амурской колёсной дороги, окончательно подорвавшей его физическое и психическое здоровье. Здесь он сблизился с крупными деятелями партии социалистов-революционеров (Е. Созонов, П. Прошьян). Заболел чахоткой и был переведён на поселение, откуда в 1909 бежал за границу. Первая мировая война застала Соболя в Париже, где он пытался вступить в Иностранный легион, но не прошёл из-за слабого здоровья. В 1915 г. через Сербию нелегально вернулся в Россию. В качестве корреспондента нескольких газет побывал на Кавказском фронте. После Февральской революции 1917 г. Соболь поступил в школу прапорщиков, но не окончил ее, став комиссаром Временного правительства при 12-й армии. После Октябрьского переворота отошел от политической деятельности и после окончания гражданской войны опубликовал в московских газетах открытые письма, в которых «признал» советскую власть (1923). В 1922 - секретарь правления Всероссийского союза писателей (подпись Соболя, между прочим, стоит на членском билете Сергея Есенина).

С юношеских лет страдал от тяжелой депрессии, неоднократно пытался покончить собой. 7 июня 1926 г. застрелился в Москве, на Тверском бульваре, у памятника Пушкину. Считается, что непосредственной причиной самоубийства является гибель его друга, Сергея Есенина. Сознательно стрелялся таким образом, чтобы его рана была максимально похожа на рану Александра Пушкина - в живот с правой стороны (см. Громбах С.М. Пушкин и медицина его времени. М., 1989). Похоронен 9 июня на Новодевичьем кладбище.

Отец поэта Марка Соболя.

Творчество

В 1925-м году один из журналов, издававшийся газетой "Гудок", распространил газету с просьбой назвать имя лучшего беллетриста. Большинство читателей назвали Андрея Соболя (см. "Гудок" № 131(1813) 9 июня 1926 г. Вал. К. "Андрей Соболь"). После 1928 г. книги Соболя были признаны упадническими и не переиздавались.

Уравнения прямой в пространстве - это уравнения двух пересекающихся плоскостей Как найти прямую пересечения двух плоскостей

Переподготовка увольняемых военнослужащих II