ПОДЕЛИЛИСЬ
Гадание на картах Таро не самая древняя наука. История карт насчитывает немногим более половины тысячи лет. Сравните с астрологией, которой несколько тысяч лет и зарождалась она ещё во времена шумерской цивилизации. Конечно, до Таро существовали другие виды карт, да и другие виды прорицаний, связанные с выбрасыванием дощечек и камушков.
Не смотря на то, что гадание одно из древнейших занятий человека и уж точно оно старше христианства, тем не менее, вопрос «грех ли гадать на картах Таро» звучит в наши дни всё чаще. Прежде чем ответить на этот вопрос, нам необходимо с вами прояснить, что такое грех в понимании эзотерика и что такое грех с точки зрения христианства.
Если мы будем разбираться в происхождении этого слова (причём не только в русском языке), то заметим, что слово грех связано с такими понятиями, как погрешность, огрех, которые в свою очередь обозначают ошибку. Таким образом, грех - это нарушение чего-либо. Что под грехом понимается в эзотерике?
В отличие от религии, эзотерическое учение не имеет чётких канонов, определённого лидера (наподобии Папы Римского или патриархов), а определённые правила хоть и существуют, но не прописаны однозначно на бумаге. Под грехом мы понимаем нарушение естественного хода вещей, разрушение энергетических связей, изменения в потоках силы. Как правило, такое происходит, если мы вмешиваемся в какой-то процесс, значит запускаем процессы действия и противодействия, которые определённым боком могут сказаться и на нас самих.
И дело здесь вовсе не в том, хорошее мы делаем или плохое, желаем ли, чтобы было как лучше или нет. Речь идёт о физике процесса и этическая составляющая здесь уже вторична. Греховность проявляется в нарушении равновесия во время магической практики и потому требует компенсации. При правильном подходе одни действия балансируют с другими, и в итоге магу ничего не угрожает.
Чем, по сути, является гадание? Это своего рода магическая практика, направленная на узнавание событий будущего или минувшего. Гадание - это работа с информационным полем, которое при этом не лишено своей энергии. И хотя гадание не ставит перед собой целью вмешательство в текущие процессы, определённое взаимодействие между предсказателем и энергетическими потоками происходит, а значит, будут определённые последствия при гадании на картах Таро.
Конечно, они не сопоставимы с тем, что происходит после магических ритуалов, но активно практикующие тарологи знают, что после нескольких сеансов их ждёт слабость, усталость, а если расклад был большой и сложный, то упадок сил может длиться не один день и даже привести к болезни. Последующий период восстановления и есть тот самый компенсирующий поток энергии, который приводит всё в порядок.
Здесь ситуация на первый взгляд более чем понятна и ясна. И ответ на вопрос «грех ли гадание на картах Таро» - однозначное да. Но давайте разберёмся в вопросе подробнее. И хотя среди десяти заповедей мы не встретим упоминания «не гадай», тем не менее, в Библии указаний на запретности гадания разного вида более чем достаточно. Служителями церкви этот вопрос трактуется так же однозначно.
Доказательство этому шедевральные надписи на некоторых храмах о запрете посещения оных астрологами, тарологами, экстрасенсами и далее по списку, а также упоминания о том, что данным личностям свечи не продаются. Конечно, у большинства людей это вызывает только улыбку. И ведь действительно, если предсказатели и экстрасенсы ради своего дара продали душу дьяволу, то какая им нужда идти в церковь?
Тогда это и не дар вовсе, а приобретение, вполне осознанное и в церковь таких мракобесов тянуть точно не будет. А если ходят и службы стоят, то значит с их стороны ситуация выглядит иначе? И душа у них всё ещё есть, и не воротит их в храме и демоны не держат у порога.
В «Божественной комедии» Данте для предсказателей и астрологов уготован 8 круг ада (весьма высокое положение, так как всего их девять). Правда наказание для них на фоне остальных выглядит весьма мягко. Так обольстителей и сводников истязают бесы-погонщики, торговавших церковными должностями заковывают в скалу, а по их пяткам течёт лава.
Взяточников варят в смоле, с ворами совокупляются земные гады. Фальшивомонетчиков мучает постоянная жажда. А лжесвидетели находятся в таком бешенстве, что кусают всех подряд. Согласитесь, компания подобралась весьма выразительная. Тем не менее, у звездочетов и колдунов (сюда же относимся и мы с вами) лишь вывернута голова в сторону спины. Ну и, наверное, их иногда кусают пробегающие мимо лжесвидетели.
Конечно, «Божественная комедия» не является религиозным текстом и не может служить основанием для составления перечня всех грехов. Но церковная позиция в отношении предсказателей весьма однозначна и была такой на протяжении длительного времени. С другой же стороны в христианстве мы имеем огромное множество ответвлений и течений, в каждом из которых толкование канонов порой разительно отличается, поэтому вполне возможно, что и для предсказателя найдется своя церковь. Свое мнение относительно вопроса «гадание на Таро грех или нет» я изложу ниже.
Совместимы ли христианство и карты Таро
Нередко можно повстречать практикующих Таро, которые в тоже время являются и откровенно верующими людьми. Причем часто христианство аккуратно вплетается в процесс гадания. Так перед началом сеанса может быть прочитана молитва, для очищения пространства после гадания, читается другая молитва. В комнате для гадания располагаются иконы и так далее. У таких практиков процесс гадания является частью религиозного обряда и это нисколько не мешает их работе. Если исходить из такого практического опыта, то получается, что гадание и христианство более чем совместимы, и если не помогают, то по крайне мере не мешают друг другу.
Как же так происходит? У меня на этот счет есть одна теория. Во времена, когда родился Иисус, первыми к нему прибыли три волхва и поднесли свои дары. Как вы понимаете, волхвы и есть те самые предсказатели и звездочеты, а дары есть не что иное, как акт признания новой религии (которой еще предстоит только появиться), новых правил. Дары были приняты, а значит, вместе с ними были приняты и волхвы.
Таким образом, ещё до зарождения христианства как религии с ее сводом правил, парой противоречивых, волхвы нашли способ вписаться в этот новый поток энергии, приняли в нем участие, провели ритуал искупления греха. Поэтому, на мой взгляд, предсказание будущего весьма гармонично уживается с энергетическими потоками христианства. Чего не сказать об отношениях с представителями этого самого христианства.
С точки зрения церкви предсказатели одержимы демонами и находятся в непосредственном контакте с нечистой силой. В тоже время, среди священнослужителей и монахов существовали пророки, которые предсказывали самые различные события. Одно из таких предвидений заняло особое место в Библии и известно нам как Откровение Иоанна Богослова или же Апокалипсис. Получается, предвидеть будущее все же можно даже в рамках христианства.
И ведь действительно, если предсказание делает монах, да еще и находясь на территории храма или ином освященном пространстве, то ни о каких нашептывающих демонах речи быть не может, а стало быть, предсказание даровано святым духом, ангелом.
В случае со священнослужителями всё ясно – иного пути, как получить информацию от Бога, у них нет, их предсказание безгрешно. А вот для простых мирян, увы, ситуация складывается иначе. Если вы являетесь верующим человеком, но в тоже время вас тянет катам Таро, то проведите личный эксперимент. Проведите сеанс гадания после молитвы и при церковной свече. Если всё будет получаться так же хорошо, как и прежде или даже лучше, то значит, ваши предсказания не несут в себе греха. Официальной церкви вы, таким образом, конечно, ничего не докажите. Но ведь и Бог не в храме, он в душе.
Таро – это инструмент для гадания
Таро — инструмент для гадания
Для всех остальных, кто не является приверженцем каноничной религии, не следует строго всем правилам и постам, я рекомендую не зацикливаться. Карты Таро являются инструментом для гадания и в этом смысле сами по себе они не являются источником зла, греха и прочего. Как и многие другие инструменты, карты являются абсолютно нейтральной вещью, не несущей в себе ничего, кроме того, что вы сами в них вложите. С какой целью и каким намерением вы будете использовать карты, зависит только от вас. Вы определяете всё то, что будет происходить дальше.
И, разумеется, если ваши помыслы чисты, то ни о каком грехе с человеческой точки зрения речи идти не может.
Если вы занимаетесь только изучением карт, то в таком случае вы еще дальше находитесь от того, что можно назвать грехом и с религиозной и с эзотерической точки зрения. Хотя, стоит заметить, что знания не всегда считались тем, к чему нужно и можно стремиться. Но и мы уже давно не в средневековье.
Но даже если вы используете карты Таро в корыстных целях, а к таковым можно отнести весьма обширный список раскладов и вопросов, связанных как с личной жизнью, так и с работой, помните, что греха здесь не больше, чем в счастливом браке или хорошей карьере. Хотя, кто-то за это вполне может назвать вас ведьмой.
Но разве стоит обращать на это внимание, если ваша жизнь полна радостных и счастливых моментов? Человеческая молва всегда будет осуждать тех, кто достиг чего-то больше, чем они (впрочем, как и тех, кто ничего не добился). Такова человеческая природа. Религия же в большинстве своем является порождением социума и для него же предназначается, поэтому не лишена многих недостатков.
Всем же, решившим практиковать карты Таро, я рекомендую смело идти вперед, не оглядываясь назад и уж тем более на осуждающих вас. Достигайте своих целей, стройте свое счастье, делайте все, чтобы каждый день для вас становился ярче и светлее. И если вас что-то беспокоит, гложут сомнения, вы испытываете неуверенность, то самое время взять в руки карты Таро и получить ответы на все вопросы.
Творчество Блока уникально. Оно совпало с важными историческими событиями рубежа девятнадцатого и двадцатого веков. Судьба страны и личная судьба автора слились в одно целое. Ритм истории нашёл яркое отражение в лирике. Происходит эволюция поэзии: на место легкого символизма тяжелой поступью приходит реализм.
Блока можно назвать и модернистом, так как одна из миссий поэта состояла в том, чтобы перевести на современный лад культуру прошлого. Несмотря на красоту и духовность стихов, автор делал акцент на отголосках тоски, отчаяния, утраты и ощущения надвигающейся трагедии. Возможно, это и дало повод Ахматовой назвать его «трагическим тенором эпохи». Но при всём этом поэт всегда оставался романтиком.
Основные темы творчества Блока:
- судьба родины и судьба человека в переломные исторические эпохи;
- революция и роль интеллигенции в ней;
- верная любовь и дружба;
- судьба и рок, страх и надвигающаяся безысходность;
- роль поэта и поэзии в жизни общества;
- неразрывная связь человека и природы;
- вероисповедание и мироздание.
Умение передавать тонкие нюансы души нашло своё воплощение в жанровом многообразии: стихотворения и поэмы, посвящения и песни, заклинания, романсы, этюды и наброски, думы.
Истинные человеческие ценности раскрываются только в нерасторжимом родстве с «единством мира». Прекрасное будущее человечества осуществимо в результате суровой и повседневной работы, готовности к подвигу во имя процветания Отчизны. Таково мировоззрение поэта, которое он выражал в творчестве.
Образ родины
Россия – главная лирическая тема Блока, в которой он находил вдохновение и силы для жизни. Родина предстаёт в образе матери, возлюбленной, невесты и жены.
Образ Родины прошел своеобразную эволюцию. Вначале он загадочен, окутан будто пеленой. Страна воспринимается через призму прекрасной мечты: «необычайная», «таинственная», «дремучая» и «колдовская». В стихотворении «Россия» отчизна предстает как «нищая», с серыми избами. Автор любит ее нежной и сердечной любовью, которая ничего общего не имеет с жалостью.
Поэт принял истерзанную Россию со всеми ее язвами и постарался полюбить. Он знал, что это всё та же милая сердцу Родина, только облачившаяся в другую одежду: темную и отталкивающую. Блок искренне верил, что Россия рано или поздно предстанет в светлых одеждах нравственности и достоинства.
В стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно…» предельно точно очерчена грань между любовью и ненавистью. Образ бездуховного лавочника, привыкшего к беспробудному сну разума, отталкивает, а покаяние в церкви лицемерно. В конце слышен отчетливый «крик» автора, что даже такую Россию он никогда не разлюбит, она всегда будет дорога его сердцу.
Поэт видит Россию в движении. В цикле «На поле Куликовом» она предстает в величественном образе «степной кобылицы», несущейся «вскачь». Путь к будущему у страны непростой и мучительный.
Нотка предвидения звучит в стихотворении «На железной дороге», где Блок проводит параллель нелегкой судьбы родины с тяжёлой и трагической женской судьбой.
«Доколе матери тужить? // Доколе коршуну кружить?» — гнев и боль звучат в этих строчках. Коршун и мать символизируют судьбу народную, над которой нависли хищные крылья птицы.
Революционное пламя озаряло лицо Блока и постепенно опаляло его самые сокровенные мечты. Однако страсти в сердце поэта кипеть не переставали. Они выплескивались из-под его пера и, словно пощечины, обрушивались на врагов отечества.
Символизм Блока
Каждое стихотворение поэта хранит скрытый символ, помогающий почувствовать его вкус. Вот, что связывает поэта с символистами – модернистским течением, относящимся к серебряному веку русской поэзии. В самом начале творческого пути Блок воспринимал явления окружающего мира как нечто потустороннее, нереальное. Поэтому в его творчестве существует множество символов, раскрывающих новые грани лирического образа. Они выбирались, скорее, интуитивно. Лирика наполнена туманностью, мистикой, снами и даже волшебством.
Символизм индивидуален. В нем «танцевали в хороводе» многоцветные гаммы чувств. Сердце дрожало, словно натянутая струна, от восхищения и переживаний за лирического героя. Будучи символистом, Блок ощущал некие «подземные толчки». Это был знак судьбы. Мистический и интуитивный взгляд на мир преследовал поэта повсюду. Александр Александрович чувствовал, что страна стоит в преддверии чего-то ужасного, глобального, того, что перевернет и искалечит миллионы жизней. Наступала революция.
Блок создает символику красок в своей поэзии. Красный цвет – влекущий и манящий, цвет страсти, любви и жизни. Белое и светлое – это что-то чистое, гармоничное и совершенное. Синий цвет символизирует звездное небо, далекий космос, нечто высокое и недостижимое. Черный и лиловый – цвета трагедии и гибели. Желтый же цвет говорит об увядании и тлении.
Каждому символу соответствует определённое понятие или явление: море – это жизнь, народ, исторические движения и потрясения. Красный червяк – пожар. В стихотворении «Фабрика» появляется «чёрный кто-то». Для поэта – это гибельная сила. Фабрика и Он — зловещий образ губителя-угнетателя.
Блок стремился выразить свои чувства и эмоции, а не просто описать окружающий мир. Каждое стихотворение он пропускал через себя, через свою душу, поэтому строфы пропитаны его мироощущением, радостями и тревогами, торжеством и болью.
Тема любви
Любовь, словно легкий ветерок, проникает в творения Блока.
В стихотворении «О подвигах, о доблести, о славе…» мастер обращается к своей жене. Она была музой Александра Александровича. В ней поэт видел воплощение своих идеалов. Блок использует приемы, позволяющие подчеркнуть резкий контраст между иллюзиями лирического героя и подлинным обликом его возлюбленной: это достигается противопоставлением серого и синего цветов и заменой обращения «Ты» на «ты». Поэт был вынужден отказаться от этого контраста и в окончательном варианте текста изменить интонацию обращения к своей героине на более сдержанную. Такое стремление приподняться над чисто житейским восприятием личной драмы до её философского осмысления характерно для блоковского таланта.
В жизни Блока важное место занимала еще одна женщина – мать. Поэт доверял ей всё сокровенное. В стихотворении «Друг, посмотри, как в равнине небесной…» Александр Александрович описывает чувство грусти и утраты. Он огорчен, что Любовь Менделеева отвергла его ухаживания. Но поэт не нуждается в сопереживании. Блок полон решимости пережить душевные муки. Он заставляет себя перестать «стремиться к холодной луне» и попробовать вкус настоящей жизни. Ведь она чудесна!
Образ Прекрасной Дамы
Блок верил: погрязшее в пошлости и грехах человечество еще можно спасти «Вечной Женственностью». Поэт нашел ее воплощение в образе Прекрасной Дамы. Он пропитан возвышенностью, олицетворяет добро и красоту. От него веет светом, озарявшим темные души людей. Достигнуть наивысшей гармонии с окружающим миром можно через любовь к земной женщине. Искреннее чувство меняет нас к лучшему: открываются новые горизонты, мир становится прекрасным. Мы начинаем чувствовать прелесть каждого момента, слышать пульс жизни.
Многие поэты изображали образ Прекрасной Дамы, но у Блока она своя: слияние Пресвятой девы и земной женщины. Образ напоминает сияющий отблеск зажженной свечи и образ иконы в золоте ризы.
Каждый раз Прекрасная Дама предстает в новом облике, — Царица Небесная, Душа мира и чувственная девушка — который восхищает лирического героя, соглашающегося быть ее рабом на службе.
В стихотворении же «Предчувствую Тебя» лирического героя терзают сомнения по поводу того, что Прекрасная Дама может превратиться в порочное создание и от ее духовности не останется и следа. Но он так хочет ее увидеть! Только она в силах спасти человечество от надвигающегося горя и показать путь к новой безгреховной жизни.
Стихотворение «Вхожу я в темные храмы» сливается в единое звучание с предыдущим. Тихая и торжественная обстановка церкви передаёт состояние любви и блаженства, ожидания Прекрасной Дамы. Образ неземной рождает чувство прекрасного, которое свойственно обычному человеку.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Александр Александрович Блок родился и воспитывался в высококультурной дворянско-интеллигентской семье. Его отец, Александр Львович, вел свой род от врача Иоганна фон Блока, приехавшего в Россию в середине XVIII века из Мекленбурга, и был профессором Варшавского университета по кафедре государственного права. По отзывам сына, он был также способным музыкантом, знатоком литературы и тонким стилистом. Однако его деспотический характер стал причиной того, что мать будущего поэта, Александра Андреевна, была вынуждена уйти от мужа еще до рождения сына. Таким образом, детские и юношеские годы Блока прошли сначала в петербургском «ректорском доме» (дед, Андрей Николаевич Бекетов,- профессор-ботаник, ректор Петербургского университета), затем, после второго замужества матери, в доме отчима - офицера Франца Феликсовича Кублицкого-Пиоттух, а каждое лето - в бекетовском подмосковном имении Шахматове.
В либеральной и «народолюбивой» семье Бекетовых многие занимались литературным трудом. Дед Блока был автором не только солидных трудов, но и многих научно-популярных очерков. Бабушка, Елизавета Григорьевна, всю жизнь занималась переводами научных и художественных произведений. «Список ее трудов громаден»,- вспоминал позднее внук. Литературной работой систематически занимались и ее дочери - мать Блока и его тетки.
Атмосфера литературных интересов очень рано пробудила в нем непреодолимую тягу к поэзии. Благодаря воспоминаниям М. А. Бекетовой до нас дошли детские стихи Блока, написанные им в пятилетнем возрасте. Однако серьезное обращение к поэтическому творчеству, во многом связанное с увлечением юного Блока поэзией Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Полонского, падает на годы окончания им гимназии и поступления в 1898 году на юридический факультет Петербургского университета (в 1901 году он перейдет на славяно-русское отделение историко-филологического факультета и успешно закончит его в 1906 году).
Лирика Блока - явление уникальное. При всем многообразии ее проблематики и художественных решений, при всем отличии ранних стихотворений от последующих - она выступает как единое целое, как одно развернутое во времени произведение, как отражение пройденного поэтом «пути». На эту ее особенность указывал и сам Блок.
Повторимся, что в 1910-1911 годах, подготавливая к изданию свое первое собрание стихотворений, Блок разместил их по трем книгам. Это трехтомное деление поэт сохранил и в двух последующих изданиях (1916 и 1918-1921), хотя внутри томов автор и внес существенные изменения. В окончательном виде три тома включают в себя 18 лирических циклов («стран души», по выражению поэта). В предисловии к первому изданию «Собрания стихотворений» Блок подчеркивал единство своего замысла: «Каждое стихотворение необходимо для образования главы (т. е. цикла.- Ред.); из нескольких глав составляется книга; каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать «романом в стихах»...» А через несколько месяцев в письме к Андрею Белому он раскрывает основной смысл этапов пройденного им пути и содержание каждой из книг трилогии: «...таков мой путь, теперь, когда он пройден, я твердо уверен, что это должное и что все стихи вместе - «трилогия вочеловечения» (от мгновения слишком яркого света - через необходимый болотистый лес - к отчаянью, проклятиям, «возмездию* и...- к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру..,)».
В первый том (1898-1903) вошли три цикла. Первый из них - «Ante lucem» («До света») - как бы предварение будущего нелегкого пути. Общая романтическая настроенность цикла предопределила и антиномическое отношение молодого поэта к жизни. На одном полюсе - мотивы мрачной разочарованности, кажущиеся такими неестественными для девятнадцатилетнего юноши: «Я стар душой. Какой-то жребий черный - // Мой долгий путь». Или: «Смеюсь над жалкою толпою // И вздохов ей не отдаю». Зато на другом - тяга к жизни, приятие ее:
Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне, Где в широком чистом поле Хорошо, как в чудном сне,- и осознание высокой миссии поэта, его грядущего торжества:
Но к пели близится поэт, Стремится, истиной влекомый, И вдруг провидит новый свет За далью, прежде незнакомой...
Центральный цикл первого тома - «Стихи о Прекрасной Даме». Это и есть то «мгновение слишком яркого света», о котором Блок писал А. Белому. В этом цикле нашли отражение любовь молодого поэта к своей будущей жене Л. Д. Менделеевой и увлечение его философскими идеями Вл. Соловьева. Наиболее близко ему в это время было учение философа о существовании Души Мира, или Вечной Женственности, которая может примирить «землю» и «небо» и спасти находящийся на грани катастрофы мир через его духовное обновление. Живой отклик у поэта-романтика получила мысль философа о том, что сама любовь к миру открыта через любовь к женщине.
Соловьевские идеи «двоемирия», сочетание материального и духовного воплотились в цикле через многообразную систему символов. Многопланов облик героини. С одной стороны, это вполне реальная, «земная» женщина. «Она стройна и высока, // Всегда надменна и сурова». Герой видит ее «каждый день издалека». С другой же стороны, перед нами небесный, мистический образ «Девы», «Зари», «Величавой Вечной жены», «Святой». «Ясной», «Непостижимой»... То же можно сказать и о герое цикла. «Я и молод, и свеж, и влюблен»,- вполне «земная» самохарактеристика. А далее он же «безрадостный и темный инок» или «отрок», зажигающий свечи. Для усиления мистического впечатления Блок щедро использует эпитеты, такие, например, как «призрачные», «неведомые тени» или «неведомые звуки», «надежды нездешние» или «нездешние видения», «красота неизреченная», «непостижимая тайна», «грусть несказанных намеков» и т. п.
Таким образом история земной, вполне реальной любви преображается в романтико-символический мистико-философскии миф. У него своя фабула и свой сюжет. Основа фабулы - противопоставление «земного» (лирический герой) «небесному» (Прекрасная Дама) и в то же время стремление к их соединению, «встрече», в результате чего и должно наступить преображение мира, полная гармония. Однако лирический сюжет осложняет и драматизирует фабулу. От стихотворения к стихотворению происходит смена настроений героя: радужные надежды - и сомнения в них, ожидание любви - и боязнь ее крушения, вера в неизменность облика Девы - и допущение того, что он может быть искажен («Но страшно мне: изменишь облик Ты»).
Драматическая напряженность присуща и завершающему первый том циклу с многозначительным названием «Распутья». Тема Прекрасной Дамы продолжает звучать и в этом цикле, но здесь возникает и нечто новое: качественно иная связь с «повседневностью», внимание к людскому горю, социальная проблематика («Фабрика», «Из газет», «По берегу плелся больной человек...» и др.). «Распутья» намечают возможность грядущих перемен в творчестве поэта, которые отчетливо проявят себя уже во втором томе.
Лирика второго тома (1904-1908) отразила существенные изменения блоковского мировосприятия. Общественный подъем, охвативший в это время самые широкие слои российского народа, решающим образом воздействовал и на Блока. Он отходит от мистицизма Вл. Соловьева, от чаянного идеала мировой гармонии, но не потому, что идеал этот стал несостоятельным для поэта. Он навсегда остался для него той «тезой», от которой начинался его путь. Но в сознание поэта властно вторгаются события окружающей жизни, требующие своего осмысления. Он воспринимает их как динамичное начало, «стихию», вступающую в конфликт с «несмутимой» Душой Мира, как «антитезу», противостоящую «тезе», и погружается в сложный и противоречивый мир людских страстей, страданий, борьбы.
Своеобразный пролог ко второму тому - цикл «Пузыри земли». Поэт неожиданно и полемически обращается к изображению «низменной» природы: «вечности болот», «ржавых кочек и пней», фантастических сказочных тварей, их населяющих. Он мог бы сказать вместе со своим добрейшим «болотным попиком»:
Душа моя рада Всякому гаду И всякому зверю И о всякой вере,- признавая закономерность существования этого стихийного мира и право его обитателей чтить «своего полевого Христа».
В последующих двух циклах («Разные стихотворения» и «Город») охват явлений действительности неизмеримо расширяется. Поэт погружается в тревожный, остроконфликтный мир повседневной жизни, ощущая себя сопричастным всему происходящему. Это и события революции, которую он воспринимал, подобно другим символистам, как проявление народной разрушительной стихии, как борьбу людей новой формации с ненавистным ему царством социального бесправия, насилия и пошлости. В той или иной степени эта позиция отражена в стихотворениях «Шли на приступ. Прямо в грудь...», «Поднимались из тьмы погребов...», «Митинг», «Сытые» и др. Характерно, однако, что лирический герой при всей солидарности с теми, кто выступает на защиту угнетенных, не считает себя достойным оказаться в их рядах:
Вот они далёко, Весело плывут. Только вас с тобою, Верно, не возьмут!
(Барка жизни стала...)
На такой щемящей ноте начинает звучать в лирике Блока одна из главных для него проблем - народ и интеллигенция.
Помимо мотивов, связанных с революционными событиями, в названных циклах отражены и многие другие стороны многообразной и бесконечно изменчивой русской жизни. Но особое значение приобретают стихотворения, где поэт развертывает «широкоохват-ный» образ родины и подчеркивает свою неразрывную связь с ней. В первом из них («Осенняя воля», 1905) отчетливо просматриваются лермонтовские традиции. В стихотворении «Родина» Лермонтов назвал свою любовь к отчизне «странной», потому что она расходится с традиционным «патриотизмом». Ему были дороги «не слава, купленная кровью», а «степей холодное молчанье» и «дрожащие огни печальных деревень». Такова же и любовь Блока: «Над печалью нив твоих заплачу, // Твой простор навеки полюблю...»,- с той, пожалуй, разницей, что она у него более интимная, более личная. Не случайно образ родины «перетекает» здесь в образ женщины («И вдали, вдали призывно машет // Твой узорный, твой цветной рукав»),- прием, который будет повторяться и в более поздних стихотворениях Блока о родине. Блоковский герой не случайный прохожий, а один из сыновей России, идущий «знакомым» путем и сопричастный горькой судьбе тех, кто «умирает, не любя», но кто стремится к слиянию с родиной: «Приюти ты в далях необъятных! // Как и жить и плакать без тебя!»
Прекрасная Дама
ЕЩЕ в юности Александр Блок попал под влияние философии Владимира Соловьева. Идея этого мыслителя о мистической Вечной Женственности сыграла с великим поэтом (да и со многими молодыми людьми того времени) злую шутку. Они бредили образом Прекрасной Дамы и своих подруг боготворили на расстоянии, не признавая никаких сексуальных отношений. Прекрасная Дама нужна была им для поддержания духа и молитвенного экстаза. А для усмирения плоти можно было воспользоваться услугами проститутки.
Незавидна в этом свете судьба жены Александра Блока Любови Менделеевой. Поэт любил ее, но отнюдь не как земную женщину из плоти и крови, а как Музу, источник поэтического вдохновения. На протяжении четырех лет после свадьбы жена продолжала оставаться для него Прекрасной Дамой - земным воплощением божественного начала, сексуальные отношения с которой не просто недопустимы, а кощунственны. Но трезвомыслящая, далекая от мистических философствований Любовь Дмитриевна желала быть любимой, как обычная женщина. Впоследствии она так и не смогла простить мужу четырех лет супружеской пытки.
Кармен
А В ЖИЗНЬ Блока вошла другая Любовь - Любовь Александровна Андреева-Дельмас. О ее красоте говорил весь Петербург. Дельмас - сценический псевдоним, по фамилии матери. Ее отец, Александр Тишинский, был видным общественным деятелем в Чернигове. Вся семья была очень музыкальной, но Люба выделялась особо, у нее был очень красивый сильный голос, и все вокруг твердили, что с такими данными ей надо обязательно учиться. Да она и сама мечтала о театре. Блестяще пройдя конкурс, поступила в Петербургскую консерваторию, по окончании которой пела в Киевской опере, в петербургском Народном доме и даже участвовала в заграничном турне с самим Шаляпиным - исполняла партию Марины Мнишек в «Борисе Годунове». Однако лучшей ее партией, по признанию современников, была «Кармен».
Блоку шел тридцать четвертый год, столько же было и ей. Поэт не пропускал ни одного представления, он буквально бредил ею. Писал ей страстные письма и мечтал о встрече. «…Я не мальчик, я знаю эту адскую музыку влюбленности, от которой стон стоит во всем существе и которой нет никакого выхода…». «Я не мальчик, я много любил и много влюблялся. Не знаю, какой заколдованный цветок Вы бросили мне, но Вы бросили, а я поймал…».
А еще он признавался в письмах, что покупает ее карточки, стоит дураком под ее окнами, ловит издалека ее взгляд, но боится быть представленным и мечтает лишь о том, чтобы поцеловать руку, которая бы бросила ему цветок, а он, как Хозе, поймал его.
Друзья взялись было представить его Любови Александровне, тем более что она уже давно догадалась, кто ее необычный поклонник. Но он, как мальчишка, сбегающий с уроков, убежал и из театра. И снова… письма, корзины роз, первые посвященные ей стихи. И только когда «Кармен» шла в сезоне 1913 года последний раз, он наконец решился: оставил для нее у швейцара номер своего телефона. Она позвонила во втором часу ночи…
Любовь и долг
ОНИ встретились в последних числах марта 1913 года. В ночь после первого свидания Блок написал:
Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов…
В течение нескольких месяцев они почти не расставались. Он любил в ней все, каждую родинку и изгиб, сходил с ума от ее плеч, губ, колен…
Блок писал ей, что «это страшно серьезно», что в ней и старинная женственность, и глубина верности, и возможность счастья, но главное все же - что-то такое простое, чего нельзя объяснить. В этом и есть ее сила. Преисполненная радостью бытия, она нужна была поэту, хотя, казалось, они жили в разных измерениях и по-разному воспринимали мир. Но оба были художниками - и это еще более их сближало, рождая некое глубинное родство, из чего Блок надеялся извлечь «что-то новое для искусства».
Те, кому доводилось их видеть в ту пору вместе, в фойе ли театра, на концерте или на улице, с удивлением отмечали, как они поразительно подходят, гармонически дополняя друг друга. Особенно это было явно, когда Блок и Дельмас выступали вдвоем со сцены. Так было, например, на литературном вечере, состоявшемся в годовщину их знакомства, - Блок читал свои стихи, она пела романсы на его слова. «Как сияли ее мраморные плечи! - вспоминала современница. - Какой мягкой рыже-красной бронзой отливали и рдели ее волосы! Как задумчиво смотрел он в ее близкое-близкое лицо! Как доверчиво покоился ее белый локоть на черном рукаве его сюртука». Казалось, вот оно счастье, о котором Блок так долго и искренне мечтал. Но, увы…
У него, как всегда, ничего не получилось. В одном из писем к Любови Александровне он признался, что до встречи с ней в его жизни зияла огромная пустота. Она сумела на какое-то время эту пустоту заполнить, но - всего лишь на какое-то время, потому что жизнь его представлялась ему рядом случайных до чрезвычайности личных отношений, рядом крушений многих надежд. Она сумела продержать его в плену у счастья, но только в плену, потому что само счастье было ему недоступно как художнику. Искусство всегда там, где потери, страдания, холод…
Ей, жизнерадостной по мироощущению, эти мысли были противопоказаны. Она не желала соглашаться.
Но «таков седой опыт художников всех времен», - настаивал Блок.
По-своему он переживал древнюю, как мир, коллизию борьбы любви и долга, под которым разумел служение поэзии. Блок писал ей: «Я не знаю, как это случилось, что я нашел Вас, не знаю и того, за что теряю Вас, но так надо. Надо, чтобы месяцы растянулись в годы, надо, чтобы сердце мое сейчас обливалось кровью, надо, чтобы я испытывал сейчас то, что не испытывал никогда, - точно с Вами я теряю последнее земное. Только Бог и я знаем, как я Вас люблю».
Сколь ни трудно, он пытается найти в себе силы для мучительной разлуки. И находит…
В ящике письменного стола Блок хранил все, что было связано с Дельмас: письма, засушенные цветы, заколки, ленты. После разрыва он с трудом заставил себя разобрать эту символическую могилу любви.
«Боже мой, какое безумие, что все проходит, ничто не вечно. Сколько у меня было счастья («счастья», да) с этой женщиной». Какое-то время она пыталась бороться за их счастье: то позвонит, разжалобит его, и он согласится на свидание, то проявит заботу о его холостяцком быте…
«…Как она плакала на днях ночью, и как на одну минуту я опять потянулся к ней, потянулся жестоко, увидев искру прежней юности на лице, молодеющем от белой ночи и страсти. И это мое жестокое (потому что минутное) старое волнение вызвало только ее слезы… Бедная, она была со мной счастлива». Но…
…Пора приниматься за дело,
За старинное дело свое.
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?
УМЕР Александр Блок 7 марта 1921 года. Умер странно и нелепо - ему забыли принести паек: ржавую селедку и сухари, которые поддерживали в нем жизнь.
Любовь Дельмас пережила его на целых 48 лет. Незадолго до смерти она сожгла все свои письма к поэту.
Мой Блок Александр Блок / Alexander Blok forum(Т. Н. Александрова )
При всей своей гениальности и неповторимости Александр Блок - истинный русский интеллигент своего времени со всеми скрытыми недостатками и явными достоинствами. В то сложное время, когда явственно ощущался дух грядущих перемен, будораживший умы и чувства наиболее просвещенной части общества довольно сложно было остаться в стороне. И тем более такому настоящему представителю своей эпохи, Александру Блоку, с его восторженной и при этом сомневающейся натурой.
Он мог себе позволить быть уникальным, его любили читатели огромной и всепрощающей любовью. Его поставили на пьедестал русской поэзии и взирали снизу с почтительным вниманием, ловя каждое его произведение, оценивая его заранее и не сомневаясь в совершенстве.
Блок глубоко чувствовал свое время, но бушевавшие страсти не давали возможности восстановить душевное спокойствие, так необходимое, чтобы обрести истинное понимание момента. Эти внутренние противоречия были настоящей причиной резких колебаний настроений у поэта, когда наступали длительные депрессивные периоды, сменявшиеся яркими творческими всплесками.
Наблюдая разрушительные процессы привычного мира, Блок надеялся увидеть новое, но результат переустройства общества его разочаровал и практически убил. Его внутренние силы не выдержали давления революционных перемен. Он никогда не стремился стать наставником человечества, ему вполне хватало лирики. Творчество Блока не всегда отмечено обязательным присутствием идеи, правильной или неправильной. Александра Блока лучше принимать как поэта без его сомнительных признаний и мистических настроений.
Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами – сумрак неминучий
Иль ясность Божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты –
И ты увидишь: мир прекрасен.
(«Возмездие»)
В жизни Блока навсегда оставили след сложные семейные отношения родителей, завершившиеся полным разрывом. Блок практически лишился отца, общаясь с ним в дальнейшем лишь от случая к случаю, но при этом сохранил все фамильные черты и наклонности. И все же лучшим, что присуще его внутренним качествам он обязан матери и ее семье. На воспитание будущего поэта влияли дед, Андрей Николаевич Бекетов, служивший ректоров в Петербуржском университете, который был довольно известным ученым и занимался изучением растений. И бабушка, Елизавета Григорьевна. Она занималась переводами иностранных произведений таких популярных иностранных авторов как Флобер, Мопассан, Жорж Санд, Диккенс, Вальтер Скотт и т.д. Возможно, именно от нее внук получил в наследство литературные способности.
Все четыре ее дочери обладали литературными талантами, и профессиональной писательницей стала только одна из них, Софья Андреевна. Старшая, Екатерина Андреевна занималась и поэзией и прозой. Стихотворение «Сирень» стало модным романсом, благодаря музыке композитора С.В.Рахманинова. Младшая дочь Мария Андреевна писала для детей, а впоследствии изложила жизнеописание своего племянника в виде интересного повествования для подрастающего поколения.
Третья сестра, Александра Андреевна, которая и была матерью А. Блока, хорошо владела иностранными языками и пошла по стопам бабушки став переводчицей, была поклонницей поэзии и лирики, отличалась особой религиозностью и считала своим истинным предназначением первую очередь стать хорошей женой и матерью. Но брак Аси Бекетовой и сложного по своей натуре Александра Львовича Блока стал настоящей семейной трагедией и лишил девушку всех ее радужных надежд. Они жили далеко от семьи в Варшаве, и муж получил возможность безнаказанно пользоваться своей властью над женой. Его ревность принимала чудовищные формы, он бил и морил Александру Андреевну голодом, что стало причиной рождения их первенца мертвым. Почувствовав себя беременной снова, она предпочла вернуться к родителям, где 16 или 28 ноября по старому стилю 1880 года появился на свет Александр Блок. Его тетя Мария Бекетова впоследствии отмечала, что маленький Саша отличался живым и неутомимым характером, но при этом был довольно трудным ребенком, капризным, своевольным, требовательным и крайне категоричным. В изданном ее биографическом произведении достаточно большое количество семейных подробностей, но о религиозном воспитании сказано, крайне мало.
Семья жила в Петербурге, выезжая на лето в подмосковное имение Шахматово, что в Клинском уезде. 
Именно красота этих родных для поэта мест оказала в дальнейшем большое влияние на живые творческие образы. Здесь просто веяло истинной Русью, что нашло отражение в следующих поэтических строках Блока:
О Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!»
Об особом отношении Блока к Шахматову писал Андрей Белый, при этом в присущей всей русской интеллигенции манере. Настоящая Русь не московская, вера - только не православие, христианство без влияния Церкви и власть не сегодняшняя.
В 1898 году Саша Блок поступает в гимназию, но не проявляет интереса к обучению, ему скучно, и только древние языки вызывают у него интерес, что отличает его от многих поэтов того времени. Но будущий поэт уже слышал медное звучание латыни, которое сформировалось благодаря театру и первым страстным юношеским порывам.
Любовное увлечение становится постоянным с 1894 года и именно недалеко от Шахматова в имении Менделеевых Боблове в 1989 году происходит первое осознанное свидание.
Сохранились фотографии, где Блок позирует в костюме Гамлета, а в роли прекрасной Офелии выступает Любовь Дмитриевна. Этот известный снимок - практически единственное достоверное подтверждение женской красоты у довольно простой на наш сегодняшний взгляд, девушки, в которой Блок увидел настоящий древнерусский идеал. 
Он очень нестандартным образом соединил в своем творчестве образ средневековых трубадуров и истинно русской красавицы, такое причудливое сочетание довольно часто встречается в поэзии Серебряного века, и в литературе, в общем, и таящаяся в нем опасность в будущем дала себя знать.
Любовь Дмитриевна считала, что именно роль Офелии подтолкнула ее к Блоку, но романтическое увлечение быстро прошло, и уже довольно скоро она стала стесняться своих уже прошедших чувств. Для Блока же это стало новым творческим периодом.
Я шел во тьме к заботам и веселью,
Вверху сверкал незримый мир духoв.
За думой вслед лилися трель
за трелью
Напевы звонкие
пернатых соловьев.
И вдруг звезда полночная упала,
И ум ужалила змея…
Я шел во тьме, и эхо повторяло:
«Зачем дитя Офелия моя?»
Окончив обучение в гимназии, А. Блок в 1898 году поступил на юридический факультет университета в Петербурге, но вскоре изменил свое мнение и предпочел перевестись на историко-филологический в 1901 году.
Внутренние переживания молодого поэта были гораздо серьезнее, чем просто юношеское увлечение, такое земное чувство обладало некоторыми мистическими отзвуками. Таинственные и грозные веяния уже неминуемо приближались к России. Его собственный духовный опыт следовал из общественного, созданного многими поколениями. «Из событий, явлений и веяний, особенно сильно повлиявших на меня, так или иначе, я должен упомянуть: встречу с Вл. Соловьевым, которого я видел только издали; знакомство с М.С. и О.М. Соловьевыми, З.Н. и Д.С. Мережковскими и с А. Белым», – писал Блок в автобиографии (Блок А. Собр. Соч. в 6 тт. Т. 5. М., 1982. С. 75).
В тот же период, когда уже шла поэтическая работа посвященная образу «Прекрасной Дамы» Блок познакомился с творчеством В. Соловьёва. «Семейные традиции и моя замкнутая жизнь способствовали тому, что ни строки так называемой “новой поэзии” я не знал до первых курсов университета, – вспоминал поэт. – Здесь в связи с острыми мистическими и романтическими переживаниями всем существом моим овладела поэзия Вл. Соловьева. До сих пор мистика, которой был насыщен воздух последних лет старого и первых лет нового века, была мне непонятна. Меня тревожили знаки в природе, но все это я считал “субъективным” и бережно оберегал от всех» (Цит по: Бекетова М.А. Александр Блок. Биографический очерк. Л., 1930, С. 65).По этому поводу довольно справедливыми выглядят суждения М. Бекетовой. «Таким образом, влияние Соловьева на Блока приходится считать несколько преувеличенным: он только помог ему осознать мистическую суть, которой были проникнуты его переживания. И это было не внушение, а скорее радостная встреча близких по духу» (Там же).
Но насколько это высказывание не было бы верным, оно ни в коей мере не уменьшает влияние Соловьева на творчество Блока, который в свою очередь воспринимал Соловьева в очень ограниченном смысле, что было присуще и Белому и остальным его последователям. Все внимание концентрировалось на наиболее противоречивой, вызывающей много вопросов части учения о Софии, Вечной Женственности. Созданный образ красоты имеет двойственное восприятие из-за присущих черт переменчивости всего земного существования. Понимание Вселенского Добра, на котором основывается совершенный мир, это является основной идеей последнего творения Соловьева «Оправдание добра» над которым он работал с 1894 по 1897 год. «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории» выглядит как ирония над своей жизнью и попыткой что-то исправить и оправдать. Христианское упокоение после покаянной исповеди у православного священника, все эти поступки, завершившие земной путь великого философа остались без внимания Блока.
Философия для Соловьева была первостепенной, поэзия всегда на втором плане. Но Блок воспринимал его в первую очередь как поэта и хотел видеть родственную душу. Но мистический Соловьев в своей душевной основе оставался христианином, тогда как для Блока, по словам К.В Мочульского «Божество открылось ему как космическое начало “Вечной Женственности”, а не как богочеловеческое лицо Христа. Он верил в Софию, не веря в Христа» (Мочульский К.В. Александр Блок. Андрей Белый. Валерий Брюсов. М., 1997. С. 81). Это очень спорное высказывание, так как Блок воспринимал все в виде откровений, в ином случае смысл просто отсутствует.
И Дух и Невеста говорят: прииди. (Апокалипсис)
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Все дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа.
Предо мной – к бездорожью
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.
(22 февраля 1902 г.)
Царившим в душе Блока мистическим настроения сопутствовал серьезный творческий порыв, стихи лились нескончаемым потоком, и только незначительная часть была издана. Первая попытка печататься провалилась. Журнал «Мир Божий» отказался сотрудничать с поэтом, стихотворения «Сирин и Алконост» и «Гамаюн, птица вещая» были признаны вредными с государственной точки зрения. Пророческий смысл не был замечен.
На гладях бесконечных вод,
Закатом в пурпур облеченных,
Она вещает и поет,
Не в силах крыл поднять
смятенных…
Вещает иго злых татар,
Вещает казней ряд кровавых,
И трус, и голод, и пожар,
Злодеев силу, гибель правых…
Предвечным ужасом объят,
Прекрасный лик горит любовью,
Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью!
Обращение к журналу «Скорпион» тоже не увенчалось успехом. Признанный создатель новой поэтической направленности редактор не оценил начинающего поэта, который уже на тот момент был признан и востребован широким кругом ценителей и почитателей его творчества. И здесь свою роль сыграла Александра Андреевна, которая лично знала Соловьева. Именно она отправила ему стихи Блока, который в свою очередь показал их Андрею Белому (Боря Бузгаев), он не только сам их оценил по достоинству, но довольно энергично сформировал целый творческий центр последователей А. Блока.
Тем временем период романтических чувств на расстоянии закончился из-за возникших между ним и объектом поклонения разногласий, основывавшихся на совершенно противоположных взглядах. Для Блока это оказалось настоящим ударом, у него возникали даже мысли о самоубийстве. Было написано предсмертное послание, противоречивое, отрицающее и взывающее к прощению одновременно: «В моей смерти прошу никого не винить. Причины ее вполне “отвлеченны” и ничего общего с “человеческими” отношениями не имеют. Верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Чаю Воскресения мертвых и Жизни Будущего Века. Аминь. Поэт Александр Блок» (Блок Л.Д. И быль и небылицы о Блоке и о себе. С. 169). К нашему счастью трагедии удалось избежать. Как знать, может именно то, что Александра Дмитриевна довольно часто чувствовала потребность помолиться перед Казанской иконой Божией Матери и заходила в Казанский собор, при этом Блок ее сопровождал, уберегло семью от утраты. Но сама драма получила дальнейшее развитие.
Блок решил окончательно объясниться c Любовью Дмитриевной, что и состоялось 7 ноября 1902 года в Дворянской собрании, и им даже удалось договориться. Вскоре Блок сделал предложение, и оно было принято. Но учитывая, что все происходило под пристальным вниманием всего литературного общества, в дальнейшей семейной жизни грозили возникнуть серьезные проблемы.
Но 1903 год был для Блока довольно успешным. Он не только женился, венчание с Л.Д.Менделеевой состоялось 17 августа в селе Тараканово, что недалеко от Боблова и Шахматова. 
Но и впервые опубликовался. Его стихи появились сразу в нескольких уважаемых изданиях, таких как: «Литературно художественный сборник» Петербуржского университета, «Новый путь» и альманах Северные цветы». Уже в январе 1904 года Блок с женой отбыли в Москву, где близко сошлись с родственными душами Андреем Белым, Бобсовым, Бальмонтом, Поляковым, который был издателем «Скорпиона», Кречетовым и его женой, многими другими. Жизнь этого периода отличалась разнообразием. Блок выступает с докладом «Символизм как миропонимание» перед студенческим литературным кружком. Его слушателями были будущие русские религиозные философы П.А.Флоренский, В.Ф.Эрл и В.П. Свентицкий. Через две недели семейная чета Блоков вновь вернулась в Петербург. Результат поездки - издание сборника «Стихи о Прекрасной Даме» в «Грифе», сюда вошло 93 лирических произведения.
Лето семья по обыкновения проводила в Шахматове, где их посетили Соловьев, Андрей Белый и Петровский, друг Белого. На первый взгляд Блок с супругой были образцом семейного благополучия, но возникли некоторые моменты в общении, вызванные настроениями от «Стихов о Прекрасной Даме». Серьезное восприятие супруги поэта как земное и реальное воплощение Вечной Женственности, что было естественно для Блока как супруга, вызвало возникновение в восприятии окружающих некого обожаемого образа, что носило довольно опасный характер. Блок чувствовал окончание своего внутреннего мистического периода. «Чувствовать Ее – лишь в ранней юности и перед смертью, – записал он как раз в 1904 г. – Теперь побольше ума» (Блок А.А. Собр. соч. в 6 тт. Т. 5. С.105). Но окружающие продолжали его довольно активно навязывать, что было для поэтической натуры совершенно неприемлемо. Все чувства и переживания этого внутреннего конфликта Блок излил в пьесе «Балаганчик» в 1906 г
Ставить пьесу взялся В.Э Мейерхольд, работавший на тот момент режиссеров в театре Комиссаржевской В.Ф. И, здесь театральный сюжетный треугольник Арлекин-Коломбина-Пьеро получил театральное отражение реально существовавшего Андрей Белый - жена Блока - и сам А. Блок. Отождествление Любови Дмитриевны с образом Вечной Женственности приняло в реальности земную и упрощенную форму. А. Белый попытался добиться ответных чувств от жены поэта, что, правда, ему не удалось. Но в какой-то момент Любовь Дмитриевна серьезно колебалась. Отношения осложнились и запутались, что в 1097 году чуть не привело к трагедии, все могло окончиться дуэлью. Общение с А. Белым было прервано и возобновилось лишь спустя три года, но уже в ровном и спокойном стиле. Хотя в записях Блока остался своеобразный отголосок: «Слишком во многом нас жизнь разделила» (Блок А. Собр. соч. в 6 тт. Т.5 С. 185).Семья была сохранена, но глубокий след остался в скрытой душеной травме Блока, и привело к злоупотреблению горячительными напитками.
«Незнакомка» не просто мистическое творение, это биографическое откровение поэта перед своими читателями.
… И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен,
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен…
…В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Блок довольно остро ощущал неестественный уклад всего общественного строя, где само понятие нравственных устоев носило крайне неясные очертания. Окружающие высказываются о нем как личности имеющей жизнеспособное начало, что противоречит устойчивому мнению о ясновидце и предсказателе. Именно так Блок выглядит на портрете К. А. Сомова, где он не понравился ни поэту, ни его близким.
Основу дальнейших преобразований общества Блок старался найти в собственном народе с помощью не христианства, а революционных тенденций. Может образ Христа в его сознании на тот момент был связан с людьми ему неприятными, причинившими душевные страдания. Но его очень близкий друг Евгений Павлович Иванов – был глубоко верующим человеком и именно церковно. В письме к нему Блок упоминает Христа: «Ведь я “иногда” Христом мучаюсь» (Блок А. Собр Соч. в 6 тт. Т. 6. С. 69). И тут же отвергает Его: «Никогда не приму Христа» (Там же. С. 82) И это не просто слова, глубокий душевный смысл нашел свое отражение в строках, посвященных Евгению Иванову:
Вот Он – Христос – в цепях и розах
За решеткой моей тюрьмы.
Вот агнец кроткий в белых розах
Пришел и смотрит в окно тюрьмы.
В простом окладе синего неба
Его икона смотрит в окно.
Убогий художник создал небо.
Но лик и синее небо – одно.
Единый, светлый, немного грустный –
За ним восходит хлебный злак,
На пригорке лежит огород капустный,
И березки и елки бегут в овраг.
И все так близко и так далеко,
Что, стоя рядом, достичь нельзя,
И не постигнешь синего ока,
Пока не станешь сам как стезя…
Пока такой же нищий не будешь,
Не ляжешь, истоптан,
в глухой овраг,
Обо всем не забудешь,
и всего не разлюбишь,
И не поблекнешь, как мертвый злак.
Дата создания 10 октября 1905 года, и 17 октября, а уже 17 октября 1905 года Блок идет в рядах революционных демонстрантов и несет красный флаг, что возможно и объединило красный флаг и образ Христа в розах в поэме «Двенадцать». Особенно эмоционально Блок воспринял революционные события 9 января 1905 года, мы знаем о них как о « кровавом воскресенье».
Шли на приступ. Прямо в грудь
Штык наточенный направлен.
Кто-то крикнул: «Будь прославлен!»
Кто-то шепчет: «Не забудь!»
Ведь никто не встретит старость
– Смерть летит из уст в уста…
Высоко пылает ярость,
Даль кровавая пуста…
Блок сохраняет революционную направленность своего творчества вплоть до создания произведения «Двенадцать», при этом оно носит сложный и противоречивый характер, литературные критики до сих пор не пришли к единому мнению. Стихотворение «Митинг», где выступление оратора заканчивается его смертью от вражеской пули, знаменующей злую силу, противопоставленную страстной демонической натуре:
Он говорил умно и резко,
И тусклые зрачки
Метали прямо и без блеска
Слепые огоньки.
И серый, как ночные своды,
Он знал всему предел,
Цепями тягостной свободы
Уверенно гремел.
Только смерть неожиданным образом просветляет и освобождает самого оратора:
И в тишине, внезапно вставшей,
Был светел круг лица,
Был тихий ангел пролетавший,
И радость – без конца.
Как будто, спрятанный у входа
За черной пастью дул,
Ночным дыханием свободы
Уверенно вздохнул.
Поэт покидает мир своих переживаний и начинает серьезно размышлять над процессами в стране и обществе:
Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю – и за дремотой тайна,
И в тайне – ты почиешь, Русь…
«Из материала работы о русских заговорах и заклинаниях строится образ демонической колдовской Руси, – писал К.В. Мочульский. И здесь реальная Россия – разоренная и обездоленная, вынужденная влачить нищенское существование. Образ болота и пожаров, шабаш ведьм и ночные хороводя странных личностей, распутье и сомнения. Душа России мятущаяся и ищущая ответы на вопросы, скрытые непроглядным покровом тайны:
Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах, ты…
Мастерское сочетание образов звуков и теней, противопоставление темных и светлых сил в загадочных литературных формах. Постепенное нарастание звучания:
И вот – она не запятнала
Первоначальной чистоты
У нищей истерзанной России душа по-прежнему жива, это впечатление создается благодаря озарению свыше священным светом. На русской земле, смиренной и скудной, напечатлен Лик Христа. И чтобы понять Его – нужно стать странником, скитальцем, «нищим, распевающим псалмы». «Путь» – «стремление» – «странничество» – «Россия» – «Христос» – такова линия нарастания лирической волны в стихах Блока» (Мочульский К.В. С.104).В христианском стиле получила название следующая книга Блока, которую увидели поклонники Блока в 1906 году - «Нечаянная радость».
По материалам сайта "Православие и мир", статья "Александр Блок: «эолова арфа» революции"
