Нежелание поступаться принципами часто рассматривается как доблесть
и верность своим идеалам.
Отчасти это верно. Но только отчасти. Потому что это работает
только для одного человека – собой человек может распоряжаться так,
как он считает нужным и правильным.
Но когда кто-то принимает решение, что абстрактные принципы должны
разделяться всеми, начинается столкновение принципов с реальностью
и принципы начинают стоить очень дорого.
Во время сражения при Никополе христианские рыцари были озабочены тем, как бы не упустить славы. И на воинском совете вместо согласованных действий рыцари переругались и стали обвинять друг друга в желании присвоить себе всю славу от великой победы. Они не смогли договориться о совместных действиях, атаковали по одиночке и в результате были разгромлены дисциплинированными турками. Кроме того, принципы не позволяли рыцарю отступать. И почти все их войско было разгромлено.
На протяжении сотен лет принципы воинской чести не позволяли пехоте ложиться под ружейным огнем противника. Как это – лечь в грязь? В мундире?! Держать строй. Гвардия умирает стоя!
На грабли принципов множество раз наступал Советский Союз. Если Сталин сказал, что «по мере построения социализма, классовая борьба будет возрастать», значит это верно. А если кто-то не видит вредителей и диверсантов вокруг себя, то он или прекраснодушный слепец или расчетливый враг.
Если теоретики марксизма-ленинизма утверждали, что коммунизм должен быть построен в союзе крестьянства с рабочим классом, значит нужно было всячески увеличивать долю рабочих и крестьян в стране. Между тем количество рабочих и крестьян постоянно уменьшается во всем мире. В США фермеров – чуть более 1% населения. И даже вместе с сезонными рабочими – не более 3%. У нас на глазах происходит революция – перестает быть проблемой произвести товар.
Потом страну можно было накормить и спасти от распада, разрешив частную собственность. Но это не позволяли принципы – все должны были быть одинаково бедными. Принимались законы о шести сотках – и целые поселения выгорали во время пожаров – слишком тесно стояли дома. Как будто в России были проблемы с землей. А предельный размер жилого дома, принадлежащего гражданину, в РСФСР не должен был превышать 60 кв.м.
Сегодня на грабли принципов наступает Европа, которая слишком
терпимо относится к ползучей исламизации и США, закрывающие глаза
на черный расизм. Прочность системы определятся не только ее
принципами, но и умением реагировать на изменяющиеся условия.
Например, залогом выживания церкви всегда было ее умение
приспосабливаться к обстоятельствам.
А несколько дней назад Папа Римский признал теорию эволюции.
Сохранено
С интересом сейчас перечитал статью Нины Александровны Андреевой "Не могу поступиться принципами".
Напоминаю - это её письмо было опубликовано в "Советской России" ровно двадцать лет назад (точнее - через полтора месяца будет двадцать лет) - а после обсуждения на Политбюро - по поручению Горбача - Яковлев разразился отдельной статьёй в "Правде" - где назвал письмо Нины Александровны "манифестом антиперестроечных сил".
Текст "Не могу поступиться принципами" - вот: http://www.revolucia.ru/nmppr.htm .
Да, ну так и вот что я хочу сказать.
ПЕРВОЕ. Нина Александровна прекрасно пишет! Это просто великолепный автор. Хоть и, допустим - не столько за ней стояли некие силы - по тем временам такого просто не было - скорее на втором и последующих этапах ею как знаменем или прикрытием действительно пользовались, но уж писала-то письмо она безусловно сама.
И вот. Хоть современные агитаторы - социологически, с учётом современных реалий занимающие её же консервативную идеологическую нишу - т.е. т.н. "охранители" и берут усердно уроки у Н.Андреевой - но от совершенства её весьма далеки и никогда его не достигнут.
В чём причина? Кто ясно мыслит - тот ясно излагает, будьте проще - и люди к вам потянутся. Вот два принципа, два постулата - в симбиозе дающие успех и победу.
На основе этих двух принципов говорил всегда Сталин, на основе этих же двух принципов написана статья Андреевой. "Честно думаю, просто говорю".
А что делают наши "охранители"? Они - скорее - подражают Троцкому. Тот тоже слыл за отличного оратора, отчасти и был таким - но за счёт чего? Травестия (ТРАВЕСТИЯ, ироикомический (героикомический) литературный жанр. Основан на пародировании известного "высокого" образца; использует приемы перенесения действия в сниженную, бытовую сферу, подмены героических персонажей низменными и простонародными) - вот приём Троцкого - презрение к народу, абсолютно полная нелюбовь к нему - нарочито заставляющая даже в языке выступления заменять "умные" слова - на простонародные, вплоть до вульгаризмов.
Ровно тот же стиль Троцкого выработало наше "охранительство". Не умея говорить просто, не любя народ и его презирая - эта группа тем не менее пытается подстроиться под него - как ей это видится. Отсюда и вульгаризмы и сальности с пошлостями в речах Путина, отсюда пристрастие к нарочитому мату и т.п. в речах Суркова - и эти же две фальшпанели задают всем своим борзописцам статейный и поведенческий стиль: хамство, вульгарность в выражениях, нарочитое панибратство и внутренне самим этим авторам не свойственный патриотизм - но подражающий патриотизму любого простого русского человека.
Этот стиль может победить в какой-то период - но период будет коротким. В глубине народ чувствует ложь, даже прикрытый красивыми фразами и формальным "народничеством".
ВТОРОЕ. Перечите статью Нины Александровны. Любой обычный человек - если отбросить личностные воспоминания и свои идеологические наслоения - я уверен - может подписаться почти под любым словом в её статье.
Объявление этого письма "манифестом антипересторичных сил", "ретроградничеством" и т.д. было возможно лишь при уверенности - что сколь-нибудь широким массам само письмо Нины Александровны просто не известно.
Чтобы усилить удар и закрепить успех - старый масонский подонок Яковлев мог использовать и использовал лишь один приём - он перекрыл возможность к распространению противоположной точки зрения.
Вот масонский метод Яковлева: там враги народа и свободы, вдобавок они ещё и глупы и т.д. - нечего их слушать - и закрыл на этом основании им доступ в эфир. Почему они враги народа, почему они глупы и т.д. - не суть важно - у Нины Андреевой и т.д. - нет возможности ответить массовой аудитории - ибо Яковлев перекрыл им доступ к эфиру. Точно так же поступили и с глупым доверчевым Лигачёвым - который привык к обычным нормальным русским методам работы и борьбы - и подлость Яковлева до конца не понял. Лигачёв играл по правилам - а Яковлев просто воровал фигуры с доски.
Если быть более точным - контроль "яковлевых" над СМИ и т.д. - специально не тотальный. Где-то по чуть-чуть - и Нина Андреева и т.д. могли высказать своё мнение - этот чтоб не создавалось впечатления об антидемократичности - всегда можно сказать "ну ведь и она тоже публикуется!" (где-то в газетёнках тираж которых 1.000 экз.). Но этот контроль у "яковлевых" - более 90% - что хватает, безусловно - для управления ситуацией.
Так вот - повторяю. Эти люди совершенно не умеют убеждать и т.п. разумными аргументами. Они этого не могут в принципе - ибо они не правы и глупы на самом деле. Единственная их возможность - это не давать говорить другой стороне. Это их огромная слабость! Если у Сталина тоже был тотальный контроль - но он и без контроля умел убеждать собеседников. Эти же люди/фальшпанели - могут только врать - и зная - что их враньё раскрываемо контраргументами - просто не дают эти контраргументы высказывать. Эти люди - очень слабы, но они мешают. Бейте их, ребята!
30 лет назад, 13 марта 1988 года, в газете "Советская Россия" было опубликовано письмо преподавательницы ленинградского вуза Нины Андреевой "Не могу поступаться принципами".
В письме осуждались появившиеся в прессе после объявления перестройки материалы, критикующие социализм, и в частности, политику Сталина. Также в нём говорилось: "Вместе со всеми советскими людьми я разделяю гнев и негодование по поводу массовых репрессий, имевших место в 1930-1940-х годах по вине партийно-государственного руководства. Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати".
Высказывались требования вернуться к оценке событий с партийно-классовых позиций. Утверждалось, что "именно сторонники "леволиберального социализма" формируют тенденцию фальсифицирования истории социализма". Их автор упрекала в западничестве и космополитизме. Также в письме подвергались критике сторонники "крестьянского социализма".
Гости программы - Нина Александровна Андреева , генеральный секретарь Всесоюзной Коммунистической партии большевиков; Евгений Юрьевич Спицын , историк, советник ректора Московского педагогического университета.
Рассказывает автор письма Нина Александровна Андреева : "В 70-е годы меня пытались исключить из партии. Когда я работала в вузе, я обратила внимание на жульничество проректора. Оказалось, что выделявшиеся деньги не дошли по назначению, а пошли на его дачу. Я была руководителем группы контроля. Я всегда боролась за правду, считала, что то, что нам говорят наши высшие партийные боссы, должно быть рекомендацией или указанием к действию. А на самом деле было расхождение слова и дела. Я встала по сути на защиту КПСС. Тогда создавались различные платформы КПСС, была и демогратическая платформа. Но после того как Ельцин издал 6 ноября 1991 года указ о запрете КПСС и коммунистической деятельности, мы поняли, что все бесполезно и мы создали свою партию.
Я ни о чем не жалею. Человек должен иметь свой идеологический стержень. И в жизни не должен поступаться принципами - нравственностью, порядочностью, честностью и т.д. Обязательно нужно было бороться, и не я одна такая была. Меня поддержало очень много людей, но так все развернулось, что пришлось распрощаться с КПСС, о чем я не жалею. Сейчас наша партия ВКпб не очень большая, нас зажимают, руководство страны создает массу партий с названием ВКпб, которые просто копируют нас".
Евгений Юрьевич Спицын считает, что именно после письма-статьи Нины Андреевой пошел такой швал критики сталинизма в газетах и журналах, такая раскованность, что до того дня Егор Лигачев и его команда не потерпели бы и дня. "Лигачев был вторым секретарем ЦК, курировал идеологию. Еврокоммунисты во Франции в первой половине 90-х годов опубликовали фолиант "Черная книга коммунизма". Предисловие к ней написал Александр Николаевич Яковлев. Это ключ к понимаю того, что тогда произошло и почему. Рядовое письмо Нины Андреевой превратили в манифест антиперестроечных сил.
На самом деле если бы не было Нины Андреевой, ее надо было бы придумать, чтобы разрушить идейные основы советского строя, представить людям, что они живут в самой кошмарной, кровавой стране, которую надо разрушить, уничтожить, чтобы пришли так называемые обновление и свобода. Спрашивают, почему никто не вышел в 91 году защищать Советский Союз - так людям "промыли" мозги так, что им было не до этого, и жрать было нечего. У наших заокеанских партнеров иных объектов для их экспериментов и опытов кроме нас нет.
Вся "верхушка" власти у нас к концу 80-х сгнила, партия самовырождалась, продвигались не талантливые, болеющие за дело, идейные, а "серенькие" люди, согласные, поддакивающие. Если бы секретарский корпус ЦК возвысил на пленумах свой голос против Горбачева, все пошло бы по-другому, а они сидели и голосовали за то, что уничтожается страна. Когда Сталин перетряхивал элиту, он ее претряхивал не просто так. Есть разные механизмы обновления элиты. На Западе они одни, в Китае другие. Нам надо вырабатывать свой механизм обновления элиты".
Полностью запись программы слушайте в аудиофайле!
Тематическое оглавление (Идеологические размышлизмы)
В свое время много шума наделала статья Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами», напечатанная в «Советской России». Ее тогда восприняли чуть ли не как попытку переворота. Ведь все привыкли соглашаться с высшим руководством страны, а руководство проводило Перестройку и очень ее хвалило. И вдруг кто-то посмел публично усомниться:
«…Я химик, преподаватель в Ленинградском технологическом институте имени Ленсовета. Как многие другие, являюсь куратором студенческой группы.… О чем только не заходит разговор!... вот простой пример: казалось бы, о Великой Отечественной войне, героизме ее участников столько написано и сказано. Но недавно в одном из студенческих общежитии нашей "Техноложки" проходила встреча с Героем Советского Союза полковником в отставке В. Ф. Молозевым. Среди прочих ему был задан и вопрос о политических репрессиях в армии. Ветеран ответил, что с репрессиями не сталкивался, что многие из тех, кто вместе с ним начинал войну, пройдя ее до конца, стали крупными военачальниками... Некоторые были разочарованы ответом. Ставшая дежурной тема репрессий гипертрофирована в восприятии части молодежи, заслоняет объективное осмысление прошлого. Примеры такого рода не единичны. Конечно, очень радует, что даже "технари" живо интересуются теоретическими обществоведческими проблемами. Но слишком уж много появилось такого, чего я не могу принять, с чем не могу согласиться. Словотолчение о "терроризме", "политическом раболепии народа", "бескрылом социальном прозябании", "нашем духовном рабстве", "всеобщем страхе", "засилии хамов у власти"... Из этих только нитей ткется зачастую история переходного к социализму периода в нашей стране. Потому и не приходится удивляться, что например, у части студентов усиливаются нигилистические настроения, появляется идейная путаница, смещение политических ориентиров, а то и идеологическая всеядность. Иной раз приходится слышать утверждения, что пора привлечь к ответственности коммунистов, якобы "дегуманизировавших" после 1917 года жизнь страны…
В центре многих нынешних дискуссий, как мне представляется, стоит тот же вопрос - какой класс или слой общества является руководящей и мобилизующей силой перестройки? Об этом, в частности, говорилось в интервью писателя А. Проханова в нашей городской газете "Ленинградский рабочий". Проханов исходит из того, что особенность нынешнего состояния общественного сознания характеризуется наличием двух идеологических потоков, или, как он говорит, "альтернативных башен", которые с разных направлений пытаются преодолеть в нашей стране "построенный в боях социализм"…
Первый, причем наиболее полноводный идеологический поток, уже выявивший себя в ходе перестройки, претендует на модель некоего леволиберального интеллигентского социализма, якобы выразителя самого истинного и "чистого" от классовых наслоений гуманизма. Его сторонники противопоставляют пролетарскому коллективизму "самоценность личности" - с модернистскими исканиями в области культуры, богоискательскими тенденциями, технократическими идолами, проповедью "демократических" прелестей современного капитализма, заискиваниями перед его реальными и мнимыми достижениями. В то время, когда миллионы людей на нашей планете гибнут от голода, эпидемий и военных авантюр империализма, они требуют разработки "юридического кодекса защиты прав животных", наделяют необыкновенным, сверхъестественным разумом природу и утверждают, что интеллигентность - не социальное, а биологическое качество, генетически передаваемое от родителей к детям. Объясните мне, что все это значит?
Именно сторонники "леволиберального социализма" формируют тенденцию фальсифицирования истории социализма. Они внушают нам, что в прошлом страны реальны лишь одни ошибки и преступления, замалчивая при этом величайшие достижения прошлого и настоящего. Претендуя на полноту исторической правды, они подменяют социально-политический критерий развития общества схоластикой этических категорий. Очень хочу понять, кому и зачем нужно, чтобы каждый ведущий руководитель ЦК партии и Советского правительства после оставления им своего поста был скомпрометирован, дискредитирован в связи со своими действительными и мнимыми ошибками и просчетами, допущенными при решении сложнейших проблем на историческом бездорожье? Откуда взялась у нас такая страсть к расточительству авторитета и достоинства руководителей первой в мире страны социализма?
Другая особенность воззрений "леволибералов" - явная или замаскированная космополитическая тенденция, некий безнациональный "интернационализм". ..
Тревожит меня и вот что: с воинствующим космополитизмом связана ныне практика "отказничества" от социализма. К сожалению, мы спохватились лишь тогда, когда его неофиты своими бесчинствами мозолят глаза перед Смольным или под стенами Кремля. Более того, нас как-то исподволь приучают видеть в названном явлении некую почти безобидную смену "местожительства", а не классовую и национальную измену лиц, большинство которых на наши же общенародные средства окончили вузы и аспирантуры. Вообще некоторые склонны смотреть на "отказничество" как на некое проявление "демократии" и "прав человека", талантам которого помешал расцвести "застойный социализм". Ну а если и там, в "свободном мире", не оценят кипучую предприимчивость и. "гениальность" и торг совестью не представит интереса для спецслужб, можно возвратиться назад...
Если "неолибералы" ориентируются на Запад, то другая "альтернативная башня", пользуясь выражением Проханова, "охранители и традиционалисты", стремятся "преодолеть социализм за счет движения вспять". Иначе говоря, возвратиться к общественным формам досоциалистической России. Представители этого своеобразного "крестьянского социализма" заворожены этим образом. По их мнению, сто лет назад произошла утрата нравственных ценностей, накопленных в туманной мгле столетий крестьянской общиной. "Традиционалисты" имеют несомненные заслуги в разоблачении коррупции, в справедливом решении экологических проблем, в борьбе против алкоголизма, в защите исторических памятников, в противоборстве с засильем масскультуры, которую справедливо оценивают как психоз потребительства...
Вместе с тем во взглядах идеологов "крестьянского социализма" имеет место непонимание исторического значения Октября для судеб Отчизны, односторонняя оценка коллективизации как "страшного произвола по отношению к крестьянству", некритические воззрения на религиозно-мистическую русскую философию, старые царистские концепции в отечественной исторической науке, нежелание видеть послереволюционное расслоение крестьянства, революционную роль рабочего класса.
Нередко лидеры этих организаций говорят о "разделении власти" на основе "парламентского режима", "свободных профсоюзов", "автономных издательств" и т. п. Все это, по моему мнению, позволяет сделать вывод, что главным и кардинальным вопросом проходящих ныне в стране дискуссий является вопрос - признавать или не признавать руководящую роль партии, рабочего класса в социалистическом строительстве, а значит, и в перестройке. Разумеется, со всеми вытекающими отсюда теоретическими и практическими выводами для политики, экономики и идеологии.
http://www.agitclub.ru/gorby/homosovet/andreeva.htm
Нина Андреева «Не могу поступиться принципами». Газета "Советская Россия",
13 марта 1988 г.
Нине Андреевой был дан самый жесткий отлуп из самой «Правды». Но редакционная статья не подписана:
«Одни утверждают: «Мы идем в сторону мелкобуржуазного социализма, основанного на товарно-денежных отношениях. А кто его протаскивает в наше общество? Меньшинствующие идеалисты. Вот главная опасность для нас и вообще для мира на Земле. Вот чума XX века, на борьбу с которой столько сил положил В.И.Ленин».
«Не раскачивайте лодку! - пугают другие. - Опрокинете, разрушите социализм».
Есть и такие, кто прямо предлагает остановиться, а то и вовсе вернуться назад.
Отзвуком подобных настроений стала большая статья «Не могу поступаться принципами», появившаяся 13 марта с.г. в газете «Советская Россия».
статья, хотел того автор или нет, направлена на искусственное противопоставление друг другу нескольких категорий советских людей. Причем именно в тот момент, когда единство созидательных усилий - при всех оттенках мнений - необходимо как никогда.
По сути дела, два основных тезиса красной нитью пронизывают все ее содержание: зачем вся эта перестройка и не слишком ли далеко мы зашли в вопросах демократизации и гласности? Статья призывает нас сделать поправки и корректировки в вопросах перестройки, иначе якобы «власти» придется спасать социализм.
Видимо, еще далеко не у всех есть ясное понимание драматизма ситуации, в какой оказалась страна к апрелю 1985 года и которую мы справедливо называем предкризисной. Видимо, не все еще отдают себе полный отчет и в том, что административно-командные методы исчерпали себя. Всем, кто возлагает еще надежду на эти методы или их модификацию, пора бы понять, что все это уже было, было не раз, и не приводило к желаемым результатам. Представления о простоте и эффективности этих методов - не более чем иллюзия, которой нет исторического оправдания.
Так как же сегодня надо «спасать» социализм?
Или сохранить авторитарные методы, практику бездумного исполнительства и подавления инициативы? Сохранить порядок, при котором пышным цветом расцвели бюрократизм, бесконтрольность, коррупция, лихоимство, мелкобуржуазное перерождение?
Или вернуться к ленинским принципам, сутью которых являются демократия, социальная справедливость, хозрасчет, уважение к чести, жизни и достоинству личности? Вправе ли мы перед лицом невыдуманных трудностей и неудовлетворенных потребностей народа держаться за те же подходы, которые сложились в 30-е и 40-е годы? Не настало ли время четкого различения сущности социализма и исторически ограниченных форм ее осуществления? Не настало ли время научно-критически разобраться в нашей истории, прежде всего для того, чтобы изменить мир, в котором мы живем, извлечь суровые уроки на будущее?
Первый путь практически разделяет публикация в «Советской России». Второй путь диктует жизнь, которая и потребовала перестройки.
Разве, снимая с ценностей, идеалов и принципов социализма ржавчину бюрократизма, очищая его от всего бесчеловечного, мы не высвобождаем тем самым лучшие, созидательные силы для борьбы за социализм, за наши ценности и наши идеалы?
Мы по-настоящему взялись за решение самых первоочередных, насущных проблем - жилищной, продовольственной, обеспечения населения товарами и услугами. Начался
поворот к ускоренному развитию социальной сферы. Приняты конкретные решения по перестройке образования, здравоохранения. Входит в жизнь радикальная экономическая реформа - наш главный рычаг осуществления крупномасштабных преобразований.
Мы твердо и неуклонно будем следовать революционным принципам перестройки: больше гласности, больше демократии, больше социализма.
http://www.agitclub.ru/gorby/homosovet/pravda.htm
«ПРАВДА», 5 апреля 1988 года.
Говорят, что ответ писал сам Александр Яковлев. Ну, так и кто же тогда говорил правду, а кто врал? При Горбачеве Яковлев был заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС и одним из главных идеологов Перестройки. После 1991 года жил неплохо, скончался в 2005 в возрасте 72 лет.
Фронтовик. Аппаратчик. Сделал хорошую партийную карьеру, добравшись от обкома Ярославской области в 1946 году до аппарата ЦК КПСС в 1960 году.
С 1958 по 1959 годы стажировался в Колумбийском университете (США). На стажировке Яковлев был в одной группе с сотрудником КГБ Олегом Калугиным. Некоторые считают, что тогда и Яковлев и Калугин были завербованы американцами. Другие считают, что это случилось позже. В 1973 году Яковлев был отстранен от работы в партийном аппарате и направлен послом в Канаду, где пробыл 10 лет. В годы пребывания в Канаде сдружился с премьер-министром страны Пьером Трюдо.
В августе 1968 года был направлен в Прагу, где в качестве представителя ЦК наблюдал за ситуацией во время ввода войск стран-участниц Варшавского договора в Чехословакию. Вернувшись через неделю в Москву, в беседе с Л. И. Брежневым выступил против снятия А. Дубчека.
Дружил с Горбачевым по крайне мере с 1983 года, когда тот посетил Канаду.
На II съезде народных депутатов СССР в декабре 1989 года Яковлев сделал доклад о последствиях подписания в 1939 году Договора о ненападении между СССР и Германией («пакта Молотова - Риббентропа») и секретных протоколов к нему. Съезд принял резолюцию (после повторного голосования), впервые признававшую наличие секретных протоколов к пакту (оригиналы были найдены только осенью 1992 года) и осудившую их подписание. С марта 1990 года по январь 1991 года - член Президентского Совета СССР. На следующий день после назначения на этот пост подал заявление о выходе из состава Политбюро и сложении с себя обязанностей секретаря ЦК. На XXVIII съезде КПСС отказался от выдвижения на пост Генерального секретаря. После роспуска Президентского совета был назначен старшим советником Президента СССР. Подал в отставку с этого поста 29 июля 1991 года, разойдясь с Горбачёвым в видении перспектив Союза (Яковлев выступал за конфедерацию). В июле 1991 г. создал, вместе с Э. А. Шеварднадзе, альтернативное КПСС Движение демократических реформ (ДДР). 16 августа 1991 года был исключён из КПСС.
Во время августовского путча 1991 г. поддержал российское правительство и Б. Н. Ельцина. После распада СССР с января 1992 года занимал пост вице-президента Горбачёв-Фонда. В конце 1992 года назначен председателем Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий. В 2005 году вошёл в наблюдательный совет общественной организации «Открытая Россия». 22 февраля 2005 года подписал открытое письмо, в котором призывал международное правозащитное сообщество признать Ходорковского политическим заключенным.
Незадолго до смерти смерти стал буддистом.
В 2001 году Яковлев, вспоминая о своей деятельности, признавался: «На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить - другого пути не было. Мы должны были - и в этом специфика перестройки тоталитарного строя - сломать тоталитарную коммунистическую партию».
Как видите, Александр Яковлев – более, чем скользкий тип. Но в 1988 году повестку дня формировал он.
О событиях, разыгравшихся вокруг письма Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», опубликованного 13 марта 1988 года в газете «Советская Россия», известно, наверное, всем у нас в стране и многим за рубежом. Письмо было квалифицировано как «манифест антиперестроечных сил», а имя его автора - преподавательницы ленинградского вуза - превратили в синоним «врага перестройки». Но, уверен, если сегодня поинтересоваться у десяти прохожих на улице, помнят ли они, что было написано в той статье, девять ответят отрицательно. А возможно, и все десять. Однако о самой Нине Андреевой слышал каждый.
Это и есть феномен манипуляции массовым сознанием: люди не знают сути дела, но в общество внедрен устойчивый стереотип, некий опознавательный знак, при помощи которого без всяких объяснений, разъяснений и аргументов можно наклеивать ярлыки оппонентам.
И еще: многие слышали, что имя Нины Андреевой каким-то образом связано с именем Лигачева. Каким именно образом - на этот вопрос никто ответить не в состоянии. Но связано - и все!
А как же обстояло дело в действительности? Что же скрывалось за невероятно шумной пропагандистской «антиандреевской» кампанией, какие политические цели она преследовала и кто за ней стоял? Пришло время поведать и о событиях, происходивших в связи с письмом Нины Андреевой в высшем политическом руководстве.
Как и все читатели, я впервые познакомился со статьей «Не могу поступаться принципами» лишь тогда, когда она была опубликована на страницах газеты «Советская Россия». Из предыдущего моего рассказа читателям понятна моя позиция по отношению к очернительству истории. Я открыто заявил ее и на февральском Пленуме ЦК КПСС 1988 года, что вызвало одобрение членов Центрального Комитета, а после публикации доклада в газетах усилило поток писем, осуждавших деструктивные действия радикальной прессы, без оглядки чернившей наше прошлое. Общественное мнение и в партии, и в стране явно склонялось в эту сторону. И я намеревался удвоить, утроить усилия для того, чтобы выровнять «историческую линию», чтобы от огульного охаивания перейти к серьезному анализу ошибок и достижений.
Готовясь к дальнейшим выступлениям на эту тему, я внимательно знакомился с почтой ЦК КПСС, а также попросил подготовить подборку интересующих меня писем, поступавших в газеты. В этой подборке были и отклики, полученные «Советской Россией». Потом в некоторых публикациях утверждалось, будто бы письмо Нины Андреевой поступило непосредственно на мое имя, а я, мол, направил его главному редактору «Советской России» В.В.Чикину с указанием напечатать. Это совершенно не соответствует истине.
Кстати говоря, позднее, в процессе разбирательства, о котором еще пойдет речь, обнаружилось, что Андреева направила свое письмо в редакцию сразу трех газет - «Правды», «Советской России» и «Советской культуры».
Любопытно проследить и за тем, как развивались события после опубликования письма.
На совещании редакторов, которое я проводил 14 или 15 марта, речь шла о многих вопросах, в частности об участии прессы в, так сказать, пропагандистском обеспечении решения экономических проблем, в том числе сельскохозяйственных. Вообще такие совещания планировались заранее, и отделы ЦК к ним готовились, изучая публикации, чтобы разговор шел предметный. Так было и в тот раз: совещание отнюдь не носило экстренного характера, о нем было известно еще на предыдущей неделе, то есть до публикации статьи Андреевой.
Естественно, когда были исчерпаны запланированные темы, я затронул тот вопрос, который поднимал, выступая в Электростали, а также в докладе на Пленуме ЦК, - вопрос об отношении к историческому прошлому. В этом вопросе преломлялись разногласия, возникшие в руководящем ядре страны.
Развивая мысль своего доклада на Пленуме, я посоветовал редакторам прочитать совсем свежую, вчерашнюю статью «Не могу поступаться принципами», опубликованную в «Советской России». В этой статье привлекло именно то, что меня особенно интересовало в те дни и о чем я сказал выше, - неприятие сплошного очернительства, безоглядного охаивания прошлого. В ту пору многие отмечали: статья Н.Андреевой - ее реакция на мутный поток антиисторических, антисоветских материалов в нашей прессе. Убежден, что так и было.
Кстати говоря, позднее, в ответе Нине Андреевой, который опубликовала 5 апреля газета «Правда», говорилось, что в ее статье есть и справедливые моменты. Что же, каждый, видимо, вправе придавать значение именно тому, что его больше интересует: я обратил внимание на эти справедливые моменты, а А.Н.Яковлев, который возглавлял подготовку ответа в «Правде», сделал акцент на другом. Разница лишь в том, что я открыто высказал свои соображения, а Яковлев укрылся за анонимной редакционной статьей, в которой письмо в целом было объявлено манифестом «антиперестроечных сил».
С точки зрения наших личностных различий, это, кстати, весьма характерно.
Да, на том совещании редакторов я действительно упомянул о письме Андреевой и не усматриваю здесь ничего зазорного. Речь шла об отношении к истории - о той теме, которая в тот момент была на острие полемики. Никаких указаний перепечатать статью не давал.
Но, как говорится, «искали» не Нину Андрееву.
«Искали» Лигачева.
События начались вовсе не сразу после возвращения из-за границы Горбачева и Яковлева. Видимо, необходимо было какое-то время, чтобы осмыслить сложившуюся ситуацию, наметить план действий.
Обстановка на тот момент складывалась противоречивая, неоднозначная. Между мной и Горбачевым безусловно пролегла трещина. Но в то же время я оставался вторым секретарем ЦК, и Михаил Сергеевич выступил за то, чтобы поручить мне доклад на Пленуме. Более того, на Пленуме мою линию поддержали, мои позиции усилились. А впереди - совсем рядом, близко, летом! - маячила XIX партконференция. Нетрудно было предположить, что я вновь на ней буду отстаивать ленинский взгляд на историю и критиковать праворадикальные средства массовой информации.
В это время начались новые, конечно, продуманные и спланированные акции. Впервые стали активно распространяться слухи о каком-то «заговоре», якобы готовившемся в отсутствие Горбачева. Причем эти слухи напрямую связывали с «манифестом» Нины Андреевой, с теми, кто ее поддерживал. Не просто слухи, но и появились публикации в печати. Кроме того, радикальная пресса тогда же пустила в оборот тезис о нарастающем сопротивлении перестройке со стороны консерваторов. Даже стали наклеивать ярлыки «врагов перестройки».
Все это, разумеется, было надуманным, искусственным, более того - ложным. «Заговора» никакого не было, а так называемые консерваторы в действительности являлись истинными сторонниками перестройки, стремившимися не допустить ее скатывания в пагубную западню радикализма. Что же касается тезиса о «нарастании сопротивления перестройке», то о нем интересно сказать особо.
Он не подтверждался ничем, кроме эмоциональных пассажей в средствах массовой информации. На этот счет потом даже провели специальное исследование общественного мнения и газетно-журнальных публикаций, а в результате был сделан вывод, причем весьма аргументированный, о голословности коварного тезиса. В моем архиве сохранился документ об исследовании общественного мнения по этому вопросу, и небезынтересно привести из него несколько примеров.
14 апреля 1988 года «Правда» писала: «Надо сказать, что противники перестройки не только ждут того момента, когда она захлебнется… Сейчас они смелеют, поднимают головы». 18 апреля снова «Правда» указывала:
«Развернутая программа открытых и скрытых противников перестройки, призывы к мобилизации консервативных сил…» А «Советская культура» 16 апреля брала еще круче: «Не настала ли пора снять кавычки и назвать по именам тех, кто в преддверии XIX Всесоюзной партконференции тщится объединить силы на борьбу против идей XXVII съезда партии, этапных Пленумов ее ЦК? Оправившись от шока первых послеапрельских лет, адепты концепции „твердой руки“ пытаются… посеять в наших рядах неуверенность».
Как видите, ни одного факта, ни единого конкретного аргумента. Но зато какой стиль! Вполне в духе тридцать седьмого года, когда «явные и скрытые враги народа поднимали головы, смелели, тщились и сеяли неуверенность».
И еще очень забавно было читать, как радикалы бросились защищать идеи XXVII съезда. Вскоре эти же самые радикалы вышли из КПСС, нападали на коммунистов, обвиняя во всех смертных грехах именно тех, кто и раньше и потом отстаивал идеи XXVII съезда, проложившего курс перестройке. Действительно, идеологические перевертыши! Политические прихвостни!
Между прочим, тон и стиль каждодневно муссировавшегося тезиса о «нарастании сопротивления перестройке» и ее «врагах» был задан статьей в «Правде» от 5 апреля 1988 года, к которой приложил руку Яковлев.
Начались они с того, что внезапно было созвано незапланированное заседание Политбюро. На это заседание был вынесен один-единственный вопрос: обсуждение письма Нины Андреевой.
Здесь я должен отметить, что заседания Политбюро всегда проходили у нас в раскованном стиле. Шел непринужденный обмен мнениями, и даже в случаях разногласий общая атмосфера не нарушалась, оставалась демократичной, свободной. Мы действительно обсуждали вопросы, а не «выносили решения» под диктовку Генерального секретаря. Однако в тот раз все было иначе. Обстановка установилась очень напряженная, нервная, я бы даже сказал, гнетущая.
Дело еще и в том, что некоторые члены Политбюро и секретари ЦК, обмениваясь мнениями перед заседанием, весьма позитивно оценивали статью Нины Андреевой - именно в плане диалектического отношения к истории. К тому же ее письмо ведь было помещено в газете под рубрикой «Полемика», а это значит, выражало всего лишь один из возможных подходов, не носило категоричного, установочного характера. Поэтому мнения о нем высказывались такого рода: хорошо, что на фоне всеобщего очернительства прозвучал и другой голос, это проявление гласности, демократизма.
С таким настроением и начали обсуждение. Однако сразу же стало ясно, что впервые за все годы перестройки на заседании Политбюро вдруг возобладал не рассудительный, а совсем другой - расправный стиль. Тон задал Яковлев, который в крайне резких выражениях обрушился на письмо Нины Андреевой и газету «Советская Россия». Здесь-то и были пущены в ход обороты: «манифест антиперестроечных сил», «сопротивление перестройке», «силы торможения» - в общем, весь тот набор ярлыков, которыми затем принялась манипулировать антисоветская пресса. Яковлеву вторил Медведев. Они хотели навязать всему Политбюро свое мнение. А оно состояло в следующем: статья Андреевой - не рядовое выступление, речь идет о рецидиве сталинизма, о главной угрозе перестройке. Тот факт, что опубликована статья была под рубрикой «Полемика», они полностью игнорировали. А ведь сколько раз: они же призывали к плюрализму, дискуссиям!
Стало ясно, что на уровне высшего партийного руководства предпринята попытка увести перестройку от реальной опасности поднявшего голову национал-сепаратизма. А помимо этого, выдвинута задача найти крупную политическую фигуру, которая якобы стоит за спиной Нины Андреевой и направляет, координирует действия «врагов перестройки», задумавших «заговор», «переворот» или еще что угодно.
И ищут не кого-нибудь - ищут именно Лигачева.
Андрееву хотят превратить в жупел сталинщины, затем пристегнуть к ней Лигачева и объявить его главным сторонником возврата к временам культа личности. Яковлев настойчиво, целеустремленно поворачивал разговор на Политбюро в эту сторону, не отваживаясь на последний решающий шаг - назвать мою фамилию. Но всячески подталкивал, побуждал к этому других, как говорится, наводил на мысль.
Когда вспоминаю то заседание ПБ, мне и сегодня становится не по себе. Нет, не чувство страха или растерянности испытывал я тогда. Совесть моя была чиста, и я был готов к тому, чтобы в случае необходимости решительно защитить свое имя. Но сильно угнетали сама атмосфера, те методы, какие были пущены в ход. Поневоле вспоминалось заседание бюро ЦК ВЛКСМ, когда в 1949 году меня обвинили в «троцкизме», и в стиле Яковлева я находил немало общего с тогдашними расправными настроениями, действиями. «Охота на ведьм»!
Увы, столь беззастенчивая тактика типична для Яковлева. В те годы, когда он возглавлял отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, Яковлев, не зная устали, прославлял марксизм-ленинизм и социализм, буквально предавая анафеме капитализм. О его былой непримиримости и категоричности в борьбе с буржуазной идеологией свидетельствуют многие прежние статьи. Он, в частности, писал, что борьба с буржуазной идеологией во всех «ее даже внешне привлекательных проявлениях не допускает компромисса. Никаких уступок…».
А с каким гневом обрушивался Яковлев именно на те идеи, какие позднее горячо отстаивали он сам и Горбачев! В свое время он писал: «Сегодня приходится часто встречаться с активными попытками ревизионистов объявить марксистский классовый подход к социальным явлениям односторонним, „дополнить“ или заменить его абстрактным, „общечеловеческим“… Абстрактная неклассовая постановка вопросов о социализме, демократии, гуманности, свободе выражает в сущности интересы буржуазии… Опыт убедительно свидетельствует, что именно последовательная классово-пролетарская позиция - и лишь она - несет в себе прогрессивное содержание, наполнена созидательным смыслом».
Вот так в недавнем прошлом писал нынешний идеолог приоритета общечеловеческих ценностей, как говорится, вывернувшийся наизнанку. Конечно, я не исключаю того, что с годами взгляды (но не принципы, не мировоззрение) политиков могут меняться. Однако, во-первых, необходимо честно и прямо сказать о своих былых заблуждениях, а не делать вид, будто их вовсе не было. А во-вторых… Потому-то я и вспоминаю здесь некоторые из былых яковлевских идеологических пассажей, что на том памятном для меня заседании Политбюро Яковлев гневно громил Нину Андрееву именно за те мысли, которые в прошлом отстаивал сам. Вот в чем дело!
Да, на том заседании Политбюро шла «охота на ведьм», это несомненно!
Однако другие члены Политбюро и секретари ЦК, за исключением Медведева, не шли на поводу у Яковлева. Хотя повестка дня была сформулирована четко и состояла всего из одного вопроса - о статье в «Советской России», разговор выливался в широкое обсуждение всех проблем перестройки. Некоторые выступавшие предпочитали вообще не касаться письма Андреевой. Нет, в целом это, конечно же, не был рецидив 1937 года - это были совсем другие времена и другие люди. Как ни старался Яковлев, его замысел повис в воздухе: члены Политбюро не желали принимать участия в недостойной игре и не поддержали его стремления искать «врага» в составе высшего эшелона власти.
Да, пришли другие времена и другие люди! Но настоящая трагедия перестройки заключается в том, что в политическом руководстве временно взяли верх именно те немногие, кто под новыми лозунгами действовал старыми методами. Видимо, потому-то и удалось им овладеть положением, что наше общество, доверчиво открывшееся навстречу переменам, в то время еще не выработало иммунитета против прежних изощренных приемов политической игры.
И здесь я, разумеется, обязан сказать о позиции, какую занял на том заседании Политбюро Горбачев.
В обсуждении статьи Нины Андреевой он, я бы сказал, однозначно выступил на стороне Яковлева, выражая недовольство по отношению к тем членам Политбюро, которые высказывались более примирительно. Здесь нет нужды называть фамилии, но скажу, что несколько участников заседания по ходу обсуждения были вынуждены изменить свою точку зрения - под тем предлогом, что вначале, мол, недостаточно внимательно прочитали письмо Андреевой. А вчитавшись снова и снова, действительно обнаружили, что в нем есть нечто противостоящее перестройке.
Фамилии не называю потому, что в связи с той решающей схваткой, какая развернулась на Политбюро, политики вынуждены были идти на компромиссы. Это неизбежно. Не поддержав главный замысел - найти крупную политическую фигуру, якобы ответственную за угрозу перестройке, - приходилось жертвовать своей позицией по отношению к письму Андреевой. Это не было беспринципностью, это был трезвый расчет. Важно, чтобы обсуждение письма Андреевой не вылилось в столкновение «стенка на стенку». Это заботило больше всего. Нужна была политическая мудрость, чтобы сбить истинный прицел затеянной на Политбюро игры и не допустить нового варианта «антипартийной группы» 1957 года.
Итак, Горбачев буквально «ломал» тех, кто недостаточно четко, по его мнению, осуждал письмо Нины Андреевой. Однако что касается главного замысла Яковлева, то здесь Генеральный секретарь как бы дистанцировался от него. Не знаю, поступал Горбачев искренне или же то были просто осторожность, нежелание активно проявить себя в экстремистской затее. Но факт остается фактом: в поисках «врага» среди членов высшего политического руководства он не стал принимать участия.
Без такой поддержки Яковлев выиграть не мог, но зато полностью раскрыл свои намерения.
Между прочим, то необычное заседание Политбюро длилось не один день, а два дня, причем по 6-7 часов ежедневно. Нетрудно представить накал подспудно бушевавших на нем страстей.
И еще одно важное замечание хотелось бы мне сделать, прежде чем перейти к рассказу о последствиях того обсуждения. Дело в том, что за все годы перестройки то был единственный случай, когда на заседании Политбюро обсуждалась статья, опубликованная в прессе. Всем хорошо известно, сколько в средствах массовой информации в тот период было яростных антисоветских, антисоциалистических статей. Но ни одна из них не вызвала какой бы то ни было реакции со стороны Яковлева, Медведева и самого Горбачева - гласность, плюрализм мнений! Но стоило появиться полемической статье в защиту социалистических идеалов - пусть с перехлестами, - как против нее в прессе была поднята буквально буря. Нет, статью Андреевой не обсуждали и не критиковали, что было бы вполне нормально, - ее казнили, ее растерзали, из нее сделали жупел, «манифест» и затем широко использовали в борьбе с теми, кто противостоял разрушительной радикальной антисоветской идее.
Как это понимать?
Что это за «двойной стандарт» мышления? Применительно к антисоветским публикациям неизменно срабатывал принцип плюрализма, а в значительной мере просоветская статья была подвергнута яростной травле - откуда этот «двойной стандарт» в политике?
Впрочем, одно ясно уже сегодня. Были сдвинуты политические акценты, главной опасностью для перестройки был объявлен консерватизм, а антикоммунизму, сепаратизму и национализму была открыта широкая дорога. Снова хочу повторить: если бы в 1988-1989 годах была верно определена главная опасность перестройке - нарастающий сепаратизм и национализм, стране удалось бы избежать кровавых конфликтов и потрясений.
А что касается «охоты на ведьм», то она носила прямо-таки детективный, следственный характер. На следующее же утро после заседания Политбюро в редакцию газеты «Советская Россия» внезапно нагрянула из ЦК КПСС комиссия, которая принялась изучать подлинник письма Нины Андреевой, всю технологию его подготовки к печати, тщательно допрашивала на этот счет сотрудников редакции. Кстати, само появление комиссии было обставлено в «лучших» традициях прошлого. Главному редактору позвонили из ЦК, предупредив о намерении направить в редакцию проверяющих. Но едва он успел положить трубку телефона, как эти проверяющие уже вошли к нему в кабинет. Оказывается, они уже ждали в приемной. Этот «классический» прием преследовал цель не дать «замести следы», как говорится, «схватить с поличным». Однако «заметать» и «хватать» было нечего. Никаких моих резолюций - а искали именно их! - на письме Нины Андреевой не было и быть не могло. Проверяющие вернулись ни с чем.
Вообще вся история с публикацией письма Нины Андреевой имеет один весьма немаловажный для всего нашего общества аспект, на который я хочу обратить особое внимание. Эта история показала, что под прикрытием «красивых» лозунгов правые радикалы готовы на любые ущемления демократии, более того, на использование самых тоталитарных, антидемократических методов. Один из примеров этого я привел. Но были и другие.
Как уже говорилось, письмо Андреевой было опубликовано под рубрикой «Полемика», и в редакцию «Советской России» поступило много откликов. Были, конечно, письма, осуждавшие Андрееву, однако было много, очень много писем в ее поддержку.
Как бы ни относиться к статье Андреевой, но провозглашенные перестройкой принципы гласности и плюрализма обязывали представить всю палитру читательских мнений. Но ничего подобного не произошло. «Советской России» категорически запретили публиковать письма в поддержку Андреевой, заставив дать почти только осуждающую почту. Более того, одобрительные письма были у редакции изъяты. Таким образом, от общественности грубо скрыли истинную картину читательского мнения, вопреки истине принялись навязывать мысль о единодушном осуждении статьи.
Какая же это гласность? Какой же это плюрализм? Под «красивыми» лозунгами набирала силу опасная тенденция узурпировать, монополизировать общественное мнение.
Вопрос тут, повторяю, далеко перерастает рамки статьи Андреевой. Что же это за «демократы», если они готовы попирать главный принцип свободы слова?
Замечу, что оттиск так называемой редакционной статьи в очередном номере «Правды» накануне был разослан членам Политбюро для ознакомления. Причем разослан поздно (я, например, получил в шесть вечера), так что прочитать, толком подумать, тем более обсудить уже было некогда. Да этого, убежден, не предусматривалось. Иначе отчего такая спешка?
Между прочим, по поводу этой «редакционной» статьи главный редактор газеты В.Г.Афанасьев с горечью как-то сказал мне: «Выкрутили руки, заставили поставить статью в номер, сроду не прощу себе этого».
Еще до публикации газетой «Правда» редакционной статьи, резко осудившей письмо Нины Андреевой, возводившей его в ранг «манифеста антиперестроечных сил», меня пригласил к себе Горбачев. Запомнилось, что было это часов в двенадцать. И еще осталось в памяти следующее: в тот раз Михаил Сергеевич начал разговор почти сразу же после того, как я вошел в кабинет. Не дожидаясь, пока подойду к его столу, он сказал:
Ну, Егор, должен тебе сказать, что я занимался вопросом публикации статьи Андреевой, долго разговаривал с Чикиным. Он мне все объяснил, рассказал, как все было. Ты действительно не имел к этой публикации никакого отношения!
Сложные, противоречивые чувства испытал я в тот момент. С одной стороны, было, конечно, приятно, что подозрения рассеялись и попытка Яковлева официально «привязать» меня к «антиперестроечному манифесту», создать в моем лице «антиперестроечную фигуру» потерпела полный крах. Но, с другой стороны, мне было не по себе: как же мы можем работать, не доверяя друг другу?
Если все это оказалось возможным на самом высшем уровне политического руководства, по отношению ко второму лицу в партии, то что же тогда говорить о рядовых людях, вставших на пути радикалов, антисоветчиков? Представляю, сколько пережила Н.А.Андреева. Однажды в ЦК на совещании руководителей средств массовой информации писатель В.В.Карпов, обращаясь к Михаилу Сергеевичу, задал вопрос: «Когда же прекратится травля Нины Андреевой? Что, она не имеет права на свое мнение? Поймите, ведь она к тому же женщина».
Вопрос остался без ответа. А сколько таких же вопросов содержалось в письмах, которые поступали в ЦК, редакции газет? Они тоже оставались без ответа.
А сколько предвзятостей, голословных нападок было в адрес главного редактора газеты «Советская Россия» В.В.Чикина, настоящего коммуниста, борца-патриота «осмелившегося» поместить мнение преподавательницы из Ленинграда! Между прочим, когда пытались закрыть эту газету, на защиту «Советской России», ее главного редактора поднялись тысячи читателей, россиян. И отстояли свою газету. О чем это говорит? О высоком доверии. Что может быть превыше доверия?
Да, история вокруг письма Нины Андреевой убедительно свидетельствовала о том, что инициаторы той кампании при надобности были готовы прибегнуть и к репрессивным методам. В тогу демократов рядились «призраки прошлого».
А потом была редакционная статья в «Правде». За ней последовала настоящая травля так называемых антиперестроечных сил. В широких масштабах развернулась «охота на ведьм». То, что не посмели сделать на заседании Политбюро Яковлев и Медведев - назвать мою фамилию, с легкостью, пуская в оборот самые невероятные слухи, домыслы и сплетни, делала пресса.
«Прорабы перестройки» без зазрения совести, не обращая внимания на отсутствие фактов, принялись клеймить «консерваторов», стоявших, мол, за спиной Нины Андреевой. Все их речи поразительно напоминали тезисы Яковлева, которые он высказал на заседании Политбюро, создавалось даже впечатление, что «прорабов» попросту проинструктировали. Они-то не знали, что говорил Яковлев. А я слышал своими ушами и понимал, что многие участники кампании против Андреевой просто не осознают, какая примитивная роль им отведена, что они невольно вовлечены в исполнение коварного и грязного замысла.
