Юрий Тюрин. Татьяна. Русская муза Парижа. – М.: Гелеос,
2006, 232 с.
Документальная повесть Юрия Тюрина посвящена Татьяне Яковлевой
– парижской возлюбленной Маяковского. Не будь их встречи поздней
осенью 1928 года, наша героиня, несомненно, разделила бы участь
сотен тысяч русских эмигрантов, безвестно канувших в Лету. В Истории
остаются очень немногие. Татьяна осталась – как Муза, вдохновившая
поэта на такие вот строчки:
«Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем».
– Так… взял он? – допытывались у нее на старости лет досужие литературоведы.
– Было это?
– Конечно, было, – невозмутимо отвечала она. – А зачем еще встречаться?
А на следующий день Татьяна Яковлева устало говорила Юрию Тюрину
(русскому литератору, волею случая оказавшемуся в Америке): «Как
они мне все надоели с постельными вопросами. Они не могут понять,
что я все-таки была барышней из приличной семьи…».
– Оставайтесь у меня, – внезапно предложила она. – И я вам все
расскажу.
– Насколько? – спросил оторопевший собеседник.
– Ну, хотя бы, пока я жива.
И Юрий Тюрин остался. На два года, пока жила. А потом, на
основе ее воспоминаний, написал эту книгу.
Отношениям с Маяковским посвящена ее первая глава. Здесь, автор
придерживается традиционной версии о злодейской роли двух сестер:
Лили Брик и Эльзы Триоле, способствовавших их разрыву. Сама же
Татьяна оказывается как бы ни при чем. – Написала поэту, он не
ответил: месяц, второй. Сколько можно ждать? Она и вышла замуж.
Что поделаешь: не ответил же…
Наверно, если бы по-настоящему любила, не стала бы так спешить
с замужеством. Еще бы подождала: и год, и два, и три! Если бы
любила…
Поэт умер, а Муза его осталась. Последующая часть повести описывает
дальнейшую жизнь и судьбу Татьяны Яковлевой. Неудачный брак, новая
любовь, отъезд в Америку. И почти на каждой странице автор говорит
о незаурядности своей героини, по масштабу личности сравнивает
ее и с Маяковским и с величайшими людьми своего времени. «Таких
женщин даже Бог ваяет по заказу», – пишет Тюрин. Возможно. Но
пусть автор ответит: а если бы не было знакомства Татьяны с великим
поэтом – появилась бы его повесть?
Да, она – Муза, вдохновляла других. А – сама? Что нового привнесла
в этот мир? Создавала модели шляпок? Этого мало, очень мало.
Главным для Татьяны Яковлевой было выжить, удержаться на плаву,
достичь безбедного существования. Она вечно ощущала «подспудный
страх перед нищетой и голодным днем». Слишком свежи были воспоминания
о России, откуда с трудом смогла уехать в двадцать пятом. Как,
в одночасье, рухнула жизнь ее семьи, и она руками рылась в мерзлой
земле, выискивая гнилую картошку.
Любовь Маяковского. Вернуться с ним в ненадежную Россию? Конечно,
нет! Муза выбрала обеспеченную жизнь.
А потом, с риском для жизни, без документов, она пробиралась в
оккупированный немцами Париж – чтобы забрать письма Маяковского
из своей квартиры; так рассказывала она биографам. Письма Татьяна
забрала, а в придачу к ним еще и драгоценности, которые тоже оставались
в квартире. И пусть ее биографы и читатели задумаются: а если
бы драгоценностей там не было? Ради одних писем стала бы рисковать?
«Удержаться на плаву», – эта мысль преследовала ее и когда она
перебралась в Америку. «Даже в Нью-Йорке меня беспокоило чувство
ненадежности нашего материального благополучия», – признавалась
автору Татьяна Яковлева.
«Ты одна мне ростом вровень…», – писал о ней поэт. Ростом – да.
А как личность, человек?
У Владимира Маяковского в жизни была Мечта. Пусть несбыточная,
утопическая, но – Мечта. Куда-то за горизонт стремился…
А его возлюбленная хотела лишь удобно устроить свою жизнь: выйти
замуж, родить ребенка, иметь свой дом. Быть обеспеченной. Обычная
женщина с обычными желаниями.
Да, была мила и остроумна в разговоре, обаятельна и добра к людям.
А вот Мечты у нее не было. Совсем не было.
– Зачем она Володе? – решили сестры Лиля и Эля.
«Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем» – эти знаменитые строки Владимира Маяковского
были обращены к Татьяне Яковлевой
, русской эмигрантке, уехавшей за рубеж в 1920-х гг. В Париже у них случился роман, продолжившийся затем в письмах. Маяковский уговаривал Яковлеву вернуться в СССР, но она осталась в Париже, где стала одной из самых заметных и ярких фигур русской эмиграции.
Татьяна Алексеевна Яковлева родилась в 1906 г. в Санкт-Петербурге, а детство провела в Пензе. Оттуда она и эмигрировала за рубеж, когда ей исполнилось 19 лет. Выехать ей удалось благодаря ее дяде, популярному во Франции художнику Александру Яковлеву. Он был знаком с владельцем автоконцерна Ситроеном и попросил его выхлопотать для Татьяны визу и паспорт.
Как и большинство русских красавиц-эмигранток, Татьяна Яковлева устроилась работать манекенщицей. Вскоре весь Париж был увешан рекламными плакатами чулок с изображением Татьяны на фоне пейзажей Cite. Уже в зрелом возрасте она признавалась: «Ноги у меня были потрясающие, влюблялись все мужчины ». В первые же годы парижской жизни у нее появилось множество поклонников, среди которых были даже Федор Шаляпин и Сергей Прокофьев.
Маяковский встретился с Татьяной Яковлевой в 1928 г. в доме у сестры Лили Брик Эльзы Триоле. Поэт влюбился с первого взгляда. Он провел в Париже чуть больше месяца, посвящая все свободное время долгим прогулкам по городу вдвоем с Татьяной. Высокие и статные, они были красивой парой. «Ты одна мне ростом вровень », – писал он в стихотворении, обращенном к ней. Но Маяковскому нужно было возвращаться в СССР, он долго уговаривал ее отправиться вместе с ним, но она отказалась.
Перед самым отъездом Маяковский оставил крупную сумму в одной из парижских оранжерей с просьбой отправлять букеты каждое воскресенье на адрес Яковлевой с его визитной карточкой. Фирма была солидной и еженедельно выполняла поручение: даже после смерти поэта Татьяна продолжала получать от него цветы.
Хотя Яковлева отказалась уехать вслед за Маяковским, она утверждала, что была в него влюблена. В письме матери она признавалась: «Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него – буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след ». Влюбленные писали друг другу письма, в которых не уставали признаваться друг другу в любви. Поэт писал: «Нельзя пересказать и переписать всех грустностей, делающих меня молчаливее ». К сожалению, письма Татьяны Яковлевой не сохранились – Лиля Брик, получившая доступ к архиву поэта после его смерти, очевидно, уничтожила все доказательства его любви к другой женщине – единственной музой должна была оставаться она сама. Незадолго до смерти Татьяна Яковлева сказала: «Я благодарна ей за это. В противном случае я вернулась бы в СССР за Маяковским, так сильно я его любила. И неминуемо сгинула бы в мясорубке 1937 года ».
В октябре 1929 г. Лиля Брик не без злорадства сообщила поэту новость о том, что его новая муза собралась замуж за виконта Бертрана дю Плесси, хотя речи о свадьбе тогда еще не было. Позже Татьяна все же стала его женой, и этот брак стал, по ее словам, «бегством от Володи». Она понимала, что уже не увидится с ним – Маяковского больше не выпускали за границу (по слухам, об этом позаботилась Лиля Брик). Подруга поэта Наталья Брюханенко вспоминала: «В январе 1929 года Маяковский сказал, что влюблен и застрелится, если не сможет вскоре увидеть эту женщину ». А в апреле 1930 г. он нажал на курок. Какие обстоятельства подтолкнули его к этому шагу, и было ли это самоубийством – биографы спорят по сей день.
Брак Яковлевой с виконтом дю Плесси вскоре распался – Татьяна узнала о его неверности. А вскоре у нее появилось новое увлечение – художник и скульптор Александр Либерман. Они познакомились на юге Франции, где Татьяна приходила в себя после страшной автокатастрофы, в результате которой ей пришлось пережить несколько пластических операций. Они поженились в 1941 г., после гибели виконта дю Плесси – его самолет был сбит фашистскими зенитчиками. А вскоре семья переехала в США.
Татьяна дю Плесси-Либерман пережила Маяковского на 60 лет. Хотя в ее судьбе было много крутых поворотов, она прожила долгую и счастливую жизнь. Сама о себе Яковлева говорила: «Мне на роду написано сухой из воды выходить ». В Нью-Йорке ей удалось устроиться дизайнером женских шляп как «графине дю Плесси». Ее дочь объясняла успех матери «культурным уровнем и знанием законов общества, которые намного превосходили ее дизайнерский талант. Она была талантливым самодеятельным психиатром и могла убедить любую, что она красавица ». Ее муж стал арт-директором журнала «Vogue», и семья жила в достатке. Вместе они прожили до глубокой старости, пока Татьяна дю Плесси-Либерман не скончалась накануне своего 85-летия в 1991 г.
Близкой подругой Татьяна была Валентина Санина – .
О Лиле Брик – первой музе гениальнейшего поэта Владимира Маяковского – в России известно достаточно много. Именно ей посвящены поэмы «Флейта-позвоночник», «Люблю», «Про это» и многие строки стихотворений:
Если
чего написал,
если
чего
сказал -
тому виной
глаза-небеса,
любимой
моей
глаза.
О Татьяне Яковлевой известно, напротив, немного. Между тем, парижской музе было посвящено не меньше строк.
С Татьяной Яковлевой Маяковского познакомила сестра Лили Брик Эльза Триоле. Целью знакомства было развеселить скучающего в Париже поэта. Но исследователи видят в этом знакомстве и подоплеки: будто бы Эльзу устраивало проживание в Париже Маяковского, который отплачивал ее счета.
В самоубийстве Маяковского также усматривается тайный смысл. Маяковский влюбился в Татьяну и хотел ради нее переехать жить в столицу Франции. Подруга поэта Наталья Брюхоненко вспоминала, что Маяковский обещал застрелиться, если не сможет снова увидеть Татьяну. По роковой случайности Маяковскому было отказано в выезде за границу. В апреле 1930 года поэт нажал на курок.
В этой трагической истории не последнюю роль сыграла Лиля Брик , которая сказала Маяковскому в 1929 году о скорой свадьбе Яковлевой с виконтом дю Плесси, хотя речь о свадьбе зайдет лишь через месяц. Яковлева была отчасти благодарна за такой поступок – вернувшись в СССР с Маяковским, она погибла бы в «мясорубке» 1937 года.
Во Францию Татьяна Яковлева попала в 19 лет по протекции своего дяди. В это время Яковлева занимается моделированием шляпок
и весьма в этом преуспевает. Не зря ведь ее шляпы носили самые известные женщины своего века – Марлен Дитрих, Эдит Пиаф, Эсти Лаудер.
Залог своего успеха Яковлева видела в своей способности убедить каждую женщину в том, что она исключительная красавица.
Светский Париж девушку принимает с радостью и дарит Яковлевой много новых встреч с весьма известными людьми – Коко Шанель, Жаном Кокто, Сергеем Прокофьевым.
Роман с Маяковским не обещал Татьяне стабильности, поэтому брак с Бертраном дю Плесси стал для Татьяны «бегством от Володи»: Яковлева стремилась к созданию семьи, что не мог обещать ей Маяковский. Через несколько лет Татьяна пожалеет о своем решении, уличив мужа в измене и оставшись с маленькой дочкой Франсис на руках.
Татьяна всегда выделялась на фоне своих соотечественниц: она носила очки-стрекоза и покрывала ногти ярким лаком.
Татьяна прочно укрепилась в мире моды: например, Диору она порекомендовала нового секретаря, которым оказался молодой Ив Сен-Лоран . Безусловно, успех именитых сейчас дизайнеров и их домов моды не является заслугой Яковлевой, но говорить о них стали именно после того, как она стала убеждать мужа, что гении – именно они.
Яковлева имела свой взгляд на то, что теперь именуют «фэшн-индустрией»: например, именно ей принадлежит афоризм «Норка – только для футбола, а для леди – соболя» . Яковлева имела в виду, что в норковой шубе ходить можно только на стадион, а вот для выхода в свет подходит только соболь.
Муза Маяковского дружила и с «вдохновениями» других поэтов – с Валентиной Саниной
, музой Вер
тинского, с леди Абди (Ией Ге)
.
Дружеские отношения связывали Татьяну Яковлеву с Иосифом Бродским, Александром Годуновым, Михаилом Барышниковым, Натальей Макаровой. Яковлева охотно принимала у себя беглецов из советской России.
Яковлева, во многом уже француженка, оставалась «Татьяной с русскою душою»: она любила кисель и черешню – даже в Рождество.
Чета Яковлевой и Либермана была очень популярной в Нью-Йорке и одной их самых крепких семейных пар.
Жизнь Татьяны Яковлевой оборвалась в 1991 году – тогда же распалась огромная держава, с которой ее связывал Маяковский. Гений опередил свою Музу на 60 лет, прославив ее в своих стихах.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи…
(«Письмо Татьяне Яковлевой»)
Остались вопросы? Хотите знать больше о музах великих писателей и поэтов?
Чтобы получить помощь репетитора – .
Первый урок – бесплатно!
blog.сайт, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.
Юрий Тюрин. Татьяна. Русская муза Парижа
М.: Гелеос, 2006.
Книга посвящена жизнеописанию Татьяны Яковлевой - у нас в стране она больше всего известна как парижская любовь Маяковского, адресат стихотворений "Письмо Татьяне Яковлевой" и "Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви". Между тем, жизнь у Татьяны была длинная и весьма насыщенная, и знакомство с революционным поэтом хоть и осталось самой яркой - с нашей точки зрения - ее страницей, но этим нисколько не ограничивалась. Брак с французским аристократом Бертраном дю Плесси, вдовство, второе замужество - на этот раз ее супругом стал сын "красного спеца" и советника самого Ленина Александр Либерман, который и сам был весьма непрост: не один десяток лет он был арт-директором издательства Конде-Наст, к которому принадлежат крупнейшие мировые издания от Vogue и Q до Architectural Digest и Bon Appétit. Считается, что именно он сформировал визуальную стилистику Вога и прочих монстров издательства. А еще Либерман - успешный скульптор и художник. Пока Либерман покорял медиа-Олимп, Татьяна делала шляпки для нью-йоркской элиты, дружила с Марлен Дитрих и держала салон. Ее дочь Франсин дю Плесси-Грей стала весьма успешной писательницей и имеет в активе несколько номинаций на Пулитцеровскую премию.
Но это все не про книгу, а про героиню. Про книгу же я могу сказать много слов, и не все они будут хорошими.
Автор книги был лично знаком с Татьяной и даже прожил у нее в доме несколько лет. У него в руках оказалась масса материала, недоступного исследователям, он был допущен, так сказать, к первоисточнику, и не забывает это демонстрировать. Отсюда, во-первых, некий налет интимности в повествовании - фигура автора постоянно просвечивает сквозь текст, и он все время словно забывает, что собеседник его не всегда "в материале", - а во-вторых, очевидная предвзятость. Конечно, когда автор любит свою героиню, это прекрасно, но когда из-за этого страдает объективность - это не есть хорошо. Во всех случаях, когда существует больше одной версии произошедшего, автор намеренно выбирает ту, которая в пользу Татьяне, даже не заикаясь об остальных. Или заикаясь, но так, чтобы объявить всех придерживающихся ее - практически клеветниками и завистниками.
Реноме Татьяны как "парижской любви Маяковского" обязало автора начать именно с этого момента в ее биографии: истории отношений с Маяковским - меньше двух лет - в книге отведена четверть текста. И между нами, ничего нового там нет: у меня сложилось впечатление, что все это я уже читала в исследованиях маяковсковедов, и чуть ли не в тех же словах. Скажу лишь, что когда начинаете повествование с середины - как-нибудь надо объяснять, о чем и о ком идет речь. А то упоминается в тексте Любовь Николаевна Орлова - и поди догадайся, что это мать Татьяны Яковлевой! О том, что Любовь Николаевна вышла (третий раз) замуж за некоего Орлова, упоминается уже ближе к концу текста.
У Тюрина вообще есть склонность к потере логики, что для профессионального литератора, коим он вообще-то считается, дело нехорошее. Например:
Образование девочки получали на дому с приглашенными гувернантками. Любовь Николаевна знала четре иностранных языка, но французский был обиходным. Мария Ивановна появилась в доме, когда Татьяне едва стукнуло четыре года. Для девочек наняли немецкую гувернантку. Немецкий сразу пришелся Татьяне не по вкусу... -
помимо прочего, вы, например, способны понять из этой фразы, что Мария Ивановна - это и есть немецкая гувернантка, что объясняется лишь через три строки? Я не смогла. И так все время - логика фразы, логика повествования иногда отсутствует напрочь, и чтобы понять, "кто все эти люди", приходится весьма напрягать мозги, а то и гугл. Например, Тюрин пишет, что Татьяна дружила с дизайнером Валентиной - между прочим, фамилия Валентины была Санина, и дама она была известная не только тем, что ее собственный муж отбил у нее Грету Гарбо, но и собственным модельным домом и, например, романом с Александром Вертинским. Но фамилия ее нигде в книге не упоминается!
Последний период жизни Яковлевой был полон знакомствами с русскими эмигрантами и гостями: от Бродского до Барышникова. Но почему-то Тюрина не интересуют подробности их знакомства (или они слишком интересуют меня?) - лишь описания встреч и беглое упоминания имен, без объяснений и рассказов. Про семью Франсин - совокупно три предложения в двух местах. Зато много места уделено Геннадию Шмакову - человеку всесторонне одаренному, который жил при Татьяне в качестве то ли повара, то ли компаньона, - и попутного на полторы страницы объяснения, что Либерманы терпимо относились к представителям сексуальных меньшинств.
Но кроме всех вышеперечисленных недостатков - в книге масса интереснейшего материала, который вы больше нигде не найдете, от фотографий до мелких фактов из жизни Татьяны и ее знакомых. И даже несмотря на "пафос первооткрывателя необитаемого острова" (выражение одного из рецензентов), книгу весьма рекомендую к прочтению всем, кто интересуется лично Маяковским, европейской культурой 30-80-х годов и жизнью русской артистической общины в Нью-Йорке.
