В сказке «Премудрый пискарь» говорится о том, что на свете жил пискарь, который всего боялся, но при этом считал себя мудрым. Отец сказал ему перед смертью, чтобы он вел себя аккуратно, и так он останется жив. «Смотри, сынок, - говорил старый пискарь, умирая, - коли хочешь жизнью жуировать, так гляди в оба!» Пискарь его послушался и стал думать о дальнейшей жизни. Он придумал себе дом такой, что в него никто кроме него забраться не мог, и стал думать, как вести себя в остальное время.
Этой сказкой автор пытался показать жизнь чиновников, которые в своей жизни ничего не сделали, а только сидели у себя в «норе» и боялись того, кто выше их по чину. Боялись каким-то образом навредить себе, если выйдут за пределы своей «норы». Что, возможно, там найдется какая-то сила, которая может в одночасье лишить их такого чина. Что жизнь без роскоши, для них все равно, что смерть, но при этом надо оставаться на одном месте и все будет хорошо.
Как раз в образе пискаря это и видно. Он фигурирует в сказке в течение всего повествования. Если до смерти отца жизнь пискаря была обычной, то после его смерти он затаился. Он дрожал каждый раз, когда кто-то проплывал или останавливался около его норы. Он не доедал, боясь лишний раз выбраться наружу. А от полумрака, который постоянно царил в его норе, пискарь был полуслеп.
Все считали пискаря глупцом, а он сам считал себя премудрым. В названии сказки «Премудрый пискарь» скрывается явная ирония. «Премудрый» значит «очень умный», но в этой сказке смысл этого слова значит другое - гордый и глупый. Гордый оттого что считает себя самым умным, раз он нашел способ обезопасить свою жизнь от внешней угрозы. А глупый он, потому что так и не понял смысла жизни. Хотя в конце своей жизни пискарь задумывается о том, чтобы жить как все, не прятаться в своей норе, и как только он собирается с силами, чтобы выплыть из убежища, он снова начинает дрожать и снова считает эту затею глупой. «Вылезу-ка я из норы да гоголем по всей реке проплыву!» Но едва он подумал об этом, как опять испугался. И начал, дрожа, помирать. Жил – дрожал, и умирал – дрожал».
Что бы более саркастически показать жизнь пискаря в сказке присутствует гипербола: "Жалованья не получает и прислуги не держит, в карты не играет, вина не пьет, табаку не курит, за красными девушками не гоняется...". Гротеск: «И прожил премудрый пискарь таким родом с лишком сто лет. Все дрожал, все дрожал». Ирония: «Скорее всего – сам умер, потому что какая сласть щуке глотать хворого, умирающего пискаря, да к тому же еще и премудрого?»
Говорящие животные преобладают в обычных народных сказках. Так как в сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина так же есть говорящий пискарь, то его сказка схожа с народной сказкой.
В сказке “Премудрый пискарь” говорится о том, что на свете жил пискарь, который всего боялся, но при этом считал себя мудрым. Отец сказал ему перед смертью, чтобы он вел себя аккуратно, и так он останется жив. “Смотри, сынок, – говорил старый пискарь, умирая, – коли хочешь жизнью жуировать, так гляди в оба!” Пискарь его послушался и стал думать о дальнейшей жизни. Он придумал себе дом такой, что в него никто кроме него забраться не мог, и стал думать, как вести себя в остальное время.
Этой сказкой автор пытался показать жизнь чиновников, которые в своей жизни ничего не сделали, а только сидели у себя в “норе” и боялись того, кто выше их по чину. Боялись каким-то образом навредить себе, если выйдут за пределы своей “норы”. Что, возможно, там найдется какая-то сила, которая может в одночасье лишить их такого чина. Что жизнь без роскоши, для них все равно, что смерть, но при этом надо оставаться на одном месте и все будет хорошо.
Как раз в образе пискаря это и видно. Он фигурирует в сказке в течение всего повествования. Если до смерти отца жизнь пискаря была обычной, то после его смерти он затаился. Он дрожал каждый раз, когда кто-то проплывал или останавливался около его норы. Он не доедал, боясь лишний раз выбраться наружу. А от полумрака, который постоянно царил в его норе, пискарь был полуслеп.
Все считали пискаря глупцом, а он сам считал себя премудрым. В названии сказки “Премудрый пискарь” скрывается явная ирония. “Премудрый” значит “очень умный”, но в этой сказке смысл этого слова значит другое – гордый и глупый. Гордый оттого что считает себя самым умным, раз он нашел способ обезопасить свою жизнь от внешней угрозы. А глупый он, потому что так и не понял смысла жизни. Хотя в конце своей жизни пискарь задумывается о том, чтобы жить как все, не прятаться в своей норе, и как только он собирается с силами, чтобы выплыть из убежища, он снова начинает дрожать и снова считает эту затею глупой. “Вылезу-ка я из норы да гоголем по всей реке проплыву!” Но едва он подумал об этом, как опять испугался. И начал, дрожа, помирать. Жил – дрожал, и умирал – дрожал”.
Что бы более саркастически показать жизнь пискаря в сказке присутствует гипербола: “Жалованья не получает и прислуги не держит, в карты не играет, вина не пьет, табаку не курит, за красными девушками не гоняется. “. Гротеск: “И прожил премудрый пискарь таким родом с лишком сто лет. Все дрожал, все дрожал”. Ирония: “Скорее всего – сам умер, потому что какая сласть щуке глотать хворого, умирающего пискаря, да к тому же еще и премудрого? “
Говорящие животные преобладают в обычных народных сказках. Так как в сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина так же есть говорящий пискарь, то его сказка схожа с народной сказкой.
(9
оценок, среднее: 3.78
из 5)
Сочинения по темам:
- Жил-был «просвещенный, умеренно либеральный» пескарь. Умные родители, умирая, завещали ему жить, глядя в оба. Пескарь понял, что ему отовсюду грозит...
- “Премудрый пискарь” – это эпическое произведение, сказка для взрослых. Однако она входит в число школьных программных произведений вполне оправданно, потому...
- Тема крепостничества и жизни крестьянства сыграла важную роль в творчестве Салтыкова-Щедрина. Открыто высказывать протест существующему строю писатель не мог. Беспощадную...
- Идейные и художественные особенности сатиры Салтыкова-Щедрина наиболее ярко проявилась в жанре сказки. Если бы кроме “сказок” Салтыков-Щедрин ничего не написал,...
- Демократическая литература второй половины XIX века стремилась пробудить гражданскую совесть в русском обществе, воздействуя поэтическим “словом отрицанья” или острием политической...
- М. Е. Салтыков-Щедрин, блестящий мыслитель и оригинальный критик, публицист, редактор, вошел в историю русской литературы как писатель-сатирик. Жанровое разнообразие его...
- Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина, написанные преимущественно в 80-е годы XIX века (их часто называют политическими), стали сатирой на существовавшие в...
Так после ужина кадриль моя? - сказал я ей, отводя ее к ее месту.
Разумеется, если меня не увезут, - сказала она, улыбаясь.
Я не дам, - сказал я.
Дайте же веер, - сказала она.
Жалко отдавать, - сказал я, подавая ей белый дешевенький веер.
Так вот вам, чтоб вы не жалели, - сказала она, оторвала перышко от веера и дала мне.
Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро. Я спрятал перышко в перчатку и стоял, не в силах отойти от нее.
Смотрите, папа просят танцевать, - сказала она мне, указывая на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими дамами.
Варенька, подите сюда, - услышали мы громкий голос хозяйки в брильянтовой фероньерке и с елисаветинскими плечами.
Варенька подошла к двери, и я за ней.
Уговорите, ma chère, отца пройтись с вами. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, - обратилась хозяйка к полковнику.
Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми a la Nicolas I подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными, стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки.
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку - «надо все по закону», - улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.
Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них. Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, - хорошие опойковые сапоги, по не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков. Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. «Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит модельные», - думал я, и эти четвероугольные носки рог особенно умиляли меня. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги не не были достаточно упруги для всех тех красивых быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро оставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали. С некоторым усилием приподнявшись, он нежно, мило обхватил дочь руками уши и, поцеловав в лоб, подвел ее ко мне, думая, что я танцую с ней. Я сказал, что не я ее кавалер.
Ну, все равно, пройдитесь теперь вы с ней, - сказал:. он, ласково улыбаясь и вдевая шпагу в портупею. Как бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое ее выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви. Я обнимал в то время весь мир своей любовью. Я любил и хозяйку в фероньерке, с ее елисаветинским бюстом, и ее мужа, и ее гостей, и ее лакеев, и даже дувшегося на меня инженера Анисимова. К отцу же ее, с его домашними сапогами и ласковой, похожей на нее улыбкой, я испытывал в то время какое-то восторженно-нежное чувство.
Мазурка кончилась, хозяева просили гостей к ужину, но полковник Б. отказался, сказав, что ему надо завтра рано вставать, и простился с хозяевами. Я было испугался, что и ее увезут, но она осталась с матерью.
После ужина я танцевал с нею обещанную кадриль, и, несмотря на то, что был, казалось, бесконечно счастлив, счастье мое все росло и росло. Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни ее, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья.
Когда я приехал домой, разделся и подумал о сне, я увидал, что это совершенно невозможно. У меня в руке было перышко от ее веера и целая ее перчатка, которую она дала мне, уезжая, когда садилась в карету и я подсаживал ее мать и потом ее. Я смотрел на эти вещи и, не закрывая глаз, видел ее перед собой то в ту минуту, когда она, выбирая из двух кавалеров, угадывает мое качество, и слышу ее милый голос, когда она говорит: «Гордость? да?» - и радостно подает мне руку, или когда за ужином пригубливает бокал шампанского и исподлобья смотрит на меня ласкающими глазами. Но больше всего я вижу ее в паре с отцом, когда она плавно двигается около него и с гордостью и радостью и за себя и за него взглядывает на любующихся зрителей. И я невольно соединяю его и ее в одном нежном, умиленном чувстве.
Жили мы тогда одни с покойным братом. Брат и вообще не любил света и не ездил на балы, теперь же готовился к кандидатскому экзамену и вел самую правильную жизнь. Он спал. Я посмотрел на его уткнутую в подушку и закрытую до половины фланелевым одеялом голову, и мне стало любовно жалко его, жалко за то, что он не знал и не разделял того счастья, которое я испытывал. Крепостной наш лакей Петруша встретил меня со свечой и хотел помочь мне раздеваться, по я отпустил его. Вид его заспанного лица с спутанными волосами показался мне умилительно трогательным. Стараясь не шуметь, я на цыпочках прошел в свою комнату и сел на постель. Нет, я был слишком счастлив, я не мог спать. Притом мне жарко было в натопленных комнатах, и я, не снимая мундира, потихоньку вышел в переднюю, надел шинель, отворил наружную дверь и вышел на улицу.
