Любовь и поэзия анны ахматовой. Анна Ахматова: трагическая любовь и судьба великой русской поэтессы. Анализ стихотворения Ахматовой «Любовь»

Алексей Васильевич Кольцов родился 3 (15) октября 1809 года в Воронеже. Русский поэт из мещан, сын потомственного прасола (торговца скотом).

В 1821 году окончил один класс двухклассного воронежского уездного училища, после чего отец привлек его к своему предприятию, делами которого Кольцов занимался до конца жизни.

Рано пристрастился к чтению, в середине 1820-х годов начал сочинять стихи, найдя поддержку среди воронежской интеллигенции (книготорговец Д.А. Кашкин, семинарист-стихотворец А.П. Серебрянский). В 1830 г. в Москве состоялась первая (анонимная) публикация 4 стихотворений Кольцова. В том же году он познакомился с Н.В. Станкевичем, который ввел Кольцова в литературные круги. С 1831 г. стал печататься в столичных изданиях. В 1835 г. усилиями Станкевича и В.Г. Белинского, ставшего главным популяризатором творчества Кольцова, был издан первый сборник его стихотворений. В 1836, 1838 и 1840 годах Кольцов по торговым делам бывал в Москве и Санкт-Петербурге, где его благосклонно принимали А.С. Пушкин, В.А. Жуковский и др. Задуманный Кольцовым переезд в Санкт-Петербург не состоялся из-за его болезни и материальных затруднений в семье. Алексей Васильевич Кольцов умер 29 октября (10 ноября) 1842 года в Воронеже.

Посмертное издание стихотворений Кольцова (1846 г. ) подготовил Белинский, предваривший его большой статьей «О жизни и сочинениях Кольцова», в которой изложена первая, отчасти мифологизированная биография поэта.

В поэзии Кольцова наиболее значительны его песни , созданные на стыке народно-поэтической и литературной (стилизации народных песен А.Ф. Мерзлякова, А.А. Дельвига и др.) традиций. Характерны фольклорные приемы (постоянные эпитеты, устойчивые формулы, олицетворения, психологический параллелизм и др.), к которым Кольцов прибегает в интимной, психологически усложненной лирике. Так, в любовных песнях представлена сложная гамма переживаний , вплоть до самых мучительных и драматичных: «Измена суженой» (1838 г.); «Русская песня» («Говорил мне друг, прощаючись…», 1839 г.); «Разлука» («На заре туманной юности…», 1840 г.).

В ряде ранних песен Кольцовым воссоздана гармоничная картина крестьянской жизни с ее праздниками, молитвами и земледельческим трудом, приобщающим человека к природе («Сельская пирушка», 1830; «Песня пахаря», 1831; «Урожай», 1835; «Косарь», 1836). В поздних песнях Кольцова преобладают мотивы одиночества, нужды, неволи, растраченной по «чужим людям» молодецкой силы и т. п. («Раздумье селянина», 1837; «Горькая доля», 1837; «Что ты спишь, мужичок?..», 1839 и др.); заостряются социальные и семейные конфликты («Вторая песня Лихача Кудрявича», 1837; «Деревенская беседа», 1838; «Всякому свой талан», 1840), возникает «разбойничья» тема («Удалец», 1833; «Хуторок», 1839), продолжается линия духовной поэзии («Перед образом Спасителя», 1839). Подлинный трагизм присущ стихам на смерть Пушкина «Лес» (1837).

Другой значительный раздел лирики Кольцова – «думы», представляющие собой нарочито безыскусные рассуждения на философские и религиозные темы: о тайне мироздания и замысле Творца, о пределах человеческого познания («Божий мир», 1837; «Лес», 1839; «Поэт», 1840). В отличие от стихотворений Кольцова в традиционных литературных жанрах (послания, элегии, мадригалы и др.), его песни и «думы» - уникальное явление русской поэзии. Элементы поэтики Кольцова были восприняты А.Н. Некрасовым, И.З. Суриковым, С.Д. Дрожжиным, С.А. Есениным и др. Музыку на песни Кольцова писали А.С. Даргомыжский, Н.А. Римский-Корсаков, М.П. Мусоргский, М.А. Балакирев и др.

Ключевые слова: Алексей Кольцов, подробная биография Кольцова, критика, скачать биографию, скачать бесплатно, реферат, русская литература 19 века, поэты 19 века

Алексей Васильевич Кольцов родился 15 октября 1809 года в Воронеже. Его отец, Василий Петрович, воронежский мещанин, занимался прасольством, покупкой и выращиванием скота. Детские годы его прошли в тяжелых условиях. Отец поэта был жестокий и невежественный человек. До девяти лет он не дал Кольцову в руки ни одной книги, а когда ему исполнилось 9 лет, отдал в Воронежское уездное училище. Но считая образование непозволительной роскошью, забрал Алексея со второго класса училища, убежденный, что приобретенных познаний вполне достаточно для ведения коммерческих дел.
Настоящей школой для будущего поэта стала родная природа. Именно она сделала из подростка будущего художника слова, вселила в его душу чувство прекрасного. Черноземная степь очаровывала Кольцова, научила мыслить широко и свободно.
Верными товарищами стали для Кольцова книги. Он читал сочинения Богдановича, Державина, Дмитриева, Жуковского, Пушкина. Большую помощь ему оказал в пополнении недостающих знаний воронежский книготорговец Д.А. Кашкин. Он указывал Кольцову на недостатки его стихов, дарил ему книги, давал из магазина для чтения. Среди книг, подаренных Кашкиным, был учебник стихосложения, по которому Кольцов впервые познакомился с теорией поэзии.
В юные годы Кольцова постигает первое большое горе. В доме Кольцовых на положении прислуги жила скромная и застенчивая девушка Дуняша. Между молодыми людьми вспыхнуло взаимное чувство. Отец, воспользовавшись отсутствием Алексея, отправил служанку к одному из донских помещиков. Потрясенный случившимся, Кольцов сначала слег в горячке, а потом бросился по следам проданной в рабство возлюбленной, но отыскать ее так и не сумел.
Кольцов целиком отдается поэзии. К этому времени у него появился наставник - воронежский семинарист А.П. Серебрянский, талантливый сочинитель, который помог поэту в литературном образовании. В стихах своего подопечного он даже исправлял орфографические ошибки и расставлял знаки препинания.
Кольцову в жизни везло на хороших людей. В 1830 году он познакомился с Н.В. Станкевичем, философом, поэтом, известным общественным деятелем, оказавшим благотворное влияние на развитие таланта Кольцова. Станкевич сразу же увидел в корявых на первый взгляд строках поэта-самоучки рациональное зерно самобытного дарования.
Благодаря Станкевичу, он, находясь в Москве, сближается с В.Г. Белинским и с рядом крупнейших писателей.
Литературная известность поэта быстро начинает расти. Его произведения печатаются в лучших журналах и альманахах.
Приезжая по делам отца в Москву и Петербург, Кольцов бывает на литературных вечерах, знакомится с Пушкиным, Крыловым, Жуковским, Одоевским, Вяземским, Тургеневым.
Последние годы жизни Кольцова были очень тяжелыми. Домашняя обстановка стала совершенно невыносимой. Началось обострение болезни с тяжелым кризисом. Поэт так и не смог вырваться из омута мещанской жизни. Болезнь убивала и оставляла в Воронеже, отсекала последние надежды на переезд в Петербург, угнетала духовно. Умер Кольцов 10 декабря 1842 года в одиночестве, огражденный глухой стеной непонимания домашних.
Литературное наследие А.В. Кольцова невелико по объему. Всего полтора десятилетия творческой деятельности, постоянно прерываемой житейскими неурядицами. Однако оно стало достоянием не только отечественной, но и мировой литературы.
К поэзии Кольцова обращались почти 300 композиторов, на его слова было написано более 700 романсов и песен, его книги издавались более 200 раз!
Память об А.В. Кольцове на Воронежской земле никогда не угасала. И, в связи с 200-летием воронежского поэта, 2009 год был объявлен в нашей области Годом Кольцова.
Имя Алексея Кольцова - знаковое для Воронежа, оно хорошо известно по всей России. Воронежцы свято хранят память о поэте-земляке, воспевшем раздолье родного края, любовь русского народа к своей земле, его стремление к вольной жизни. Сохранившиеся до наших дней кольцовские места, которые помнят живого поэта, могут еще рассказать о нем, о его жизни и творчестве немало интересного и удивительного. Его имя носят академический театр драмы, гимназия, улица, сквер…

Литература:
. Абрамов А. Голоса земли Алексея Кольцова / А. Абрамов. - Воронеж, 1964.
. Абросимов Э. Свеча горела… / Э. Абросимов // Коммуна. - 2003. - 4 сент., 5 сент.
. Акаткин В. Песнь о человеке // Акаткин В. Живые письмена / В. Акаткин. - Воронеж, 1996. - С. 5-23.
. Аникин В. Песни и стихи Алексея Кольцова / В. Аникин // Кольцов А. Стихотворения. - М., 1989. - С. 5-14.
. Антюхин Г. «Кольцов родился для поэзии…» / Г. Антюхин Г. // Антюхин Г. Литературное былое. - Воронеж, 1987. - С. 41-48.
. Борзунов С. Уроки для нас / С. Борзунов // Коммуна. - 1987. - 24 окт.
. Будаков В. «Страсти огонь» / В. Будаков // Будаков В. Родине поклонитесь. - М., 1989. - С. 131-146.
. Веселая З. Алексей Васильевич Кольцов / З. Веселая // Люблю Отчизну я… - М., 1986. - С. 120-123.
. Гайворонский А. Воронежские знакомые А. В. Кольцова / А. Гайворонский // Подъем. - 1994. - № 9/10. - С. 201-208.
. Гайворонский А. Стихи А. В. Кольцова в училищах Воронежской губернии / А. Гайворонский // Русская провинция. - Воронеж, 1995. - С. 232-248.
. Гайворонский А. Ученик уездного училища Алексей Кольцов / А. Гайворонский // Гайворонский А. Золотые архивные россыпи. - Воронеж, 1971. - С. 99-107.
. Гамов Н. «Я давно желал тебя видеть…» / Н. Гамов // Мол. коммунар. - 1987. - 10 февр.
. Долинский С. Два письма о Кольцове / С. Долинский // Мол. коммунар. - 1989. - 12 окт.
. Зуев Н. Песня пахаря / Н. Зуев // За строкой учеб-ника. - М., 1989. - С. 73-90.
. Кесслер И. Камергер и прасол / И. Кесслер // Мол. коммунар. - 1999. - 23 февр., 25 февр.
. Киреев Р. Любовь и смерть Алексея Кольцова / Р. Киреев // Литература. - 1998. - № 5. - С. 4.
. Кожемякин А. Знакомые Кольцова / А. Кожемякин // Коммуна. - 1988. - 22 окт.
. Кожемякин А. Как купец поэта учил / А. Кожемякин // Воронежский курьер. - 1994. - 13 окт.
О дружбе А. Кольцова и книготорговца Д. Кашкина.
. Кожемякин А. Портреты Алексея Кольцова / А. Кожемякин // Коммуна. - 2004. - 5 нояб.
Об авторе одного из портретов поэта - Д. Куренине.
. Кожемякин А. Теремок Алексея Кольцова / А. Ко-жемякин // Воронежский курьер. - 2000. - 21 окт.
. Кольцов А. В.: Страницы жизни и творчества: к 175-летию со дня рождения. - Воронеж: изд-во ВГУ, 1984. - 211 с.
. Кораблинов В. Жизнь Кольцова. Жизнь Никитина: романы / В. Кораблинов. - Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1976. - с.
. Кочетков В. «Гениальный талант» в русской поэзии / В. Кочетков // Кольцов А. Стихотворения. - М., 1988. - С. 5-16.
. Ласунский О. Воронежские самородки/ О. Ласунский // Кольцов А.Никитин И.С. Поэзия / А. В. Кольцов, И. С. Никитин. - Воронеж, 1989. - С. 3-7.
. Ласунский О. Мой Кольцов / О. Ласунский // Коммуна. - 1989. - 3 окт.
. Ласунский О. «Пишу не для мгновенной славы…»: предисловие / О. Ласунский // Кольцов А. Стихотворения. Письма к В. Г. Белинскому / А. Кольцов. - Воронеж, 1984. - С. 5-29.
. Ласунский О. Сокол русской поэзии / О. Ласунский // Кольцов А. Стихотворения / А. Кольцов. - Воронеж, 1977. - С. 5-33.
. Мазина Г. И музыка, и слово / Г. Мазина // Коммуна. - 1997. - 17 окт.
. Озеров Л. Прелесть и сила необъятная / Л. Озеров // Кольцов А. Стихотворения / А. Кольцов. - М., 1983. - С. 3-22.
. Песни на стихи А. В. Кольцова. (1809-1969). - Воронеж, 1969. - 176 с.
. Скатов Н. Кольцов / Н. Скатов. - М.: Мол. гвардия, 1983. - 287 с. - (Жизнь замечательных людей).
. Скатов Н. Судьба поэта / Н. Скатов // Кольцов А. Стихи и песни. - Л., 1984. - С. 3-8.
. Слово о Кольцове. Русские советские писатели об А. В. Кольцове /cост. О. Ласунский. - Воронеж, 1969. - 128 с.
. Современники о Кольцове. - Воронеж, 1959. - 211 с.
. Тонков В. А. В. Кольцов / В. Тонков // Очерки литературной жизни Воронежского края. - Воронеж, 1970. - С. 130-153.
. Троицкий В. «Источник покоя и сил…»: Духовное наследие русской поэзии XIX века: от А. Кольцова к И. Никитину / В. Троицкий // Подъем. - 2004. - № 10. - С. 200-212.
. Чернянский Д. Старая новость о Кольцове / И. Чернянский // Мол. коммунар. - 1997. - 16 окт.
. Чубурин П. А. В. Кольцов / П. Чубурин // Чубурин П. Земля воронежская. - Воронеж, 1984. - С. 19.
. Шевченко О. Бессонная ночь: этюд / О. Шевченко // Коммуна. - 1987. - 10 февр. Кольцов и Пушкин.
. Шевченко О. Мужество таланта / О. Шевченко // Коммуна. - 1984. - 15 июня.

По кольцовским местам
. Акиньшин А. Тайны отца поэта / А. Акиньшин // Воронежский курьер. - 1998. - 8 сент.
. Антюхин Г. Кольцовские места / Г. Антюхин. - Воронеж: изд-во ВГУ, 1982. - 64 с.
. Антюхин Г. Хутор Башкирцева / Г. Антюхин // Антюхин Г. Встречи на воронежской земле. - Воронеж, 1969. - С. 53-62.
. Зленко Г. Тогда, в восемнадцатом / Г. Зленко // Коммуна. - 1980. - 28 сент.
. Коваленко О. Улицы нашей памяти / О. Коваленко // Коммуна. - 1987. - 9 июля. Петербург и А. В. Коль-цов.
. Кононов В. Все ли известно о Кольцовском памятнике? / В. Кононов // Воронежский курьер. - 1992. - 31 июня.
. Кононов В. Поэту А. В. Кольцову / В. Кононов // АиФ-Черноземье. - 1995. - № 28. - (Памятники Черноземья).
. Литвинов Р. Памятники землякам / Р. Литвинов // Коммуна. - 1989. - 8 нояб. Открытие в 1918 г. в Москве памятников А. Кольцову и И. Никитину.
. Новичихин Е. Дача Башкирцева / Е. Новичихин // Семилуки. История района. - Воронеж, 1994. - С. 73-76.
. Попов П. Сохранился ли дом Кольцовых? / П. Попов // Воронежский курьер. - 2007. - 17 апр.
. Пульвер Е. Кольцовский сквер / Е. Пульвер // Пульвер Е. Здравствуй, Воронеж. - Воронеж, 1970. - С. 61-62.
О памятниках А. В. Кольцову и И. С. Никитину.
. Четкина Н. Сто двадцать лет назад / Н. Четкина // Мол. коммунар. - 1988. - 1 дек.

Пишу не для мгновенной славы -

Для развлеченья, для забавы,

Для милых, искренних друзей,

Для памяти минувших дней.

Алексей Васильевич Кольцов родился 15 октября 1809 года в Воронеже . Отец его, Василий Петрович, принадлежал к почтенному мещанскому роду, занимался прасольством, т. е. скупкой и продажей скота, слыл в своей округе зажиточным и честным торговцем. Отличаясь умом и практическими талантами, он едва умел читать и писать, мать, Парасковья Ивановна, была безграмотна. Из многочисленных братьев и сестер особое значение для Алексея имеет младшая сестра, Анисья. Семья жила по-старинному, патриархально. Когда сыну исполнилось девять лет, отец пригласил для обучения его грамоте семинариста. Мальчик обнаружил, очевидно, хорошие способности, смог поступить прямо в уездное училище, минуя приходское. Здесь оставаться долго отец ему не позволил. Спустя год и 4 месяца, К огда К ольцову было 12 лет он, недоокончив два класса, стал помощником отца . Непродолжительное пребывание в школе отразилось в дальнейшем. Кольцов до конца жизни вел борьбу с русским правописанием, с великим трудом владел прозаической речью и на каждом шагу чувствовал с глубокой болью свое невежество.

Ещё в школе у Алексея Васильевича развилась страсть к чтению. Один из товарищей — сын купца, снабжал его сказками и романами из библиотеки отца. Юный читатель особенно увлекся арабскими сказками и сочинением Хераскова «Кадм и Гармония». Памятником его благодарности товарищу осталось, по мнению Белинского, стихотворение «Ровеснику». Рядом с чтением шли прасольские занятия молодого Кольцова. Прасольство представляло немало опасностей и лишений, но имело также и свои привлекательные стороны. Скот скупался по южным степям, по Донской области, скупщикам приходилось неделями жить в степи, днями оставаться на коне, ночевать под открытым небом. Алексею Кольцову приходилось сталкиваться с разного рода людьми, ладить с ними, коротать досуги — в деревнях во время стоянки, на ночлегах в необозримой степи. Поэт мог близко войти в народную жизнь и народную душу, прислушаться к народной песне, проникнуться ее оригинальным складом и ее мотивами. Не обходилось, конечно, и без «сильных ощущений» во время этого знакомства. Так, однажды, Кольцову грозила опасность быть зарезанным в степи. На него озлобился один из работников или приказчиков, — и хозяину пришлось укрощать его злобу совместной попойкой. Но степь щедро награждала будущего поэта за все треволнения — чудной, могучей красотой, неисчерпаемой поэзией. В минуты вдохновения картины степных скитаний восстанут перед его воображением и вызовут песни, исполненные глубокого, сильного чувства .

В 1825 Кольцов приобрел на базаре сборник стихов И. И. Дмитриева и пережил глубокое потрясение, познакомившись с «русскими песнями» «Стонет сизый голубочек», «Ах, когда б я прежде знала». Он убежал в сад и стал распевать в одиночестве эти стихи, уверенный в том, что все стихи — песни, что все они поются, а не читаются. Возникло желание самому писать стихи, и Кольцов переложил в рифмованные строчки рассказ товарища о троекратно повторявшемся сне. Получилась поэма «Три видения», которую он впоследствии уничтожил. К этому времени Кольцов познакомился с книготорговцем Д. А. Кашкиным, человеком образованным и умным, любящим русскую словесность. Кашкин поощрял юного поэта, снабжал его руководством по сочинению стихов «Русская просодия», дает советы, правил его поэтические опыты, но главное - разрешает пользоваться своей библиотекой. В лавке Кашкина Кольцов знакомится с поэзией М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, И. Ф. Богдановича, а затем А. Ф. Мерзлякова, А. А. Дельвига, А. С. Пушкина. Юношеские опыты Кольцова («Разуверенье», «Плач», оба — 1829; «Земное счастие», 1830) литературны, вторичны, написаны в подражание популярной сентиментально-романтической поэзии. Однако проблески самобытного дарования ощутимы в «Путнике» и «Ночлеге чумаков» (1828).

К началу 1830-х Кольцов становится известным в культурном кругу Воронежа «стихотворцем-мещанином», «поэтом-прасолом». Он сближается с сыном сельского священника А. П. Серебрянским, студентом Воронежской семинарии, поэтом, талантливым исполнителем своих и чужих стихов, автором статьи «Мысли о музыке» и популярной некогда студенческой песни «Быстры как волны дни нашей жизни». Серебрянский относится к другу серьезно, помогает ему словом и делом. «Вместе с ним мы росли, вместе читали Шекспира, думали, спорили», — вспоминал Кольцов. Серебрянский прививает другу вкус к философскому мышлению, знакомит с профессорами семинарии П. И. Ставровым и А. Д. Вельяминовым. Появляются, предвестники будущих «дум» — стихи «Великая тайна», «Божий мир», «Молитва».

В 1827, «на заре туманной юности», Кольцов переживает тяжелую сердечную драму. В доме отца жила крепостная прислуга, горничная Дуняша, девушка редкой красоты и чуткости. Юный поэт страстно полюбил ее, но отец счел унизительным родство со служанкой и во время отъезда сына в степь продал Дуняшу донскому помещику в отдаленную казацкую станицу. Кольцов слег в горячке и едва не умер. Оправившись от болезни, он пустился в степь на оказавшиеся безрезультатными поиски невесты . Неутешное горе Кольцов выразил в стихах «Первая любовь» (1830), «Измена суженой», «Последняя борьба» (оба — 1838) и особенно в проникновенной «Разлуке» (1840), положенная на музыку А. Л. Гурилевым, она стала популярным романсом.

Разлука

На заре туманной юности

Всей душой любил я милую:

Был у ней в глазах небесный свет,

На лице горел любви огонь.

Что пред ней ты, утро майское,

Ты, дуброва-мать зеленая,

Степь-трава - парча шелковая,

Заря-вечер, ночь-волшебница!

Хороши вы - когда нет ее,

Когда с вами делишь грусть свою,

А при ней вас - хоть бы не было;

С ней зима - весна, ночь - ясный день!

Не забыть мне, как в последний раз

Я сказал ей: Прости, милая!

Так, знать, бог велел - расстанемся,

Но когда-нибудь увидимся...

Вмиг огнем лицо все вспыхнуло,

Белым снегом перекрылося,-

И, рыдая, как безумная,

На груди моей повиснула.

Не ходи, постой! дай время мне

Задушить грусть, печаль выплакать,

На тебя, на ясна сокола...

Занялся дух - слово замерло...

В 1830 стихи Кольцова впервые появились в печати. Начинающий поэт В. И. Сухачев, остановившийся у Кашкина проездом из Одессы в Москву, познакомился с Кольцовым и поместил его произведения в сборнике «Листки из записной книжки Василия Сухачева» (1830) в числе собственных стихов, без имени автора («Не мне внимать», «Приди ко мне», «Мщение»). А в 1831 Кольцов выходит в большую литературу с помощью Н. В. Станкевича, который встретился с поэтом в Воронеже и обратил внимание на его незаурядное дарование. По рекомендации Станкевича в «Литературной газете» (1831) была опубликована одна из первых «русских песен» «Кольцо», а в 1835, на собранные по подписке среди московских друзей деньги, Станкевич издает первый поэтический сборник «Стихотворения Алексея Кольцова».

Знакомство со Станкевичем открыло воронежскому поэту доступ в московские и петербургские литературные салоны. В 1831 он приезжает в Москву по торговым делам отца и сходится с членами философского кружка Станкевича, студентами Московского университета и с Белинским. В 1836 через Белинского знакомится с московскими литераторами Н. И. Надеждиным и Ф. Н. Глинкой, а в Петербурге на «олимпиадинском чердаке» В. А. Жуковского в Шепелевском дворце происходит знакомство Кольцова с П. А. Вяземским, В. Ф. Одоевским, И. А. Крыловым. Он дружит с художником А. Г. Венециановым, появляется на литературных вечерах у проф. П. А. Плетнева. Особое впечатление на Кольцова производит знакомство и беседы с А. С. Пушкиным. Потрясенный безвременной кончиной поэта, Кольцов посвящает его памяти стихотворение «Лес» (1837), в котором через эпический образ русской природы передает богатырскую мощь и национальное величие поэтического гения Пушкина.

Летом 1937 Кольцова навещает в Воронеже Жуковский, сопровождающий наследника престола в путешествии по России. Этот визит возвышает поэта в глазах отца, который к литературным трудам сына относится прохладно, однако ценит связи с высокопоставленными людьми, рекомендуя использовать их для успешного решения судебных и торговых дел. В 1838 он охотно отпускает сына в Москву и Петербург, где Алексей Кольцов посещает театры, увлекается музыкой и философией, сближается с Белинским. Под влиянием критика он обращается к философской поэзии, создавая одну за другой свои «думы». Провинциальный купеческий быт Воронежа начинает тяготить Кольцова: «Тесен мой круг, грязен мой мир; горько жить мне в нем; и я не знаю, как я еще не потерялся в нем давно».

ПЕСНЯ СТАРИКА

Оседлаю коня, Коня быстрого,

Я помчусь, полечу Легче сокола.

Чрез поля, за моря, В дальню сторону

- Догоню, ворочу Мою молодость!

Приберусь и явлюсь Прежним молодцем,

И приглянусь опять Красным девицам!

Но, увы, нет дорог К невозвратному!

Никогда не взойдет Солнце с запада!

В сентябре 1840 Кольцов совершает последнюю поездку в столицу, чтобы закончить 2 тяжбы и продать 2 гурта быков. Но торговое усердие оставляет его: «нет голоса в душе быть купцом». В Петербурге он останавливается у Белинского, вызывая у критика искреннее восхищение глубиною таланта, острым умом и щедростью натуры: «Кольцов живет у меня — мои отношения к нему легки, я ожил немножко от его присутствия. Экая богатая и благородная натура!.. Я точно очутился в обществе нескольких чудеснейших людей». У Кольцова пробуждается желание перебраться в Петербург.

Но эта мечта остается неосуществимой. Невыгодно завершив торговые дела, прожив вырученные деньги, Кольцов возвращается к разгневанному отцу. Охлаждение сына к хозяйственным хлопотам вызывает упреки «грамотею» и «писаке». Начинаются ссоры, которые еще более ожесточаются после того, как Кольцов влюбляется в женщину, «отверженную» воронежским обществом. Семейный конфликт разрастается, в него втягивается столь близкая поэту и любимая им сестра Анисья. Драму завершает чахотка: она длится около года и сводит Кольцова в могилу 33 лет от роду.

В 1846 выходит в свет первое посмертное издание стихотворений Кольцова. «Русская песня» сделала Кольцова знаменитым. Жанр «русской песни» возник в конце XVIII века и получил особую популярность в 20—30-е годы XIX века, в эпоху исключительного подъема русского национального самосознания после Отечественной войны 1812 года. Этот жанр родился на единении книжной поэзии и устного народного творчества, но ни у предшественников, н и у современников К ольцова он не поднимался над уровнем изящной стилизации. Кольцов шел к литературной песне от «почвы», от устной народной поэзии, которую он чувствовал более органично, глубоко и непосредственно.

В русских песнях Кольцова со храняется общенациональная основа. Добрые молодцы, красны девицы, пахари, косари, лихачи-кудрявичи — характеры общерусского масштаба. В его «русских песнях» ощутима душа творца, живущего с народом одной жизнью. Читая Кольцова, приобщаешься к общенародному чувству. Кольцов проникает в самую суть, сердцевину народного духа, в поэзию земледельческого труда («Песня пахаря», 1831; «Урожай», 1835; «Косарь», 1836). В «Песне пахаря» мать-сыра земля ощущается как живой организм, глазами мужика-поэта воспринимается весь трудовой процесс в творческих его сторонах. Как и в народной песне, здесь нет детализации и конкретизации: речь идет не об узком земельном наделе, не о скудной полосоньке, а о «всей земле», о всем «белом свете». И в «Урожае»: «Красным полымем / Заря вспыхнула; / По лицу земли / Туман стелется». Родственная еще не отделившемуся от природы крестьянскому миросозерцанию космичность восприятия «света белого», «земли-матушки» придает и облику пахаря вселенские черты былинного богатыря Микулы Селяниновича. Работа мужика нерасторжимо слита с творчеством природы, человек-пахарь — друг и брат коня-пахаря.

Замечательно и подмеченное Д. С. Мережковским обстоятельство: «В заботах о насущном хлебе, об урожае, о полных закромах у этого практического человека, настоящего прасола, изучившего будничную жизнь — точка зрения вовсе не утилитарная, экономическая, как у многих интеллигентных писателей, скорбящих о народе, а, напротив, — самая возвышенная, идеальная даже, если хотите, мистическая, что, кстати сказать, отнюдь не мешает практическому здравому смыслу. Когда поэт перечисляет мирные весенние думы сельских людей, третья дума оказывается такой священной, что он не решается говорить о ней. И только благоговейно замечает: “Третью думушку как задумали, Богу Господу помолилися”».

Любовь у Кольцова — чувство цельное, сильное, свежее, без полутонов, без романтической изощренности. Она преображает души любящих и мир вокруг так, что зима оборачивается летом, горе — не горем, а ночь — ясным днем. Любовь возвышает духовные и физические силы, превращая добра молодца в героя-богатыря: «Не любивши тебя, / В селах был молодцом, / А с тобою, мой друг, / Города нипочем!» («Нынче ночью к себе…», 1842). Не только в радости, но и в горе, и в несчастье герои Кольцова сохраняют силу духа, торжествуя над судьбой, предпочитая «и с горем в пиру быть с веселым лицом».

Широта и масштабность природных образов в поэзии Кольцова слиты с человеческой удалью и богатырством. Бескрайняя степь в «Косаре» является и определением широты человека, пришедшего в эту степь хозяином, пересекающего ее «вдоль и поперек». Природная сила, мощь и размах ощутимы как в самом герое, так и в поэтическом языке, исполненном динамизма и внутренней энергии: «расстилается», «пораскинулась», «понадвинулась».

Косарь

. . . . . . ...

У меня ль плечо - Шире дедова,

Грудь высокая - Моей матушки.

На лице моём Кровь отцовская

В молоке зажгла Зорю красную.

Кудри чёрные Лежат скобкою;

Что работаю - Всё мне спорится!

Да в несчастный день, В бесталанный час,

Без сорочки я Родился на свет!

Прошлой осенью Я за Грунюшку,

Дочку старосты, Долго сватался;

А он, старый хрен, Заупрямился!

За кого же он Выдаст Грунюшку?

Не возьму я в толк, Не придумаю...

Я ль за тем гонюсь,

Что отец её Богачом слывёт?

Пускай дом его - Чаша полная!

Я её хочу, Я по ней крушусь:

Лицо белое - Заря алая,

Щёки полные, Глаза тёмные

Свели молодца С ума-разума...

Ах, вчера по мне Ты так плакала;

Наотрез старик Отказал вчера...

Ох, не свыкнуться С этой горестью...

Я куплю себе Косу новую;

Отобью её, Наточу её, -

И прости-прощай, Село р"одное!

... ... ... ...

Степь раздольная

Далеко вокруг, Широко лежит,

Ковылем-травой Расстилается!..

Ах ты, степь моя, Степь привольная,

Широко ты, степь, Пораскинулась,

К морю Чёрному Понадвинулась!

В гости я к тебе Не один пришёл:

Я пришёл сам-друг С косой вострою;

Мне давно гулять По траве степной

Вдоль и поперек С ней хотелося...

Раззудись, плечо! Размахнись, рука!

Ты пахни в лицо, Ветер с п"олудня!

Освежи, взволнуй Степь просторную!

Зажужжи, коса, Как пчелиный рой!

Молоньёй, коса, Засверкай кругом!

Зашуми, трава, Подкош"еная;

Поклонись, цветы, Головой земле!

... ... ... ...

(1836)

Песенный, космически-природный взгляд на мир трансформируется и усложняется в философских «думах». В них Кольцов предстает самобытным поэтом, размышляющим о тайнах жизни и смерти, о смысле существования («Великая тайна», 1833; «Неразгаданная истина», 1836; «Вопрос», 1837), о высоком назначении человеческой личности («Человек», 1836), о роли искусства («Поэт», 1840). Поэзия Кольцова оказала большое влияние на русскую литературу. Под обаянием его «свежей», «ненадломленной» песни находился в 1850-е А. А. Фет, народно-крестьянские мотивы Кольцова развивали в своем творчестве Н. А. Некрасов и поэты «некрасовской школы», Г. И. Успенский вдохновлялся осмыслением поэзии Кольцова, работая над классическими очерками «Крестьянин и крестьянский труд» и «Власть земли». В ХХ в. песенные традиции Кольцова подхвачены М. В. Исаковским, А. Т. Твардовским.

ЖИЗНЬ.

Умом легко нам свет обнять;

В нём мыслью вольной мы летаем:

Что не дано нам понимать —

Мы всё как будто понимаем.

И резко судим обо всем,

С веков покрова не снимая;

Дошло — что людям нипочем

Сказать: вот тайна мировая.

Как свет стоит, до этих пор

Всего мы много пережили:

Страстей мы видели напор;