Фёдор Иванович Тютчев
Здесь некогда, могучий и прекрасный,
Шумел и зеленел волшебный лес, —
Не лес, а целый мир разнообразный,
Исполненный видений и чудес.
Лучи сквозили, трепетали тени;
Не умолкал в деревьях птичий гам;
Мелькали в чаще быстрые олени,
И ловчий рог взывал по временам.
На перекрестках, с речью и приветом,
Навстречу к нам, из полутьмы лесной,
Обвеянный каким-то чудным светом,
Знакомых лиц слетался целый рой.
Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!
Нам чудились нездешние созданья,
Но близок был нам этот дивный мир.
И вот опять к таинственному лесу
Мы с прежнею любовью подошли.
Но где же он? Кто опустил завесу,
Спустил ее от неба до земли?
Что это? Призрак, чары ли какие?
Где мы? И верить ли глазам своим?
Здесь дым один, как пятая стихия,
Дым — безотрадный, бесконечный дым!
Кой-где насквозь торчат по обнаженным
Пожарищам уродливые пни,
И бегают по сучьям обожженным
С зловещим треском белые огни…
Нет, это сон! Нет, ветерок повеет
И дымный призрак унесет с собой…
И вот опять наш лес зазеленеет…
Все тот же лес, волшебный и родной.
Два произведения, появившиеся весной 1867 г., передают авторскую оценку творения Тургенева — романа «Дым», опубликованного несколькими неделями ранее. Содержание произведения Тютчеву не понравилось: поэт счел его излишне пессимистичным, лишенным патриотического пафоса. Первый критический отклик — эпиграмма, озаглавленная «И дым отечества нам сладок и приятен!», — апеллирует к опыту прошлого. Цитируя державинский афоризм, лирический субъект противопоставляет две концепции образа дыма — традиционную, символизирующую любовь к родине, и тургеневскую трактовку, по мнению поэта, несправедливо очерняющую российскую действительность.
Название второго стихотворения совпадает с заглавием тургеневского произведения. Содержание поэтического текста основано на развернутой антитезе, сталкивающей образы «волшебного леса» и «дымного призрака», порожденного последствиями пожара.
Содержание первой части посвящено пейзажной зарисовке лесной чащи. Лирический субъект не скупится на положительные характеристики: он определяет образ как «могучий», «прекрасный», «роскошный», «дивный», исполненный жизни, населенный разнообразными обитателями. Сравнения с миром, изобилующим чудесами, и «светлым пиром», также призваны передать авторское восхищение.
В центральном эпизоде появляется лирическое «мы»: герои признаются, что им близок и дорог таинственный лес. Неожиданные страшные перемены обескураживают людей, и смена эмоций передается чередой риторических вопросов. Герои не сразу понимают, что именно находится перед их глазами. Перебрав несколько вариантов, они находят доминанту нового пейзажа — дым, «безотрадный» и «бесконечный».
Предпоследний катрен изображает печальную картину пожарища. Покореженные пни, «обожженные сучья», «зловещий треск» огней — пейзаж не только вызывает грусть, но отталкивает, внушает неприязнь. Разум лирического «мы» протестует, отказываясь принимать отвратительные перемены и характеризуя неприглядный пейзаж как сон.
В финале «Дыма» звучит оптимистический прогноз: герой уверен, что мрачный чад развеется, как мираж, и в лесном мире вновь воцарится гармония.
Интертекстуальные связи стихотворения моделируют второй план лирической ситуации — символический. Образ лесной чащи связан с ранним тургеневским творчеством, в котором Тютчева привлекал глубокий подход к описанию природы. Дымовая завеса, заслоняющая красоту родного края, ассоциируется с идейным содержанием романа, которое поэт не счел возможным принять.
«Дым» Фёдор Тютчев
Здесь некогда, могучий и прекрасный,
Шумел и зеленел волшебный лес, -
Не лес, а целый мир разнообразный,
Исполненный видений и чудес.Лучи сквозили, трепетали тени;
Не умолкал в деревьях птичий гам;
Мелькали в чаще быстрые олени,
И ловчий рог взывал по временам.На перекрестках, с речью и приветом,
Навстречу к нам, из полутьмы лесной,
Обвеянный каким-то чудным светом,
Знакомых лиц слетался целый рой.Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!
Нам чудились нездешние созданья,
Но близок был нам этот дивный мир.И вот опять к таинственному лесу
Мы с прежнею любовью подошли.
Но где же он? Кто опустил завесу,
Спустил ее от неба до земли?Что это? Призрак, чары ли какие?
Где мы? И верить ли глазам своим?
Здесь дым один, как пятая стихия,
Дым - безотрадный, бесконечный дым!Кой-где насквозь торчат по обнаженным
Пожарищам уродливые пни,
И бегают по сучьям обожженным
С зловещим треском белые огни…Нет, это сон! Нет, ветерок повеет
И дымный призрак унесет с собой…
И вот опять наш лес зазеленеет…
Все тот же лес, волшебный и родной.
Анализ стихотворения Тютчева «Дым»
Два произведения, появившиеся весной 1867 г., передают авторскую оценку творения Тургенева - романа «Дым», опубликованного несколькими неделями ранее. Содержание произведения Тютчеву не понравилось: поэт счел его излишне пессимистичным, лишенным патриотического пафоса. Первый критический отклик - эпиграмма, озаглавленная «И дым отечества нам сладок и приятен!», - апеллирует к опыту прошлого. Цитируя державинский афоризм, лирический субъект противопоставляет две концепции образа дыма - традиционную, символизирующую любовь к родине, и тургеневскую трактовку, по мнению поэта, несправедливо очерняющую российскую действительность.
Название второго стихотворения совпадает с заглавием тургеневского произведения. Содержание поэтического текста основано на развернутой антитезе, сталкивающей образы «волшебного леса» и «дымного призрака», порожденного последствиями пожара.
Содержание первой части посвящено пейзажной зарисовке лесной чащи. Лирический субъект не скупится на положительные характеристики: он определяет образ как «могучий», «прекрасный», «роскошный», «дивный», исполненный жизни, населенный разнообразными обитателями. Сравнения с миром, изобилующим чудесами, и «светлым пиром», также призваны передать авторское восхищение.
В центральном эпизоде появляется лирическое «мы»: герои признаются, что им близок и дорог таинственный лес. Неожиданные страшные перемены обескураживают людей, и смена эмоций передается чередой риторических вопросов. Герои не сразу понимают, что именно находится перед их глазами. Перебрав несколько вариантов, они находят доминанту нового пейзажа - дым, «безотрадный» и «бесконечный».
Предпоследний катрен изображает печальную картину пожарища. Покореженные пни, «обожженные сучья», «зловещий треск» огней - пейзаж не только вызывает грусть, но отталкивает, внушает неприязнь. Разум лирического «мы» протестует, отказываясь принимать отвратительные перемены и характеризуя неприглядный пейзаж как сон.
В финале «Дыма» звучит оптимистический прогноз: герой уверен, что мрачный чад развеется, как мираж, и в лесном мире вновь воцарится гармония.
Интертекстуальные связи стихотворения моделируют второй план лирической ситуации - символический. Образ лесной чащи связан с ранним тургеневским творчеством, в котором Тютчева привлекал глубокий подход к описанию природы. Дымовая завеса, заслоняющая красоту родного края, ассоциируется с идейным содержанием романа, которое поэт не счел возможным принять.
Язык, великолепный наш язык.Речное и степное в нем раздолье,
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев и звон и ладан богомолья.
В нем воркованье голубя весной,
Взлет жаворонка к солнцу – выше, выше.
Березовая роща. Свет сквозной.
Небесный дождь, просыпанный по крыше.
Журчание подземного ключа.
Весенний луч, играющий по дверце.
В нем Та, что приняла не взмах меча,
А семь мечей – в провидящее сердце.
И снова ровный гул широких вод.
Кукушка. У колодца молодицы.
Зеленый луг. Веселый хоровод.
Канун на небе. В черном – бег зарницы.
Костер бродяг за лесом, на горе,
Про Соловья-разбойника былины.
«Ау?» в лесу. Светляк в ночной поре.
В саду осеннем красный грозд рябины.
Соха и серп с звенящею косой.
Сто зим в зиме. Проворные салазки.
Бежит савраска смирною рысцой.
Летит рысак конем крылатой сказки.
Пастуший рог. Жалейка до зари.
Родимый дом. Тоска острее стали.
Здесь хорошо. А там – смотри, смотри.
Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.
Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.
Ярит борзых и гончих доезжачий.
Баю-баю. Мой милый! Ты уснул?
Молюсь. Молись. Не вечно неудачи.
Я снаряжу тебя в далекий путь.
Из тесноты идут вразброд дороги.
Как хорошо в чужих краях вздохнуть
О нем – там, в синем – о родном пороге.
Подснежник наш всегда прорвет свой снег.
В размах грозы сцепляются зарницы.
К Царьграду не ходил ли наш Олег?
Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?
И ты пойдешь дорогой Ермака,
Пред недругом вскричишь: «Теснее, други!»
Тебя потопит льдяная река,
Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.
Поняв, что речь речного серебра
Не удержать в окованном вертепе,
Пойдешь ты в путь дорогою Петра,
Чтоб брызг морских добросить в лес и в степи.
Гремучим сновиденьем наяву
Ты мысль и мощь сольешь в едином хоре,
Венчая полноводную Неву
С Янтарным морем в вечном договоре.
Ты клад найдешь, которого искал,
Зальешь и запоешь умы и страны.
Не твой ли он, колдующий Байкал,
Где в озере под дном не спят вулканы?
Добросил ты свой гулкий табор-стан,
Свой говор златозвонкий, среброкрылый –
До той черты, где Тихий океан
Заворожил подсолнечные силы.
Ты вскликнул: «Пушкин!» Вот он, светлый бог,
Как радуга над нашим водоемом.
Ты в черный час вместишься в малый вздох.
Но Завтра – встанет! С молнией и громом!
Урок по литературному чтению в 4 классе по УМК "Начальная школа 21 века".
Тема урока: К.Д. Бальмонт "Русский язык"
Обучающие:
Продолжить работу над произведениями К.Д.Бальмонта;
Учить различать стихи поэта по темам;
Закрепить понятия «строфа», «эпитет», «метафора», «олицетворение»;
Вспомнить изученные сказки, былины, легенды о героях, о героях которых
говорится в стихотворении;
отрабатывать навык выразительного чтения.
Развивающие:
Развивать речевые умения учащихся, образное и логическое мышление,
творческие способности, умения анализировать, обобщать;
Формировать читательскую самостоятельность.
Воспитывающие:
Воспитание патриотического отношения к родному языку, к Родине;
Воспитание необходимых учебных качеств: усидчивости, дисциплинированности, взаимоуважения.
Скачать:
Предварительный просмотр:
Шкапо Надежда Валерьевна
Муниципальное образовательное учреждение
«Средняя общеобразовательная с углублённым
Изучением отдельных предметов г. Пушкино»
Московской области
Конспект урока по литературному чтению.
Константин Дмитриевич Бальмонт «Русский язык»
(по программе «Начальная школа 21 века» 4 класс)
Задачи:
Обучающие:
Продолжить работу над произведениями К.Д.Бальмонта;
Учить различать стихи поэта по темам;
Закрепить понятия «строфа», «эпитет», «метафора», «олицетворение»;
Вспомнить изученные сказки, былины, легенды о героях, о героях которых
Говорится в стихотворении;
отрабатывать навык выразительного чтения.
Развивающие:
Развивать речевые умения учащихся, образное и логическое мышление,
Творческие способности, умения анализировать, обобщать;
Формировать читательскую самостоятельность.
Воспитывающие:
Воспитание патриотического отношения к родному языку, к Родине;
Воспитание необходимых учебных качеств: усидчивости, дисциплинированности, взаимоуважения.
Ход урока
I. Организационный момент.
Здравствуйте, ребята. Садитесь.
Ребята, готовы к уроку?
На вас надеюсь я друзья!
Мы хороший дружный класс,
Всё получится у нас!
Мы с вами сейчас выполним несколько упражнений, которые помогут настроиться на
Работу:
а) «кнопки мозга»;
б) «кнопки энергетического баланса»;
в) «думающая шляпа».
(эти упражнения являются кинезиологическими, они и ряд других систематически используются на уроках)
II. Повторение изученного материала (актуализация знаний)
Посмотрите на доску и прочитайте тему урока.
Над каким произведением будем работать? («Русский язык»)
Сегодня на уроке мы вспомним темы изученных стихотворений Константина Дмитриевича Бальмонта, познакомимся с новым произведением «Русский язык», выясним значения трудных слов, поработаем над художественными средствами, которые использовал поэт в стихотворении «Русский язык».
Вспомним, на какие темы писал Бальмонт. Возьмите карточки. Напишите тему и название произведения.
(Дети работают самостоятельно. Приложение 1.)
Проверим, о чём писал поэт в своих стихотворениях? (фронтальная проверка, учащиеся отвечают, учитель прикрепляет карточки с соответствующим ответом на доску или можно использовать программу Microsoft Office Power Point).
Посмотрите, на какие разнообразные темы писал автор. А можно ли по названию произведения определить тему? (да)
Да, как правило тема выносится в заголовок.
А теперь мы знакомимся с новым произведением Константина Дмитриевича Бальмонта «Русский язык».
Значение этих слов посмотрели в словарях некоторые ребята (4 учащихся читают значения слов – по 2 значения каждый).
Посмотрите, здесь краткое значение этих слов. (Учитель показывает на доску, где есть на карточках значения слов. Можно опять использовать программу Microsoft Office Power Point).
III. Первичное восприятие текста.
Откройте учебники на стр.213.
Я прочту стихотворение Константина Дмитриевича Бальмонта «Русский язык», а вы внимательно послушайте. Можно следить.
(чтение учителем стихотворения, звучит музыка Э. Грига «Утро» из сюиты «Пер Гюнт»)
Как вам стихотворение? (ответы детей)
IV. Работа с текстом произведения.
Обратимся к тексту произведения, попробуем выяснить, что такое русский язык в понимании поэта.
1 ученик 1 и 2 строфы
2 ученик 3 и 4 строфы
3 ученик 5 и 6 строфы
Прочитайте строчку, в которой говорится о былинном герое. («…Про Соловья-разбойника былины…»)
Назовите произведение, в котором один из главных героев Соловей-разбойник. (Илья Муромец и Соловей-разбойник)
Для поэта русский язык – это язык русских былин.
(На доске: «русский язык – это …). Учитель прикрепляет карточку «былин» или используется программа Microsoft Office Power Point)
4 ученик 7 и 8 строфы
Вам ничего не напоминают строчки:
Баю-баю. Мой милый. Ты уснул? (колыбельная песня)
Родной язык колыбельных песен, только он может передать всю любовь и нежность матери к своему ребёнку. Для автора нашего стихотворения русский язык становится языком колыбельных песен.
(учитель прикрепляет карточку «колыбельных песен» или используется программа Microsoft Office Power Point)
Продолжаем.
5 ученик 9 и 10 строфы
О каком Олеге идёт речь в этих строках?
Какое произведение вспоминаем? (А.С. Пушкин «Песнь о вещем Олеге»)
Вспоминая «Песнь о вещем Олеге», мы вспоминаем её автора, великого национального поэта Александра Сергеевича Пушкина, так русский язык, в понимании Бальмонта,- это язык поэзии Пушкина.
Прочитайте строчку, которая отправит нас в сказочный мир. («…Не звал ли в полночь нас полёт Жар-птицы?)
О каком произведении может идти речь? (П.П. Ершов «Конёк-горбунок»)
Узнавая сказку «Конёк-горбунок», мы вспоминаем и русские народные сказки и замечательный русский язык, которым они написаны. Так русский язык становится языком сказок.
(учитель прикрепляет карточку «сказок» или используется программа Microsoft Office Power Point)
А строчка «И ты пойдёшь дорогой Ермака…» помогает вспомнить какое произведение? («Легенда о Ермаке»)
Так в стихотворении утверждается мысль о том, что русский язык – это и язык русских легенд.
(учитель прикрепляет карточку «легенд» или используется программа Microsoft Office Power Point)
6 ученик 11 и 12 строфы
7 ученик 13 и 14 строфы
8 ученик 15 и 16 строфы
Чьё имя вы услышали в этих строках? (имя Петра I)
Какое историческое событие, очень важное в развитии нашего государства, описывается здесь? (Семён Дежнев открыл пролив, отделяющий Азию от Америки и соединяющий Северный Ледовитый и Тихий океаны. Более того, если Берингу не удалось пройти всего пролива, а пришлось ограничиться плаванием только в его южной части, Семен Дежнев прошел его весь, с севера на юг, по всей его длине. Семен Дежнев известен также открытием Камчатки, которую присоединит к российскому государству его земляк Владимир Атласов . Ерофей Хабаров совершил ряд походов в Приамурье, составил «Чертёж реке Амуру» и положил начало заселению русскими людьми этой территории.)
И Пётр I, и Семён Дежнёв, и Ерофей Хабаров, и многие другие замечательные люди посвятили свою жизнь служению России, её величию, её процветанию, её независимости. И поэтому Бальмонт не мог не сказать в своём стихотворении об этом. И русский язык, в понимании поэта, - это язык великих исторических событий и выдающихся исторических деятелей.
(учитель прикрепляет карточку «исторических событий» или используется программа Microsoft Office Power Point)
Но понятие «русский язык» - ещё шире, глубже, многообразнее.
Я вам прочитаю строки, попробуйте догадаться, о чём идёт речь?
В нём воркованье голубя весной,
Взлёт жаворонка к солнцу – выше, выше.
Берёзовая роща. Свет сквозной.
Журчание подземного ключа.
(поэт говорит о природе, о небе, о земле и т.д.)
Совершенно верно. Поэт описывает здесь природу России, неповторимую её красоту. Русский язык стал для него языком родной природы.
(учитель прикрепляет карточку «родной природы» или используется программа Microsoft Office Power Point)
И ещё мне хочется обратить ваше внимание на следующие строки:
Как вы думаете, с чем ещё связано понятие «русский язык» для поэта? (с родным домом)
Русский язык для него – язык Родины, родного дома. России.
(учитель прикрепляет карточку «Родины» или используется программа Microsoft Office Power Point)
Теперь немного отдохнём. Встали и выполним упражнения:
а) «перекрёстные движения»;
б) «сова».
Давайте посмотрим, как такое удивительно тонко восприятие языка удалось передать поэту. Какие художественные средства использовал автор?
Вспомните и назовите известные вам художественные приёмы. (метафора, олицетворение, сравнение, эпитет)
А теперь найдём их в тексте и назовём.
Что такое логическое ударение?
Пауза?
Почему это так важно?
Дома, готовя это стихотворение для выразительного чтения, обращайте внимание на логические ударения, паузы, темп и ритм чтения.
IV. Обобщение
Так что же такое русский язык в понимании Константина Дмитриевича Бальмонта?
Русский язык – это язык…Вместе (хором прочитывают получившуюся схему)
V. Итог урока.
Как вы думаете, почему такое необычное стихотворение могло появиться в творчестве поэта. Может быть, вам поможет его биография? (поэт много путешествовал, вынужден был жить за границей, тосковал по Родине)
Я с вами согласна. Действительно, Бальмонт много путешествовал и побывал во многих странах. И где бы он не был, всегда тосковал по России. Поэт знал более 30 языков, и когда он сравнивал их, понимал, что такого многообразия художественных средств нет ни в одном языке.
Несмотря на то, что Константин Дмитриевич эмигрировал из России, он продолжал любить свою Родину. И все эти чувства он выразил в стихотворении «Русский язык».
И закончить наш урок я хочу отрывком из стихотворения в прозе Ивана Сергеевича Тургенева «Русский язык».
Я выбрала его не случайно. Мне показалось. Что слова писателя очень созвучны с замыслом Константина Дмитриевича Бальмонта.
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык».
VI. Ваше домашнее задание будет подготовиться к выразительному чтению (запись домашнего задания).
Спасибо за урок.
Приложение 1.
Язык, великолепный наш язык.
Речное и степное в нем раздолье,
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев и звон и ладан богомолья.
В нем воркованье голубя весной,
Взлет жаворонка к солнцу - выше, выше.
Березовая роща. Свет сквозной.
Небесный дождь, просыпанный по крыше.
Журчание подземного ключа.
Весенний луч, играющий по дверце.
В нем Та, что приняла не взмах меча,
А семь мечей - в провидящее сердце.
И снова ровный гул широких вод.
Кукушка. У колодца молодицы.
Зеленый луг. Веселый хоровод.
Канун на небе. В черном - бег зарницы.
Костер бродяг за лесом, на горе,
Про Соловья-разбойника былины.
«Ау?» в лесу. Светляк в ночной поре.
В саду осеннем красный грозд рябины.
Соха и серп с звенящею косой.
Сто зим в зиме. Проворные салазки.
Бежит савраска смирною рысцой.
Летит рысак конем крылатой сказки.
Пастуший рог. Жалейка до зари.
Родимый дом. Тоска острее стали.
Здесь хорошо. А там - смотри, смотри.
Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.
Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.
Ярит борзых и гончих доезжачий.
Баю-баю. Мой милый! Ты уснул?
Молюсь. Молись. Не вечно неудачи.
Я снаряжу тебя в далекий путь.
Из тесноты идут вразброд дороги.
Как хорошо в чужих краях вздохнуть
О нем - там, в синем - о родном пороге.
Подснежник наш всегда прорвет свой снег.
В размах грозы сцепляются зарницы.
К Царьграду не ходил ли наш Олег?
Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?
И ты пойдешь дорогой Ермака,
Пред недругом вскричишь: «Теснее, други!»
Тебя потопит льдяная река,
Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.
Поняв, что речь речного серебра
Не удержать в окованном вертепе,
Пойдешь ты в путь дорогою Петра,
Чтоб брызг морских добросить в лес и в степи.
Гремучим сновиденьем наяву
Ты мысль и мощь сольешь в едином хоре,
Венчая полноводную Неву
С Янтарным морем в вечном договоре.
Ты клад найдешь, которого искал,
Зальешь и запоешь умы и страны.
Не твой ли он, колдующий Байкал,
Где в озере под дном не спят вулканы?
Добросил ты свой гулкий табор-стан,
Свой говор златозвонкий, среброкрылый -
До той черты, где Тихий океан
Заворожил подсолнечные силы.
Ты вскликнул: «Пушкин!» Вот он, светлый бог,
Как радуга над нашим водоемом.
Ты в черный час вместишься в малый вздох.
Но Завтра - встанет! С молнией и громом!
Приложение 2.
Оформление доски
К.Д. Бальмонт писал стихи | Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942) «Русский язык» | Вертеп - кукольный театр для уличных представлений |
О природе: «Снежинка», «К зиме», «Камыши» | Портрет писателя | Жалейка – музыкальный инструмент |
О Родине: «Россия» | Русский язык – это язык… | Ярит – приводит в ярость |
Ладан – ароматическая смола |
||
Сказочные: «У чудищ» | былин | Савраска – лошадь красно-рыжего цвета |
колыбельных песен | ||
О рождении стихов «Как я пишу стихи» | сказок | Рысак – породистая лошадь, которая бежит рысью |
легенд | ||
исторических событий | Доезжий – надсмотрщик над охотничьими собаками |
|
родной природы | ||
родного дома | Зарница – отблеск дальних границ |
|
Список использованных источников
1. Ефросинина Л.А. Учебная хрестоматия. Литературное чтение. Ч.II.-М.:Вента-Граф,2009.
2. Ожегов С.И. Толковый словарь.-М.:Оникс, 2010.
3. Тургенев.И.С. Избранное. Классическая библиотека "Современника".-М.: Современник,1979.
4.
http://poiskm.ru/?q=%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3+%D1%83%D1%82%D1%80%D0%BE&c=search&xbds=1
Константин Бальмонт
Язык, великолепный наш язык.
Речное и степное в нем раздолье,
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев, и звон, и ладан богомолья.
В нем воркованье голубя весной,
Взлет жаворонка к солнцу - выше, выше.
Березовая роща. Свет сквозной.
Небесный дождь, просыпанный по крыше.
Журчание подземного ключа.
Весенний луч, играющий по дверце.
В нем Та, что приняла не взмах меча,
А семь мечей в провидящее сердце.
И снова ровный гул широких вод.
Кукушка. У колодца молодицы.
Зеленый луг. Веселый хоровод.
Канун на небе. В черном - бег зарницы.
Костер бродяг за лесом, на горе,
Про Соловья-разбойника былины.
"Ау!" в лесу. Светляк в ночной поре.
В саду осеннем красный грозд рябины.
Соха и серп с звенящею косой.
Сто зим в зиме. Проворные салазки.
Бежит савраска смирною рысцой.
Летит рысак конем крылатой сказки.
Пастуший рог. Жалейка до зари.
Родимый дом. Тоска острее стали.
Здесь хорошо. А там - смотри, смотри.
Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.
Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.
Ярит борзых и гончих доезжачий.
Баю-баю. Мой милый. Ты уснул?
Молюсь. Молись. Не вечно неудачи.
Я снаряжу тебя в далекий путь.
Из тесноты идут вразброд дороги.
Как хорошо в чужих краях вздохнуть
О нем - там, в синем - о родном пороге.
Подснежник наш всегда прорвет свой снег.
В размах грозы сцепляются зарницы.
К Царь-граду не ходил ли наш Олег?
Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?
И ты пойдешь дорогой Ермака,
Пред недругом вскричишь: "Теснее, други!"
Тебя потопит льдяная река,
Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.
Поняв, что речь речного серебра
Не удержать в окованном вертепе,
Пойдешь ты в путь дорогою Петра,
Чтоб брызг морских добросить в лес и в степи.
Гремучим сновиденьем наяву
Ты мысль и мощь сольешь в едином хоре,
Венчая полноводную Неву
С Янтарным морем в вечном договоре.
Ты клад найдешь, которого искал,
Зальешь и запоешь умы и страны.
Не твой ли он, колдующий Байкал,
Где в озере под дном не спят вулканы?
Добросил ты свой гулкий табор-стан,
Свой говор златозвонкий, среброкрылый,
До той черты, где Тихий океан
Заворожил подсолнечные силы.
Ты вскликнул: "Пушкин!" Вот он, светлый бог,
Как радуга над нашим водоемом.
Ты в черный час вместишься в малый вздох.
Но Завтра - встанет! С молнией и громом!
Русский язык (Воля как основа творчества)
Из всех слов могучего и первородного русского языка, полногласного, кроткого и грозного, бросающего звуки взрывным водопадом, журчащего неуловимым ручейком, исполненного говоров дремучего леса, шуршащего степными ковылями, поющего ветром, что носится и мечется и уманивает сердце далеко за степь, пересветно сияющего серебряными разливами полноводных рек, втекающих в синее море, - из всех несосчитанных самоцветов этой неисчерпаемой сокровищницы, языка живого, сотворенного и, однако же, без устали творящего, больше всего я люблю слово - воля. Так было в детстве, так и теперь. Это слово - самое дорогое и всеобъемлющее. Уже один его внешний вид пленителен. Веющее в , долгое, как зов далекого хора, о , ласкающее л , в мягкости твердое утверждающее я . А смысл этого слова - двойной, как сокровища в старинном ларце, в котором два дна. Воля есть воля-хотение, и воля есть воля-свобода. В таком ларце легко устраняется разделяющая преграда двойного дна, и сокровища соединяются, взаимно обогащаясь переливаниями цветов. Один смысл слова воля, в самом простом, изначальном словоупотреблении, светит другому смыслу, в меру отягощает содержательностью и значительностью его живую существенность. <...>
Говоря - воля , русская речь вполне отдает себе отчет, что и воля-свобода и воля-хотение два талисмана, беспредельно желанные, но неизбежно нуждающиеся в точно определенных пределах, - будь то строгий устав правильно обоснованной жизни или же великий искус и подвиг личного внутреннего самоограничения. И русская няня ласково скажет детям: "Ишь расшалились. Вольница. Спать пора". А русский народ, кроме того, звал вольницей всех уходивших к волжскому раздолью от московской тесноты. И зовет вольницей разгулявшихся весельчаков. И зовет вольницей разбойников. А ярославец, сказавши - вольный, разумеет - леший. Что же касается этого изумрудного самодура лесов, любящего кружить прямолинейных людей, о нем существует народное слово, являющееся обворожительным и красноречивым противоречием: "Леший нем, но голосист". Художественное противоречие, восхищающее вкус верный и изысканный, вовсе не есть противоречие, но особенный путь души достигать красоты. Когда ребенок, захваченный глубоким чувством, лепечет своей матери: "Я люблю тебя больше всех на свете", а отец, услыхав его лепет, спросит: "А меня?" - ребенок, не колеблясь, ответит: "И тебя больше всех на свете". Эти божески-верные слова покажутся противоречием лишь тому, кто тусклыми своими глазами не умеет читать слова человеческие и божеские. Пока мы говорим и рассуждаем о воле, вокруг этого слова ткется мгла жути. Но марево исчезает сразу, когда смелый скажет: "Волей свершаются подвиги", когда мудрец скажет: "Мир как воля", когда няня скажет ребенку: "Солнышко светит. Пойдем-ка на волю!", когда ребенок, радуясь весне и проникаясь мудростью, наклонной к щедрости, выпустит из клетки на волю своего любимого щегленка, а поздней, сознав эту великую радость освобождения, роднящую ребенка с великим итальянцем, обнявшим все стихии мира, будет читать с восторгом в детской книжке западающие навсегда в память стихи: Вчера я растворил темницу Воздушной пленницы моей: Я рощам возвратил певицу, Я возвратил свободу ей. Она исчезла, утопая В сиянье голубого дня, И так запела, улетая, Как бы молилась на меня. /Туманский/ Улетела в небо или в лес. Туда, где правит леший, а леший нем, но голосист. Немота, которая имеет голос, молчание - говорящее, безмолвие - исполненное красноречия. Русский народ так определил лес, что в этом определении есть и указание на основную тайну мира. Немой мир ищет голоса и веяньем ветра, плеском волн, перекличкой птиц, жужжанием жуков, ревом зверя, шорохом листьев, шепотом травинок, разрывающим все небо гимном грома дает своей внутренней ищущей воле вырваться на волю. Раскроем забытую книгу забытого великого русского писателя, которого теперь не читает почти никто и слава которого, в сознательные десятилетия русской жизни, всегда была затенена славами других наших великих писателей. Я говорю о любимце моего детства, вновь ставшем моим любимцем теперь, Сергее Тимофеевиче Аксакове. <...> Любовно приникая к многоликой иконе бытия, Аксаков говорит как родной брат индуса, которому любы все живые существа: "На ветках деревьев, в чаще зеленых листьев и вообще лесу, живут пестрые, красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы птиц: токуют глухие и простые тетерева, пищат рябчики, хрипят на тягах вальдшнепы, воркуют, каждая по-своему, все породы диких голубей, взвизгивают и чокают дрозды, заунывно, мелодически перекликаются иволги, стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки, свиристели, лесные жаворонки, дубоноски, и все многочисленное, крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и дуплах деревьев птицы вьют свои гнезда и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел". Вот полнота великорусской, чистой, медлительной речи, в меру вводящей и чувство тревоги, где слова коротки и ударенье - на последнем слове словосочетаний, - "шумные рои диких пчел", - и чувство созерцательного спокойствия, где слова равномерно вырастают и ударенье в последнем слове - на втором слоге от конца, как в стихе, что называется хорей, - "кукушкины слезки, тальник и березка", - и чувство замедленной напевности, как в стихе, что называется дактиль, с удареньем на третьем слоге от конца, - "изменяются в лесу, звучат другими, странными звуками". Этот дактилизм, перемежаемый хореизмом, или, чтобы избегнуть иностранных слов, мне ненавистных и мне навязанных, эта трехслоговая замедленность, перемежаемая замедленностью двухслоговой, является ключом свода. Это ключ истинной, исконной, чистой, превосходнейшей русской речи, языка великой России, один из главных талисманов, обусловливающих его певучее чарование. Ключ - не самый замок, не дверь, не вход; красота терема - внутри терема. Но я забегаю вперед. Слово уводит, и не всегда его нужно слушаться. Я хочу вернуться к моему любимцу. Меня дивит и восхищает великий русский писатель, который через сто лет говорит со мной живым голосом и являет своей речью, - неподдельной, как степь, как сад, как болото, как лес, как река, - что он один из всех любит природу во всем ее божеском объеме и, как художник, как охотник, как рыболов, как следопыт, знает все. Слушавший целую жизнь свою голос матери-земли знает все. Верное слово расскажет, как красив любимец русской старины белый лебедь, начнет ли он купаться, начнет ли потом охорашиваться, распустит ли крыло по воздуху, как будто длинный косой парус. Расскажет, как сторожевой гусь подает тревогу, а если шум умолк, говорит совсем другим голосом, и вся стая засыпает; как страстно любит жадный селезень, чья голова и шея точно из зеленого бархата с золотым отливом, как, взлетая, срывается с земли стрепет, встрепенется, взлетит и трепещет в воздухе, как будто на одном месте, а сам быстро летит вперед; как с вышины, недоступной иногда глазу человеческому, падает крик отлетных журавлей, похожий на отдаленные звуки витых медных труб; как, влюбленный, кричит, точно бешеный, с неистовством, с надсадой, коростель, быстро перебегая, так что крик его слышен сразу отовсюду; как плавает, смелыми кругами, в высоте небесной, загадочная птица, кобчик, как токует в краснолесье глухарь; как токует, - еще Державиным воспетый, тетерев, дальним глухим своим голосом давая чувствовать общую гармонию жизни в целой природе; как рябчики любят текучую воду, сядут на деревьях над лесной речкой, слушают журчанье, грезят и спят; как приятно воркует лесной голубь, вяхирь, - по зорям и по ветру слышно издалёка, - а горлинка, похожая на египетского голубя, с которым охотно понимается, воркует не так глухо и густо, а тише и нежнее; как дрозд, большой рябинник, весело закличет "чок, чок, чок"; как звонко поют в зеленых кустах соловьи на берегах Бугуруслана. <...> Прикасаясь к русскому языку, в малом его огляде, как глядишь в хрустальную горку, где собраны с детства любимые талисманы и памятки, - как смотришь в глубокий родник, который журчит, и его слышишь, а откуда он течет, не знаешь, - я хочу сказать лишь немногое и не как ученый исследователь. Я не анатом русского языка, я только любовник русской речи... <...> Возьмем ли мы духовный стих, или былину про богатырей, или народную песню недавнего времени, или "Слово о полку Игореве", или пословицы, поговорки, загадки, или отдельные места летописи, те, где сквозь дымную церковнославянскую слюду просвечивает напевное естество чистого русского языка, или тех создателей и укрепителей русской прозы, язык которых наиболее исконный и первородный, в вольности уставный, великорусский, основной, - Карамзин, Пушкин, Аксаков, Печерский, - или тех поэтов, чей поэтический язык наиболее перед другими близится к народному говору, к народному словесному пути и напевной повадке, - мы везде увидим то, что я называю пристрастием русского языка к дактилизму, перемежаемому хореизмом, или более по-русски, трехслоговой замедленностью, перемежаемой замедленностью двухслоговой. Я говорю, что напевность великорусской речи, основанной на музыкальной любви русского народа к трехслоговой замедленности, поражает меня и в простой ежедневной народной речи, и в наилучших образцах нашей литературной прозы, - литературный же стих, наилучший наш стих, как мы, люди образованные, понимаем это слово, по большей части избегает ее. Литературный стих, пушкинский, ямбичен, он коротко ударен, а не напевен, он основан на двухслоговой ударности. Былинный же стих и стих народной песни, для литературного слуха, звучит так, что часто представляется лишь певучею прозой... <...> Сидит в келье монах, и зовут его старым именем Нестор, медленно он выводит буквы, записывая повесть Руси рукою, привыкшей истово креститься, и не столько он являет светлое зеркало минувшего, сколько ткет паутины и затемнения, но сквозь синюю мглу ладанного воздуха, через поблескиванья церковной позолоты, через слюдяное оконце засматривая, вижу я и слышу, что и здесь ворожит понравившаяся мне с детства трохслоговая замедленность родной моей речи, сменяемая замедленностью двухслоговой: "Изъгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собь володьти, и не бе в них правды и въста род на род, и быша в них усобиць, и воевати почавша сами на ся... И мужи его /Олга/ по русскому закону кляшася оружьем своим, и Перуном, богом своим, и Волосом, скотьем богом, и утвердиша мир... и повеси щит свой в вратех показуа победу, поиде от Царяграда". Из другого монастыря, бог весть зачем туда попавшая, не в монастыре пропетая, из рук монастырского отшельника в руки царского сановника переданная, запись-песня, сгоревшая в великом пожаре Москвы и все же сохранившаяся, песня, повитая под трубами, концом копия вскормленная, под шеломом взлелеянная, полная ржанья коней, орлиного клекота, ворчания волков и лисиц, оскалившихся на червленые щиты, вся сияя кровавыми зорями и синими молниями, Вся овеянная бранным серебром и белыми хоругвями, шумит и звенит издалече эта песня перед зорями, "Слово о полку Игореве", наша песня наших дней, и Гзак бежит серым волком, а Кончак ему след правит к Дону великому. О русская земля, ты уже за холмами, за холмом, за шеломенем. И плачет Ярославна: "О ветре, ветрило! чему, господине, насильно вЪеши?" Напевность прозаической русской речи, выражающаяся в том, что русский бессознательно выбирает, подчиняясь внутреннему своему чувству, логически ударяемое, подчеркиваемое слово с ударением на третьем слоге от конца и таковое же слово, то есть звуковым ликом сродное, ставит как завершительное в словосочетании, кончает им фразу, - эта особенность нашего благозвучия сказывается не у всех наилучших наших повествователей. И, конечно, она достигает напряженности не всегда, а вызывается определенным душевным состоянием. Я думаю, что такое состояние можно определить как мерную лиричность взнесенного чувства и умудренного сознания. Это пристрастие к трехслоговой замедленности, повторяю, ярче всего сказывается у Карамзина, Аксакова и Мельникова-Печерского. <...> Припомним благоговейную молитву, которую перед смертью, на чужбине, истосковавшись в безлюбье, написал Тургенев: "Русский язык. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык. - Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? - Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу". Говоря о русском языке, я еще не ответил на два вопроса, которые сам себе поставил, в своем рассуждении: кто из русских писателей самый русский и как возникает стих? <...> Воплотители величайшей гармонии русского духа, его солнечной основы, его зеркальной ясности, его слияния с природой, чей волевой мирозданный станок размерно творит в веках, поставляя жужжание мошки в тот же ряд, где и дикие пропасти человеческой души, создатели самой чистой, первородной русской речи, - самый русский поэт Пушкин, самый русский прозаик Аксаков. А как возникает стих, как куется этот золотой обруч, связующий обрученьем и святым венчаньем воленье души с таинством мира и других душ, об этом сказал почти на все вопросы отвечающий Пушкин <...> Он говорит: "Поэзия бывает исключительной страстью немногих, родившихся поэтами: она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни". ПРИМЕЧАНИЯ Статья написана тогда же, когда и одноименное стихотворение - в 1924 г. Опубликована в журн. "Современные записки" /Париж/, 1924, Ќ 19. "Вчера я растворил темницу..." - стих-ние Ф. А. Туманского /1799-1853/. "Птичка на ветвях деревьев..." - цитата из "Записок ружейного охотника" С. Т. Аксакова /1791-1859/. Печерский - писатель П. И. Мельников-Печерский /1818-1883/. Нестор /конец XI - начало XII вв./ - русский летописец, автор цитируемого летописного свода "Повесть временных лет", "...песня, сгоревшая в великом пожаре Москвы" - имеется в виду "Слово о полку Игореве", - единственный экземпляр которого погиб во время пожара в 1812 г. "...написал Тургенев" - далее цитируется известное стих-ние И. С. Тургенева "Русский язык". "Поэзия бывает..." - Бальмонт приводит слова из статьи А. С. Пушкина "О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова".
