Повесть «Гранатовый браслет» - известное произведение о трагической любви. Куприн показывает истоки и роль любви в жизни человека. Автор мастерски создает социально-психологический тон, который определяет поведение героев. Но до конца не раскрывает и не может объяснить это чувство, находящееся, по его мнению, за гранью рассудка и зависящее от некой высшей воли.
Прежде чем ознакомиться с характеристикой героев «Гранатового браслета», хотелось бы вкратце изложить сюжет. На первый взгляд довольно простой, но психологическая составляющая делает акцент на трагедии: главная героиня в день своих именин получает в подарок браслет, посланный ее давним поклонником, и сообщает об этом супругу. Тот, под влиянием брата, отправляется к ее воздыхателю и просит прекратить преследование замужней женщины. Поклонник обещает оставить ее в покое, но просит позволения ей позвонить. На следующий день Вера узнает, что он застрелился.
Вера Николаевна
Главный персонаж повести «Гранатовый браслет» - молодая, красивая женщина с гибкой фигурой - Шеина Вера Николаевна. Утонченные черты лица и некоторая холодность, доставшиеся ей от матери-англичанки, подчеркивали изящество и красоту молодой женщины. С мужем, князем Шеиным, Вера Николаевна была знакома с детства. За это время страстная любовь к нему переросла в глубокую, искреннюю дружбу. Княгиня помогала Василию Львовичу справиться с делами и, чтобы как-то облегчить их незавидное положение, могла в чем-то себе отказать.
Детей у супругов Шеиных не было и Вера Николаевна свои нерастраченные материнские чувства перенесла на мужа и детей ее сестры Анны. Княгиня была сострадательна, и жалела человека, который ее любил. Хотя он доставлял ей неприятности, появляясь иногда в ее жизни, но Вера ведет себя достойно в этой ситуации. Само воплощение спокойствия, она не делает из этого проблемы. Но как тонкая и благородная натура, Вера чувствует, какая трагедия происходит в душе этого человека. Относится к своему поклоннику с пониманием и состраданием.
Князь Василий Львович
Василий Шеин - один из главных героев. В «Гранатовом браслете» Куприн представляет его, как князя и предводителя дворянства. Мужа Веры Николаевны, Василия Львовича, почитают в обществе. Семья Шеиных внешне благополучна: они живут в большом имении, построенном влиятельными предками князя. Часто устраивают светские приемы, ведут обширное хозяйство и занимаются благотворительностью, как требует того их положение в обществе. На самом деле финансовые дела князя оставляют желать лучшего и он прилагает немалые усилия, чтобы удержаться на плаву.
Человек справедливый и способный к сопереживанию, Шеин заслужил уважение друзей и родственников. «Право же, я его люблю. Он хороший парень», - отзывается о нем генерал Аносов, друг семьи. Брат Веры, Николай, считает, что Василий Львович слишком мягок для человека, жене которого тайный поклонник присылает подарок. У князя другое мнение на этот счет. После разговора с Желтковым, князь понимает, что этот человек безмерно любит его жену. И признает, что «телеграфист» не виноват в своей любви, поэтому искренне жалеет мужчину, который уже восемь лет безоглядно влюблен.
Друг семьи Аносов
Аносов - боевой генерал подружился с отцом Веры и Анны, когда был назначен комендантом крепости. Прошло много лет. За это время генерал стал другом семьи и привязался к девочкам, как отец. Честный, благородный и смелый, генерал был солдатом до мозга костей. Он всегда руководствовался своей совестью и уважал одинаково и солдат, и офицеров.
Аносов всегда поступал справедливо. Даже со своей нечестной женой, которая сбежала от него. Впустить эту женщину обратно в свою жизнь ему не позволила гордость и чувство собственного достоинства. Но, как настоящий мужчина, он не бросил ее на произвол судьбы и выплачивал пособие. Детей у них не было, и генерал отцовские чувства перенес на отпрысков своего друга Тугановского. Играл с девочками и рассказывал истории из своей походной жизни. Впрочем, по-отечески он относился ко всем, кто был младше него или нуждался в помощи.
Куприн в характеристике героев «Гранатового браслета» подчеркнул очень важные моменты. Словами генерала Аносова: «Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире!» автор выражает свое понимание того, что же такое любовь. Он исследует, почему глубокое чувство оказывается обреченным.
Таинственный поклонник
Желтков влюбился в Веру Николаевну уже давно. Она была для него идеалом и совершенством красоты. Писал ей письма и мечтал о встрече. Продолжал любить княгиню даже тогда, когда понял, что у него ничего не получится. Спокойствие и счастье любимой женщины для него были на первом месте. Он прекрасно понимал, что происходит. Мужчина хотел ее видеть, но не имел на это права. Любовь для него была выше желания. Но Желтков отправил браслет в надежде, что она хотя бы взглянет на подарок, возьмет хоть на секунду в руки.
Как честный и благородный человек, Григорий не преследовал Веру после ее замужества. После того, как она прислал записку с просьбой не писать ей, - он не отправлял больше писем. Только иногда поздравления к большим праздникам. Желтков и помыслить не мог, чтобы расстроить брак любимой женщины и, когда понял, что зашел слишком далеко, решил уйти с дороги. Единственный способ удержаться от желания видеть ее, - это лишить себя жизни. Желтков был достаточно силен, чтобы сделать этот вывод, но слишком слаб, чтобы жить без своей любви.
Такова характеристика героев «Гранатового браслета», которым отводит автор ключевое место в своей повести. Но нельзя оставить без внимания и других участников этой драмы: брата и сестру Веры Николаевны.
Второстепенные герои
Николай Николаевич стал свидетелем подарка, адресованного его замужней сестре. Как брат Веры, он был глубоко возмущен. Николай Николаевич самоуверен и холост, он не любит говорить о чувствах, всегда груб и нарочито серьезен. Он вместе с князем решает нанести визит таинственному поклоннику. При виде высоких гостей Желтков теряется. Но после угроз Николая Николаевича успокаивается и понимает, что любовь - это чувство, которое невозможно отнять и оно останется с ним до конца дней. После разговора Желтков окончательно укрепился в решении уйти из жизни, чтобы не мешать жить Вере.
Сестра Веры, Анна Николаевна, была совершенно на нее не похожа. Она замужем за человеком, терпеть которого не может, но имеет от него двоих детей. Ее характер состоит из множества милых привычек и противоречий. Она пользовалась невероятным успехом у мужчин и любила флиртовать, но мужу никогда не изменяла. Любила яркие впечатления и азартные игры, но была набожна и добра. Почему важна ее характеристика?
Герои «Гранатового браслета», сестры Анна и Веры, с одной стороны, в чем-то похожи, обе замужем за влиятельными людьми. Но Анна - полная противоположность Веры. Это проявляется внешне: «грациозная некрасивость» одной сестры и английская породистость другой. Уделив больше внимания описанию Анны, автор дает возможность понять и внутренне состояние героев. Анна не скрывает своей нелюбви к мужу, но терпит этот брак. Вера же не ведает о своей нелюбви, потому что не знала настоящей любови. Куприн как бы подчеркивает, что Вера «потеряна» в обычной жизни, поэтому и незаметна красота главной героини, и стерта ее исключительность.
Классификация — одна из обычных и часто применяемых операций, средство придания нашему мышлению строгости и четкости.
Классификация всегда устанавливает определенный порядок. Она разбивает рассматриваемую область объектов на группы, чтобы упорядочить эту область и сделать ее хорошо обозримой.
Классификация является частным случаем деления — логической операции над понятиями. Деление — это распределение на группы тех предметов, которые мыслятся в исходном понятии. Получаемые в результате деления группы называются членами деления. Признак, по которому производится деление, именуется основанием деления.
Классификация представляет собой многоступенчатое, разветвленное деление. Скажем, ощущения можно разделить на зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые. Затем внутри отдельных групп выделить подгруппы (например, пространственные и цветовые зрительные ощущения), сами подгруппы подвергнуть более дробному делению и т.д.
Всякая классификация преследует определенную цель, и выбор основания классификации диктуется как раз этой целью. В одном случае людей целесообразно делить по уровню образования, в другом — по возрасту, в третьем — по размеру обуви и т.д. Поскольку самых разнообразных и разнородных целей может быть очень много, одна и та же группа предметов может оказаться расклассифицированной по самым разным основаниям.
Иногда говорят, что нужно стремиться классифицировать предметы по важным, существенным признакам, избегать делений по случайным, второстепенным свойствам. Однако это пожелание, каким бы разумным оно поначалу ни казалось, вряд ли реалистично и выполнимо. Важное с одной точки зрения может оказаться менее важным и даже вообще несущественным с другой; деление, отвечающее одной цели, может препятствовать достижению другой цели.
Классификация широко используется в науке, и естественно, что наиболее сложные и совершенные классификации встречаются именно здесь. Блестящим примером научной классификации является периодическая система элементов Д.И.Менделеева. Она фиксирует закономерные связи между химическими элементами и определяет место каждого из них в единой таблице.
Всеобщую известность получила в XVIII-XIX вв. классификация живых существ К.Линнея. Он поставил задачей описательного естествознания расположение объектов наблюдения — элементов живой и неживой природы — по ясным и конкретным признакам в строгий порядок. Классификация должна была бы выявить основные принципы, определяющие строение мира, и дать полное и глубокое объяснение природы.
Ведущей идеей Линнея было противопоставление естественной и искусственной классификаций. Искусственная классификация использует для упорядочения объектов несущественные их признаки, вплоть до ссылки на начальные буквы имен этих объектов (алфавитные указатели, именные каталоги в библиотеках и т.п.). В качестве основания естественной классификации берутся существенные признаки, из которых вытекают многие производные свойства упорядочиваемых объектов. Искусственная классификация дает очень скудные и неглубокие знания о своих объектах; естественная же классификация приводит их в систему, содержащую наиболее важную информацию о них.
По мысли Линнея и его последователей, всеобъемлющие естественные классификации являются высшей целью изучения природы и венцом научного ее познания.
Сейчас представления о роли классификаций в процессе познания заметно изменились. Противопоставление естественных и искусственных классификаций во многом утратило свою остроту. Далеко не всегда существенное удается ясно отделить от несущественного, особенно в живой природе. Изучаемые наукой объекты представляют собой, как правило, сложные системы взаимопереплетенных и взаимообусловленных свойств. Выделить из их числа самые существенные, оставив в стороне все остальные, чаще всего можно только в абстракции. Кроме того, существенное в одном отношении обычно оказывается гораздо менее важным, когда оно рассматривается в другом отношении. И, наконец, процесс углубления в сущность даже простого объекта бесконечен.
Все это показывает, что роль классификации, в том числе и естественной классификации, в познании природы не должна переоцениваться. Тем более ее значение не следует преувеличивать в области сложных и динамичных социальных объектов. Надежда на всеобъемлющую и в основе своей завершенную классификацию — явная утопия, даже если речь идет только о неживой природе. Живые существа, очень сложные и находящиеся в процессе постоянного изменения, крайне неохотно укладываются даже в рубрики предлагаемых ограниченных классификаций и не считаются с устанавливаемыми человеком границами.
Осознав определенную искусственность самых естественных классификаций, и отметив в них даже некоторые элементы произвола, не следует, однако, впадать в другую крайность и умалять важность таких классификаций.
Затруднения с классификацией имеют чаще всего объективную причину. Дело не в недостаточной проницательности человеческого ума, а в сложности самого окружающего нас мира, в отсутствии в нем жестких границ и ясно очерченных классов. Всеобщая изменчивость вещей, их текучесть еще более усложняет и размывает эту картину.
Именно поэтому далеко не все и не всегда удается четко классифицировать. Тот, кто постоянно нацелен на проведение ясных разграничительных линий, постоянно рискует оказаться в искусственном, им самим созданном мире, имеющем мало общего с динамичным, полным оттенков и переходов реальным миром.
Список использованной литературы
- Гетманова А. Д. Учебник по логике. – М., 1995.
- Ивин А.А. Логика. Учебное пособие. Издание 2-е. — М.: Знание, 1998.
- Челпанов Г. Учебник логики. – М., 1994.
Различают два вида классификации: вспомогательную и естественную (научную).
Вспомогательная классификация создаётся с целью наиболее быстрого отыскивания какого-нибудь индивидуального предмета среди классифицируемых предметов. Цель в этой классификации определяет принцип её построения. В основу вспомогательной классификации ложится какой-либо внешний несущественный признак, который, однако оказывается полезным в процессе поиска.
Примерами вспомогательной классификации могут быть распределение студентов курса в списке в алфавитном порядке или такое же распределение библиотечных карточек в алфавитном каталоге и т.п. Зная порядок букв в алфавите, мы можем легко и быстро отыскать нужную нам фамилию в списке или данные о интересующей нас книге в каталоге.
Но знание того, какое место во вспомогательной классификационной системе занимает тот или иной предмет, не даёт возможности что-либо утверждать о его свойствах. Так, например, то что студент Архипов записан списке первым, а студент Яковлев - последним, ровным счётом ничего не говорит об их способностях и чертах характера. Поэтому вспомогательная классификация не является научной.
В отличие от вспомогательной естественная классификация представляет собой распределение предметов по классам на основании их наиболее существенных признаков. Наиболее существенными являются такие признаки предмета, которые обусловливают другие его признаки. Например, наиболее существенным признаком человека является его способность к труду. Этот признак предопределяет наличие у человека таких признаков, как прямохождение, способность к общению (труд предполагает коллектив), способность к мышлению и др.
Классификация имеет связь с определением понятий. Те признаки, в соответствии с которыми производится распределение предметов по классам, должны быть отличительными видообразующими признаками. Мы уже видели, что указание на видовой отличительн6ый признак является основной задачей определения, поэтому знание классификации предметов даёт возможность определять их. Чем более существенный признак лежит в основании классификации, тем более глубокие определения можно дать предметам, входящим в классификационную систему.
Таким образом, естественная классификация в отличие от вспомогательной позволяет по месту, занимаемому в ней тем или иным предметом, определять свойства этого предмета, не прибегая к опытной проверке. В некоторых случаях естественная классификация даёт возможность обнаружить закономерность в изменении свойств классифицируемых предметов, что позволяет предвидеть существование ещё не обнаруженных предметов и предсказать их основные признаки. Например, на основании периодической системы элементов Д.И. Менделеев предсказал существование таких неизвестных в то время и открытых позже элементов, как галлий, скандий и германий. Аналогичным образом американский физик Гелл-Манн на основании своей классификации элементарных частиц предсказал существование некоторых неизвестных ему частиц и определил их свойства. Позже эти частицы были обнаружены экспериментально.
Хотя классификация играет огромную роль в познании, но эту её роль нельзя абсолютизировать. Всякая классификация имеет относительный характер. Относительность классификации обусловлена двумя факторами: во-первых, относительность наших знаний и, во-вторых, тем, что в природе нет резких границ между отдельными видами.
С развитием науки происходит уточнение и дополнение классификации, так как ум человека постигает всё более глубокую сущность вещей. Вместо одной классификации может быть создана другая, более адекватная (соответствующая) действительности.
Со временем, признания естественной, классификация может превратиться в искусственную, если окажется, что в её основание был положен несущественный, второстепенный признак. Такая классификация отбрасывается как непригодная для науки и практики. История науки знает немало подобных примеров.
Классификация (периодизация) истории человеческого общества, например, до марксизма производилась в соответствии с тем, какие царские династии или отдельные монархи правили в или иную эпоху. И только классики марксизма создали подлинную научную классификацию (периодизацию) истории человечества, взяв за основу наиболее существенный признак - способ производства материальных благ, - после чего обнаружилось, что домарксистская классификация истории была искусственной.
Искусственной оказалась и классификация растений, созданная шведским натуралистом Карлом Линнеем. Поскольку в основу был положен несущественный признак (число тычинок и способ их прикрепления к цветкам), то в результате классификации не были соблюдены элементарные правила деления. Родственные группы растений (например, злаки) оказались в различных, крайне несходных классах. И наоборот, совершенно несходные растения (например, дуб и один вид осоки) оказались в одном и том же классе.
Относительный, приблизительный характер классификации обусловлен ещё и тем, что в природе нет резко разграничительных линий, отделяющих класс предметов от другого. Существует множество переходных форм, которые стоят на грани между различными группами классификации, сохраняя черты как одной, так и другой группы. Ф. Энгельс по этому поводу писал: «Hard and fast lines (абсолютно резкие разграничительные линии) несовместимы с теорией развития. Даже разграничительная линия между позвоночными и беспозвоночными уже более не безусловна, точно так же между рыбами и амфибиями; а граница между птицами и пресмыкающимися с каждым днём всё более и более исчезает».
Классификация всегда оперирует понятиями, как вид, род, класс, соответственно распределяя классифицируемые предметы. По словам Ф. Энгельса, и эти понятия «благодаря теории развития стали текучими и тем самым относительными». Всё это придаёт классификации относительный, приблизительный характер. Но и в этом своём относительном значении классификация продолжает оставаться серьёзным средством научного познания, так как, прежде чем исследовать развитие и изменение, необходимо знать, что изменяется и развивается. Поскольку всякая классификация строится по единому принципу, поскольку она позволяет рассматривать классифицируемые предметы в их единстве, взаимосвязи и взаимодействии, позволяет устанавливать закономерности их развития.
Существуют два типа классификации – искусственная и естественная. В искусственной классификации за основу берут один или несколько легко различимых признаков. Она создается и применяется для решения практических задач, когда главным является удобство использования и простота. Искусственной классификацией была и упоминавшаяся уже система классификации, принятая в древнем Китае. Линней всех червеобразных организмов объединил в одну группу Vermes. В эту группу вошли крайне различные животные: от простых круглых (нематоды) и дождевых червей до змей. Классификация Линнея также относится к разряду искусственных, поскольку в ней не учитывались важные природные взаимоотношения – в частности тот факт, что у змей, например, имеется позвоночник, а у дождевого червя его нет. На самом деле змеи имеют больше общего с другими позвоночными, чем с червями. Примером искусственной классификации может служить разделение их на пресноводных, морских и рыб, населяющих солоноватоводные водоемы. Эта классификация основана на предпочтении этими животными определенных условий окружающей среды. Такое разделение удобно для изучения механизмов осморегуляции. Аналогично этому всех организмов, которых можно видеть с помощью , называют микроорганизмами (разд. 2.2), объединяя их таким образом в единую группу, удобную для изучения, но не отражающую естественных взаимосвязей.
Естественная классификация – это попытка использовать естественные взаимосвязи между организмами. В этом случае учитывается больше данных, чем в искусственной классификации, при этом принимаются во внимание не только внешние, но и внутренние признаки. Учитываются сходство в эмбриогенезе, морфологии, анатомии, клеточном строении и поведении. В наши дни чаще пользуются естественной и филогенетической классификациями. Филогенетическая классификация основана на эволюционных взаимосвязях. В этой системе, согласно существующим представлениям, в одну группу объединяются организмы, имеющие общего предка. Филогения (эволюционная история) той или иной группы может быть представлена в виде родословного древа, такого, например, как показано на рис. 2.3.
Рис. 2.3. Эволюционное древо жизни, охватывающее пять царств по классификации Маргелиса и Шварца (разд. 2.2). Длина линий не отражает продолжительности соответствующего периода.
Наряду с уже рассмотренными классификациями существует также фенотипическая классификация . Такая классификация представляет собой попытку избежать проблемы установления эволюционного родства, которое подчас оказывается очень трудным и очень противоречивым, особенно в тех случаях, когда необходимые ископаемые остатки слишком малочисленны или вовсе отсутствуют. Слово «фенотипический» происходит от греч. phainomenon, т.е. «то, что мы видим». Эта классификация основана исключительно на внешних, т.е. видимых, признаках (фенотипическое сходство), причем все учитываемые признаки считаются одинаково важными. Учитываться могут самые разнообразные признаки организма по принципу чем больше, тем лучше. И совсем необязательно, чтобы они отражали эволюционные связи. Когда накапливается определенное число данных, на их основе рассчитывается степень сходства между различными организмами; обычно это делается с помощью компьютера, поскольку расчеты крайне сложны. Использование компьютеров в этих целях получило название численной таксономии. Фенотипические классификации часто напоминают филогенетические, хотя при их создании такая цель не преследуется.
Классификации принято делить на естественные и искусственные.
Естественная классификация – классификация предметов по важным, существенным для них признакам.
Искусственная классификация – классификация предметов по второстепенным, несущественным их признакам.
Примерами искусственных классификаций могут служить классификация книг в библиотеке по алфавиту, классификация адвокатов по росту и т.п.
Классификации широко используются в науке, и естественно, что наиболее сложные и совершенные из них встречаются именно здесь.
Блестящий пример научной классификации – периодическая система элементов Д.И. Менделеева. Она фиксирует закономерные связи между химическими элементами и устанавливает место каждого из них в единой таблице. Подведя итоги предыдущего развития химии элементов, эта система положила начало новому периоду в их изучении. Она позволила сделать полностью подтвердившиеся прогнозы относительно неизвестных еще элементов.
Широко известна классификация растений шведского биолога К. Линнея, который расположил объекты наблюдения – элементы живой и неживой природы – в строгом порядке, исходя из их ясных и конкретных признаков. Эта классификация должна была бы выявить основные принципы, определяющие строение мира, и дать полное и глубокое объяснение природы.
Ведущей идеей Линнея было противопоставление естественной и искусственной классификаций. Если искусственная классификация использует для упорядочения объектов несущественные их признаки, вплоть до ссылки на начальные буквы имен этих объектов, то естественная классификация основывается на существенных признаках, из которых вытекают многие производные свойства упорядочиваемых объектов. Искусственная классификация дает очень скудные и неглубокие знания о своих объектах; естественная же классификация приводит их в систему, содержащую наиболее важную информацию о них.
Как считали Линней и его последователи, всеобъемлющие естественные классификации являются высшей целью изучения природы и венцом ее научного познания.
Современные представления о роли классификаций заметно изменились. Противопоставление естественных и искусственных классификаций во многом утратило остроту. Далеко не всегда существенное удается четко отделить от несущественного, особенно в живой природе. Изучаемые наукой объекты представляют собой, как правило, сложные системы взаимно переплетенных и взаимообусловленных свойств. Выделить из их числа самые существенные, оставив в стороне все остальные, чаще всего можно только абстрактно. Кроме того, представляющееся существенным в одном отношении обычно оказывается гораздо менее важным, когда оно рассматривается в другом. К тому же процесс постижения сущности даже простого объекта бесконечен.
Таким образом, роль классификации, в том числе и естественной, в познании природы не должна переоцениваться. Тем более не следует преувеличивать ее значение в области сложных и динамичных социальных объектов. Надежда на всеобъемлющую и в основе своей завершенную классификацию – явная утопия, даже если речь идет только о неживой природе. Живые существа, очень сложные и находящиеся в процессе постоянного изменения, крайне трудно укладываются даже в рубрики предлагаемых ограниченных классификацийи не считаются с устанавливаемыми человеком границами.
Понимая определенную искусственность самых естественных классификаций и отмечая в них даже элементы произвола, не следует, однако, впадать в другую крайность и умалять их важность.
Затруднения с классификацией имеют чаще всего объективную причину. Дело не в недостаточной проницательности человеческого ума, а в сложности окружающего нас мира, в отсутствии в нем жестких границ и ясно очерченных классов. Всеобщая изменчивость вещей, их «текучесть» еще более усложняет и размывает эту картину. Поэтому далеко не все и не всегда удается четко классифицировать. Тот, кто постоянно нацелен на проведение четких разграничительных линий, рискует оказаться в искусственном, им самим созданном мире, имеющем мало общего с динамичным, полным оттенков и переходов реальным миром.
Наиболее сложным объектом для классификации является, без сомнения, человек. Типы людей, их темпераменты, поступки, чувства, стремления, действия и т.д. – это настолько тонкие и текучие «материи», что успешные попытки их типологизации очень редки.
Вызывает большие трудности классификация людей, взятых в единстве присущих им свойств. С трудом поддаются классификации даже отдельные стороны психической жизни человека и его деятельности.
Можно отметить, что не существует общепринятой естественной классификации, в рамках которой юридические нормы оказывались бы частным случаем норм; нет четкой классификации психических состояний человека, в которой важное для уголовного права различие между состояниями физиологического и патологического аффекта нашло свое место и обоснование, и т.д.
В этой связи нужно подчеркнуть, что не следует быть излишне придирчивым к классификациям того, что по самой своей природе противится строгим разграничениям.
Каждый человек уникален и вместе с тем имеет черты, общие с другими людьми. Чтобы отличить одного человека от другого, мы используем такие понятия, как темперамент, характер, личность. В повседневном общении они имеют достаточно определенный смысл и помогают нам понять и себя и других. Однако строгих определений этих понятий нет, и нет, соответственно, отчетливого деления людей по темпераментам и характерам.
Древние греки подразделяли людей на холериков, меланхоликов, сангвиников и флегматиков. Уже в наше время И.П. Павлов усовершенствовал эту классификацию и распространил ее на всех высших млекопитающих. У Павлова холерику соответствует сильный возбудимый неуравновешенный тип, а меланхолику – слабый; сангвиник – сильный уравновешенный тип, а флегматик – сильный уравновешенный инертный. Сильный неуравновешенный тип склонен к ярости, слабый – к страху, для сангвиника типично преобладание положительных эмоций, а флегматик вообще не обнаруживает сколько-нибудь бурных эмоциональных реакций на окружающее. «Возбудимый тип в его высшем проявлении, – писал Павлов, – это большей частью люди агрессивного характера, крайний тормозимый тин – это то, что называется трусливое животное»
Сам Павлов не переоценивал значение этой классификации темпераментов и возможности приложения се к конкретным людям. Он говорил, в частности, не только о четырех указанных типах темперамента, но и о «специально человеческих типах художников и мыслителей»: у первых преобладает образно-конкретная сигнальная система, у вторых – речевая абстрактно-обобщенная. В чистом виде ни один из типов темперамента невозможно, пожалуй, обнаружить ни у кого.
