Путешествие на ослепительном. Джек Лондон - Путешествие на «Ослепительном. Джек ЛондонПутешествие на «Ослепительном»

Дата рождения:
Место рождения:	Астрахань
Дата смерти:
Место смерти:	Петербург
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:
Язык произведений:

Творчество

В искусстве

(Тредьяковский) (5 марта (22 февраля) 1703 - 17 (6) августа 1769) - известный русский учёный и поэт XVIII века.

Биография

Родился в 1703 году в Астрахани, в семье священника. Учился в школе монахов-капуцинов и должен был принять сан, но, по невыясненным причинам, в 1723 убежал в Москву и поступил в Славяно-греко-латинскую академию. Здесь он написал первые свои не дошедшие до нас драмы «Язон» и «Тит Веспасианов сын», а также «Элегию на смерть Петра Великого» 1725 и «Песенку» 1725.

В 1726 году Тредиаковский, не кончив курса в Академии, отправился в Голландию и пробыл два года в Гааге. Ему приходилось бедствовать за границей: его просьба в Россию «определить годовое жалованье» для окончании богословских и философских наук не была уважена, потому что он числился бежавшим из Академии. В Париже, куда он явился «шедши пеш за крайней уже своей бедностию», он учился в Сорбонне математическим и философским наукам, слушал богословие, принимал участие в публичных диспутах.

Вернувшись в 1730 Россию, Тредиаковский издал перевод романа Поля Тальмана «Езда в остров любви» (1730). К переводу прилагались стихи самого Тредиаковского, на русском, французском языках и латыни. Успех книге обеспечило само содержание книги, посвящённое изображению чувств изящной любви и уважения к женщине, новых в то время для русских читателей. В той же книге Тредьяковский поместил предисловие, в котором впервые высказал мысль об употреблении в литературных произведениях русского, а не старославянского языка, как было до того времени.

Тредиаковский стал придворным поэтом Анны Иоанновны. В 1733 он был принят на службу в Академию Наук с обязательством «вычищать язык русской, пишучи как стихами, так и не стихами; давать лекции, ежели от него потребовано будет; окончить грамматику, которую он начал, и трудиться совокупно с прочиими над дикционарием русским; переводить с французского на русской язык все, что ему дастся».

С начала 1740 годов поэтическая слава Ломоносова затмила Тредиаковского, а смерть Анны Иоановны и приход в 1741 к власти Елизаветы ухудшила положение Тредиаковского при дворе. Следующие годы Тредиаковский жил в крайней нужде, и его свадьба в 1742 году только усугубила это положение. Лишь в 1745 одновременно с Ломоносовым его назначили профессором Академии по кафедре элоквенции, и это улучшило его материальное состояние.

Тредиаковский активно занимался переводами и издал девятитомную «Древнюю историю» Ролленя, и шестнадцатитомную «Римскую историю» того же автора.

В 1766 он издал «Телемахиду» - вольный перевод «Приключений Телемаха» Фенелона, выполненный гекзаметром. Произведение и его автор сразу же становятся объектом насмешек и нападок, так в «Эрмитажном этикете» императрицы Екатерины II установлено было шуточное наказание за лёгкую вину: «Если кто противу вышеписанного проступится, то по доказательству двух свидетелей, за всякое преступление должен выпить стакан холодной воды, не исключая того и дам, и прочесть страницу „Тилемахиды“ (Третьяковского). А кто противу трех статей в один вечер проступится, тот повинен выучить шесть строк „Тилемахиды“ наизусть».

Сын Лев (1746-1812) - ярославский и смоленский губернатор.

Реформа русского стихосложения

Тредиаковский является одним из основателей силлабо-тонического стихосложения в России.

Поэзия XVI - начала XVII строилась на силлабической основе, то есть ударения в стихе не были упорядочены, фиксированным было только количество слогов. Такой тип стиха пришёл в Россию из Польши.

В 1735 Тредиаковский издал «Новый и краткий способ к сложению стихов Российских». В этой работе он ввёл понятие стихотворной стопы, а на её основе - понятие ямба и хорея. Стихотворные строки Тредиаковский предложил строить на основе хорея: «тот стих … совершенен и лучше, который состоит только из хореев … а тот весьма худ, который весь иамбы составляют». Фактически, Тредиаковский предложил обновить традиционные размеры силлабического стихосложения (13-ти и 11-ти-сложник) путём введения постоянных ударений и цезуры.

В своём труде Тредиаковский также дал определения различных жанров: сонета, рондо, эпистолы, элегии, оды и пр. приводит многочисленные примеры.

С критикой стихосложения, предложенного Тредиаковским, выступил Ломоносов. В «Письме о правилах российского стихотворства» (1739) он указал, что кроме хорея, в русской поэзии можно использовать ямб, а также трёхдольные размеры - дактиль, амфибрахий, анапест. Также Ломоносов оспорил утверждение Тредиаковского, согласно которому в стихе могут использоваться только женские рифмы, введя в русский стих мужские и дактилические рифмы.

В целом, Тредиаковский принял систему, предложенную Ломоносовым, и даже переписал несколько своих прежних од, с тем, чтобы они соответствовали новым правилам стихосложения. Тем не менее, один вопрос вызвал дальнейшее обсуждение:

Ломоносов считал, что ямбические размеры подходят для написания героических произведений, в частности, оды, а хорей «с природы нежность и приятность имеющий, должен составлять собой только элегический род стихотворения». Этого же мнения придерживался и Сумароков. Тредиаковский же считал, что размер сам по себе никаких эмоциональных оттенков не несет.

Этот спор нашёл следующее продолжение: спорившие поэты выпустили книгу «Три оды парафрастические псалма 143». В ней один и тот же псалом был переведён: Ломоносовым и Сумароковым - ямбом, а Тредиаковским - хореем.

Творчество

Творчество Тредиаковского вызывало немало споров как при жизни автора, так и после его смерти. С одной стороны, отчасти под влиянием мнения противоборствующих ему придворных и литературных группировок, Тредиаковский остался в истории как бездарный стихотворец, придворный интриган, плетущий заговоры против своих талантливых коллег. Вышедший в 1835 году роман И. И. Лажечникова «Ледяной Дом» поддерживал этот миф, что привело к тому, что на протяжении XIX века имя Тредиаковского часто употреблялось как нарицательное для обозначения бездарного стихотворца. В то же время, А.С. Пушкин в статье о книге Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» так отзывается о Тредиаковском:

Ряд современных авторов называет Тредиаковского основоположником русской лирики Нового Времени, русского классицизма XVIII-го века с его антично-европейскими истоками, одним из наиболее плодотворных идеологов и практиков русской буколической поэзии и.т.д.

Раннее творчество Тредиаковского несомненно оказывается в русле т. н. русского литературного барокко с характерными для него помпезностью стиля, наслоениями метафор, инверсиями, церковно-славянизмами. В то же время, будучи новатором, Тредиаковский заложил основные линии формирования русской лирики нового времени, блестяще развитые позднее Жуковским и Пушкиным. Поздние стихотворения Тредиаковского тяготеют к зарождающейся классицистической традиции, создаваемой современными ему Ломоносовым и Сумароковым. Однако, стать"образцовым классицистом" Тредиаковскому так и не удалось.

«Песни мирские». Любовная лирика

Первые песенные сочинения Тредиаковского датируют 1725-1727 годами, т.е. временем учебы в Славяно-греко-латинской академии, однако наиболее интересными произведениями, созданными в этом жанре следует считать русские любовные стихи, зародившиеся под влиянием французских салонных песен в 30-е годы XVIII века, т.е во время учебы Тредиаковского в Париже. По мнению Н.П.Большухиной, в начале XVIII века «Любовная (и шире – светская) песня находилась … за пределом представлений о стихотворстве, поэзии. Только в 30-е годы XVIII века она будет осознана в качестве определенного жанра и … включена Тредиаковским в систему национальных лирических жанров. В качестве одного из характерных примеров подобного творчества можно взять "Стихи о силе любви". В нем Тредиаковский обращается к античным и библейским образам, отмечая внепросранственную и внекультурную силу любви, которая «есть велико дело». Такое представление было весьма в духе французской песенной традиции, однако для русской поэзии явилось новым. В частном письме Тредиаковский писал о том, «что сама природа, эта прекрасная и неутомимая владычица, заботится о том, чтобы научить все юношество, что такое любовь.» Сильное влияние французской песенной лирики также можно отметить в стихотворении «Песенка любовна» (1730). Стихотворение написано в куплетной форме, а две завершающие строки каждого куплета образуют рефрен. Присутствует характерное для французской поэзии наличие мужской рифмы рядом с женской. Любовь в стихотворении рассматривается как порыв, неосознаваемая и не поддающаяся рефлексии. Лирический герой «гибнет о любви» не в силах разобраться, что с ним происходит.

В искусстве

• Тредиаковский является одним из героев исторического романа Валентина Пикуля «Слово и Дело».
• Исторические повести Юрия Нагибина «Беглец» и «Остров любви» рассказывают о жизни Василия Тредиаковского

(1703-1769)

Тредиаковский родился на далекой окраине тогдашнего Российского государства, в провинциальной Астрахани, в семье священника. Он прошел курс обучения в школе католичских монахов, открытой в Астрахани, и девятнадцати лет бежал в Москву, обуреваемый жаждой знаний. В Москве он учился в Славяно-греко-латинской академии и вскоре отправляется за границу. Он бродит по Голландии, затем отправляется во Францию, на средства, которые ему ссудил русский посланник в Голландии. В Париже он знакомится с французской кудьтурой – передовой культурой того времени, слушает лекции в Сорбоне, особенно интересуется гуманитарными науками. В 1730 году возвращается в Россию. Все его близкие родственники и родители умерли от чумы. В России он связывает свою деятельность с недавно созданной Академией наук. Но он не сумел достичь независимого положения, утвердить своего достоинства. Происки академиков и непрерывные ссоры с другими крупными деятелями культуры, в том числе с Ломоносовым и Сумароковым, привели к тому, что положение Тредиаковского в Академии стало почти невыносимым. Его произведения и переводы перестали печатать в единственном тогда журнале «Ежемесячные сочинения». Тредиаковский печатал их украдкой, скрываясь под разными псевдонимами. Ломоносов называет Тредиаковского, прогрессивные первоначально взгляды которого постепенно тускнели, «безбожником и ханжой». В 1759 году он был отставлен от Академии и в бедности и забвении закончил свой жизненный путь.

Литературная деятельность Тредаиковского представлена художественными и научными трудами. Как теоретик и писатель-экспериментатор, открывающий новые пути в русской литературе, Тредиаковский заслуживает самого серьезного внимания. «Его филологические и грамматические изыскания, - писал А.С. Пушкин, - очень замечательны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков... Вообще изучение Тредиаковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей».

Тредиаковский явился реформатором русского стихосложения, создателем на русской почве силлабо-тонической системы стиха. Принципы нового стихосложения были изложены Тредиаковским в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих званий», опубликованный в 1735 году. В «Новом способе» Тредиаковский вел борьбу «на два фронта»: против колличественной просодии (система произношения ударных и неударных, долгих и кратких слогов в речи) и против силлабического стихосложения. В своем трактате Тредиаковский объявляет силлабические стихи «непрямыми» стихами и выступает за употребление силлаботоники в русской поэзии. Его требования сводились к требованию замены силлабических виршей так называемыми русскими «эксаметром» и «пентаметром». Эксаметр – тринадцатисложный хорей, а пентаметр – одиннадцатисложный хореический стих. В его реформе были оговорки, которые ослабляли роль ее: например, неободимость цезуры (паузы) в середине рекомендуемых им одиннадцати и тринадцатисложных хореических стихов, причем эта цезура должна быть окружена ударными слогами, а это нарушало силлабическую структуру стиха; настаивал на употреблении женской рифмы, считая мужскую рифму грубой и чуждой русской поэзии; основным размером должен стать хорей, а ямб только в шуточных стихотворениях. В 1752 году во втором издании «Нового способа» Тредиаковский отказался от этих ограничений. Несмотря на половинчатость и робость осуществленной Тредиаковским перестройки русского стихосложения, эта реформа имела большое значение в истории русской поэзии.

Кроме «Нового и краткого способа к сложению российских стихов», Тредиаковский написал также другие работы по вопросам теории и истории стиха. Например, «Мнение о начале поэзии и стихов вообще» и «О древнем, среднем и новом стихотворении (т.е. стихосложении – И.А.) российском», а также «Рассуждение об оде вообще».

В первой статье он утверждает, что «творение, вымышление и подражание есть душа и жизнь поэзии». Т.е он, развивая мысль Феофана Прокоповича и идя во многом дальше, утверждает ведущую роль вымысла в поэзии и подчеркивает значение активного индивидуального начала в поэтическом творчестве.

В статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» намечены этапы развития русской национальной поэзии. При этом он обнаруживает понимание исторического характера литературного процесса. Это первая серьезная попытка исторического изучения развития русского стихосложения. Тредиаковский делит всю историю русской поэзии на три периода: первый – древний, начинающийся в незапамятные времена и продолжающийся до 1663 года; второй – средний – с 1663 по 1735 год (дата появления «Нового и краткого способа»), т.е до начала силлабо-тонического русского стихосложения; третий – новый период, когда в русской поээии полностью господствует уже силлабо-тоническое стихосложенеие. Первые русские стихотворения, по мнению автора трактата, выполняли религиозную, культовую функцию. Очень важно подчеркнуть ориентацию Тредиаковского на ритмику фольклорного стиха. Такая ориентация в «Новом и кратком способе» к утверждению хореического размера как органически присущего русскому стиху в противовес другим силлабо-тоническим размерам. Речь идет о том, какие явления обусловили качественные изменения в развитии русской поэзии, упоминается о появлении в конце XVI в., в 1581г., первых русских литературных стихов в Острожской Библии. Далее, говоря о правильном силлабическом стихе, распространенном в Польше в XVII в., Тредиаковский указывает, что именно этот стих, проникнув на Украину и в Белоруссию, послужил образцом для создания русского правильного силлабического стиха, т.е. стиха, насчитывающего, как правило, нечетное количество слогов, от 5 до 13, и, в случае многосложности (11-13 слогов), разделяемом к тому же цезурой, «пересечением», как говорит Тредиаковский, на две неравных части: семь и шесть слогов или пять и шесть слогов. Женскую рифму в конце стиха Тредиаковский считает наиболее приемлемой для русской поэзии, так как сочетание двух слогов, из которых первый находится под ударением, уже само по себе составляет хореическую стопу, т.е. стопу, наиболее свойственную, по мнению Тредиаковского, русскому стиху.

Говоря о силлабическом стихосложении, Тредиаковский показывет, что оно еще столь несовершенно, что написанные по его правилам стихи почти не отличаются от прозы. Тредиаковский также отмечал, что размеры стиха не связаны непосредственно, прямолинейно с содержанием произведения. В этом вопросе, по которому он спорил с Ломоносовым, Тредиаковский был прав. Ошибка его была в предпочтении хорея и пренебрежении другими размерами.

В заключении Тредиаковский подчеркивает, что его реформа стихосложения, в сущности, является лишь возобновлением старинной народной системы. Таким образом, он еще раз обращает внимание на глубоко патриотический, подлинно народный характер своей реформы, на ее национальные основы.

В статье «Рассуждение об оде вообще» Тредиаковский выступает как теоретик классицизма. Он подчеркивает необходимость «красного беспорядка» в торжественной оде, т.е. намеренной неуравновешенности эмоций, выраженных во вступительной части оды, благодаря чему у читателя должно было создаться впечатление, что поэт чрезвычайно взволнован описываемыми событиями и не в силах сдержать свои чувства. Тредиаковский делит оды на две группы: оды «хвалебные» и оды «нежные», иначе говоря анакреонтические. Тредиаковский настаивает на необходимости для писателя следовать установленным правилам, подчеркивает обязательную нормативность художественного творчества. По мнению Тредиаковского, каждый писатель не только может, но и должен подражать определенным литературным образцам, взятым преимущественно из античной литературы. Сам Тредиаковский охотно подражал французским классицистам.

В 1730 году, тотчас же по возвращении из-за границы, Тредиаковский издал роман французского писателя Поля Тальмана в своем переводе под названием «Езда в остров Любви». Это типичный любовный роман о переживаниях действующих лиц – Тирсиса и Аминты на фантастическом «острове Любви», куда Тирсис прибыл на корабле из Европы, о его «амуре» с красавицей Аминтой, которая, однако, вскоре разочаровала Тирсиса, увлекшись другим юношей. Но огорчение его было недолгим: вскоре он с удивлением почувствовал себя влюбленным сразу в двух красавиц. Из некоторой растерянности по этому поводу героя вывела встреченная им Глазолюбность, которая посоветовала Тирсису не стеснять себя условностями: надо любить сколько хочется, – в этом основа долгого счастья. Эти переживания облечены в аллегорическую форму. Каждому чувству героев соответствует условная топонимика «острова Любви»: «пещера Жестокости», «замок Прямые Роскоши», «врата Любви», «пустыня Повинности», «ворота Отказа», «озеро Омерзлости» и т.п. Наряду с реальными представлены условные персонажи типа «Жалость», «Искренность», «Глазолюбность» (так перевел Тредиаковский неизвестное еще в русском языке слово «кокетство»). Именно эта откровенная аллегоричность названий, откровенная условность местности, в которой происходит действие, придавали емкость, типичность описанию самих переживаний героев.

Поэтизация любовного чувства, настоящий культ его, воспевание свободы чувств, раскрепощение человека от условностей старого быта – таково идейное содержание произведения. Тем не менее конец романа противоречит этой идее, и само противоречие это знаменательно: Тирсис решает не гоняться больше за утехами любви и посвятить свою жизнь славе Отечетсва. Такой конец вполне соответствовал настроениям петровского времени. Изображение внутренних переживаний героев еще не дается ни автору французского оригинала, ни его переводчику. Именно поэтому и понадобились аллегорические названия пещер, городов и заливов и персонификация самих чувств, обуревающих героев. В романе действуют Тайна, Холодность, Почтение, Стыд.

Книга Тредиаковского интересна тем, что на ее последних страницах он поместил свои собственные стихотворения, написанные на французском языке под названием «Стихи на разные случаи». Это – доклассицистическая лирика Тредиаковского, в которой представлена чисто личная, автобиографическая тематика. Вся лирика, представленная в книге, написана силлабическими стихами, но через четыре года Тредиаковский решительно откажется от силлабики и предложит взамен новую систему стихосложения.

В 1766 году Тредиаковский издал книгу под названием «Тилемахида или Странствования Телемака, сына Одиссеева, описанная в составе ироической поэмы» - вольный перевод романа раннего французского просветителя Фенелона «Похождения Телемака». Фенелон написал свое произведение в последние годы царствования Людовика XIV, когда Франция страдала от разорительных войн, следствием которых был упадок земледелия и ремесел.

Историко-литературное значение «Тилемахиды» заключается не только в ее критическом содержании, но и в сложных задачах, которые ставил перед собой Тредиаковский как переводчик. В сущности это не перевод, а радикальная переработка самого жанра книги. Тредиаковский создал на основе французского романа героическую поэму по образцу Гомеровского эпоса и, соответственно своей задаче, назвал книгу не «Похождения Телемака», а «Тилемахида».

Как отмеченно в предисловии, сюжет героической поэмы не должен быть связан с античным миром, ее герои не могут быть исторически достоверные лица ни древнего, ни нового времени. Героическая поэма должна быть написана, по мнению Тредиаковского, только гекзаметром. Выбор действующих лиц и сюжет «Тилемахиды» полностью отвечает теоретическим требованиям автора.

Тредиаковский бережно сохранил просветительский пафос романа Фенелона. Предметом осуждения становится верховная власть, говорится о деспотизме правителей, о пристрастии их к роскоши и неге, о неумении царей отличать добродетельных людей от корыстолюбцев и стяжателей, о льстецах, которые окружают престол и мешают монархам видеть истину.

Роман Фенелона, написанный в значительной степени по следам «Аргениды» Барклая, был предназнчаен автором для своего воспитанника, внука Людовика XIV, герцога Бургундского, и, подобно «Аргениде», был насыщен ярким и весьма злободневным политическим содержанием. Как и Барклай, Фенелон – убежденный сторонник монархического принципа, но вместе с тем его роман, написанный к концу царствования одного из наиболее типических представителей абсолютизма («короля-солнца» – Людовика XIV), является жестоким приговором всей государственной системы последнего, как известно, самым пагубным образом сказавшейся на жизни страны, приведшей Францию на край полного экономического и хозяйственного истощения. В противовес этому Ментор преподает в романе своему воспитаннику Телемаку, т.е. по существу, Фенелон – герцогу Бургундскому, науку истинного государственного управления, которое, как поясняет Тредиаковский, представляет собой «середину между излишествами могущества деспотического (самопреобладающего) и бесчислениями анархического (не имеющими начальствующего)». Это делает автора «Телемака» носителем идей политического либерализма, одним из непосредственных предшественников Монтескье. В соответствии со своей обличительно-сатирической установкой, Фенелон резко нападает на «злых царей». Ряд стихов «Тилемахиды» содержит в себе весьма сильные и энергичные тирады на тему о неправых царях, которые «не любят всех вещающих Истину смело». Отстраненный от двора, почти отлученный от литературы, Тредиаковский несомненно вкладывал в эти стихи сильное личное чувство.

Содержание «Тилемахиды», равно как и романа Фенелона, составляет описание путешествий сына Одиссея Телемака. Молодой Телемак отправляется на поиски своего отца, бесследно пропавшего после окончания Троянской войны. Юношу сопровождает мудрый наставник – Ментор. Во время своих странствий Телемак видит разные страны, имеющие различных правителей. Это дает автору повод для рассуждений о достоинствах тех или иных форм государственной власти. Таким образом Ментор учит Телемака умению управлять народом. Тредиаковский высказывает здесь свои заветные мысли об идеальном государственном направлении: разумеется, читатели должны были применить эти соображения к русским условиям. В своем произведении Тредиаковский подчеркнул важность соблюдения монархом законов, как юридических, так и «высших» законов гуманности. Если царь властен над народом, то законы властны над государем, и он не имеет права нарушать их. Впоследствии А.С.Пушкин скажет:

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас закон!

Тредиаковский с удовольствием перелагает поучительную историю критского царя Идоменея. Этот царь, отличавшийся самоуправством и властолюбием, был изгнан народом из своей страны. Поняв на горьком опыте свою неправоту, Идоменей становится гуманным и уважающим законы правителем города Саланта. Именно мысль о необходимости ограничения самодержавной власти, о подчинении правителя (как любого гражданина) была непринята Екатериной II.

Я спросил у него, состоит в чем царска державность?

Он отвещал: царь властен есть во всем над народом,

Но законы над ним во всем же властны, конечно.

«Тилемахида» вызвала различное отношение к себе как у современников, так у потомков. С похвалой отозвались о ней Новиков, Пушкин. Радищев сделал один из ее стихов эпиграфом к своему «Путешествию из Петербурга в Москву». «Любовь его к Фенелоново эпосу, - писал Пушкин, - делает ему честь, а мысль перевести его стихами и сам выбор стиха доказывает необыкновенное чувство изящного». Непримиримо враждебную позицию заняла Екатерина II. Ее недоброжелательство было вызвано критическими замечаниями в адрес самодержцев. Она ввела во дворце шуточное правило: за легкую вину полагалось выпить стакан холодной воды и прочитать страницу из «Тилемахиды», за более серьезную – выучить из нее шесть строк. В «Тилемахиде» Тредиаковский наглядно продемонстрировал многообразие возможностей гекзаметра как эпического стиха. Опытом Тредиаковского воспользовались впоследствии Н.И. Гнедич при переводе «Илиады» и В.А. Жуковский в работе над «Одиссеей».

Историко-литературное значение Тредиаковского неоспаримо. Будучи мало даровит как поэт, Тредиаковский – крупнейший филолог своего времени, автор многих переводов, имевших большое культурно-просветительское значение, содействовал развитию в России новых форм литературы, в его произведениях проводились прогрессивные для того времени социально-политические идеи.

Тредиаковский Василий Кириллович

Тредиаковский Василий Кириллович (1703 – 1768), поэт , прозаик, теоретик.

Родился 22 февраля (5 марта н. с.) в Астрахани в семье священника. По настоянию отца учился в школе католических монахов-капуцинов, затем служил в церкви. В начале 1720-х, оставив службу в церкви, бежал в Москву, где в 1723 – 26 учился в Славяно-греко-латинской академии.

В 1726 отправляется в Голландию, живет в Гааге у русского посла, затем, пешком добравшись до Парижа, в 1727 – 30 учится в Сорбонне.

В 1730 вернулся в Россию, где начал активную литературную деятельность: напечатал перевод романа П. Тальмана “Езда в остров Любви” с приложением своих любовных стихов. Написанные самым “простым” слогом, они создали Тредиаковскому популярность.

С 1732 он становится переводчиком при Академии наук. В 1735 выступил в Академии с речью о необходимости реформы в русском стихосложении; позднее написал на эту тему трактат “Новый и краткий способ к сложению российских стихов”. В нем была изложена новая система стиха – силлабо-тоническая, основанная на регулярном чередовании ударных и неударных слогов, – система поэтических жанров классицизма, приведены образцы сонета, рондо, мадригала, оды. Эта реформа определила дальнейшее развитие русской поэзии.

В 1752 выходит двухтомный сборник “Сочинения и переводы как стихами, так и прозою”, где изложил свои взгляды на теорию поэтического перевода. В это время положение Тредиаковского в литературе и Академии становится все более трудным (в литературных спорах с Ломоносовым и Сумароковым взгляды Тредиаковского на стихосложение и структуру литературного языка не получили признания и поддержки у новых поколений литераторов). Из-за осуждения со стороны Синода за “сумнительность” наиболее значительные поэтические произведения – философская поэма “Феоптия” и полное стихотворное переложение “Псалтыри” – остались в рукописи.

Нападки на Тредиаковского усилились после выхода его исследования “О древнем, среднем и новом стихотворении российском”, в котором отдавалось предпочтение силлабической поэзии перед новейшей.

В 1759 был уволен из Академии, но продолжал литературную работу: завершил переводы исторических трудов. Справедливая оценка деятельности Тредиаковского была дана только позже А. Радищевым, А. Пушкиным. Умер в Петербурге 6 августа (17 н. с.) 1768.

Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

ТРЕДИАКОВСКИЙ Василий Кириллович родился в семье священника - филолог, поэт.

Обучался словесным наукам в школе монахов-ка­пуцинов, преподававших на латинском языке.

В 1723 бежал в Москву (не хотел вступить в духовное звание) и поступил учиться в Славяно-греко-латинскую академию (Заиконоспасское училище) прямо в класс риторики. Здесь же сочинил первые стихи и написал две драмы - «Язон» и «Тит» , представлявшиеся учениками школы.

В 1725 соз­дал плач о смерти Петра Великого. Сочи­нял веселые песенки, включавшиеся в позднейшие его сочинения.

В начале 1726 Василий Кириллович отправился за гра­ницу. Всепоглощающая страсть к наукам привела его к еще более рискованному бегству. Около двух лет провёл в Голландии, обучаясь языкам и знакомясь с западной литературой.

В 1727, «шедши пеш за крайнею уже своей бедностью», прибыл в Париж, где жил на хлебах посланника князя А. Б. Кура­кина. В Париже Тредиаковский посещает в Сорбонне математические и философские лекции, а также слушает богословие. Продолжа­ются и его занятия стихотворством, боль­шей частью на французском языке.

В сентябре 1730 воз­вратился на родину обра­зованнейшим человеком, но нужда не оставляла его. Лишь после издания «Ез­ды в остров любви», обратившей на него внимание придворных кругов, он получает место переводчика Академии наук, часто отвлекаясь от занятий сочинением стихов для придворных празднеств.

В октябре 1733 Василий Кириллович окончательно был введен в академию исполняющим должность сек­ретаря с обязанностями «вычищать язык русский, пишучи как стихами, так и не стихами, давать лекции, составлять сло­вари, переводить с французского на русский». Казалось, что судьба его склады­вается счастливо. Но зависимость ученого-разночинца от прихоти вельмож, пренебрежительное отношение знатных к деятельности первого в России литера­тора-профессионала делали его жизнь уни­зительной и беспредельно трудной. Он писал, стихи на случай, поздравительные, переводил массу мелких статей, учил безвозмездно знатных иностранцев русскому языку, переводил уставы воин­ские и торжественные оды. И в то же время он создавал труды, представляв­шие крупный теоретический вклад в исто­рию русской культуры.

В феврале 1740 в жизни Тредиаковского случилось событие, раскрывшее весь ужас его положения: он был зверски избит вельможей Волынским, издевавшимся при этом: «Станешь ли еще песенки сочинять?» В его лице, писал Белинский , «нещадно бито было оплеухами и палками достоинство литера­тора, ученого и поэта». Осложнялось его положение в академии и очевидным неуспехом в творческом состязании его с Ломоносовым и Сумароковым , более одаренными поэтами; придворная же пуб­лика своим сочувствием им и глумлением над Василием Кирилловичем еще более обостряла конфликт. После многочисленных прошений, в ко­торых Тредиаковский подробно и с гордостью перечис­лял свои заслуги перед отечественной филологией, после длительного сопротив­ления немцев, засевших в академии, он все-таки в июле 1745 «первым из россиян» стал профессором «как латинския, так и российския элоквенции» (т. е. красно­речия).

С 1746 Василий Кириллович начал чтение лек­ций по истории и теории ораторского искусства и поэтике. Время от време­ни, наряду с кропотливейшим трудом по переводу огромной «Истории древнего мира» Рол лена, он получает «изустно» высочайшие указания «сочинить по тра­гедии» и волей-неволей должен был под­чиняться им. В 1752 он издал первое соб­рание своих сочинений в двух томах. Каждое его новое произведение или им самим избранный перевод выходит в свет после долгих мытарств.

С 1757 он перестал посещать академию, где подвергался преследованиям и унижениям. В письме-объяснении он писал: «Ненавидимый в ли­це, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами всеконеч­но уже изнемог я в силах... чего ради и настала мне нужда уединиться». Одна­ко трудиться он продолжал «для пользы всей России», утешением ему служит убеждение, что публика «сколько она ныне не видит российских стихов, от раз­ных авторов составляемых, то в составе сих стихов, по количеству (т. е. размеру) их видит она мой собственный плод».

Литературную деятельность Тредиаковский не пре­кращал, но трудился в страшной нужде, давая уроки.

Долгое время общий хор критиков, исследователей, широкая молва разно­сили представление о нём как о бездарном поэте, скучном ученом-педанте, вечном труженике без таланта и искры вдохно­вения. Но уже Пушкин , вслед за Радище­вым , писал о нем как «почтенном и поря­дочном человеке. Его филологические и грамматические изыскания очень заме­чательны. Он имел в русском стихосложе­нии обширнейшее понятие, нежели Ломо­носов и Сумароков» (Полн. собр. соч., т. И, М., 1949, с. 253-254).

Первый крупный литературный успех пришел к поэту после издания переводного романа со стихами «Езда в остров любви» (1730). Перевод любовно-галантного романа француза Поля Тальмана (1663) угождал как вкусам ищущей легкого развлечения придворной верхушки и богатой молоде­жи, так и новым читательским пристрастиям, идущим на смену любителям дело­вой и панегирической литературы петров­ского времени. В приложенных же к по­вести стихах посвященных России, можно было найти и глубокое выражение патриотических чувств, столь характер­ное для той части общества, которая оста­валась верной заветам Петра. «Езда в ост­ров любви» представляла собой перепол­ненное аллегорическими толкованиями изображение различных оттенков и пери­петий любовного чувства героя Тирсита к его возлюбленной Аминте. Действие развертывалось, напр., в пещере Жесто­кости, у ворот Отказа, на озере Омерзелости и т. п. В качестве героев выступали Роскошь, Почтение и Предосторожность, Очесливость (скромность), Глазолюбность (кокетство). Это был первый в истории книгопечатания России абсолютно «мир­ской роман». В нем же и сказалась су­щественная особенность Тредиаковского-филолога. В предисловии к переводу он высказы­вает новые и глубокие взгляды на самые принципы такого рода литературного гру­да, обосновывает теоретически основную особенность своего перевода: это «почти самое простое русское слово», а не «глубокословная славенщизна»; необходимость же именно такого языка объясняется им содержанием переводимого произведе­ния - «сия книга есть сладкия любви».

В рассуждениях Тредиаковского об устарелости «славенского языка», о его непонятности ши­рокому кругу читателей уже содержатся теоретические предпосылки для упорядо­чения русского литературного языка. Но выбранный поэтом салонный язык верхушки образованного дворянства не смог бы стать основой для формирования «современнейшего» литературного языка. Василий Кириллович выдвигал важные теоретические пробле­мы, основываясь на понимании объектив­ных процессов развития языка и литера­туры, он великолепно использовал зару­бежный опыт в своих собственных фило­логических изысканиях, но, когда он брался за творческое воплощение им же выработанных принципов и правил, ему постоянно сопутствовали неудачи и про­счеты.

В сентябре 1734 он написал необычным для тогдашней поэзии размером стихотвор­ное поздравление начальнику академии бар. И. А. Корфу.

В 1735 опубликовал «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с опреде­лениями до сего надлежащих званий» . Это было провозглашение крупнейшей реформы в русском стихосложении. До конца своей жизни Василий Кириллович защищал не только приоритет, но и отстаивал огромное зна­чение предложенной им и восторженно принятой поэтами реформы. Поэт ввел в рус­ское стихосложение тоническую систему: «долгота и краткость слогов в новом сем российском стихосложении... только то­ническая, т. е. в едином ударении голоса состоящая... в чем вся сила нового сего стихосложения состоит». Сейчас эта сти­ховая система чаще называется силлабо-тонической. Она возникла в результате изучения Тредиаковским предшествующей силлаби­ческой и кондакарной поэзии, наличия в ней тонических элементов; опирался поэт и на опыт других литератур, но основ­ной побудительной причиной он сам признавал опыт русского народного стиха: «поэ­зия нашего простого народа к сему дове­ла. Даром что слог ее не весьма красный... но сладчайшее, приятнейшее и правильнейшее разнообразных ее стоп падение подало мне непогрешительное руководство к введению... оных вышеобъявленных двухсложных тонических стоп» (т. е. ямба и хорея). Сам поэт определял себя как человека, «стих начавшего стопой прежде всех в России». Действительно, понятие стопы создавало совсем иное представление о ритмической организации русского стиха, так как устанавливало в строке место расположения ударных слогов и соответственно место располо­жения слогов безударных. Были в его реформе и элементы непоследовательности: так, он не отвел в своих рассуждениях места трехсложным размерам, хорей рассматривал, чуть ли не как единственный возможный в творческой практике раз­мер, не исследовал стопы в коротких стихотворных строчках, ограничивал виды рифм и так далее. Ломоносов, более после­довательно проводивший в жизнь рефор­му русского стиха, повлиял и на Тредиаковского, и в 1752 он внес многие изменения в свой «Спо­соб». Что же касается стихов Василия Кирилловича, то тут, безусловно, он не смог создать таких зна­чительных поэтических произведений, как Ломоносов или Сумароков.

В 1752 Василий Кириллович выпустил трактат «О древнем, среднем и новом стихотворении российс­ком» , где впервые и с достаточной пол­нотой исследовал историю стихотворства в России.

Немалое количество работ поэта посвящено теории жанров. Именно он впервые сфор­мулировал основные принципы компози­ции, выбора героя торжественной оды (1735), выпустил ряд работ по теории поэтической речи, имевших значение для поэтики русского классицизма.

Значительную часть наследства поэта со­ставляют переводы - поистине гигант­ская работа, исчисляемая сотнями на­званий. И здесь он выступал как писатель, практически осуществляющий свои теоретические принципы. В своих предисло­виях к переводам он писал о высоком искусстве этого рода литературы: «пере­водчик от творца только что именем раз­нится. Еще донесу вам больше, ежели творец замысловат был, то переводчику замысловатее надлежит быть». Показате­лен зачастую и сам выбор произведений, предназначенных им для перевода. Антич­ные авторы, выдающиеся философы сред­невековья и нового времени, сторонники просвещенного абсолютизма и ревнители республики, враги тирании и обскуран­тизма - целый мир идей и представле­ний проходил перед русскими читателями XVIII века в переводах поэта-филолога. Он любил это дело: «во мне знатно более способности, буде есть некоторые, мыс­лить чужим умом, нежели моим».

В разные периоды своей жизни Василий Кириллович по-разному судил о царях и вельможах, но унижаемый, он и сам иногда умел наносить удары, маскируясь чужими мы­слями или допуская резкие выпады против владык в своих предисловиях и примеча­ниях. Реакционные круги бесились по поводу «приписания нелепых предисло­вий». Переводные произведения Тредиаковского В.К. часто навлекали гнев цензуры. Духовенство было враждебно настроено к нему после его приезда из-за границы. Его «Тилемахида» - не только создание удачной формы для русских переводов - гекза­метра, но и многочисленные уроки и уко­ры царям. Екатерина II преследовала эту поэму, вряд ли только из эстетических соображений. Прозаический роман Фенелона, переведенный Тредиаковским стихом, представ­лял собой язвительную картину развала государства в результате правления «зло­го царя» и в переводе поэта воспринимался многими как политическая сатира. «Лю­бовь его к фенелонову эпосу делает ему честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывает необык­новенное чувство изящного» (А. Пуш­кин, Полн. собр. соч., т. 11, М., 1949, с. 253-254).

Немалое количество оппози­ционных выпадов содержится и в переводе книги о Бэконе (1760) и «Аргениды» Барклая (1751). Такие настроения пре­обладают в последние годы жизни поэта, в другое время допускавшего и льстивость, и верноподданническое отношение к самодержавному режиму.

Много сделал Василий Кириллович и для установления границ и правил литературного языка. Но стиль самого поэта все-таки лишь в редких случаях возвышался до чисто­ты и гармонии. Безмерная инверсия, смешение слов из различных языковых пластов, нарушение синтаксического строя языка, наконец, неразборчивость в выборе фразеологических сочетаний во многих случаях приводили к «дикости» языка творений поэта, хотя в его стихах и прозе есть и немало ярких, впечатляю­щих мест.

Радищев, вслед за Новико­вым, вступился за поэта, осмеянного при жизни: «Тредиаковского выроют из порос­шей мхом забвения могилы...» Но лишь советское литературоведение восстановило подлинное место и выявило действи­тельное значение поэта «Истинным начи­нателем новой русской поэзии следует, по-видимому, считать... Тредиаковского. Этот замечательный человек, в свое время недооцененный, отличался силой теоре­тического мышления еще в большей сте­пени, чем даром самостоятельного соз­дания новых поэтических форм... Опыты первой поры творчества Василия Кирилловича решительно отразились на ходе поэзии ближайших десятилетий» (Г. Буковский, Русская поэзия XVIII века, Л., 1927, с. 12-13Х).

Умер - , Петербург.

Русские писатели. Биобиблиографический словарь.

Родился Тредиаковский Василий Кириллович в 1703 году, в Астрахани. Его отец был священником. Тредиаковский был одним из деятелей, проживших свою жизнь в эпоху Петра. Как и в работах Кантемира, в его произведениях были отражены особенности нового времени, новых идей и образов, но Тредиаковский в своем творчестве не смог преодолеть окончательно прежнюю схоластическую культуру. Он, как и Кантемир, жил в эпоху реакций, в неблагоприятной, а иногда и враждебной и ненавистной обстановке. Тредиаковский был интеллигентом-разночинцем, испытывающим в Дворянско-монархической стране большие трудности и лишения.

В 1723 году, переполняемый жаждой к знаниям, он (ему было всего 20 лет) сбежал из Астрахани в столицу, где на протяжении 2-х лет учился в Славяно-греко-латинской академии. Тредиаковский в 1725 году, не удовлетворенный богословско-схоластическими учениями в академии, отправился в Гаагу, а после в Париж, в Сорбонну. В данном лучшем университете Европы, бедствуя, он проучился 3 года и, получив образование ученого-филолога, в 1730 году он вернулся в Россию, для того чтоб служить просвещению своей родины. Самой светлой порой в его жизни является начало его деятельности в области литературы.

В Россию Тредиаковский вернулся атеистом, который с восторгом читал сатиры, написанные Кантемиром, который называл деятелей церкви сволочью и тартюфами. Он сразу же включился в жизнь общественности, выступал сторонником «абсолютизма просвещенного», защищал деяния Петра. В «Елегии на смерть Петра Великого» Тредиаковский раскрыл историческое значение петровских реформ. В это же самое время Тредиаковский занимается переводом романа П.Тальмана, который был по содержанию советским, под названием «Езда на остров Любви». Данный роман был воспринят представителями реакционного духовенства как отчаянный вызов литературе официальной.

Но было так изначально. Положение Тредиаковского, который отстаивал собственное право на существование в условиях устоявшегося дворянско-помещичьего строя, было действительно трагическим. Он терпел дискредитацию, унижения, его изображали бездарным и смешным. Людей, которые занимаются умственным трудом и посвящают себя науке, без различных титулов и чинов, считали в высших кругах людьми неполноценными. Необходимо было иметь колоссальную силу воли, несгибаемый и могучий характер, огромнейший талант, для утверждения собственных прав, для сохранения чувства личного достоинства, независимо от своего плебейского происхождения. По силам это было исключительно Ломоносову.

Тредиаковский в 1732 году занял должность штатного переводчика при Академии наук, после этого он стал секретарем академии. Он начал заниматься литературной и научной работой. Однако его положение в академии становилось с каждым днем тяжелее. Также усугублялось оно и литературной полемикой с Сумароковым и Ломоносовым. Выступая в качестве замечательного новатора в большинстве областей литературы, он, обладая меньшим талантом в литературе, вскоре позволил себя определить Сумарокову и Ломоносову, которые, следуя по пути, впервые им указанному. Все это очень болезненно воспринималось Тредиаковским, и его вражда с Сумароковым и Ломоносовым была непримиримой и очень длительной. Она началась с 1740-х гг., с того момента, когда талант Ломоносова, как поэта, начал затмевать талант Тредиаковского.

Споры между данными писателями шли о направлении, в котором должна была получить свое развитие русская поэзия, о характере языка стихов, однако полемические формы были резкими. Тредиаковский в последние годы начал оставаться в полнейшем одиночестве. Травля его в кругах академических стала до такой степени невыносимой, что он вынужден был в 1759 году покинуть Академию.

Прожил Тредиаковский еще десять лет практически в нищете, в болезнях и забытый всеми. Умер Тредиаковский в Санкт-Петербурге в 1769 году 6 августа.

Тредиаковский, как критик и филолог

При определении историко-литературного значения творчества Тредиаковского, Белинский отметил, что Тредиаковский не будет никогда забыт, так как он вовремя родился.

На протяжении всей жизни Тредиаковский усердно работал. Необычайное усердие, неутомимость, стремление приносить исключительную пользу свей своей стране, были его отличительными чертами. Им было оставлено огромнейшее наследие. Он был писателем-классицистом, который внес существенный вклад в литературу того времени. Кроме того, он также был крупнейшим филологом, преобразователем отечественного стихосложения, поэтом и переводчиком, автором критических, а также теоретических статей. Он брался за все то, за что главным образом должен браться. Его огромнейший труд направлен был на формирование русской литературы, культуры нации.

Свою деятельность в качестве литератора он начал с написания песен галантно-любовной направленности, которые были им написаны на французском языке, но с заглавиями на русском языке. Эти песни являются образцами подражания французской легкой поэзии 18 века. По возвращению в Россию в 1730 г., он издал перевод известного романа П.Тельмана под названием «Езда на остров Любви» с приложением, которое носит название «Стихи на разные случаи». Это было первым выступлением Тредиаковского в печати и самым первым сборником в России с советскими стихотворениями, которые были написаны, как на русском, так и на французском языках.

В предисловии к данному роману, которое носило название «К читателю», он, выдвигая определенные программы реформ в области литературы, подчеркнул светский нрав данного произведения. Он выступил сторонником стихотворной рифмы, поставил вопрос о выборе того или иного языка и стиля, которые определяются содержанием самого произведения, природой его жанра. Тредиаковским был обоснован выбор для переводов обычного русского языка, а не языка славянского тем, что данная мирская книга - это книга любви, и по этой причине она для всех должна быть понятной, а славянский язык темный, то есть понятен не всем. Славянский язык является языком книг церковных, а в книгах советских Тредиаковским предложено освобождение от, так называемой, «славянщизны». Именно поэтому он переводит роман под названием «Езда в остров Любви» на самый простой русский язык, которым между собой говорят люди. Однако, русский обычный язык, который подразумевает Тредиаковский, является языком, говорят на котором при дворе. Это язык дворян и министров.

Заслугой Тредиаковского является то, что он при постановке вопроса о нужде проведения реформы языка литературы, совершенствование которого его заботило и на то время, когда в 1735 году 14 числа марта месяца он произносил в Российском собрании «Речь о чистом российском языке», в которой отмечал необходимость составления исправной и доброй грамматики, полного словаря, риторики, а также науки стихосложения.

К глубокому сожалению, языку Тредиаковского свойственна была значительная затрудненность, как поэтической, так и повествовательной речи, что можно было объяснить слиянием славянизмов с оборотами латыни и русскими простыми словами. Этот слишком усложненный и искусственный язык не один раз выступал в качестве предмета для насмешек над Тредиаковским. Реформа литературного русского языка, нужду которой осознавал писатель, осуществил Ломоносов, которым также были изданы в 1748 г. «Риторика» и в 1757 г. «Грамматика».

Новая Россия нуждалась в новой общенациональной литературе, и Тредиаковским в ее развитие была внесена своя лепта. Особенно много он сделал в области «науки стихотворной». Силлабическое сложение стихов, которое возникло в условиях церковной схоластической культуры, никак не соответствовало преимущественно светскому, новому содержанию литературы в России. Это понял впервые Тредиаковский, который обратил свое внимание на народную русскую поэзию. Его реформа сложения стихов связана была с закоренелыми традициями национальной русской культуры и главным образом была основана на его знаниях фольклора.

В 1735 г. в трактате под названием «Новый и краткий способ к сложению российских стихов», он первым акцентирует внимание на тонический принцип в качестве наиболее соответствующего природным качествам языка. В основе собственной системы писателя лежит новый принцип распределения равномерного ударений, так называемый, принцип тонической стопы.

Собственные теоретические положениях Тредиаковским были обоснованы также в других трактатах, в частности в своей статье под названием «О древнем, среднем и новом стихотворении российском». Однако та реформа, которая была предпринята писателем, была неполной. Ему не удалось окончательно разгромить старую силлабическую систему, считая, что новые принципы должны быть распространены исключительно на силлабические длинные стихи с многочисленными слогами, стихи одиннадцатисложные, а также на стихи тринадцатисложные. Короткие стихи, девяти- и четырехстопные, по-прежнему могут быть силлабическими по той причине, что в коротком стихе достаточно одного ударения для его организации, чтоб ему сообщить определенный ритм.

Кроме того, половинчатость его реформы также отразилась на том, что он предпочитал парную женскую рифму, отвергая при этом возможность чередовать в одном стихотворении женские и мужские рифмы. Только в стихах сатирического характера им допускалась возможность использования рифмы мужской. Также ограничения относились и к трехсложным стопам, против использования которых писатель возражал. В стопах двухсложных от предпочтение отдавал хорею. Он считал его наиболее характерным размером русских стихов.

Спустя 4 года, в 1739 г. появился трактат Ломоносова под названием «О правилах российского стихотворения», который снимал все ограничения с системы силлабического стихосложения. Характерным является то, что Тредиаковский должен был согласиться с теоретическими принципами Ломоносова и во 2-ом издании «Нового и краткого способа» в 1752 году, к которому ним прилагаются разные стихотворения, он их проработал. Тредиаковский отказался от ограничений, который были ранее ним предложены. Новаторская реформа писателя вызывала неоднократные упреки в подражании, в перенесении основ сложения стихов с французского. Из поэзии Франции он позаимствовал термины стихотворные, а сама данная система была рождена из поэзии народа. Реформа сложения русских стихов, которая создана Тредиаковским, обладала огромнейшим историческим значением.

Заботясь об утверждении российского классицизма, писателем был создан ряд работ теоретического характера, в которых он выступает в качестве популяризатора поэтики Буало, и сам в собственной практике сложения стихов старается использовать разнообразные жанры.

Тредиаковский первым написал торжественную похвальную «Оду торжественной о сдаче города Гданьска» в 1734 году, которая вышла в свет за пять лет до первой оды, написанной Ломоносовым. К своей оде он также приложил «Рассуждение об оде вообще», в котором самый первый в русском классицизме дал определение оды как жанра, указал на ее отличия от поэмы эпической и на главную характеристику поэтики оды - на красный беспорядок. Писатель познакомил русского читателя также с такими жанрами, как поэма героическая, а также с комедией.

К самым лучшим стихотворениями, который были написаны Тредиаковским, нужно отнести его «Стихи похвальные России», которые носят глубоко патриотический характер. Они впервые появились в качестве приложения к роману под названием «Езда на остров Любви».

Данное стихотворение, которое было написано за несколько лет до выхода стихотворного трактата писателя, может по праву выступать в качестве примера тонизации силлабических стихов, которая была достигнута из-за цензуры. Характерным является то, что 2-ая, уже проработанная редакция стихов, которая вышла в 1752 г., была написана ямбом.

В 1752 году Тредиаковский написал стихотворение под названием «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу», которое пропитано гражданским духом, гордостью за огромнейшие преобразования собственной страны и ее преобразователя Петра 1-ого. Строфы наполнены патетикой и лирическим одушевлением. В своем стихотворении он передает собственное ощущение гордости, которое вызвано красотой и величественным видом Петербурга, который возник там, где раньше была дебрь. Написано данное стихотворение ямбом пятистопным с перекрестными, как женскими, так и мужскими рифмами.

Одним из значительных произведений в стихах Тредиаковского является работа под названием «Эпистола от российской поэзии к Аполлону» в 1735 году. Писатель обращается с просьбой к богу Аполлону посетить его родную страну и распространить там поэтический свет, который он разливается по всем уголкам мира. Тредиаковским дан обзор поэзии мира, он говорит о самых лучших ее достижениях, и этот список имен является свидетельством о наличии широких литературно-художественных интересов писателя. Он говорит о Гомере, Овидии, Горации, о французской поэзии времен классицизма, об итальянской поэзии, об английской, испанской и немецкой поэзии и т.д. В данной эпистоле, движимый патриотическими чувствами о развитии культуры нации, он старается ввести поэзию русскую в качестве равноправной в среду европейской литературы.

Однако в данном стихотворении очень отчетливо выражена та усложненность конструкций синтаксиса, которая вызвана использованием оборотов латинизированных, затрудненностью речи стихов, которая достаточно часто делала стихи писателя трудными для понимания.

Но, вместе с тем, биография Тредиаковского переполнена, как светлыми и яркими событиями, так и падениями, которые ему все-таки удалось преодолеть. Он внес существенный вклад в развитие отечественной и мировой литературы.

Творчество Василия Кирилловича Тредиаковского, несомненно, занимает особое и достойное место в поэтическом наследии русской литературы. Учёный-интеллигент, литературный новатор и экспериментатор, поэт и переводчик Тредиаковский - создал мощные предпосылки для стремительного перехода к современным формам стихосложения, которые довёл позднее до совершенства А.С.Пушкин. Современники и последователи Тредиаковского осознавали значение его многостороннего творчества и с благодарностью называли его отцом и рыцарем просвещения. Определяя историко-литературное значение его творчества, Белинский писал: «Тредиаковский никогда не будет забыт, потому что родился вовремя».

Особенность поэзии первых десятилетий восемнадцатого века состояла в том, что определённой, академической нормы в литературном языке не было. Господствовала анархия стилей, где наряду с русизмами и славянизмами присутствовали обороты разговорной речи. Поэтому поэзия Тредиаковского являлась отражением такой тенденции. Она включала в себя силлабические стихи, но с индивидуальным метром Тредиаковского, александрийский стих и короткие стихи, с четырёхстопным ямбом и трёх- четырёхстопным хорем. Многообразие жанров и тем в его поэзии свидетельствует о его стремлении облагородить литературный язык и заложить основы новой системы стихосложения. Он сочиняет торжественные оды, наполненные общественно-политическим звучанием. В его элегиях преобладают эмоции личного характера, с лирическими интонациями, но вместе с тем, стихотворения пафосно отражают государственную жизнь России и являются посвящением русским царям.

В стихотворении «Песнь. Сочинена в Гамбурге к торжественному празднованию коронации ее величества императрицы Анны Иоанновны», поэт радостно и восторженно извещает: «Торжествуйте, все российские народы: У нас идут златые годы». Но уже в оде «Внешнее Тепло» поэт пишет посвящение не самодержцам, а преклоняется перед красотой природы. В другом своём стихотворении - «Строфы похвальные поселянскому житию», он восхваляет тишину и уют деревенской жизни.

Тредиаковский много экспериментирует, расширяя стили и жанры стихосложения. Его стихотворения контрастируют и эмоционально соперничают между собой. Это хорошо видно в темах описания природы, а также в любовной лирике. Несмотря на заметный след, оставленный Тредиаковским в поэзии, всё же надо признать, что его стихотворения подвергались критике и даже насмешкам и не нашли серьёзного отклика у читателей. Но его несомненная заслуга, как поэта и новатора, состоит в понимании необходимости реформы литературного языка и его совершенствовании.

Биография Тредиаковского хранит в себе некую тайну, и остаются загадочными обстоятельства его пребывания за границей. Сын священника, против воли отца, убегает из дома и поступает в славяно-греко-латинскую академию. В возрасте двадцати трёх лет, не окончив академию, он отправился в Голландию, где жил у посла и освоил там французский язык. Затем он пешком добрался до Парижа и учился в Сорбоннском университете. Здесь Василий Кириллович Тредиаковский тщательно изучает классическую и современную французскую литературу. Он обогащает свои знания изучением трудов древнегреческих философов и античных поэтов. Увлечённо штудирует произведения Мольера и Расина, глубоко вникает в пласты французской просветительской мысли. За короткий промежуток времени он превращается из недоучки-бурсака в европейского учёного.

В 1730 году Тредиаковский возвращается на родину, с огромным багажом знаний и собственных литературных произведений. Он издаёт перевод романа П.Тальмана «Езда в остров Любви», который органично дополнил циклом своих любовных стихов. Эта книга заставила говорить о Тредиаковском, как о талантливом переводчике и поэте, что принесло ему известность и популярность. В 1732 году он принят на службу переводчиком при Академии наук.

Переводы западноевропейских произведений являются очень важным моментом в литературной деятельности Тредиаковского. Заслуга его в том, что переводить литературные произведения на русский язык было сложно: не было на то время в распоряжении автора ни вспомогательных источников, ни словарей, ни других изданий, на которые можно было опереться или позаимствовать опыт. Тредиаковский пошёл своим собственным путём, не отступая ни от одной буквы подлинника. Благодаря его трудам русская литература обогатилась переводами книг западноевропейских авторов: Тальмана, Барклая, Фенелона.

Тредиаковский очень много переводил античных авторов, басни Эзопа, комедии Теренция, Сенеки, а также произведения Горация. По заказу Академии наук он, уже в звании академика, берётся за переводы исторических трудов французских учёных Шарля Роллена и Жана Кревье. Этим переводам учёный посвятил тридцать лет своей жизни, результатом которых стал десятитомный труд «Древняя история об египтянах, о карфагенянах, об ассирианах, о вавилонянах, о мидянах, персах, о македонянах и о греках», ещё шестнадцать томов «Римской истории от создания Рима до битвы Актийской» и четыре тома «История о римских императорах с Августа по Константина». Титанический и масштабный труд! Эта многолетняя кропотливая работа стала неоценимой услугой русскому просветительскому сообществу и русской науке в целом.

Работая над переводами Роллена и Кревье, Тредиаковский приходил к пониманию смысла гражданского общества, презирая тиранию и пороки, и воздавая хвалу гражданской добродетели. Учёный искренне верил, что "разум и добродетель есть жребий всего человеческого рода, а не человеков токмо породных...". Свой огромный труд он посвящал российскому государству и считал его «услугой дражайшему отечеству».

В 1751 году Тредиаковский работает над переводом романа «Аргенида» шотландского писателя Барклая. Надо иметь в виду, что перевод осуществлён в период работы над трудами Роллена и Кревье, поэтому работа над романом «Аргенида» не случайна, она расширяет мировоззрение Тредиаковского на вопросы гражданского общества и абсолютной монархии. Василий Кириллович Тредиаковский пытался своим переводом донести до просвещённых умов России мысль о том, что тирания не приемлема для государственного управления. Джон Барклай в романе оправдывает абсолютную монархию и Тредиаковский, следуя собственному принципу перевода, не искажает эту мысль, увязывая её с образом Петра Первого, который оставался образцом государственного деятеля. «Аргемида» в переводе Тредиаковского получила популярность и выдержала несколько изданий, пользуясь успехом у современников.

В 1766 году выходит в свет стихотворный перевод прозаического романа Франсуа Фенелона «Странствия Телемака» («Приключения Телемаха»). Тредиаковский называет свой переводческий вариант «Телемахида» («Тилемахида» в оригинале Тредиаковского). В романе Фенелона показаны идеалы правящей монархии и её роль для общественного устройства. Следует сказать, что книга о похождении Телемака в просвещённых кругах России была известна и была переведена ещё в 1734 году, хотя ее печатный вариант появился лишь тринадцать лет спустя, и вышел в издании Академии наук, без указания имени переводчика. Поэтому новый перевод Тредиаковского вызывал неподдельный интерес, поскольку в Европе и в России антимонархические воззрения были ещё очень далеки от оппозиционных намерений, но зарождение таких мыслей в умах просвещенной части общества создавало предпосылки к появлению противников монархии.

Тредиаковский сохранил в своём переводе нравоучительный жанр подлинника, придавая ему формат политико-воспитательного трактата. Главным идеологическим итогом «Телемахиды» Тредиаковского является мысль о том, что царь обязан быть законопослушным и выполнять предписанные законы. Поэтому любые ошибки должны стать уроком и наукой для будущего монарха, который обязан извлекать пользу из опыта и ошибок своих предшественников. И если в «Аргениде» Тредиаковский излагает «уроки царям», и даёт наставления, то в «Телемахиде», помимо уроков, слышится уже критика абсолютной монархии, что говорит о бесспорном понимании Тредиаковским несовершенства общественно-политического устройства в России.

Василий Кириллович Тредиаковский, как поэт и гражданин, в своём переводе, пусть косвенно, но отразил современное правление Екатерины, которое носило явно деспотичный характер, а сама царица отличалась своенравием и поступала по своей прихоти и желаниям, «не взирая на закон». Поэт смело обличал придворных угодников и льстецов, которые «льстят царю во всём и во всём царю изменяют».

Мысли и откровения, звучавшие в «Телемахиде», не остались незамеченными Екатериной. Однако она не стала применять к автору репрессивные меры. Но зато она нелицеприятно отозвалась о Тредиаковском, назвав его смешным, а произведение бездарным и рекомендовала читать данное произведение, как средство от бессонницы. Конечно, такой отзыв царицы на его перевод, обижал и унижал Тредиаковского. Книгоиздатель и общественный деятель Н.И.Новиков пытался защищать Тредиаковского, возражая Екатерине и отмечая достоинства и значение «Телемахиды».

С литературной точки зрения «Телемахида» представляет собой эпическое произведение, стихотворную основу которого составляет русский гекзаметр. Такой выбор стихотворного размера можно считать явной удачей Тредиаковского, позволив автору русским языком воспроизводить торжественный ритм античных поэм. Делая акцент на ударном принципе гекзаметра, Тредиаковский использует сочетание стоп разных стихотворных размеров, например дактиля и хорея. Эту особенность метрической формы эпопеи оценили Радищев и Пушкин. Гекзаметр Тредиаковского стал предтечей для переводов «Илиады» Н.И.Гнедича и «Одиссеи» В.А.Жуковского.

Отмечая художественное новаторство Тредиаковского, нельзя не отметить ряд стилистических ошибок, использование эклектичных наборов церковнославянских элементов с просторечием и сочинение неудачных стихов. Перевод «Телемахиды» подвергся нападкам со стороны теоретиков классицизма, которые отвергали всю структуру эпопеи. Несмотря на патриотический характер произведения, Тредиаковскому не удалось создать полновесную русскую эпическую поэму. Она была выстроена на чужеродной исторической основе и, соответственно, главное лицо не наделялось чертами национального героя. Но даже при таком критическом отношении к «Телемахиде», надо признать, что именно она стала ориентиром для русского поэта и государственного деятеля М.М.Хераскова, который создал первую национальную поэму «Россиада», работая над ней около восьми лет.

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Тредиаковский Василий Кириллович представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.